Глава 3
За 174 страницы до кульминации

– Да так, – попытался отнекаться я. Но не получилось. – Да вчера вечером, после того как я от Тамары Павловны освободился, мне Жека позвонила.

– Наша Жека? – спросил Илюха.

– Хвостастая? – накручивал свои обороты чудачества Инфант.

– А какая же, другой нету, – подтвердил я. – Так вот, ее на день рождения подруга пригласила, а Жеке не хотелось. Вы же знаете, ей обычно скучно в кругу только одних подруг, но и не приходить было как-то неудобно. Вот она и попросила меня пойти вместе с ней для разнообразия как бы. Хотя меня, собственно, туда и не звал никто. Подругу-то я знаю немного, видел пару раз, но близости у нас с ней вообще никакой не было, более всего душевной – не то что мы антипатичны друг другу, но равнодушны скорее. Ведь не всем же ты нравиться можешь, стараешься, конечно, но все равно – всем не получается.

– Всем девушкам нравиться сложно, – согласился со мной Илюха. – Да и ни к чему. Надо уметь выборочно нравиться – только тем, кто заслуживает того. Хотя и это непростая задача.

– Так вот, – продолжал я, – именно этой Жекиной подруге мне понравиться как раз и не удалось. Я так Женьке и объяснил, мол, может, не стоит мне туда. Но вы же знаете Жеку, ей все по фигу, все эти эмоциональные сомнения и прочие интеллигентские выкрутасы. Она ведь человек твердых решений.

– Все хвостатые такие… – сделал было еще одну попытку Инфант, но у него опять не получилось.

– «Да туфта все это, – говорит мне Жека, – кого волнует? Все эти симпатии, антипатии… День рождения – это прежде всего – дело. Вот я тебя на дело и подбиваю». И знаете, уговорила она меня, вот так, просто и легко, как только Жека умеет. К тому же после длительного общения с инкрустированным столиком мне просто необходим был контакт с живыми людьми, да и выпить немного не помешало бы. В общем, пошли мы. Ну, там застолье, день рождения все-таки. Хозяйка, когда дверь нам открыла, посмотрела на меня не то что недоброжелательно, но и без заметного энтузиазма тоже. Но мне-то чего? Я с Жекой на дело вышел и цветы ей, этой хозяйке, протягиваю.

– Как хозяйка-то? – не смог пройти мимо хозяйки Илюха.

– Да никак, праздничная, конечно, но… Это, пожалуй, и все, что можно о ней сказать. Мы все сначала перекусили малость, выпили, конечно, немного, а потом они стол сдвигать начали, место высвобождать, вроде как для танцев.

– И тут ты им в паркет бикфордов шнур засунул? – предположил Инфант, и мы все улыбнулись его наивности. Даже я.

– Да нет, какой там шнур? Не было у меня шнура, – развел я руками. – Мне там просто скучно стало. Ну, вы знаете, я порой веселый могу быть, просто душой компании, но для этого вдохновение окрылять должно и энергия наружу вырываться. И чтобы компания была соответствующая. А тут после всех этих волнений с инкрустацией, да еще когда на тебя смотрят с самого порога недружелюбно – оказался я как-то скован и смущен, и не в лучшей своей форме. Да вы знаете, с каждым такое случается время от времени.

– Ты думаешь, с каждым? – вздохнул с надеждой Инфант, вспоминая, каким он бывает время от времени.

– В общем, они там веселятся, танцуют вроде даже, к Жеке какой-то тип клеится, до которого мне дела нет. Раз ей подходит, то я только рад. Но вот сам я бесхозный какой-то, как не пришитый ни к чему лацкан. Хотя были там, конечно, девушки, но, видимо, инкрустация все же во мне что-то в этот день надорвала. Как-то все они не по мне приходились. Не буду уточнять, не по мне – и все! Говорю ведь: отсутствовало во мне вдохновение.

– Без вдохновения тяжело, конечно, – согласился было Илюха, но тут же сам себе и возразил: – Хотя как девушки могут не вдохновлять? Вот здесь, в этом самом месте, я, стариканыч, тебя не понимаю.

