– Где вы остановились? – Поинтересовался Леня, почти не скрывая, что вопрос больше адресован Нино, нежели ее отцу. Но ответил ему мужчина.

– В гостинице при рынке. Если эту ночлежку так можно назвать.

– Кажется, раньше этот «отель» назывался домом колхозника. – Добавила девушка и улыбнулась. Ее прекрасное, но до этого строгое лицо, улыбка необычайно преобразила и Леня растаял окончательно.

– Резо, могу я пригласить вашу дочь немного погулять вечером? Слово джентльмена, ей ничего не угрожает.

Грузин сразу насупился, но отказать представителю власти не решился. Пообещав заехать за Нино вечером, молодой человек раскланялся. Пока он беседовал со свидетелями, следственная бригада закончила осмотр места побоища и труп армянина увезли. Возвращаясь к начальственной «Волге», заметил на дороге кружочек белой эмали, нагнулся и незаметно положил его себе в карман.

– Что, здесь такие драки в порядке вещей. – Спросил Леня у Белянчикова, когда машина тронулась.

– Подобная жестокость впервые. Раньше они дома вели себя потише. Дрались в Москве, или областном центре. И никого не убивали.

– А почему напали именно на южан?

– Это понятно.

– Мне нет.

– Надо газеты читать, господин советник. С Грузией Россия чуть ли не на грани войны. Правительство под предлогом незаконной эмиграции вытесняет грузинцев ото всюду. Шпана чувствует куда ветер дует. В Питере иноземцев давно убивают, а суды их оправдывают. Вот и результат.

Леня вспомнил обворожительную улыбку грузинской девушки и вздохнул:

– Грустно…

– Да уж, невесело. Только у вас в Европах еще хуже. Небось, знаете, чего во Франции цветные творили? Автобусы с людьми жгли, целые кварталы в страхе месяцами держали. У нас цветочки…

На это Леониду возразить было нечего. Он мог лишь сказать, что в его университете учились студенты и черные, и белые, и красные, и желтые. А драк никто не затевал. Но вместо этого попросил:

– Мог бы я присутствовать на допросе задержанных? Белянчиков усмехнулся:

– Ни сегодня. Пусть посидят голубчики выходные в КПЗ. Просторно им там не будет. А в понедельник милости прошу. По опыту знаю, разговор получится продуктивнее.

Вспомнив обшарпанные кабинеты стражей порядка, Леня представил себе, как выглядит у них помещение КПЗ и, внутренне, с мудрым начальником согласился.

* * *

Они ехали без дорог, объезжая пни и деревья, преодолевая небольшие овражки и кочки. Сумрак леса резали лучи ярких фар, выхватывая из темноты то лапы вековых елей, то белые стволы берез. Этот танец потоков света казался совершенно хаотичным и бессмысленным. Но водители направление держали четко. По лесу пробирались не автомобили, и не трактора, а маленькие четырехколесные монстры. Сосчитать их было невозможно. Весь лес рычал и светился. Их несоразмерно большие колеса не боялись ни топкого мха, не торчащих корней, ни вековых луж. Это были спортивные машинки, которые в Европе зовут АТВ, а у нас кличут скутерами. Хотя скутерами всегда называли глиссирующие лодки с пропеллером на манер самолета, а эти уж скорей смахивали на маленькие быстроходные трактора.

Выбравшись на опушку, водители прибавили скорость и, через несколько минут, рой жужжащей техники притормозил у домика лесника. Это было то самое охотничье хозяйство, где когда-то погибли чиновники, виновные в смерти первого мэра города, Тихона Постникова. После того случая власти хозяйство забросили, лесник Никитка спился в городе, и участок с банькой и гостевым домом порос бурьяном. Около десятка лет постройки никто не пользовал, и лишь случайные грибники и бродяги прятались под их крышами от дождей и стужи. И только полгода назад здесь появился новый хозяин. Кто этот человек, в Глухове не судачили. Он не был местным жителем, и прикупил запущенный комплекс у мэрии для летнего отдыха. Скорее всего, покупателем стал бизнесмен из крупного города, пожелавший иметь ранчо в глуши. За время владения он выкосил траву вокруг построек, наладил разоренное электричество и колодец, но строения не ремонтировал. Они так и остались в запущенном неприглядном виде.

