Монстр почуял, куда направлено мое внимание, и перевел взгляд на Лин. Его желтые глаза сверкнули в свете лампы, когти расцарапали каменный пол.

Самое время бежать к лестнице, но я вместо этого разумного действия крикнул:

– Эй! Заканчивай, что начал!

Вообще-то, начал монстр с Лин, но я сомневался, что он остановится, чтобы указать мне на мою ошибку.

И я был прав.

Он бросился на меня, как олень в сезон гона. Думаю, мне следовало обрадоваться, что он был безрогим. Я попятился, споткнулся на неровном полу и чуть не упал, но успел опереться на дубинку.

Какая разница – умру я стоя на ногах или растянувшись на полу?

Я занес дубинку над головой, а конструкция остановилась прямо передо мной и закряхтела.

Значит, нос – болевая точка. Даже у самых страшных тварей есть болевые точки. И еще глаза. Надо целиться в эти точки.

А еще надо было, чтобы эта огромная башка оказалась на подходящем для удара расстоянии.

По пещере эхом разнесся голос Мэфи:

– Я могу помочь?

– Можешь, если останешься там и приготовишься закрыть люк! – крикнул я в ответ и, сделав еще шаг назад, уперся спиной в стену.

Отлично. Дал загнать себя в угол. Типичная ошибка новичка, но никак не контрабандиста и капитана Императорской гвардии. Схватка с десятком мужчин на улице для меня была бы куда предпочтительнее схватки с одной-единственной тварью типа этой в замкнутом пространстве.

Всегда проверяй пути отхода – железное правило, которому я неизменно следовал. Но когда опасность грозила кому-то другому, мои мозги превращались в кашу, наподобие дынной мякоти на дне винной бочки. Я тысячи раз говорил себе, что я не герой, все без толку.

Я развел руки в стороны, как бы приглашая конструкцию к атаке.

Может, я и герой. Герои ведь все идиоты.

Пасть раскрылась, на пол закапала слюна. Конструкция бросилась вперед.

Я поднял дубинку. Слишком медленно. У меня было такое ощущение, будто я наблюдаю за происходящим со стороны и от страха вижу все очень четко.

О героях, которые приняли ужасную смерть, в народе песен не складывают. В песнях гибнущий герой обычно теряет сознание под конец схватки, истекает кровью из одной-единственной раны и по его щеке катится одна-единственная слеза. В моем случае от героя в конце схватки мало что могло остаться.

Конструкция замерла на месте.

Я мысленно собрал себя заново: рука крепко, до боли, сжимает дубинку, челюсти стиснуты, сердце бешено колотится в груди.

Конструкцию разбил паралич, а я жив. Мэфи? Друг поделился со мной какой-то новой силой?

Из-за конструкции послышался какой-то тихий скрип, и я чуть из собственной кожи не выпрыгнул. Лин уверенно обошла тушу монстра, в одной руке она держала осколки костей, а в другой – лампу.

– Не желаешь рассказать, что ты здесь делаешь? – спросила она.

Несмотря на ее довольно хрупкое телосложение, в ней было что-то от Шияна – то, как она держала голову, смотрела мне в глаза, словно могла одним только взглядом пронзить меня насквозь. Я никогда не видел ее отца вживую, но видел его портреты. На портретах он никогда не улыбался.

– Это моя работа, – коротко и просто ответил я.

– Я не поручала тебе следить за мной. – Лин глянула в сторону люка, откуда за нами наблюдал Мэфи. – И его с собой притащил. Значит, у меня теперь два рта, которые надо заткнуть.

– Ты что-то скрываешь.

– Естественно, мне есть что скрывать, – огрызнулась Лин и сверкнула глазами, прямо как оцепеневшая конструкция. – Это не мои пещеры, это пещеры моего отца, и он никогда мне о них не рассказывал. А ты предлагаешь открыть все запертые комнаты, чтобы в них мог заглянуть любой желающий? Так и вижу, как какой-нибудь бедолага-слуга спускается сюда и становится жертвой вот этой конструкции.