– В общем, – продолжил я, – решил я тебе, Б.Б., позвонить, чтобы тоску свою разогнать. Подумал, может, ты тоже подтянешься, потому как чувство знакомого локтя – оно всегда важно, особенно на чужих вечеринках, где ты гол и одинок, как сокол.

– А почему «сокол» гол? Он же в перьях? – поинтересовался про пернатых Инфант, но мы не стали ему отвечать. Еще и оттого, что привыкли воспринимать все народные выражения дословно, не допытываясь и не ставя их под сомнения.

– Вот я и решил позвонить, – продолжал я. – Ну вы знаете, мобильниками я из принципа пренебрегаю, а значит, стал искать по квартире домашний, стационарный телефон. И вскоре нашел его, допотопный еще, с проводом к телефонной трубке и почему-то на сервантной полке. Меня сразу место расположения телефона удивило – зачем телефон в сервант ставить? Но, послушайте, кто я такой, чтобы в чужом доме свои порядки наводить? Ну, нравится им в серванте. Может, они им и не пользуются никогда, может, он у них только для антикварного декора? Мне-то чего, я и с сервантной полки запросто телефонный набор могу произвести. Вот и стал набирать.

– И чего? – скривил в саркастической улыбке губы Инфант. – Взорвалось, что ли, чего?

Как ни странно, он угадал.

– Ага, – вздохнул я. – Даже хуже. Полочка в серванте неприкрученной оказалась, просто так, на каких-то шатких штырьках сама по себе покоилась. Нет чтобы им меня заранее попросить полочку прикрутить. Я бы прикрутил, крепко, навылет – навык у меня теперь, после инкрустированного столика, имеется. Так нет, на неприкрученную полочку телефон поставили. Тоже – нашли куда! А я как раз при наборе номера на полочку локтем и оперся, несильно, но ей хватило.

Тут я выдержал театральную паузу, которая здесь полагалась. Хотя она и печальной, эта пауза, получилась.

– И съехала полочка со штырьков, или, если образнее, скажем, сошла с рельс. И грохнулась вниз, именно как военный эшелон, подорванный партизанами. И не одна грохнулась, а с телефоном, на ней стоящим. Но и не только с ним, а со всем, что на ней, на полочке, было установлено. А было установлено там многое!

Тут я выдержал еще одну паузу. Тоже печальную.

– Потом по осколкам в точности восстановить, какой кусок к чему относится, конечно, трудно было. Но по общему объему разбросанного по полу хрусталя, фарфора и прочих каких-то материалов тянуло на несколько солидных ваз, кубков, статуэток, ну, фужеров, конечно, возможно, с салатницами… И прочего всего, разного, что на нижних полках стояло и тоже, увлекаемое верхней полкой, вниз соскочило. И тоже вдребезги. То есть с точки зрения бьющихся предметов дом Жекиной подруги сильно все-таки истощился. Может, и осталось в нем чего-нибудь еще, но если и осталось, то лишь на кухне, куда я просто еще зайти не успел. В общем, чего там скромничать, прошелся я по квартире Чингисханом.

– Это точно, – закивал Инфант. – Ты иногда хамом бываешь. Но почему чианиз? Ты что, китайский хам, что ли? Ведь «чианиз», если меня не подводит память, в переводе с английского означает…

Но ни я, ни Илюха на Инфанта-англомана даже не глянули.

– Да, стариканер, если бы случить Герострата с Чингисханом, то в плане ихнего потомства ты бы у них старшим сыном вышел, – предположил БелоБородов.

– А что, Стратостат был женщиной? – снова проявил инициативу Инфант и снова в пустоту.

– Но, главное, представьте себя на моем месте, – продолжил я, и на этих словах оба моих товарища закачали в сомнении головами. Мол, невозможно такое представить – нас да на твоем разрушительном месте. – Даже если забыть про сгоревшую по моей вине Тамару Павловну, то все равно нелегкий мне денек выдался. Ведь вся эта хрустальная тяжесть грохнулась с полками прямо-таки на меня, увлекая за собой. А если бы и я вдребезги? А если бы психика у меня оказалась слабой, как у той Тамары Павловны, что тогда?