Мотокары лихо подкатили к крыльцу и, загасив огни, остановились. С них спрыгнули молодые люди в черных свитерах и выстроились на выкошенной лужайке перед гостевым домиком. Через несколько минут на крыльце появился высокий мужчина. Одет он был тоже в черный трикотажный пуловер с высоким воротником, но в отличии от молодых людей, лицо его закрывала черная полумаска.

Оставшись на крыльце, он негромко спросил:

– Как прошел круг Желтого Ангела Устрашения?

Из рядов прибывших юношей вышел один и по военному коротко ответил:

– Один враг повержен, десять наказаны. Несколько Воинов Веры попали в полон.

– Сколько?

– Двадцать два Воина, Учитель.

– Где они?

– Всех привезли в городской отдел, Учитель.

– Друзей в беде оставляют только слабые духом. Вы спасете моих послушников и своих товарищей. Я правильно говорю?

– Да, Учитель! – Ответили десятки глоток.

– Я научил вас обращаться с оружием. До этого вы использовали его в играх и тренировочных баталиях. Сегодня я доверю его вам для настоящего дела. Вы готовы?

И приглушенные, но звонкие голоса снова ответили:

– Да, Учитель!

Мужчина в полумаске, нагнулся и поднял палку, на конце обмотанную ветошью. Сумрак ночи ослепила вспышка зажигалки и яркий свет факела. В этом свете стало видно, что молодые люди, выстроившиеся на опушки, совсем еще дети. Мужчина сбежал с крыльца, поднял факел над головой и скомандовав:

– Пастыри дружин за мной. – быстро зашагал по тропе, ведущей к рубленной баньке. Два десятка мальчишек устремились за ним. Подойдя к срубу, распахнул дверь и остановился, осветив низкий вход и сени. Подростки по очереди проникали внутрь и выходили обвешанные автоматами. Через несколько минут, мужчина закрыл дверь баньки и, загасив о влажную траву факел, вернулся на крыльцо.

– Воины Веры – обратился он к детям: – Сегодня вам предстоит сделать круг Черного Ангела Возмездия. Каждый из вас должен помнить, свою цель и свое место в дружине. Задача – освободить послушников. Все ясно?

– Да, Учитель! – Раздалось из темноты.

– Завершив круг Черного Ангела, разойдетесь по домам. О новом походе вас предупредят пастыри дружин. Сюда без зова никто не приходит. Ясно?

– Да, Учитель!

– Помните клятву?

– Да, учитель!

– Повторите ее все.

Слаженные голоса отчеканили:

– Россия для русских! Пусть я лишусь глаза. Пусть я лишусь языка. Пусть я лишусь сердца, если выдам своего учителя.

– Воины Веры вперед!

На лужайке разом зажглись десятки огней, раздался треск моторов и все пришло в движение. Через несколько минут бывшая охотничья усадьба опустела, и только в темном лесу еще долго слышался удаляющийся зуд движков и маята световых пятен от фар мотокаров.

* * *

Олег и Ира давно проснулись, но покидать постель супругам совсем не хотелось. Ира уютно нежилась, положив головку на грудь мужа, но через некоторое время решила проверить, почему он затих. Приподнялась и поняла, что Голенев не спит, а смотрит в потолок, явно размышляя о чем-то постороннем, далеком от ее чар и прелестей.

– Я думала ты дрыхнешь и боялась пошевелиться, а ты оказывается «дум великих полн.». Поделись с женушкой, где витает твоя душа воина?

– Лежу, Ирка, и думаю, как будем жить дальше?

