Отзывы на книги автора «Анатолий Виноградов»

Очень давно я смотрела советский многосерийный фильм "Никколо Паганини", и самые прекрасные там были две вещи: песня "Дорога без конца" (вот тут можно послушать) и потрясающий выбор актёра на главную роль - Паганини играл Владимир Мсрян, и уж не знаю, от природы ли он похож на портреты скрипача или так отлично сработали гримёры, но чудовищная внешность, как и в жизни Паганини, забывалась почти мгновенно, стоило ему оказаться в кадре со скрипкой. Кстати, в книге нет ни слова о том довольно редком генетическом заболевании, которое делало Паганини уродливым - синдроме Марфана. Только с самого детства его никто иначе, как обезьяной, не называл, даже родной отец:

— Я сделаю из тебя чудо, проклятая обезьяна!.. Ты все равно продан чёрту, — так ты или погибнешь, или обеспечишь мою старость. Я выпущу тебя, мальчишка, перед большой толпой знатных и богатых господ, когда мир опять станет на место, после ухода проклятых французских бродяг. Ты будешь вызывать восторг и умиление богатых людей, ты вызовешь у них умиление, которое заставит их забыть свою скупость…

Как и случае с Моцартом, папашина жестокость и жадность дала свои плоды. Малюсенький мальчик играл на скрипке чуть ли не с него самого размером так, что люди забывали своё первоначальное "фу, урод". Но ребёнку это стоило занятий по 12 часов в сутки и синяков по всему телу, потому что отец награждал его щипками и ударами за каждую неправильную с его точки зрения ноту...

Времена выпали гению тоже, как нарочно, самые что ни на есть беспокойные. Наполеон, реставрация, Италия под пятой австрийцев, карбонарии, новый разгул инквизиции (да-да, именно в XIX веке), переход ордена иезуитов из статуса церковного ордена в полулегальный - а иезуиты взъелись на скрипача не на шутку. Как говорил Паганини один из его друзей:

бойтесь неосторожного шага, расстаньтесь с чтением опасных книг, выкиньте из головы опасные мысли о том, что музыкальный гений сделает вас гражданином вселенной. В Ломбардо-Венецианской области вы — только подданный его величества, а в городе Риме вы к тому же еще и поднадзорный кардинал-полицмейстера.

Политические пристрастия и метания Паганини, на мой взгляд, занимают в книге слишком много места. Но так уж получилось, что он постоянно нарушал собственный принцип "не вмешивайся в политику, если играешь на скрипке…" Церковь, кстати, особенно в Италии, в это время тоже была значимой политической силой. Мне гораздо интереснее было читать про его музыкальные события, в том числе о том, про что я раньше не знала. Оказывается, устраивались буквально баттлы, как сказали бы сегодня, между знаменитыми скрипачами. Паганини участвовал в них неоднократно и всегда побеждал, даже если поначалу казалось, что соперник играет техничнее или вдохновлённее.
В чём же был секрет Паганини? Возможно, в его неугасающем интересе к истории музыки, к постоянному поиску:

Он с жадностью рылся в книжных магазинах, он перечитывал горы старых и новых книг. Он тщательно изучал скрипичное мастерство и законы звука. Вместе с тем он почти судорожно схватывал суть старинной итальянской музыки, она перед ним оживляла элегические пьесы Корелли, эпику Вивальди, сладкую лирику Пуньяни и Виотти и, наконец, чарующую фантастическую музыку авантюриста и монаха, скитальца и безумца Тартини. Все это оживало под его смычком, приобретало новый смысл и значение, словно доказывало, что неумирающее большое искусство для каждого поколения несет новые, только этого поколения достойные откровения.

Или, возможно, необыкновенное звучание его скрипки было последствием случайной ошибки...

он в рассеянной поспешности натянул альтовые и виолончельные струны. Заметив ошибку, он вместо того чтобы ее исправить, вдруг улыбнулся той таинственной и загадочной улыбкой, которая бывает у безумцев, у алхимиков, у ученых, открывающих после долгих поисков новое сочетание свойств в старых, давно известных веществах. Паганини решил испытать новые струны, и скрипка заиграла неизмеримо разнообразней и богаче.

Как бы то ни было, после его смерти довольно долгое время его произведения не мог сыграть никто.
Книга довольно серьёзная, местами трагичная, но есть и моменты, дающие отдохнуть от постоянного напряжения, вызванного сочувствием к преследуемому гению. Вот такие:

В Ферраре Лодовико нашел прекрасное место для остановки. Но при переноске вещей оказалось, что, пока Паганини уходил от экипажа, а Лодовико готовил комнату, воры украли баул и кошелек; осталась только скрипка.
Из этого Паганини заключил, что воры мало понимают в музыке.
— О, быть может, слишком много, — возразил на это Лодовико: — По вашей скрипке легко было бы найти всю шайку.

Вывод: пора пересматривать фильм, где образы более трогательны, чес в книге. Книга всё же суховата. Хотя не всё время...

Он просил людей простить ему его гениальность, он просил у громадного театра извинить ему непревзойденную мощь его вдохновения. У подлецов и жандармов, у воров и чиновников, у парикмахеров и сводней, у римских банкиров он просил извинения за то, что он бесконечно выше их и благородней, за то, что он сжигает ежеминутно свою жизнь на огне огромного и неугасимого искусства.