Тут оба моих слушателя только развели руки, не умея ответить на вопрос.

– А тут еще подлетает с кухни на звон бьющегося хрусталя хозяйка дома, ну та, которая недолюбливала меня с самого начала, и не верит своим глазам. Потому что зрелище действительно тяжелое, особенно для любой умелой, бережливой хозяйки. Руками только всплеснула, как пушкинская лебедушка крылами, и готова уже, похоже, сознание терять. Под глазами сразу же темные круги нарисовались, да и общая бледность к лицу однозначно подступила. Ну а мне что делать, какие мне слова для нее утешительные найти, чтобы не переживала она так? Что тут скажешь? Ну не предлагать же возместить урон материально? Во-первых, такой урон, а повторяю, побилось там недешево, мне и возместить бы не удалось. А во-вторых, дело-то не во мне, дело в полке, которая оказалась халатно не прикручена.

– Да, обстоятельства иногда бывают сильнее нас, – вздохнул Илюха, видимо, все глубже и глубже входя в мое неловкое положение.

– В общем, надо мне было как-то поддержать хозяйку, которая хоть и пыталась улыбаться по сторонам ради приличия, но глазами меня не любила пуще прежнего. А глаза – они же зеркало души, как сказал прозаик. Так вот, у этой хозяйки они были выпуклым, кривым зеркалом и увеличивали ее душу в несколько раз. Во всяком случае, отношение ее души ко мне. И не виделось в этом отношении ни понимания, ни сострадания, ни даже прощения, а наоборот, недоумение: «Что именно этого человека привело в мой дом? Зачем он разорил его? А главное, почему он не торопится уйти?»

– Да потому, – ответил за меня Илюха, – что мы иногда все же сильнее обстоятельств.

Тут я с Илюхой согласился и продолжил:

– Усадил я, значит, хозяйку в кресло, стоящее поблизости, а сам все думаю: ну как же мне ее поддержать, бедненькую, хотя бы морально? В конце концов, делов-то, подумаешь, хрусталь с фарфором – они же, как ни крути, то же стекло. Пусть и произведенное по более сложной технологии. «Да, ладно, – говорю я хозяйке, – вы, Зоечка, не горюйте. Посмотрите, сколько стекла вокруг разбитого, а ведь битое стекло, как известно, на счастье. Только представьте, говорю, сколько счастья вас теперь ожидает. Редкого, дорогого счастья, под стать разбитым предметам».

– Так и сказал? – не поверил Инфант.

– Слово в слово, – подтвердил я.

– Ну и нервы у тебя! – порадовался за меня Инфант.

– Ну а что было делать? Какие другие правильные слова найти? А найти правильные слова было необходимо. Потому что женщина, даже если она к тебе и недоброжелательная, на добрые слова первым делом реагирует.

– Это правда, – подтвердил Инфант, который про недоброжелательных женщин знал если не все, то многое.

– Но если на хозяйку мои слова и подействовали, то не в нужную сторону. Смотрю, она от них еще сильнее бледнеть начала, видимо, перспектива близкого обильного счастья слишком неожиданно на нее свалилась. И понимаю я, что одними словами не обойдется – выпить ей надо немного. Благо стол с бутылками и закусками рядом, даже на кухню спешить не надо. В общем, налил я ей, поднес к онемевшим ее губам и начал вливать потихонечку, так, чтобы она не захлебнулась…

– Но она захлебнулась? – перебил меня Инфант очередным радостным предположением.

– Нет, Инфантище, на сей раз ты не угадал, не захлебнулась она, совсем наоборот. Влил я ей тонкой струйкой, и стала она дышать ровнее. Все-таки полстакана водки на хрупкую женщину всегда оздоровительно действует.

– Полстакана! – удивился Инфант.

