Этот мужчина был словно из фильма Лени Рифеншталь: белокурый, бледный, с угловатым подбородком и льдистыми глазами, в уголках которых наметились морщинки, когда этот господин лет сорока, войдя в кабинет, улыбнулся. Он сделал это с определенным обаянием, а затем сказал:
– Грегор Нольте – мое имя. Я хотел бы поговорить с господином Зиттингом.
– По какому вопросу?
– У меня проблема юридического свойства.
Сильвия сделала озадаченное лицо, как будто господин Нольте поставил ее в неудобное положение своим желанием аудиенции.
– Мне нужно посмотреть, найдется ли время, – сказала она и набрала что-то на компьютере. Календарь посещений лежал возле нее. Но она не хотела в него заглядывать, так как он был совершенно пуст. От коллег она слышала, что некоторые бюро назначают встречи по электронной почте. Это, безусловно, впечатлит господина Нольте больше, чем несчастный календарь. Побарабанив с минуту по клавишам, она взялась за телефон. – Вероятно, мы сможем что-нибудь сделать.
Пятью минутами позже – такого времени ожидания требовало самоуважение Зиттинга – господин Нольте сидел в кабинете адвоката, который разложил на столе три старых, давно закрытых дела, чтобы создать иллюзию бурной деятельности.
– Кофе? – спросил Зиттинг после того, как они с визитером обменялись рукопожатиями.
– Нет, спасибо. Ваша секретарша мне уже предложила. Очень мило.
– Что я могу для вас сделать?
Нольте огляделся:
– Вы работаете в одиночку?
– В настоящий момент да. Но предполагаю нанять со временем еще двоих-троих адвокатов. – Зиттинг приложил усилия к тому, чтобы не раскраснеться от этого смелого вранья. – Но рынок практически пуст. Столь многие отправились в новые земли…
– Да, я тоже слышал. Раньше там вообще не было юристов.
– По крайней мере, тех, кто знаком с западногерманским законодательством. – Зиттинг приподнял руки. – У вас проблемы с полицией?
– У меня было ДТП. И, к сожалению, с жертвой. Я под следствием за непредумышленное убийство.
Зиттинг кивнул. Речь Нольте была певучей, и Зиттинг не мог приписать это никакому диалекту. Вдобавок он выговаривал «т» относительно мягко, как в Баварии или Австрии. Он хотел бы спросить Нольте о его происхождении, но в тот момент счел неуместным.
Зиттинг попросил Нольте объяснить, что произошло, сделал заметки и заявил, что прежде всего запросит выписку из акта. Нольте не стоит слишком беспокоиться, при авариях со смертельным исходом прокуроры почти всегда проверяют, не является ли убийство непредумышленным. Если, как говорит Нольте, жертва внезапно выбежала на дорогу перед машиной, то никакое дело не будет заведено.
Нольте, похоже, был удовлетворен информацией, его беспокойство по поводу грозящего ему наказания уменьшилось. Зиттинг же испытал иное чувство.
– Еще одна мелочь, – сказал Зиттинг, когда Нольте уже собрался уходить.
– О, конечно! – Нольте сунул руку во внутренний карман пиджака. – Ваш гонорар. – Он достал стандартный белый конверт и положил его на стол.
– Я не это имел в виду.
– Я думал, что адвокаты работают только при условии уплаты аванса.
– Да – с клиентами, которые находятся в тюрьме и не производят впечатления, что своевременно оплачивают счета, это правда. В вашем случае это нечто другое.
– Иногда законы обманчивы. – Нольте рассмеялся и указал на конверт. – Вы должны это пересчитать и выдать расписку.
Зиттинг подумал секунду, должен ли он отказаться от денег. Нет, это было бы глупо. Он взял конверт и стал вынимать банкноты. Судя по размеру стопки, их должно было быть двадцать или тридцать. Зиттинг часто получал наличные деньги от своих клиентов и умел на ощупь определить сумму. Это тысяча, может быть, две тысячи марок.
Когда деньги появились на свет, Зиттинг наконец понял, что держал в руках. Сначала он заметил, что банкноты слишком большие для сотен. Затем увидел Лимбургский собор, а рядом с ним обрамленное коричневыми гильошами число: тысяча. Двадцать пять тысяч марок.
– Это слишком много, – сказал он. Столь крупная сумма вызвала у него беспокойство и чувство неловкости. – Мы никогда не придем к этой сумме.
– Возможно, с этим делом все так и обстоит. Но у меня есть достаточно работы для адвоката. Эти деньги точно будут отработаны. – Нольте приготовился уходить. – Просто пришлите мне расписку.
– Подождите… Я провожу вас. – Ни на что большее Зиттинг не был способен. Его переполняло волнение. Неужели Нольте предлагал работать для него постоянно?
Нольте остановился в дверном проеме.
