г) для этого исторического периода было характерно доминирование структурного подхода к исследованию совместной деятельности, причем основные компоненты психологической структуры индивидуальной рассматривались как общие и для анализа структуры совместной деятельности (цели, мотивы, действия, результаты и т. п.). Наиболее последовательно структурный подход был реализован в работах Б.Ф. Ломова [30], Е.И. Головахи [7] и др.

Исследования совместной деятельности в отечественной психологии в 80 – 90-е годы ХХ в.

Состояние исследований в 80-е годы. В эти годы интенсивно продолжались как конкретные эмпирические (включая экспериментальные), так и теоретические исследования различных видов совместной деятельности. Наиболее крупными направлениями исследований являлись следующие.

Интенсивно разрабатывались теоретические представления Б.Ф. Ломова о психологии совместной деятельности как проблеме и объекте психологического исследования, которые подробно были опубликованы в начале 80-х годов [30].

Среди важнейших теоретических проблем Б.Ф. Ломов рассматривает ставшую классической проблему соотношения индивидуальной и совместной деятельности: «индивидуальная деятельность не существует сама по себе, а "вплетена" в деятельность общества» [30, с. 9], и «любая индивидуальная деятельность является составной частью деятельности совместной» [30, с. 18]. Отсюда следует, согласно теории Б.Ф. Ломова, что в изучении совместной деятельности и процесса формирования совокупного субъекта психология должна опираться на законы развития социальных групп и общества в целом. Этим методологическим позициям ниже мы будем следовать еще неоднократно.

Вопрос о структуре совместной деятельности, по мнению Б.Ф. Ломова, является также одним из основных в процессе ее психологического анализа. Несомненная заслуга Б.Ф. Ломова состоит в том, что он один из первых отвечает на этот сложнейший вопрос, изложив свое понимание структуры совместной деятельности. К ее психологическим составляющим относятся общая цель, спецификация задач, мотивы участников совместной деятельности, планирование, принятие решений, оценка результатов. Б.Ф. Ломов хорошо понимал, что структура совместной деятельности рассмотрена им в том же аспекте, что и индивидуальной, т. к. им были выделены те же составляющие. Именно это понимание побудило Б.Ф. Ломова дополнительно рассмотреть ряд специфических процессов и факторов совместной деятельности (в некоторых публикациях он их называет психологическими механизмами или «микромеханизмами» взаимодействия между людьми), а именно: подражание, внушение, эмоциональное взаимозаражение, сопереживание, сотрудничество и соперничество, межличностные отношения и др.

Если подвести некоторые итоги анализу публикаций Б.Ф. Ломова, то его исследования совместной деятельности развивались следующим образом: от осмысления психологических условий практической организации эффективной совместной деятельности, через анализ результатов экспериментальных (в том числе лабораторных) ее исследований он пришел к разработке принципиальных теоретических проблем психологии совместной деятельности.

В лаборатории социальной психологии Института психологии АН СССР, под научным руководством профессора Е.В. Шороховой, и на кафедре социальной психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, под научным руководством профессора Г.М. Андреевой, впервые были разработаны и выполнены специальные программы социально-психологического исследования проблемы совместной деятельности. Таким образом, в этот период принципиально изменился научный статус данной проблемы: совместная деятельность стала самостоятельным объектом специально организованных социально-психологических исследований, а не рассматривалась только как детерминирующая среда [43; 61]. В этом смысле, по нашему мнению, произошел, хотя и на новом уровне, некоторый возврат к исследовательским парадигмам 60-х годов. «Границы» совместной деятельности как объекта исследования были описаны через совокупность основных ее признаков, позволяющих сравнивать и отличать ее от индивидуальной деятельности [20; 21, с. 49–51].

