– Помогай, чего стоишь?! – Белов схватился за «Радиант» с одной стороны, гневно глядя на ошалевшего от страха Никиту. – Ручку сбоку хватай, осел! Шевелись, пулю словить захотел?

– Но здесь же стреляют… нужно спасаться, в бункер…

Совсем рядом с ними бахнуло, послышался исполненный боли вопль, а спустя мгновение ученый увидел аспиранта в голубом, которому взрывом начисто оторвало обе ноги: вместо них остались лишь истекающие кровью обрубки.

– Закрыт бункер уже, наглухо, – борясь с тошнотой, сказал Белов. – Нас туда не впустят. Нужно где-то спрятаться и переждать, наши солдаты этих смельчаков за десять минут перемолотят. Давай, потопали.

Натужно крякнув, они оторвали «Радиант» от земли. Корпус устройства тянул их руки вниз, бил по пяткам и мешал идти, но профессор этого не замечал, полностью сосредоточившись на маршруте. Ученый засеменил к мрачному прямоугольнику вокзала, но боевики оказались быстрее и уже заняли здание: двое выбежали оттуда прямо под свет уцелевшего фонаря, заметили Юрия и аспиранта, направили в их сторону автоматы, но были убиты охраной лагеря. На ватных от страха ногах беглецам пришлось резко забирать вправо и мчаться к жилым помещениям, а оттуда крадучись двигаться вдоль обрыва глубокого рва, в тень забора – и к складу, стоявшему на отшибе. Только там Юрий рискнул остановиться.

– Кто… кто это? – Лицо парня было бледным, а глаза лихорадочно блестели в свете яркой луны. – Вы знаете? А что с моими друзьями? Они там, а я здесь… И Юля… Нужно же…

– Сядь и заткнись, – оборвал его профессор, не зная, куда деть дрожащие от страха руки. – Дай подумать.

– Нас ведь спасут, да?! – истеричных ноток в голосе аспиранта только прибавилось.

– А куда они денутся? – отрезал Белов. – В крайнем случае вызовут подмогу. И тогда прилетит вдруг волшебник в боевом вертолете и размажет ублюдков к хренам.

О том, что до лагеря минимум полчаса лету, ученый решил парню не говорить.

– Так, будь тут, я мигом, – сказал Юрий и, не дождавшись ответа, ловко взобрался на крышу склада по пожарной лестнице – необходимо было оценить обстановку.

Стараясь не высовываться, профессор распластался на шершавом шифере и, осторожно приподнявшись, выглянул. Увиденное его не обрадовало: под натиском противника солдаты охраны лагеря несли потери и отступали, бой велся теперь по всей территории базы. Земля вокруг была усыпана трупами, в большинстве своем это были аспиранты и профессора.

Кем бы ни были нападающие, штурм лагеря они затеяли явно не от скучной жизни. Гранатометы, дробовики, слаженность… «Видно, что готовились, – размышлял Белов. – Но что им нужно здесь? Артефакты? Каждая собака знает: их в бункере всегда самый минимум, поэтому рисковать жизнями ради парочки трофеев глупо. Документы? Как вариант, учитывая, что в Ануфьево ученые занимаются кучей самых разных исследований и помимо создания «Радианта»… Вот только кто стоит за всем этим? И что теперь делать? Поддержку с воздуха наверняка уже вызвали, только из обитателей базы, кроме тех, что заперлись в бункере, не дождется ее никто. Значит, нужно выбираться из лагеря, затаиться хотя бы в поселке рядом, дождаться подкрепления, а когда все закончится – вернуться».

– ТОВАРИЩИ УЧЕНЫЕ! – раздался вдруг далекий голос, усиленный рупором. – С ВАМИ ГОВОРИТ СТАЛКЕР ЛИМОН! Я И МОИ БОЙЦЫ ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС! МЫ НЕ ХОТИМ ПРОДОЛЖАТЬ КРОВОПРОЛИТИЕ! ОТДАЙТЕ НАМ «РАДИАНТ», И БОЛЬШЕ НИКТО НЕ ПОСТРАДАЕТ, ДАЮ СЛОВО!

«Вот все и вскрылось: кто-то прознал об излучателе и решил присвоить его себе. Тогда тем более пора убираться: мертвым уже не помочь, а спасти себя шансы пока есть».

– Нужно его отдать, тогда нас не тронут! – взвизгнул Никита, вскакивая, когда профессор спустился вниз.

