Медемталь (Medemtal)

Сегодня не существует.

Село основано переселившимися меннонитами из Западной Пруссии в 1872 году. В разные периоды имело различное административно-территориальное устройство и названия. В период Первой Мировой войны, в 1915 году, получило более русское название Гусевка, после революции вернуло своё прежнее наименование. Изначально относилось к Малышинскому колонистскому округу (волости) Новоузенского уезда Самарской губернии. Затем в Покровском уезде Саратовской губернии, до депортации в 1941 году немецкого населения успело побывать с 1918 года в составе Ровненского уезда Тарлыкского района, с 1923 года в составе Вольского (Куккусского) кантона, с 1927 года в составе Ровенского (Зельманского) кантона, с 1935 года в составе Лизандергейского кантона.

После Указа о депортации 28 августа 1941 года и последовавшей ликвидации АССР Немцев Поволжья 7 сентября 1941 года было включено в состав Саратовской области и переименовано в село Молотово. Статистика населения в разные годы (всего/немецкого):

Село названо по фамилии чиновника Саратовской Конторы иностранных поселенцев Медема Н.Н.

Медемталь 1300 – 1369

Медемталь 1370 – 1439

Медемталь 1440 – 1509

Медемталь и Линденау 1510 – 1576

Линденау (Lindenau)

Сегодня не существует.

Село основано переселившимися меннонитами из Западной Пруссии в 1856 году. В разные периоды имело различное административно-территориальное устройство и названия. В период Первой Мировой войны, в 1915 году, получило более русское название Овражное, после революции вернуло своё прежнее наименование. Изначально относилось к Малышинскому колонистскому округу (волости) Новоузенского уезда Самарской губернии. Затем в Покровском уезде Саратовской губернии, до депортации в 1941 году немецкого населения успело побывать с 1918 года в составе Ровненского уезда Тарлыкского района, с 1921 года в составе Вольского (Куккусского) района (кантона), с 1927 года в составе Ровенского (Зельманского) кантона, с 1935 года в составе Лизандергейского кантона.

После Указа о депортации 28 августа 1941 года и последовавшей ликвидации АССР Немцев Поволжья 7 сентября 1941 года было включено в состав Саратовской области. Статистика населения в разные годы (всего/немецкого):

Название села произвольное, но возможно связано с Липами (Linde с нем. Липа), которые были высажены первыми поселенцами. Хотя данное название весьма распространено среди других меннонитских колоний.

Линденау 1577 – 1646

Линденау 1647 – 1682

Хозяйство менонитского района (Серебряков Ф.С., 1922 год)

Глава из брошюры «Немецкая Коммуна на Волге и возрождение юго-востока России».²

В особенности высокой степени развития сельскохозяйственной техники и культуры достигает немецкий менонитский район, расположенный в 60 верстах юго-восточнее Саратова и представляющий собой колонии: Линденау – Кёппенталь – Фрезенталь³ – Орлов – Лизандер-Ге⁴ – Гогендорф – Медемталь – Остенфельд.

Этот район менониты превратили в течение ряда лет в высококультурный уголок экстенсивного хозяйства, установив на своих участках пятипольную систему. Обычно из 65 десятин подворного участка 5 десятин отводилось под усадьбу (двор, сад, огород), а остальные 60 десятин разбивались на 5 полей со следующим чередованием хлебов: 1) пар ранний, зелёный, 2) озимая рожь, 3) пшеница перерод или белотурка, 4) мягкая пшеница – русак или белоколоска, 5) частями овёс, ячмень и немного просо.

В общем, менониты-немцы – это высоко квалифицированные техники-практики не только сельского хозяйства, но также животноводства и садоводства. Их колонии в этом отношении – показательные образцовые поля, сады и питомники, охватывающие площадь в 16.000 десятин с 2.000 населения.

На эту сравнительно небольшую площадь в 1914 году приходилось сельскохозяйственных машин и орудий следующее количество:

Паровых молотилок 8;

Моторов 46;

Сноповязалок 156;

Жаток 225;

Рядовых сеялок 215;

Разбросных сеялок 150;

Плугов 950;

Тракторов 4.

Немой язык цифр в данном случае лучше всяких слов. Всё же мы прибавим, без всякого преувеличения, что помимо прочего, менонитские колонии – богатейшие источники племенного скота и племенных лошадей не только для Приволжского края, но и далеко за пределы его.

В этих колониях умеют не только выращивать скот, но и улучшать его породу путём систематического отбора и скрещивания. Поэтому вы здесь встретите в каждом хозяйстве образцовые конюшни и ясли с асфальтовыми покатыми полами, вентиляцией и электрическим освещением, каменные сараи и амбары, сепараторы, усовершенствованные маслобойки, подойники и т.д.