Реализация крупных исследовательских программ сопровождалась глубоким анализом результатов исследований совместной активности («joint activity»») в зарубежной социальной психологии (Г.М. Андреева, А.И. Донцов, Р.С. Немов, С.К. Рощин, В.А. Соснин, П.Н. Шихирев и др.), а также тщательным поиском и изучением того опыта исследований совместной деятельности, который был накоплен в истории отечественной социальной психологии, психологии различных видов труда, психологии управления и т. д. (В.Г. Казаков, О.Г. Носкова, К.К. Платонов, Е.В. Шорохова и др.).

Было обосновано теоретическое положение о том, что совместная деятельность является системообразующим признаком коллектива (или главным основанием формирования и сохранения его целостности). Совместная деятельность стала рассматриваться уже не только как фактор, определяющий психологию группы, и не только как среда функционирования и развития групповой психологии, но и как собственно психологический феномен коллектива [14; 15; 19, с. 118–122; 20].

И в теоретических разработках, и в конкретных эмпирических исследованиях проблема совместной деятельности стала рассматриваться уже не только как социально-психологическая, а фактически как комплексная проблема, в которой тесно «переплетались» как различные психологические, так и организационно-управленческие и многочисленные социальные феномены [19; 23]. В значительной степени такому развитию в понимании проблемы совместной деятельности способствовали исследования психологии первичных трудовых коллективов, работающих в условиях разных организационно-управленческих нововведений. Было убедительно показано взаимное влияние коллективных форм организации труда и психологических характеристик совместной трудовой деятельности. Комплексные исследования были выполнены в лаборатории социальной психологии Института психологии АН СССР, на кафедре социальной психологии ЛГУ и в лаборатории социальной психологии НИИ комплексных социальных исследований при ЛГУ [48; 58; 66; 67].

На рубеже 70 – 80-х годов К.А. Абульхановой [1], А.И. Донцовым [14], А.Л. Журавлевым [61, с. 30–36; 66, с. 52–55], А.С. Чернышевым [74] и др. разрабатывалось важнейшее понятие «коллективного субъекта деятельности» (или, в другой формулировке, – «субъекта совместной деятельности») и тем самым подчеркивалась не пассивная, а активная сущность коллектива по отношению к выполняемой им совместной деятельности. Эти исследования внесли принципиальные изменения в представления о детерминации совместной деятельности коллектива: не только содержание совместной деятельности определяет групповые психологические феномены (это подробно исследовалось в 70-е годы), но и социально-психологические процессы, состояния и свойства коллектива существенно влияют на характеристики совместной деятельности, – более того, могут в разной степени ее изменять, трансформировать и т. п.

В конце этого периода А.С. Чернышевым и Т.И. Сурьяниновой была предпринята попытка исследования вопроса о генезисе субъекта совместной деятельности в группах детей старшего дошкольного и младшего школьного возраста [76] – вопроса, потребовавшего тонкого специального анализа, особенно в условиях, когда теоретическое осмысление понятия «групповой субъект деятельности (ГСД)» только проходило начальный этап. В результате исследования было обнаружено, что «процесс становления ГСД определяется как минимум двумя факторами: уровнем организованности детей в группе и степенью неопределенности деятельности, которую надо самостоятельно организовать» [76, с. 15]. Был выделен также феномен лидерства в качестве основного социально-психологического механизма, обеспечивающего генезис группового субъекта деятельности в изучавшихся возрастных группах. В исследовании было показано, что для успешного формирования группового субъекта деятельности требуется оптимальный уровень неопределенности деятельности. Варьирование же этого уровня может служить эффективным средством формирования специальных групп с целью их направленной психокоррекции.

В этот же период были подведены теоретические основания под формулирование обобщенного принципа субъекта в исследовании совместной деятельности.