– Не поняла? Тебя беспокоит не умрем ли мы с голоду, имея на счету всего около полутора миллиардов долларов?

– Да я не о деньгах.

– Тогда о чем?

– О нашем доме. Не можем же мы всегда жить у Лены. А, главное, я хочу понять, восстанавливать дом на Вороньем холме, или нет.

– Во-первых, ты живешь не у мамы, а у меня. Значит и у себя. Мы же муж и жена, и у нас все общее. А восстанавливать твое пожарище я бы не стала. Как вспомню, что ты там погреб под своими подвалами кучу бандитских трупов, даже думать об этом противно.

– Нет, Ирка, Лена еще молодая женщина и мы ее связываем. Представь, если бы у тебя в доме обитала супружеская пара родственников и еще пять здоровых мужиков, как бы ты устраивала свою личную жизнь?

– Я бы нашла богатенького мужа и ушла к нему. – Ответила Ира и чтобы не слышать возражений, поцеловала Олега в губы. Он довольно быстро переключился с бытовых проблем на лирические. Еще пол часа они наслаждались друг другом. Очнувшись, Ира посмотрела на часы и ужаснулась:

– Время десять, мама уже давно ждет нас завтракать.

– Я же сказал, что нам пора думать о собственном жилье. Тогда не нужно соответствовать чужому распорядку. И потом, сегодня суббота.

– Для тебя это особенно актуально.

– Что ты имеешь ввиду?

– Субботу. Посидел один день в мэрии, и два дня рассказывал, как ты там устал. Какая разница для богатого рантье, суббота сегодня или среда? Завтракать все равно нужно. Например, я дико голодная.

– Да, Ирка, я совсем забыл… Сегодня же должен Юлик прилететь. А что если он привезет свою красавицу-рыбачку? Надо и им комнату готовить.

– Вот и вставай. – Рассмеялась Ира, вскочила с постели и, набросив халат, тут же убежала. Олег поднялся следом, но вовсе не так резво. Натянув белые спортивные брюки, он подошел к окну и посмотрел в сад. Гроздья рябины уже начинали краснеть, напоминая, что осень уже не за горами. Внизу в глубине сада кусты сирени прятали скамейку. Голенев уже знал, что именно на ней Лена и Руфина Абрамовна обнаружили мертвого Трофима. Отчим Иры покончил жизнь самоубийством не в силах совмещать работу мэра города со службой своей покровительнице Маке Соловьевой. На многие страшные вещи ему пришлось закрывать глаза, что при наличии совести опасно для жизни. В результате, Трофим сначала стал пьяницей, а потом самоубийцей.

Ира тронула его за плечо и передала трубку:

– Тебя Сергей из Бирюзовска.

– Да Сережа. Есть новости с Никулиным?

– Никаких. – Ответил Сергей: – Всех наших бандитов проверил, никто его не похищал. Или пришлые, или еще чего. Похоже я не в силах. Может, сам приедешь?

– А я вообще в Бирюзовске сколько лет не был. Пока погружусь, год пройдет. Да и тут у меня не все спокойно.

– Кого-нибудь из прежних не добили?

– Да нет, те молчат. Здесь что-то другое.

– Помощь нужна?

– Спасибо, пока нет. Понадобишься, вызову. – Голенев отключил телефон и снова застыл,

– Так и будешь истуканом у окна стоять? Все уже за столом, а ты еще в шароварах. – Пристыдила мужа Ира, заглянув в спальню. Сама она уже успела одеться и причесаться.

– Иду. – Ответил Олег, но с места не сдвинулся.

– Не вижу. – Заметила молодая жена, схватила Голенева за руку и потащила в ванную.

Когда он, выбритый и подтянутый, вошел в столовую, все семейство уже сидело за столом, а Елена в веселом фартучке разливала кофе:

– Доброе утро зятек. Что-то ты сегодня припозднился. – Встретила она Голенева, продолжая хозяйничать.

– Спать, это хорошо. – Подмигнул отцу Леня и широко зевнул.