– Ну, не стакан же. Говорю, хрупкая она была, опьянела бы от стакана. А я тут же закусочку ей накладываю, салатик оливье, селедочку под шубой и прочее, традиционное. Тарелочку, пока еще не разбитую, отыскал, вилочку в хозяюшкины ручки вложил, а разжевывать и глотать – это уж ее добровольное дело. А остальные гости, понабежавшие отовсюду, – они уже хрустальные осколки в кучки сгребают и в ведра сваливают. Так как в одно ведро ну никак не помещалось. В общем, вскоре все встало на свои места – пол чистый, хозяйка Зоя постепенно в себя приходит, круги под глазами ближе к глазам сдвинулись. Я ее подкармливаю с вилочки, и она не сопротивляется особенно, даже на меня стала посматривать – хоть и по-прежнему с опаской, но уже и без особой лютости.

– Так, так, – задумчиво проговорил Илюха и как-то слишком внимательно стал вглядываться в меня.

Но я лишь пожал плечами, продолжая:

– Единственное, конечно, – сервант неприлично осиротел. Жалко и одичало смотрелся он совершенно пустой, будто Полифем светит тебе одной своей ослепшей глазницей.

– Кто, чем, почему? – забеспокоился было Инфант от сильно незнакомого названия, но потом затих постепенно.

– Да и у меня на сердце все-таки тяжесть камнем легла, – продолжал я, не обращая внимания на Инфанта. – Что же, думаю, меня такое преследует сегодня? Просто какая-то волна разрушений целый день подряд. А вдруг это рок, провидение такое? Может, я сегодня для общества опасный? Может, мне затаиться где-нибудь до утра, пока новую катаклизму не учинил?

– Скажи, пожалуйста, – подозрительно вежливо прервал меня Илюха. – А стол со всеми выпивками и закусками от серванта далеко находился?

Я аж удивился: ну что за нелепый вопрос? К чему? Но все же ответил, раз товарищ спрашивает:

– Да нет, близко совсем. Его, когда место для плясок освобождали, прямо к серванту и сдвинули, лишь узкий проход оставили. Мне, чтобы к телефону пробраться, в основном бочком приходилось протискиваться.

– Ага, – снова сосредоточенно закивал головой Илюха. – Скажи, – продолжил он дознание, – а не заметил ли ты в серванте, ну, до того, как он опрокинулся так неудачно, цветка какого-нибудь в вазочке?

И что-то опять задело меня в его голосе. Может быть, подозрительно точная осведомленность о месте происшествия.

– Точно, был цветок, маленький такой, невысокий, – вспомнил я. – Именно в вазочке. Хорошая такая вазочка, небольшая, тонкой работы. Разбилась, конечно, от падения. Да и цветок был симпатичный, типа кактуса, неброский такой, но деликатный, очевидное дитя безводных пустынь. Я потому и запомнил про цветок, что удивился даже, пока полка на меня сползала: почему это кактус – и в вазочке с водичкой? Вроде бы кактусы в горшочке с землей выращиваются. Хотя, если честно, растениевод я – не ахти. А уж кактусовод – тем более.

– Ты не только растениевод «не ахти». Ты многое чего, как выясняется, «не ахти», – не преминул злорадно воспользоваться моей слабостью Инфант. А вот Илюха, наоборот, задал еще один серьезный вопрос:

– А когда цветок падал, водичка из вазочки на закуски с салатами не пролилась случайно? – продолжал допытываться он.

– Может, и пролилась, – пожал я плечами. – Стол к серванту близко придвинут был. Вот, например, на «под шубу» запросто могло пролиться, потому как «под шубой» именно на том краю стола и находилась. Да и оливье, кажется, недалеко.

– И она, хозяйка Зоя, значит, покушала их немного? И оливье, и «под шубой»?

Он стал мне надоедать своими дотошными вопросами, этот Б.Б. Но я проявил выдержку и ответил терпеливо, как мог.

– Ну да, я же говорил. Особенно она на «под шубой» налегла. Да оно и понятно, свекла с селедочкой хорошо на пару нейтрализуют.

– Не все они нейтрализуют… Не все… – пробурчал себе под нос Илюха и сбился, и замолчал.

– Ну и что было потом? – вернул меня к сути Инфант.