Лин была права, но эта ее правота начинала меня злить. Она говорила, как Джио.

– Ты сама чуть не стала жертвой. Как по-твоему, что бы со мной случилось, если бы ты погибла? Все бы подумали, что я имею какое-то отношение к твоей смерти, или, самое малое, меня бы обвинили в том, что я все прохлопал.

– Нет, это ты чуть не стал жертвой, а не я. Конструкции – моя зона ответственности, а не твоя.

Мой мозг не поспевал за тем, что я говорил.

– А моя зона ответственности – твоя безопасность.

Лин резким движением сунула руку внутрь конструкции и почти сразу вытащила. Осколки костей исчезли. Конструкция вышла из оцепенения, я напрягся и крепче сжал дубинку.

Значит, такой будет моя казнь?

Мэфи, тихо поскуливая, начал спускаться по лестнице головой вниз.

Лин подняла руку:

– Остановись и наблюдай.

Странное дело, но Мэфи ее послушался.

Кожа монстра обвисла, шерсть облезала клочьями.

– Я вывела ее из строя. Только я знаю, как это делать.

Я не смог до конца расслабиться, даже когда конструкция прямо передо мной развалилась на куски. Меня бросило в жар. Выходило, что Лин не нуждалась в моей помощи. Я подставил голову, и ради чего? Но когда я смотрел в пещеру с лестницы, мне казалось, что Лин не сможет подойти близко к этому монстру, если я не отвлеку внимание на себя.

– Если ты обладаешь такими обширными знаниями и не нуждаешься в моей защите, тогда зачем было меня нанимать?

– Мы с тобой оба знаем, зачем я тебя наняла. Твое назначение дает мне легитимность. Но я не позволю тебе ходить за мной по пятам и требовать отчета обо всем, что я делаю.

Мэфи спустился до конца лестницы и встал у меня в ногах, как будто так мог защитить меня от гнева Лин.

– Ты капитан моей гвардии? Или шпион?

Кровь отлила у меня от лица.

Она не знает. Не может знать. Я не давал повода себя заподозрить.

Я заставил себя дышать. Она просто хотела поддеть меня этим вопросом, и больше ничего.

– И что вы со мной сделаете, ваше высочество? Лишите звания? Казните?

Она только что признала, что я нужен ей.

– Не думаю, что людям, которые меня уважают и ценят так высоко, что я и не мечтал, это понравится.

Мэфи похлопал меня по ноге – видно, пытался успокоить.

Лин шагнула ближе, и хотя, чтобы посмотреть мне в глаза, ей пришлось вскинуть голову, в тот момент у меня было такое ощущение, будто мы с ней одного роста.

– Ты угрожаешь правителю Империи Феникса?

Мне показалось, что воздух между нами завибрировал.

– Йовис, такая у тебя цель? Хочешь стать императором?

Это обвинение застигло меня врасплох, я просто опешил и поэтому не задумываясь ляпнул:

– Зачем мне это надо?

Кем-кем, а императором я хотел стать меньше всего на свете. Я даже находиться во дворце не хотел. Что за дурацкая идея? Я бы рассмеялся, да только в тот момент мое положение было слишком серьезным, можно сказать, почти катастрофическим.

Лин моргнула, потом нахмурилась и переспросила:

– Как – зачем?

Напряжение между нами спало. Я мог бы назвать уйму причин, почему не хочу стать императором, мне бы даже привирать не пришлось. И я уже открыл рот, чтобы назвать первую, но Лин перевела взгляд с меня на люк и втянула воздух сквозь зубы.

Я резко развернулся.

За нами наблюдала какая-то мелкая тварь с ушами как у летучей мыши и с крыльями как у чайки.

– Ты оставил дверь открытой! – Лин схватила меня за руку.

Она сказала это так, как будто я при варке риса налил слишком много воды.

– Да.