– Закрой пасть!

Под близкие звуки выстрелов и крики раненых Белов присел на корточки рядом с устройством и принялся откручивать на нем винты крепления. Передавать в чужие руки работу всей своей жизни ученый не собирался.

На разбор корпуса ушло меньше минуты. Взгляду предстало нутро прибора: платы, микросхемы, провода, шлейфы, кулеры и пара огненно-рыжих, круглых артефактов под специальным куполом. Подсвечивая себе фонариком, установленным на обратной стороне зажигалки, Юрий быстро сориентировался и извлек из аппарата процессор, запросто помещающийся на ладони. Убрал его в карман и застегнул молнию.

«Все, теперь это лишь груда ни на что не способной рухляди с антеннами. И артефактами».

– Так, слушай меня. – Профессор встал… и тут же получил в лицо удар. Отшатнулся, из носа сразу брызнула кровь, но перед глазами не поплыло. – Никита, ты охренел?!

– Я не хочу умирать из-за вас! – заорал парень. – Мне нет никакого дела до «Радианта», плевать я хотел на ваши разработки. Отдайте им прибор, и нас пощадят!

– Откуда ты такой наивный…

Никита кинулся на Белова, и ученому пришлось уклоняться от нового удара – благо курсы выживания вкупе с усердными тренировками перед отправкой в Зону даром для Юрия не прошли. При очередной неумелой атаке обезумевшего от страха парня профессор сместился вправо, схватил неугомонного аспиранта за запястье и, резко дернув на себя, коленом наподдал под дых. Никита задохнулся и, выпучив глаза, рухнул на землю.

На принятие решения у Белова оставались считаные секунды: либо сматываться одному, либо тащить за собой молодого идиота. Утерев кровь с лица, ученый сплюнул.

– Поднимайся, гаденыш. – Юрий потянул Никиту за воротник, проклиная свою слабохарактерность. – Иди за мной – и только попробуй пикнуть!

Пригнувшись, ученый огляделся: рядом никого не было. Стрельба постепенно стихала, все чаще со стороны бункера слышались неразборчивые крики. У раскуроченных ворот ошивались несколько бойцов, но своих ли, чужих – было не понятно.

Утягивая за собой парня, профессор побежал к сцепленным в длинный ряд товарным вагонам, спрятался за последним из них. Двинулся вдоль состава, постоянно останавливаясь и прислушиваясь.

Оставлять «Радиант» за складом, на окраине лагеря, Белов боялся: с одинаковой вероятностью прибор могли найти боевики, рядом могла разорваться неудачно брошенная граната, его мог случайно расстрелять косой очередью вертолет, который вот-вот должен был прилететь на зачистку, – вариантов потери ценнейшего устройства ученый мог придумать еще много. «Но разве у меня есть выбор? – рассуждал он. – Тащить за собой тяжеленное оборудование? Так это верная гибель, без шансов. Убежать в этой ситуации будет гораздо разумнее. Тем более без процессора боевики запустить СУМ не смогут».

Но эти размышления успокоить Юрия не могли, и он еле сдерживался, чтобы не плюнуть на все и не помчаться назад, к своему брошенному творению.

– Сейчас… – отвлекаясь от тяжких дум, прошептал он Никите. – Вышка рухнула, прямо на забор. Пролом там. Попробуем через него выбраться из лагеря. Дождемся, пока от уродов мокрого места не останется… и вернемся.

Профессор наступил на что-то мягкое, нога подвернулась, и он чуть не упал, вовремя схватившись за скобу, торчавшую из вагона. Посмотрел на землю. Там, лицом в грязи, лежал человек в маске – труп, чужой, в бронежилете устаревшего образца, без знаков различия, с белой повязкой на предплечье… Но не только мертвое тело привлекло внимание Юрия.

Пистолет!

Украдкой бросив взгляд на Никиту и убедившись, что парень смотрит в другую сторону, Белов наклонился, схватил оружие, тут же спрятал его в карман и как ни в чем не бывало пошел дальше.

Когда до упавшей вышки оставалось метров сорок, ученый начал забирать вправо. Беглецы миновали столб линий электропередач, одноэтажное здание с окнами, забитыми фанерой… и наткнулись на незнакомца, копавшегося в чьем-то рюкзаке. Лицо боевика, как и у всех остальных штурмовиков, скрывала плотная маска с прорезями для глаз и рта. Боец, увлеченный содержанием сидора, еще не видел беглецов, но в любой миг ситуация могла измениться.