– А вот зевать за столом плохо. – Ответила Ира и покраснела.

– Ленька только с койки поднялся. Вчера приперся к рассвету. – Донес на брата Митя.

– И кто она? – Полюбопытствовал Тема, накладывая на тарелку изрядный кусок бисквита.

Леонид мечтательно улыбнулся:

– Хорошая девочка – грузинка. Приехала с отцом мандаринами торговать, и чуть не угодила под прутья шпаны. Кстати, я с них снимал показания на английском. Грузин филолог, кандидат наук, дочка аспирантка. Пока мы с ней гуляли, она мне такого порассказала… Ужас, что у них творится.

– Да, в Грузии дела идут скверно. – Согласился Голенев. Я служил с грузином, в бытность СССР. Он еще тогда любопытно высказывался о России. Говорил – русские наш старший брат. Но и старший брат бывает дурак.

– Недурно… – Согласился Саша. Только теперь заметно, что все наоборот – дурак брат младший.

Леня за грузин заступился:

– Не надо, братишка. Народ за своих правителей не отвечает. А Нино, чудесная девушка. Я бы сегодня привел ее к нам пообедать.

– Можешь и ее отца пригласить. Я не возражаю. – Улыбнулась Елена. – Им в России сейчас не очень сладко.

– Я подумаю. – Ответил Леня и принялся усердно закусывать. Его примеру последовали остальные. Несколько минут всех занимала трапеза. Саша насытился первым:

– Отец, а почему Юлика так долго нет? Ты ведь наверняка знаешь, куда он смылся?

– Я, например, догадываюсь. – Ухмыльнулся Леня. Олег и Ира переглянулись. Тайную причину своего бегства от семьи и службы Постников доверил только им и своей матери. Но Татьяна собиралась их навестить позже, а остальные ничего не знали.

– Но и о чем же ты догадываешься, сыщик? – Спросил Олег, подставляя опустевшую чашку хозяйке под кофейник.

– Он в Англии. Кристину уламывает. Вот он где.

– С чего ты взял? – Вытаращился Тема.

– Во-первых, пошевелил извилинами, во-вторых, отработал психологически его заяву. Все же слышали, на мой вопрос – «куда ты намылился» – он вякнул что-то о личном. А что у него сейчас личное, кроме Кристины в Англии.

– Почему прямо не сказал? – Пожал плечами Саша.

Митя только усмехнулся, поскольку рот его был занят бисквитом. Леня залпом допил кофе и, оглядев братьев, изрек:

– Тупицы.

– Поделись своим интеллектом, если такой умный. – Обиженно предложил Саша. Молодой банкир не любил шуток, унижающих его умственные способности. Он вообще больше всех страдал комплексом молодости. Его юный вид у коллег банкиров вызывал неоднозначную реакцию. Для солидности Саша даже носил роговые очки, хотя зрение его в коррекции не нуждалось.

– Сынки, хватит обсуждать человека в его отсутствие. Это, мягко говоря, неприлично. Я, как матушка, ставлю вам на вид. – Попыталась закрыть тему Ира.

– Нет уж, пусть договаривает, раз начал. – Настаивал обиженный Саша.

– Чего тут неясного? Юлик не знал, уломает девчонку или нет. Сами подумайте, он заявится к ней на остров и скажет (тут Леня перешел на английский): Я тебя люблю, собирайся, и поедим в самый красивый город мира под названием Глухов (после чего, вернулся на язык родной). Не знаю, как отреагирует красавица морячка.

– Ну, и что? – Тема уже дожевал бисквит и мог принять участие в интересной дискуссии.

– А то… Господин мэр не пожелал рисковать своим достоинством. А так, вернувшись в одиночестве, ему не придется наблюдать наше унизительное сочувствие.

– А если рыбачка согласится? Жениться то Юлику рано. – Высказался Митя и сам смутился.