Структурный подход к анализу совместной деятельности был дополнен так называемым динамическим (или процессуальным) подходом, позволяющим надежно выделять не столько общие, сколько отличительные характеристики совместной деятельности по сравнению с индивидуальной. Сущность данного подхода заключается в предположении о том, что совместная деятельность развертывается в различных групповых процессах, определенная совокупность и последовательность которых позволяет описывать психологические особенности содержания и разных форм организации совместной деятельности [61, с. 30–31; 66, с. 49–52]. Динамическая концепция совместной деятельности разрабатывалась в Институте психологии АН СССР (см. отмеченные работы 80-х годов и дальнейшие исследования [21; 53; 60; 62]).

Итак, период 80-х годов – период наиболее интенсивных и глубоких исследований совместной деятельности – характеризовался следующими особенностями:

а) проблеме совместной деятельности были посвящены специальные исследовательские программы, оптимально сочетающие теоретические, эмпирические (и экспериментальные) и практические методы ее анализа;

б) совместная деятельность фактически стала комплексной проблемой: наряду с психологическим, выделились функционально-технологический и организационно-управленческий аспекты ее изучения;

в) был сформулирован принцип коллективного субъекта в исследовании совместной деятельности тем самым расширились представления о детерминации совместной деятельности и групповой психологии в целом;

г) наиболее типичными стали исследования совместной деятельности трудовых коллективов в условиях технико-технологических и организационно-управленческих нововведений (техническая реконструкция предприятий и реорганизация форм коллективного труда).

Состояние исследований в 90-е годы XX века и начала XXI века. Чем ближе к нам историческое время, тем сложнее его оценивать, тем не менее выделим основные тенденции.

Наиболее интенсивно стали изучаться относительно новые для социальной психологии виды совместной деятельности: политической (Е.В. Егорова, С.К. Рощин, Т.Н. Ушакова и др.), экономической (А.Л. Журавлев, А.Б. Купрейченко) и предпринимательской (В.П. Позняков, Е.В. Шорохова) – ранее не исследовавшиеся в парадигме совместной деятельности. Таким образом, произошло значительное расширение области исследований совместной деятельности по объектам.

Расширение области исследований произошло и по их предмету, что, может быть, даже важнее первого. Если ранее изучалась совместная деятельность первичных групп и коллективов, то в 90-е годы, наряду с традиционными исследованиями совместной деятельности, имеющей четко очерченные «границы», стал изучаться также более общий социально-психологический феномен совместности (А.Л. Журавлев), характеризующий и межличностное взаимодействие, и малые группы, и внутригрупповое и межгрупповое взаимодействие, и самые разные другие общности. Это было необходимым именно потому, что содержание понятия «совместная деятельность» становилось «узким» и недостаточным для описания и тем более объяснения результатов исследований, например: совместной жизнедеятельности семьи (В.П. Левкович), жизнедеятельности малых групп в экстремальных условиях (Е.В. Журавлева, С.В. Сарычев, В.А. Хащенко, А.С. Чернышев и др.), жизнедеятельности людей, длительно проживающих на радиоактивно загрязненных территориях (М.И. Бобнева, А.Л. Журавлев, Ю.А. Лунев, В.А. Сумарокова, Н.Н. Хащенко, А.С. Чернышев и др.) и т. д., где адекватнее было использовать более общие и емкие понятия «совместная жизнедеятельность» и «совместность» [21; 51; 53; 59; 60; 72; 75].

Благодаря теоретическим и экспериментальным исследованиям В.В. Рубцова, в эти годы произошло также принципиальное развитие (и, прежде всего, явное «расширение») традиционно изучавшейся проблемы совместной учебной деятельности. Суть заключается в переходе к рассмотрению проблем образования, основанного на разработке системы развивающихся взаимодействий и разных направлений сотрудничества. Предложена новая парадигма обучения, включающая главнейшим своим компонентом организацию групповой работы. Более интенсивное психическое развитие ребенка достигается при этом с помощью преобразования самих способов его взаимодействия с другими детьми и взрослыми.