Я не понимал, с чего она вдруг запаниковала.

– Это не моя конструкция. Я таких на Императорском острове никогда раньше не видела. Это шпион.

И после этого Лин взяла лампу в зубы, подбежала к лестнице и стала взбираться наверх, подтягиваясь сразу через две ступеньки. Глядя на нее, я понял, почему она, когда решила сбежать из своей комнаты, без колебаний решилась забраться на крышу. Она лазала быстро, как белка.

Конструкции были ее зоной ответственности. Не моей. Она сама так сказала. Но я все равно не раздумывая сунул дубинку в перевязь за спиной и побежал за ней как последний дурак.

Что, если она пострадает? И во всем обвинят меня?

Я обманывал сам себя, потому что не хотел признавать, что Мэфи был прав, когда сказал, что я – тот, кто помогает. И по всей видимости, я был тем, кто помогает даже тогда, когда это не то что неразумно, а просто глупо.

– Ты сказала, кроме тебя, никто не владеет магией осколков, – пропыхтел я, взбираясь по лестнице следом за Лин.

Мэфи карабкался за мной, и лестница поскрипывала под грузом наших тел.

– Так и есть. Но после смерти отца все пошло наперекосяк. – Лин подтянулась и вылезла из люка, а потом, к моему великому удивлению, повернулась и протянула мне руку. – Я должна поймать эту конструкцию. Они больше никак не связаны с моим отцом, а значит, могут оказаться во власти кого-то еще. Я не верю, что эта конструкция оказалась здесь случайно. Помоги мне.

Все мои сомнения тут же растаяли.

Она, вообще, собиралась меня казнить? Или она такая же глупая, как я, и надеется, что один человек может все изменить к лучшему?

Я коротко кивнул в ответ, и она побежала за конструкцией, которая уже исчезла в тоннеле.

Лин оказалась быстрее, чем я думал, но у меня были длинные ноги и дарованная Мэфи сила, так что я легко ее нагнал.

– Другие двери ты тоже оставил открытыми? – спросила Лин, пока мы бежали по тоннелю.

– Только одну.

– Значит, она проникла сюда через потайной ход в логово Илит. Здесь мы ее не поймаем. Если поторопимся, сможем перехватить во дворе. У нее крылья: взлетит – и шансов у нас почти не останется.

После этого мы не разговаривали. Я пропустил Лин вперед. Лампа раскачивалась и подпрыгивала у нее в руке, и порой казалось, что она вот-вот погаснет. Мэфи скользил рядом со мной, он не спрашивал, куда мы бежим и зачем. Да, он мог дерзить и пререкаться, когда мы играли в карты, но в серьезных ситуациях всегда был на моей стороне.

Лин с разбегу плечом открыла дверь с дымчатым можжевельником, а потом и дверь в коридор. После таких бросков синяки точно остаются, но она даже не поморщилась.

Ночью парадный зал выглядел довольно зловеще – горели только две лампы у главного входа. Эти двери Лин с легкостью открыть бы не удалось, и я присоединился к ней. Наши плечи соприкасались, наши ладони давили на двери.

Я иногда забывал сдерживать свою новообретенную силу, и в результате этой забывчивости, когда дверь поддалась, мы чуть не завалились на крыльцо. Но Лин удалось сохранить равновесие, и она, перепрыгивая через две, а то и через три ступени, сбежала вниз по лестнице и помчалась прямиком в сад.

На территории дворца все лампы были потушены, моросил дождь.

Я последовал за Лин.

– Булыжник, – сказала она, – вход в логово Илит под булыжником рядом с вишней.

После такой гонки она должна была запыхаться, но голос у нее был на удивление ровный.