Уже с первых годов нынешнего столетия менониты сорганизовались в единое сельскохозяйственное товарищество с сыроваренным заводом и производством сливочного масла высшего качества. Кроме того, в это же время всё население было объединено в единый потребительский кооператив.

В силу указанных причин, на этот уголок следовало бы обратить особое внимание, применив, впрочем, не только к нему, но и по отношению всей коммуны ударные методы и использовав все средства для восстановления полуразрушенного войной и голодом хозяйства и превратив эту небольшую территорию в учебно-практическую базу и опорный пункт возрождения сельскохозяйственной культуры на всём юго-востоке России.

Это возрождение намечается яркими штрихами и вполне осознанно местными партийными деятелями, агрономами, техниками и самими крестьянами, жаждущими работы и хотя бы маленькой помощи. При наличии такого благородного и искреннего желания, при необыкновенном упорстве, энергии, воле и порыве к труду, было бы непростительно-грубой ошибкой не выявить и не претворить в жизнь назревшие потребности немецкого хозяйства.

Меннониты Кёппентальского района Области Немцев Поволжья (Зюрюкин В.Е., 1923 год)

Труженикам земли – крестьянам и агрономам юго-востока этот свой скромный труд посвящает автор.⁵

Предисловие

Меннониты Кёппентальского района, бывшей Малышинской волости, прежнего Новоузенского уезда, интересовали автора уже давно. Но вплотную к изучению «быта и экономического состояния их» ему удалось приступить лишь в 1920 году. Тогда Советом Саратовского Института Народного Хозяйства автору поручено было провести работу по изучению «Меннонитов Кёппентальского района в бытовом и хозяйственном отношениях». Однако, гражданская война, захватившая тогда Заволжье, а затем небывалый голод в нём мешали работе местного обследования интересующего района и вынуждали с ней терпеливо ждать более благоприятного момента. Отсутствие материальных средств на работу тоже не оставалось без своего влияния на то. И лишь в 1922 г., когда всё утихло и в закромах населения оказался хлеб, и когда Обземуправление Области Немцев Поволжья дало некоторую материальную помощь на дообследование и разработку материалов о меннонитах, автору, наконец, удалось довести работу до конца. Обземуправлению же она обязана и появлением своим в свет.

Для неё использованы были печатные материалы о меннонитах, вышедшие отдельными изданиями или в журналах за время с 1854 года на русском и немецком языках; затем сырые материалы сельскохозяйственных переписей, а также и материалы специального обследования экономического состояния Немкоммуны на 1 января 1922 г.; разного рода материалы архива бывшего Малышинского Волостного Правления, ныне Кёппентальского райсовета, отчёты и многие другие материалы местных кооперативных организаций, записи хозяев о посевах, сборах хлебов и проч. за доброе полустолетие и, наконец, опрос меннонитского населения. Автор, однако, сожалеет, что ему не удалось использовать некоторые сырые материалы, погибшие в Самаре во время гражданской войны. Но всё же и без них, по его мнению, с вполне достаточной ясностью и очевидной убедительностью выяснилось не только «бытовое и экономическое состояние меннонитов, но и те факторы, которые позволили им в этом «крае без будущего» подняться на значительную высоту культурного уровня и материального благополучия, о каковом лишь мечтает наш крестьянин.

Весь пройденный меннонитами интересующего нас района путь, все их «хозяйственные искания» и достижения являются не только интересными, но и во многом поучительными для землероба и вообще работника на земле, особенно на нашем юго-востоке.

Нельзя при этом не пожалеть, что благодаря крайней спешности печатания «Меннониты Кёппентальского района», по техническим условиям пришлось диаграммы и фотографические снимки из текста вынести в «Приложение», помещая их в нём с сокращением прежней нумерации. Это, конечно, создаёт некоторое неудобство при чтении, и ослабляет яркость впечатления. Замечу также, что по тем же техническим условиям книга эта выходит без авторской корректуры.

В заключение остаётся выразить глубокую признательность Совету Института Народного Хозяйства в лице бывшего его ректора Л.Н. Юровского и профессоров: А.А. Рыбникова, И.Н. Богословского и др., Правлению Общества Археологии, Истории и Этнографии в лице его председателя С.Н. Чернова, Президиуму Обземуправления Обл. Нем. Поволжья в лице А.М. Фукса и др. организациям за содействие в работе.

Не могу здесь не выразить особой признательности агроному П.И. Шлегелю, своими указаниями и советами оказавшему громадную услугу делу издания «Меннонитов», а также поблагодарить заведующего библиотекой Сар. Ин. Нар. Хоз. С.Д. Соколова и П.И. Зиннера за содействие в собирании литературы по изучаемому вопросу, и, наконец, самих меннонитов Кёппентальского района за их радушный приём с обследованием и за всяческое их содействие в собирании мною материалов о их быте, хозяйственном строе, «исканиях» и проч., позволивших написать о них предлагаемую читателю книгу «Меннониты Кёппентальского района Области Немцев Поволжья в бытовом и хозяйственном отношениях».