Важно и то, что В.В. Рубцовым выделено множество невыясненных вопросов, перспективных для дальнейших исследований. К ним относятся следующие:

• соотношение индивидуальных и групповых форм обучения;

• принципы создания групп детей, действующих в процессе обучения;

• соотношение учебных действий ребенка и взрослого в развивающейся и развивающей общности «взрослый – ребенок»;

• поиск знаковых средств, эффективных для организации совместной деятельности, и др.

Принципиально новым шагом нам представляется разработка педагогики развивающихся общностей, главным принципом которой является сотрудничество детей и взрослых, создающее условия более продуктивного освоения ребенком новых образцов действия [56].

В 90-е годы стало возможным и необходимым изучать совместную деятельность, в первую очередь, трудовую, в условиях радикальных социально-экономических изменений, происходивших в российском обществе и связанных, прежде всего, с изменениями форм собственности на предприятиях и в организациях [13; 63; 67]. В результате таких изменений появились и стали изучаться новые коллективные субъекты, но не только и нередко не столько совместной трудовой деятельности, сколько, например, совместного владения и пользования собственностью, совместного хозяйствования (А.Л. Журавлев, В.П. Позняков) на предприятиях с новыми негосударственными формами собственности [21; 49; 65].

Обобщающим исследованием 90-х годов стала публикация А.И. Донцова, Е.М. Дубовской и И.М. Улановской [16], посвященная теоретической разработке критериев анализа совместной деятельности. Фактически был сделан важный шаг в анализе многочисленных работ о структуре и процессуальных характеристиках совместной деятельности, позволивший авторам подвести некоторые итоги и сформулировать выводы. Во-первых, по мнению авторов, структура совместной деятельности не стала пока предметом специальных исследований, особенно вопрос о принципиальных ее отличиях от структуры индивидуальной деятельности. Во-вторых, результаты многих исследований совместной деятельности относятся к разным по уровню обобщенности ее видам – это реально становится главной причиной «нестыковки» полученных результатов. В-третьих, при анализе совместной деятельности в равной степени используются в качестве описательных и объяснительных такие категории, как: взаимодействие, кооперация, сотрудничество, взаимосвязанность и др. При этом чаще всего не обсуждается психологическое содержание каждой категории. В-четвертых, закономерно вывести обобщенную схему исследования совместной деятельности: изначально она задается с помощью организационных условий (инструкции, задачи или разделения функций), а далее изучаются внутригрупповые феномены, оказывающие влияние на конечные результаты деятельности [16, с. 67–68]. В анализируемой работе сформулирован и целый ряд исходных теоретических посылок, которые предлагаются для принятия при исследовании совместной деятельности [16, с. 70].

Среди наиболее поздних работ, посвященных исследованию совместной деятельности, следует выделить докторскую диссертацию и авторскую монографию А.К. Белоусовой, подготовленные в Ростовском госпедуниверситете [3]. В качестве исследовательской модели была избрана совместная мыслительная деятельность, проанализированная с позиций современного психосинергетического подхода. Центральная задача в исследовании А.К. Белоусовой состояла в выявлении и анализе основных элементов, составляющих совместную мыслительную деятельность. К ним были отнесены различной природы психологические новообразования: оценки, смыслы, цели, мотивы. В работе был выполнен специальный анализ их образования, развития и разрушения. Сами же психологические новообразования, по мнению автора, существуют в форме процессов, что очень хорошо согласуется по содержанию с динамической концепцией совместной деятельности, разработанной в Институте психологии РАН [20, 21]. Выделяемые психологические новообразования как процессы анализируются в соответствии с принципом системности, а в целом совместная мыслительная деятельность рассматривается как самоорганизующаяся система. Совместная деятельность и такое явление как совокупный субъект представлены А.К. Белоусовой в качестве разных компонентов более общей совмещенной психологической системы в совместной мыслительной деятельности. Другая специальная задача ее исследования, решение которой представляется нам достаточно оригинальным, – это анализ вклада каждого участника в развитие как психологических новообразований, так и совместной мыслительной деятельности в целом.