– Конечно, рано. – Поддержала парня Елена: – Но с другой стороны, сейчас дети ранние. Вот у меня в детском доме три паренька часто не ночуют. После отбоя в окно, а утром назад. А одному из них еще и шестнадцати нет. Я их вызывала, а они молчат и краснеют. Вот им действительно рано, а Юлик уже взрослый – мэром работает.

Голенев поморщился:

– Оставьте парня в покое, джентльмены. Давайте лучше подумаем, как проведем сегодняшний день? Я предлагаю подняться на Вороний холм и посоветоваться, что делать с нашим домом?

Саша, на сей предмет, уже имел свое мнение:

– Отец, там советоваться не о чем. Пригнать бульдозер, сравнять все с землей и продать участок. Жить там никто не хочет. И в первую очередь, наша матушка и твоя жена. И мы все с Ирой согласны. Недаром народ считает этот холм проклятым местом.

Теща молодого банкира поддержала:

– Нельзя строить жилье на основании бывшего Храма. Кощунство это.

Голенев задумался:

– Да, я этического аспекта как-то не учел. – Елена едва сдержала улыбку. После Англии Голенев приехал совершенно другой. Раньше, если бы он вдруг сказал «я не учел этического аспекта» она бы удивлялась неделю. «Совсем другой человек» – продолжала размышлять Елена и неожиданно для себя предложила:

– Олег, а ты построй там церковь. В городе настоящей церкви нет. Нельзя же считать церковью часовню этой мерзкой Маки?

– Интересная мысль… – Заинтересовался Голенев: – Надо помозговать.

– Олег, мама права. Это будет классно! Большевики взорвали, а мы вернули. – Поддержала родительницу Ира.

– Я не возражаю, но дело серьезное, так за завтраком не решается.

В кармане Леонида задрожал мобильный. Он вынул трубку и через минуту разговора вскочил из-за стола:

– Почему вы, Захар Гаврилович, мне ночью не позвонили? Хорошо, сейчас еду.

– Что случилось, сынок. – Спросил Олег.

– Перед рассветом на городской отдел напали подростки. Два милиционера убиты, из КПЗ выпущены рыночные погромщики.

– Может, мне с тобой?

– Пока не надо отец. Если возникнет необходимость, я позвоню.

– Возьми мою машину. – И Голенев бросил сыну ключи.

– Что твориться в нашем городе?! – Ужаснулась Елена: – Соловьевой больше нет, так теперь подростки бандитствуют. Представляете, три смерти за два дня!? Вчера утром на рынке, сегодня ночью милиционеры. Прямо Чикаго, а не Глухов.

– Дело дрянь. – Согласился Голенев. – Но воевать с пацанами я не умею. На маленьких инвалидов еще в Афгане нагляделся. Там подростки тоже нам кровь портили, но стрелять в детей я и тогда не мог.

– А что делать, отец, если эти дети людей убивают? – Возмутился Митя.

– Если дети убивают людей, значит, что-то не так со взрослыми. – Ответил Олег и, закурив сигарету, вышел в сад.

****

Перед парадным городского отдела МВД собралась целая толпа – журналисты, родственники погибших милиционеров, просто любопытные. Молодой советник мэра с трудом пробился в здание. Служебного удостоверения ему еще отпечатать не успели, и с проходной пришлось звонить Белянчикову.

Поговорив с подполковником, Леня выяснил некоторые подробности ночного налета. К четырем утра к зданию городского отдела нагрянуло около полусотни неизвестных. Они, как и те на рынке, были одеты во все черное, но в этот раз воротники их водолазок оказались поднятыми выше подбородка, так что оставались наружи только часть носа, лоб и глаза. Старшина Вопянин, охранявший проходную, попытался преградить вход в помещение. Его изрешетили из автомата. На грохот пальбы из дежурки выскочил лейтенант Комин. Нападавшие и его тут же расстреляли. Затем, за считанные мгновенья злоумышленники похитили из дежурного помещения ключи, освободили рыночных погромщиков, и растворились.