Цитаты из книги «Американская история»

– Нестандартные цели не достигаются стандартными путями. Подумай над этим и разберись сама.

Цепляться за старую идею нехорошо в принципе. Каждая мысль имеет свою, как бы это сказать, историческую нишу, что ли. Сначала ты двигаешь идею вперед, потом, если все удачно, идея двигает тебя, происходит как бы обратная связь. Но после того, как ты выполнила свою функцию по отношению к ней, а она – по отношению к тебе, оставьте друг друга. Потому что ничего полезного вы друг для друга больше не сделаете. Наоборот, высасывая использованную идею, ты только сузишь свое виденье в целом. Да и к чему долбить ради остатка, ради крох, когда рядом столько нераскопанных жил?

Важно уметь распределять успех по всей длине жизни, желательно равномерно. Или, скажем по-другому, распределять жизнь по всей длине жизни. Опять банальность, но сравните жизнь с марафоном, где не важно, как ты пробежал тот или иной отрезок, важно, каким пришел к финишу. Никого в результате не волнует тот факт, что, может быть, где-то в середине ты пробежал несколько километров быстрее других. Если к финишу плетешься в хвосте, то рассказывай потом, что когда-то раньше был впереди, – никого это не интересует. Более того, чем ближе ты находился к первой позиции в начале или в середине дистанции, тем больше раздражения будешь вызывать у зрителей, если к финишу не выдержишь и отстанешь. И их можно понять: они разочарованы – ты не оправдал их надежд, выдохся, сдал. Парадокс, однако, в том, что если с самого начала бежать сзади, то никто не удивится неудачному финишу. Более того, никто и не заметит его.

Вдумайтесь, – продолжил он, – ведь желание быть счастливым и есть тот вечный двигатель жизни, который так и не смогли открыт

юмор – это основной показатель культуры народа, что-то вроде лакмусовой бумажки, и если у народов похожие шутки, то и культуры близки. Ну, и обратное, конечно, верно. «Так же, кстати, и с людьми, – продолжил он. – Если хочешь узнать, насколько тебе близок человек, расскажи ему свой любимый анекдот

Сложно это, малыш, – сказал он, – не для ресторана. Единственное, что я хочу сказать, что люди меняются со временем, как и меняется их видение мира, а вместе с ним и вся шкала ценностей.

Мысль, что от творчества можно так же балдеть, как от секса, была, конечно, кроме всего, веселая и сразу породила в моей голове множество резвых шуток, но я решила попридержать их до утра.

конечно, восприняла эту историю как анекдот, но тем не менее запомнила и с тех пор проверяла свои, да и чужие идеи гармонией, не музыкальной, естественно, в музыке я ничего не понимаю, а своей, внутренней. А почему бы и нет, я ведь тоже какая-никакая часть природы.

Да, я увидела сейчас себя прежнюю – смешную, безалаберную, открытую, быстро реагирующую и быстро, остроумно отвечающую, легкую, именно легкую и на слова, и на смех, и на поступки. Казалось, что я создаю вокруг себя некое эфирное поле, и люди попадали под его воздействие, и заряжались им, и тоже как бы становились легче. Рядом со мной всегда было много людей – задавленные бытом, люди тянутся к легкости, их привлекает чужая непрактичность, чужое разгильдяйство

я поняла, что легкость, чувство легкости, состояние легкости – есть состояние уникальное, и хотя врожденное, но, как все уникальное, преходящее. Именно она, легкость, ведет за собой, как на поводке, и удачу, и радость, и успех, но ее так просто потерять, упустить, достаточно лишь отяжелиться заботами, обремениться самой жизнью