Профессор посмотрел на Никиту, но тот и так все понял: стоял, тихо сопя. Приложив указательный палец к губам, Юрий провел ребром ладони себе по горлу, сделал несколько осторожных шагов в сторону мародера, нащупывая в кармане рукоять пистолета.

– Он здесь! – заорал вдруг аспирант. – Осторожно!

Боевик мгновенно вскинул оружие, а Белов едва успел отдернуть руку, гадая, заметил это движение убийца или нет.

– Ну, твою ж мать, гаденыш! – громко отчеканил ученый, приподняв руки над головой. Кивнул бандиту: – Доброй ночи.

Молчать Никита не стал. Матерясь про себя, профессор наблюдал, как молодой подонок сдает его с потрохами, набивая себе цену.

– …«Радиант» т-там, за складом, я от-в-веду, – давился словами парень, указывая пальцем направление. – Берите его с собой, у него недостающая д-деталь, а еще он знает, как пользоваться уст-т-тройством, он его сконст-труировал. Я-я тоже знаю, н-не убивайте меня, умоляю…

Боевик, не произнесший ни слова, лениво перевел автомат на Юрия.

– Это правда? – донеслось из-под маски.

– Нет, – ответил ученый. – Ничего я не знаю.

– Врать плохо. – Ствол качнулся вверх-вниз, черный кружок дула гипнотизировал, приковывал взгляд. – Оружие у него есть?

– Нет, ник-какого оружия, – заверил Никита.

Мысленно радуясь своей предосторожности, Белов проклинал про себя аспиранта, которого на свою беду решил взять с собой.

Бандит, видимо, счел, что напуганный до смерти ботаник врать не стал бы, и расслабился. Опустил автомат, снял с пояса рацию, поднес к губам и нажал на кнопку, удерживая:

– Ржавый, прием, говорит Семецкий. У меня тут…

Выхватив из кармана пистолет, профессор, почти не целясь, вдавил спуск. Громыхнул выстрел, отдача повела руку вверх, а боевик мешком осел на землю. Ученый посмотрел на аспиранта, с удовольствием отмечая, как тот побледнел. Раскрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, парень что-то бессвязно мычал, ошеломленно глядя на возникшее будто из ниоткуда оружие, направленное теперь ему в лицо. Юрий сделал пару шагов вперед.

– С «Радиантом» обращаться, значит, умеешь, гнида? Слышал, что сказали: врать нехорошо!

Замахнувшись, он с силой ударил Никиту рукоятью пистолета в висок. Предатель рухнул без чувств.

Ждать дальше не было ни смысла, ни времени. Белов метнулся к бездыханному бандиту, сдернул, не церемонясь, с него автомат и, петляя, будто заяц, бросился к пролому. За спиной послышались быстрые шаги. Юрий обернулся: три темных силуэта бежали к трупу боевика, но, заметив ученого, остановились и открыли огонь.

Профессор резко отскочил в сторону, взобрался, едва не переломав ноги по обломкам, и, подтянувшись, перелез через полуразрушенный забор.

Приземлился он жестко, но, не обращая внимания на боль, тут же поднялся и двинулся вперед, слыша, как с другой стороны ограды еще грохочут выстрелы и стучат о бетон пули. Через несколько десятков метров свернув вправо, Белов ускорился, пробежал по тропинке мимо обросшего «кислотной паутиной» трактора и вышел к длинному ряду стоявших вдоль улицы заброшенных домов.

Постройки выглядели совсем не обнадеживающе: шаткие, покосившиеся, с провалившимися внутрь крышами и разбитыми стеклами окон. Время и погода аномальной территории не пощадили эти здания, превратив их в тень тех прекрасных домов, в которых когда-то жили люди.

Но Юрию было не до сантиментов, он думал лишь об одном: только бы внутри не оказалось мутантов. Ученый знал, что ловцы, к примеру, – знатные любители заселиться в подвал потемнее, а мутособаки просто визжат от восторга, устроив в заросшем саду или бывшем огороде стайное гнездо. Кукловоды тоже нередко чудили. Там, за Периметром, инструктор по теоретической подготовке рассказывал, что лично видел обжитую комнату в полуразваленном доме, который несколько месяцев все обходили стороной, считая его логовом ментала.