1923 г. 13—VIII. Саратов. Автор.

I. Вместо введения

Анабаптизм. «Мятежный» анабаптизм. Фома Мюнцер, Мельхиор Гофман, Ян Маттиссен и Иоганн Лейденский. Мюнстерская катастрофа. Реакция в воинственном анабаптизме. Менно Симонс – основатель секты меннонитов. Сущность учения меннонитов. Гонения на меннонитов в Голландии и расселение их в разные страны. Причины выселения меннонитов в Россию из Данцигского района.

Религиозная секта меннонитов является одной из ветвей анабаптизма, этого значительного религиозного движения в Западной Европе, возникшего и развивающегося одновременно с реформационным движением в первой половине XVI столетия.

Появление анабаптизма относят к 1520 году и притом одновременно и совершенно независимо в Германии (Саксонии и Тюрингии) и Швейцарии. В той и другой из названных стран он имел общие основы, но отличался в оттенках.

Основной причиной, породившей его, было недовольство римско-католической церковью с её обрядами, таинствами, преданьями и бесчисленными поборами; а затем, правда, вскоре же по появлении анабаптизма, обнаружилось и полное расхождение его с новой государственной церковью, организуемой Цвингли и Лютером.

Зависимость церкви от «князей мира сего» и вообще от государственной власти, анабаптисты считали совершенно несовместимой с учением Христа и не приемлемой для его последователей, истинных христиан.

Они не считали также возможным добиться спасения одной верой, как учил Лютер. Вера без дел, по учению Христа, без «следования по стопам его», мертва и не приведёт к спасению. Для последнего необходимы добрые дела, необходимо устроение своей жизни согласно «Новому Завету», а ещё лучше по подобию первых христиан, с отрицанием частной собственности и признанием имущества всех членов секты общим. Затем, они придавали большое значение «внутренним откровениям», ставившиеся ими выше священного писания, «внешнего откровения», даже и Нового Завета.

Отсюда вытекала большая роль пророчеств и пророков у них, а также почти полное отрицание внешних обрядов – икон, распятия и даже самой церкви.

Отсюда же вытекало у некоторых из сект и отрицание Троицы и божественного происхождения Христа, признаваемого лишь учителем.

В «причастии» они отрицают пресуществление «хлеба и вина» в тело и кровь Христа, а признают их лишь символами, напоминающими о страданиях и смерти его.

Брак с «иноверцем» считается ими «грешным». Крещение они признают лишь взрослых, сознательно и по «доброй воле» относящихся к нему лиц. Детское же крещение отрицают, считая его простым «купаньем в ванне», почему и вступающие в эту секту, несмотря на то, что они были крещены в детстве, подвергались новому крещению, «перекрещению». За это и секта анабаптистов получила название «перекрещенцев». Анабаптисты не признают присяги, суда, военной службы, войны.

К государству же относятся пассивно, повинуясь ему, хотя и считают его «не христианским». Однако, отдельные секты и в особенности в исключительные моменты доходили до «Отрицания» правительственной власти, активно выступая к ниспровержению её.

В первое время своего существования секта анабаптистов или «перекрещенцев» носила религиозный характер. Это имело место не только у швейцарцев, но и у «цвиккауских пророков» (в Саксонии), во главе с Николаем Шторх.

Значительный успех анабаптизма в Цвиккау вызвал преследование его последователей: заключение одних из них в тюрьму и высылки из города. Это не остановило цвиккауских пророков, которые повели более широкую пропаганду своего учения среди крестьянского населения, но уже включили в него и элементы социальные, которые, с течением времени, вместе с усугублением и ожесточением гонений, всё больше и больше усиливались в учении германских анабаптистов. С особенной яркостью, рельефностью и силой это нашло место в учении анабаптистов с момента активного выступления с проповедью Фомы Мюнцер. Этот последний уже выдвигал не только организацию «Общины святых», отрешённой от всего мирского, подобно швейцарским своим «братьям», но и коренное переустройство всего социального строя, который, как и при господствующей Римской церкви, так и при государственной реформаторской, продолжал держать трудящиеся классы населения в бесправии и материальной кабале у остальных господствующих классов. Мюнцер хотел основать на земле «царство равенства», «справедливости и братства», «царство божие для трудящихся и обременённых» и при том устроить его не за гробом, не в будущей жизни, а теперь и на этой грешной германской земле.

Естественно, что такая проповедь могла найти живой отклик в сердцах и душах угнетённого пролетариата и крестьянства, среди которого движение принимало с каждым днём всё более и более широкие размеры.