Я не рассчитывал, что смогу в темноте определить, какое из деревьев вишня, и поэтому на бегу достал из-за спины дубинку. К возможному нападению всегда лучше подготовиться заранее. Арочный проход в сад вел к живой изгороди высотой мне по пояс. Лин легко ее обошла, а я перепрыгнул, и Мэфи последовал моему примеру. В саду было еще темнее, чем во дворе, так что приходилось ориентироваться на звук шагов Лин. Тропинка, которую я не мог разглядеть – и поэтому постоянно спотыкался, – привела на круглую поляну с деревом и булыжником в центре.

Что-то вспорхнуло в ночное небо.

– Вот дерьмо! – выругалась Лин.

Не могу объяснить почему, но после четырех запертых дверей, пещеры под дворцом и гигантской конструкции именно это удивило меня больше всего. Император ругается, как контрабандист.

Лин топнула ногой, и земля вздрогнула. Мэфи прижался плечом к моему бедру. И снова ожили все подозрения, которые возникли, когда я впервые увидел Трану, и потом, когда Лин предложила мне пост капитана Императорской гвардии.

Трана была как Мэфи.

Лин – как я.

А я?

Я старался не заморачиваться на тему, кто я и что означает вся эта магия. Но после той схватки с четырехрукой конструкцией у парадного входа во дворец я начал задаваться вопросами. У меня был дар – я мог собирать воду из окружающего пространства и подчинять ее себе.

В легендах часто рассказывалось, что Аланга имеет власть над водой.

Я закашлялся:

– Думаю, нам надо…

Но Лин сорвалась с места, не дав мне договорить. Она подбежала к ближайшему павильону и стала карабкаться по водосточной трубе с такой ловкостью, как будто проделывала это тысячу раз. Хотя, может, так оно и было.

– Чтоб тебе, Дион! – выругался я и побежал за Лин.

Забравшись на крышу, я оглянулся и сумел разглядеть морду оставшегося внизу Мэфи. Дурак бы понял, что он в отчаянии.

– Жди меня здесь! Я вернусь!

В стенах дворца для него было безопаснее.

Когда я перелез через гребень крыши павильона, Лин уже перепрыгнула на крышу соседнего дома.

Я побежал за ней и тоже перепрыгнул на соседнюю крышу. До знакомства с Мэфи такой прыжок был за пределом моих возможностей.

Давно она такое практикует?

Лин буквально перелетала с крыши на крышу. В небе вырисовывался черный, взмахивающий крыльями силуэт конструкции Лазутчик.

Струйки дождя сбегали у меня по лбу.

– Сбейте ее! – крикнул я стражникам на стене.

Двое меня услышали и стали озираться, пытаясь понять, кто и откуда кричит.

– В небе! – закричал я. – Сбивайте!

Только у одной стражницы хватило ума поднять лук.

Слишком медленно. Конструкция будет за пределами досягаемости еще до того, как стражница выпустит стрелу. И это притом что я сомневаюсь, видит ли она вообще летящую конструкцию.

Мы добежали до стены.

Стражники нас заметили, но не понимали, как реагировать на наше появление.

Лин посмотрела на крыши городских домов. Лицо у нее было мрачное.

Я понял, что она собирается делать, и успел сказать:

– Ваше высочество, слишком далеко. Конструкция ушла. Она…

Лин пустилась бежать, прыгнула на стену с бойницами, а со стены на крышу ближайшего дома. Как по мне, так чудом долетела. Зацепилась пальцами за карниз, но легко, одним плавным движением подтянулась и снова сорвалась с места.

Я трезво оценивал свои возможности. Ну, в большинстве случаев. В этом случае я повернулся к стражникам, с извиняющимся видом пожал плечами и перемахнул через стену.

С того дня как я прибыл во дворец, стены успели отремонтировать, вид у них стал гораздо лучше, но зато лазать по ним стало гораздо сложнее. На полпути мне все надоело, и я спрыгнул. Когда приземлился, показалось, что выбил себе оба колена. Естественно, скривился, но по опыту уже знал, что на мне все быстро заживает и боль испарится, я даже пострадать не успею.

Ночью улицы столицы Империи всегда пустынны – лавки закрыты,