Цитаты из книги «Москва, 1941»

настроения. «Сегодня [18 октября] в 6 утра Москва была потрясена необычайным событием: когда объявили передачу последних известий (утренний выпуск), то вдруг вместо сообщения Информбюро раздался авиамарш. Мы все обалдели, и не узнали сразу музыки. Когда опомнились, то решили, что это какой-то условный сигнал. А по квартирам поползли слухи: 1) играли фашистский гимн «Хорст Вессель», немцы в Москве; 2) играли авиамарш – это сигнал об уходе наших войск и авиации… Что-то страшное стряслось, и никто ничего не объяснил, а после марша два раза подряд передавали последние известия», – недоумевал Михаил Воронков. «Тикай-марш», который многие считали условным знаком, прозвучал вместо последних известий еще раз 28 октября. Кстати, в этот день на Москву обрушились особенно тяжелые

– следующим эшелоном. Я про себя подумал: у рабочих настроения хорошие, правильные. Они хотят защищать свою Родину, столицу. Им надо это было разъяснить, они бы поняли, что для защиты Родины важнее организовать выпуск артиллерийских орудий не в осажденном городе, а в тылу. Но этого не было сделано. Секретарь обкома т. Щербаков растерялся, не организовал коммунистов на эту работу, вот и получилось недоразумение. Конечно, такие

ов стал убеждать эвакуировать завод, но рабочие были против: «Будем Москву оборонять и пушки делать. Разминируйте завод. Не сдадим Москвы». Тогда он перешел к

и: «Когда на ЗиСе собрался митинг, и Лихачев стал объяснять сложившуюся обстановку, на сцену выскочил какой-то человек и, укусив до крови Лихачеву руку, крикнул: "Это не Лихачев, его подменили!" – спрыгнул со сцены и затерялся в толпе. Но Лихачев не растерялся и сумел довести митинг до конца». Впрочем, на следующий день, 17

леднем издыхании. И тут как обухом по голове – эвакуация, бои за Москву, а быть может, и ее оставление, как в 1812 году, параллели с которым слишком часто проводили партийные руководители. В результате одна часть рабочих была возмущена «предательством» и рвалась защищать Москву, другой было безумно жаль своего завода, а третьи требовали выплаты денег, чтобы скорее залить страшные переживания

. Так вот, в октябре 1941 года в недостроенном здании разместили одну из трех минных станций – несколько шкафов, чем-то напоминающих нынешние серверные стойки, которые должны были в заданное время поднять на воздух здания в центре Москвы.

продемонстрировавшее решение руководства страны не сдавать столицу Советского Союза без боя. В связи с проведением спецмероприятий крайне интересна история, казалось бы, совершенно мирного здания – театра кукол им. Образцова. Когда-то на этом месте стоял деревянный дом генерала Александра Дукмасова. В 1920-х годах его отдали под торгпредство Киргизии, слегка перестроив. Позже на фундаментах этого дома стали строить кирпичное здание Оперно-драматической студии им. К. С. Станиславского, по проекту архитектора М. С. Жирова. С виду здание было не особо примечательным – типичный образец сталинского ампира, без отделки напоминающий обычный клуб с колоннами на фронтоне. До войны стройку не успели закончить, после войны передали Театру оперетты, но тот получил здание на Большой Дмитровке, и в итоге здание долго стояло в недостроенном состоянии. К нему вернулись только в 1960-х, спроектировав ныне всем

Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего бойца, объявлено по русскому радио. Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство. Совершенно безответственным было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов от пожаров или кормить их население з

удобным моментом к покушению на него. Однако немцы уже усвоили кровавый урок, который стоил им в Киеве нескольких сотен погибших. В период с 24 по 28 сентября на Крещатике взорвались заранее установленные взрывные устройства большой мощности. Логично было предположить, что в Москве может случиться то же

положения. Во время «московской паники» чуть не был уничтожен московский метрополитен. Его начальник Иван Сергеевич Новиков получил соответствующее указание от Лазаря Кагановича. В ночь на 16 октября началось минирование метрополитена, срубался кабель, на подстанциях произошел демонтаж трансформаторов, некоторые из которых сбросили в реку. Однако после полудня 16 октября решение о закрытии метро было признано неверным, в 14:12 того же дня вновь подали напряжение на Сокольнической линии, а к 18:00 на ней было запущено движение. Хотя пассажиров в метро практически не было, да и движение к этому времени обычно закрывалось, открытие движения должно было показать Сталину, который в этом время мог находиться на станции «Кировская», что его указание выполнено и метро работает. На Горьковской линии из-за демонтажа эскалаторов на «Динамо» движение было запущено на следующий день.