– Что у вас был еще за вопрос? – Зиттинг сделал вид, что не помнит. – Вы хотели поговорить о чем-то еще, и это не гонорар.
– О, это… Да, я… я хотел спросить, не рекомендовал ли меня кто-нибудь. Я имею в виду, почему такой человек, как вы, отправляется к адвокату… – Зиттинг понял, что говорит не то, что нужно.
– Вроде вас? – закончил Нольте. – Сегодня я был в суде. Мне известно, сколько получает общественный защитник. И я никогда не видел, чтобы кто-то так хорошо выполнял такую работу за неприлично маленькие деньги.
Когда клиент покинул офис, Сильвия поспешила к окну. Водитель открывал дверь для Нольте.
– Мне он показался очень милым. – В глазах Сильвии мелькнули надежда и любопытство. – Чего он хотел?
Зиттинг положил деньги на ее стол:
– Сначала возьми причитающуюся тебе зарплату.
Глаза Сильвии расширились, когда она увидела стопку тысячных купюр. Обмахиваясь стопкой как веером, она смотрела на Зиттинга с открытым ртом.
– Такого не бывает! Чего он от тебя хочет?
Зиттинг подошел к окну, понаблюдал за машиной Нольте и скрестил руки на груди.
– Я тоже хотел бы это знать.
Валльнер поговорил с Джанет, которая первой оказалась на месте происшествия. Она рассказала ему, что выяснила к настоящему моменту. Мертвеца звали Клаус Вартберг, ему было шестьдесят пять лет, в доме он жил один. Кройтнер и его спутники обнаружили тело примерно в 23 часа 15 минут. Причиной смерти явились, насколько можно было пока судить, огнестрельные ранения в грудь жертвы. Была задержана подозреваемая: Лара Эверс, девятнадцати лет. Она находилась в шоке, ею занимался дежурный врач. После того как выяснилось, что от нее не приходится ожидать показаний, ее отвезли в больницу в Агатариде, чтобы проверить, не вызвано ли ее психическое состояние употреблением алкоголя и наркотиков. Кройтнер застал ее в доме с оружием в руках и задержал. Что именно произошло, все еще не вполне ясно. Во всяком случае, Кройтнер ранен в голову. Также было непонятно, что Кройтнер и его спутники делали в доме. Пока Джанет поговорила только с Михаэлой Хундсгайгер (в то время как Кройтнеру оказывали первую помощь). Однако и эта свидетельница была одновременно как в шоке, так и под влиянием алкоголя.
Пассажирское отделение полицейского фургона было оснащено столом и скамейкой. Там сидели Браконьер и Смерть, собираясь с мыслями и готовясь к вопросам. На столе стоял термос и кофе в трех бумажных стаканчиках. Двигатель работал из-за обогрева салона. Валльнер в принципе очень правильно относился к вопросам охраны окружающей среды и каждый обгоревший кусок дерева нес в биопомойку. Однако, когда проблемы окружающей среды столкнулись с потребностью Валльнера в тепле, приоритет получала защита от холода. Валльнер сел на откидное сиденье возле стола, скрестил руки на груди и сказал:
– Я слушаю.
– Что именно? – спросил Кройтнер.
– Давай сначала. Как получилось, что вы обнаружили мертвеца?
– Хороший вопрос, – вздохнул Кройтнер и помешал кофе в своем стаканчике. – Стало быть, все началось на мельнице Мангфалль. Мы были там на карнавале. И там я попробовал позвонить господину Вартбергу.
– Откуда ты его знал?
– Вообще-то я его не знал. Я знал Лару Эверс. Ту, которая стреляла. А она знала Вартберга.
– Так почему ты позвонил Вартбергу?
– Некий Гарри Линтингер, хозяин мельницы Мангфалль, – вы его знаете, – сказал, что ему нужен еще кто-то в помощь, потому что было много народу. И тогда я предложил привезти Лару. Она часто прислуживает на мельнице Мангфалль.
– Я все еще не понимаю, какое ко всему этому имеет отношение господин Вартберг.
– Сначала я попробовал позвонить Ларе. Но попал на автоответчик. – Кройтнер тянул время, чтобы придумать историю как можно более близкую к реальности, надеясь, что они не будут проверять каждую деталь. – Если она выходит куда-нибудь, то чаще всего к Вартбергу.
Валльнер посмотрел на своего дедушку, тот пожал плечами.
– Итак, я сначала позвонил Ларе Эверс, затем Вартбергу. Обычно он всегда дома. Но не в этот раз. Поэтому-то я и подумал, не случилось ли чего. Неплохо бы проверить. Именно так и произошло.
Валльнер хмыкнул скептически:
– Ты очень заботлив.
– Я полицейский.
Валльнер посмотрел на дедушку:
– Ты тоже это слышал?
– Я просто старый дурак, – хрипло рассмеялся Манфред. – От меня никакого толку.