Но, с другой стороны, учение Мюнцера и его пророков-агитаторов не могло приветствоваться владетельным классом, правительственной властью и государственной церковью, интересы которых были в корне противоположны с той проповедью, почему правительство, вместе с князьями, епископами и самими реформаторами Цвингли и Лютером приняли все меры к подавлению анабаптизма. Это было не ново для него. Даже больше того. Фома Мюнцер с самого же начала своего выступления не только к этому был подготовлен, но и сам вёл самую активную деятельность по организации населения, вооружённой силой которого он и намеревался добиться поставленной цели. Анабаптизм таким образом превратился в руках его и его последователей в революционное движение, поставившее своей целью проведение социальной революции, положительные результаты которой и позволят осуществить полную религиозную свободу.

Ряд восстаний анабаптистов, развернувшихся в крестьянскую войну в Германии в 1525 году, однако, не привели к желанным результатам. Мюнцер и тысячи его последователей были убиты и казнены с самыми жестокими пытками. Но это, всё же, не убило движения. Оно, в изменённых формах, продолжало существовать и развиваться в стране и вместе с переселявшимися анабаптистами перебросилось в Нидерланды, Австрию, Моравию, Англию, Америку и др. страны, где и началось довольно успешно развиваться.

Правда, оно и после крестьянской войны не всегда сохраняло своё пассивное отношение к политической власти и подчинение ей, хотя основным характером его было отсутствие воинственности. «Пророк» Мельхиор Гофман, основатель секты анабаптизма в Голландии, воскресил «мятежный дух» Мюнцера. Он проповедовал близкое пришествие Христа и наступление его тысячелетнего царствия. «Господь явится в Страсбурге (в 1533 году) и откроет здесь своё царство. Он вручит меч для искоренения нечестивых».

Вместо пришествия Христа с его царством в Страсбурге этот пророк попал в тюрьму, где через 10 лет и умер. Его преемник Ян Маттиссен – «обетованный пророк Илья» со своими 12 апостолами развернул проповедь в Голландии, Вестфалии и Эльзасе.

В Мюнстере их проповедь Иоганном Лейденским привела к трагической развязке.

Благодаря очень сильно возраставшему количеству последователей у Иоганна и Маттиссена им вскоре же удалось захватить город в свои руки. Маттиссен объявил его «Новым Иерусалимом», в котором и приступили к осуществлению принципов коммунизма. Массы гонимых анабаптистов из разных мест потекли в это «обетованное царство».

Однако, вскоре же (в 1534 году) Мюнстер был осаждён войсками, отрезан от остального мира и предоставлен в защиту лишь самому себе.

После смерти Маттиссена (погибшего во время одной вылазки из Мюнстера), Иоганн Лейденский объявил себя царём «Нового Сиона», который в 1535 году был взят осаждавшими его войсками мюнстерского епископа, а «Царь Сиона» вместе со всеми своими «сынами» были перебиты или казнены самыми жесточайшими способами.

Мюнстерская катастрофа с анабаптистами ещё более упрочила за ними славу «бунтарей» и «мятежников» и вызвала повсюду усиление гонений на них, создавши буквально невыносимые условия для их существования.

В этот тягчайший момент гонений на анабаптистов возникает в анабаптизме новое направление, явившееся, как бы реакцией его воинственности и бунтарства, направление мирное.

Наиболее ярким выразителем и основателем его оказался Менно Симонс (1492—1559 годов), бывший католический священник. От его имени и секта его получила название Меннонитов.

По его собственным словам, Менно Симонс не отличался научностью, ни благочестием, а был обыкновенным смертным человеком.

Правда ещё в бытность свою католическим священником его мучили разные вопросы религии и он перешёл в «евангелические священники». Трагедия с анабаптистами, завладевшими монастырём близ Доккума,⁶ которые были затем уничтожены в нём войсками, произвела резкий перелом в душе Симонса, толкнула его в 1536 году на разрыв с господствующей церковью и переход в анабаптизм. Ещё за пару лет до этого им было выпущено сочинение «О мщении», где доказывалось «обязанность верных претерпевать гонения, не прибегая к мечу». Это было полной противоположностью учения Мюнцера и его последователей включительно до Маттиссена и Иоганна Лейденского и в то же время оказалось залогом для последующей деятельности Менно Симонса в качестве анабаптиста-меннонита.

С 1537 года он делается «пресвитером» мирных анабаптистов и ведёт на протяжении ряда лет работу проповедника своего учения среди населения Голландии, Кёльнской области, Голштинии и Мекленбурга, Восточной Пруссии и наших прибалтийских губерний. Вместе с тем он «перекрещивал» своих последователей, объединяя их в религиозные меннонитские общины.