Держа автомат на изготовку, Белов медленно поднимался по шаткому крылечку одной из заброшенных построек, вслушиваясь в каждый шорох, но не слышал ничего, кроме громких ударов собственного сердца да скрипа ступенек. Войдя в прихожую, ученый посмотрел по сторонам, потоптался на месте и, сделав крохотный шажок вперед, нехотя остановился, с горечью признавая, что идти дальше опасно: «чистая» территория кончилась сотню метров назад, и просто чудом было то, что он во время своего спринтерского забега не влетел в аномалию. Все индикаторы ловушек, принадлежащие Юрию по праву работающего в Зоне ученого, остались в бункере: выход-то за пределы окруженного бетонным забором оазиса не планировался.

Хмурясь незавидным перспективам, Белов извлек из пистолета магазин и начал выщелкивать патроны на ладонь: было бы обидно исчерпать весь запас удачи и угодить в ловушку в двух шагах от укрытия.

Затем Юрий, положив автомат на сгиб локтя и бросая перед собой стальные цилиндрики, обошел все комнаты в доме и, не найдя никого опаснее шмыгнувшей из-под ног крысы, позволил себе немного расслабиться.

Профессор уселся на стул рядом с окном, положил оружие на колени и принялся ждать: вертолет должен был прилететь совсем скоро.

Прислонившись затылком к стене, ученый уставился в потолок. Голову его заполонили мрачные мысли, и, к удивлению, были они совсем не о «Радианте», который наверняка уже нашли боевики.

Белов думал об убийстве. Своем первом в жизни выстреле в человека. Опытные психологи, работавшие с ним перед отправкой в Зону, предупреждали о возможности подобного опыта, всеми силами подготавливали к нему, круша общепринятые нормы нравственности и основы гуманизма. Однако их слова так и остались словами. Чужая смерть словно навалилась вдруг тяжким грузом на плечи ученого, обволокла разум, и даже оправдательные мысли о самозащите не ослабили тиски, сжавшие сердце профессора.

Нестерпимо захотелось выпить. Даже нажраться, просто чтобы усыпить проснувшуюся совесть, которую не смог бы теперь побороть ни один психолог.

Проведя ладонью по лицу, ученый выглянул в окно. Темный силуэт быстро приближающегося вертолета был хорошо различим на фоне звездного неба.

Юрий резко встал, вцепился руками в подоконник.

Меж тем винтокрылая машина уже достигла лагеря. С обеих сторон пассажирского отсека выпали фалы, по которым тут же начали спускаться бойцы подкрепления. Прикрывая их, с борта застрочили несколько автоматов.

Штурмовики в долгу не остались. Хлопки множества выстрелов смешались с длинной пулеметной тирадой, град свинца обрушился на десантирующихся спецназовцев, на вертолет, пробить броню которого не удавалось – пули попросту рикошетили от фюзеляжа.

Затаив дыхание, ученый из окна дома следил за вертолетом, гадая, что происходит в лагере. Профессор видел лишь, как скользнул вниз последний спецназовец, как машина набрала высоту и сменила позицию…

Ярко-желтая вспышка разогнала темноту, отпечатавшись на сетчатке Белова. На миг стало светло будто днем, а потом от земли отделилась ракета и, оставляя за собой жирный дымный след, понеслась к вертолету. И когда профессору показалось, что трагедии не миновать, пилот резко взял вправо – снаряд пролетел мимо.

Юрий облегченно выдохнул, не сразу обратив внимание, как вокруг хвоста винтокрылой машины возникло странное голубое сияние. Пилот тоже не заметил этого. А потом стало поздно. Мощнейший разряд тока поразил вертолет, сотни крошечных молний пробежали по корпусу, выжигая электронику, убивая все живое, находящееся внутри. Оба винта сразу закоптили, заглохли, продолжая вращаться уже по инерции. Повисев в воздухе еще долю секунды, машина камнем устремилась к земле и разбилась недалеко за пределами лагеря. Взрыв был такой мощный, что пол под ногами Белова дрогнул, заставляя профессора упасть.

Тихо хрипя на грязном, пропитанном радиоактивной пылью линолеуме, ученый слушал далекие раскаты выстрелов, вдыхал запах горящего пластика, паленого мяса, бензина, пороха и черт знает чего еще, а в мозгу его истошно пульсировала только одна мысль: это конец.