– Вы поехали туда, чтобы убедиться в своей правоте?
Кройтнер кивнул.
– Насколько мне известно, у тебя сейчас нет водительских прав.
– А я и не вел машину.
Валльнер слегка смутился.
– Женщина?
Кройтнер покачал головой и указал на Манфреда.
– Что?! – Валльнер растерянно уставился на дедушку.
– Да, и что такого? У меня есть водительские права.
– Разве мы не договорились, что ты больше не будешь ездить?
– Похоже, ты что-то путаешь.
– Ты сказал, что больше не ездишь за рулем. После того, как разбил последнюю машину.
– Я сказал: не волнуйся. Мне больше не хочется кататься. Вот что я сказал.
– И что изменилось?
– Сегодня я снова получил от езды удовольствие.
Валльнер повернулся к Кройтнеру:
– Знаешь ведь, что он не может переключать скорости.
– Он и не должен был этого делать.
– Как так? Вы проделали на первой передаче весь путь?
Кройтнер и Манфред переглянулись.
– Ладно, допустим. А как насчет женщины? – Эта парочка уже стала выводить Валльнера из себя.
– Это Лара Эверс.
– Нет, другая, в блестящем костюме.
– А, эта… Ее зовут Михаэла Хундсгайгер, и… она тоже с нами поехала.
Валльнер молчал в ожидании объяснения.
Кройтнер пожал плечами:
– Ну, она запала на меня. Мы очень сблизились во время костюмированного бала и в какой-то момент, скажем так, решили сменить локацию.
– Я думал, что ты покинул мельницу Мангфалль из-за Вартберга. Теперь ты говоришь, что хотел отправиться куда-нибудь с госпожой Хундсгайгер. Ты хотел пристроиться здесь?
– Конечно нет. Я направлялся… в свой дом. И подумал, что можно проехать мимо Вартберга. Так мы и сделали. И когда приехали сюда, въездные ворота были открыты. Я подумал: «Это посреди ночи? Странно!»
– Въездные ворота открыты… – пробормотал Валльнер, кивая.
– Да, так, а потом я позвонил у входной двери – и что ты думаешь? Никто не отозвался. Я осторожно толкнул дверь, и оказалось, что она была просто прикрыта. Ну, а затем оп-па – и мы нашли старика.
– И Лару Эверс с пистолетом.
– Да. Ее тоже.
– Она была в спальне у тела? – уточнил Валльнер.
– Ну, она внезапно возникла позади меня. В коридоре.
– Значит, ты не видел, как она застрелила человека в постели?
Кройтнер покачал головой.
– Как долго ты уже знаешь эту женщину?
Кройтнер снова пожал плечами:
– Она приехала сюда два года назад и работает у Гарри Линтингера. До этого она жила в Регенсбурге, во всяком случае, так сказала.
– Шартауэр говорит, что у нее есть судимость. Среди прочего, за нанесение телесного повреждения.
– Я не удивлен. Она та еще ведьма! Особенно если с кем-нибудь заестся.
– Ты думаешь, это она застрелила Вартберга?
Кройтнер возвел очи горе:
– Откуда мне знать? Я не психолог.
– А как насчет жертвы? Клауса Вартберга?
– Имени я не знаю. Его всегда называли просто Вартберг. Мне известно о нем только потому, что Лара Эверс часто его упоминала.
Это было не совсем верно. Гарри Линтингер разнюхал, что кажущийся странным Вартберг, очевидно, был человеком состоятельным, и поделился с Кройтнером. Вероятно, Линтингер знал о Вартберге намного больше, но не хотел обременять этим знанием своего полицейского друга.
– Денежки у него водились. Откуда, никто не знает. Также неизвестно, из каких краев он приехал и как долго здесь жил… Но он не местный, это точно.
– И какое отношение имела эта девушка к убитому?
– Они были друзьями.
Валльнер недоверчиво посмотрел на него.
– Подробностей я не знаю, что там была за дружба?… – поспешил заметить Кройтнер.
– Мы узнаем. – Валльнер налил себе кофе из термоса. – И как ты сумел ее обезвредить?
Кройтнер рассказал, что Лара Эверс запаниковала, увидев загримированного под Смерть Манфреда, и выстрелила, но вместо этого попала в него, Кройтнера, слегка задев голову. Отдача оружия, которой девушка, по-видимому, не ожидала, выбросила пистолет из ее руки, и тот упал на пол, где его подхватил Кройтнер. Михаэла Хундсгайгер, чьи нервы уже были на пределе, по-видимому, приняла кровь на голове Кройтнера за полноценное попадание и пережила шок.
– Она стреляла в тебя? – Валльнер внимательно посмотрел на деда, словно искал пулевые отверстия.
– Она просто подумала, что я Смерть. Разве можно обвинить бедную девушку за это.
О проекте
О подписке