Затем у Мистраля, он кормил этой рыбой растущего дракончика. Он разрезал добытую рыбу на кусочки и бросал их на пол так, чтобы получалась дорожка, он хотел, чтобы дракончик проползал расстояние от одного кусочка до другого, и маленький зверь понимал предлагаемую игру, он передвигал своими маленькими ножками, помогал себе маленькими нерабочими крыльями, проглатывал кусочек и полз к следующему. Потом мальчик придумал новую игру, он прятал кусочки рыбы внутри построек из своих старых кубиков, с таким расчетом, чтобы дракончик в поисках лакомства разрушал бы эти игрушечные замки, которые мальчик успел населить воображаемыми жителями, которые сейчас переживали нападение великана. Всякий раз Юный Роланд смеялся, и строил замки еще выше, еще более хлипкой архитектуры.

– Помогите, помогите, на нас нападает страшное чудовище, – изображал Роланд деланным писклявым голосом воображаемых крошечных обитателей игрушечных замков. Он приносил свои старые, созданные Мистралем, игрушки, те, что не достались его младшему братику. Он приносил своих деревянных человечков, и смеялся, наблюдая, как дракончик отгрызает их большие круглые головы. Иногда приходила кошка, жившая здесь же, в подвале у волшебника, недоверчиво смотрела на дракончика сверху, со столов и шкафов. Тогда мальчик угощал ее рыбой, а затем хватал ее и устраивал на полу рядом с дракончиком. Ему было интересно, что выйдет из встречи двух близких по размеру зверей, но кошка только шипела, вырывалась и убегала.

Мистраль не занимался с драконом, он все время ходил вокруг да около, болтал без умолку, рассказывая десятки историй обо всем на свете, иногда и по нескольку раз, даже не спрашивая, интересно мальчику или нет.

– Ты спрашивал, откуда у меня эта кошка? Так вот, есть небольшая вероятность того, что кошка эта – на самом деле вовсе не кошка. Когда несколько лет назад я был в Англии, в одном из многочисленных двориков тамошнего королевского замка, возле кухни, я нашел это существо в совершенно жалком виде. Она питалась тем, что ей удавалось стащить на королевской кухне, под носом у поваров. Одного из них, выносившего всяческие кухонные очистки и ошмётки, я спросил, что это за облезлое и запуганное создание жмется в темный угол. Он клятвенно уверил меня, что это облезлая кошка на самом деле принцесса, один волшебник заколдовал ее за то, что она его разозлила, вела себя неподобающим образом, грубо и невоспитанно. Дело было в том, что волшебник, живший в тех краях, имел странную привычку ходить по столице в одежде нищего и приставать к людям, чтобы те дали ему хлеба, вина, а то пустили переночевать. «Добрые люди, – говорил он, – в суете и заботах своих, вы забываете о том, насколько богаты. Есть у вас кров, семья, дети, а у меня совсем ничего нет. Пустите меня в свой дом, усадите за стол, накормите меня, дайте поиграть с вашими детьми, позвольте поговорить с престарелыми родителями, уложите меня спать, поделитесь же богатством своим со мной, ведь я нищий и несчастный человек». Если же кто-то отказывал ему, он тогда представал в грозном виде, крича: «Не помог нищему! За это я пошлю на тебя и твою семью бедствия и страдания, болезни и голод!» Люди, зная его, боялись отказать ему, и временами он жил в чужих семьях буквально неделями. И вот однажды он в своем нищенском облачении явился ко двору короля. Придворные и стражники попрятались кто куда, лишь бы избежать встречи с ним, поэтому беспрепятственно проник он в тронный зал, но короля не обнаружил, лишь маленькая принцесса сидела перед троном на ступенях, укрытых ковром и играла со своей кошкой. Волшебник принял самый жалкий вид, на который был способен, и заговорил самым несчастным голосом, который способен был из себя выжать: «Девочка, с виду ты такая прелестная и добрая, твои родители, вероятно, безмерно счастливы иметь такую дочь. Окажи милость нищему несчастному человеку, не имеющему ни собственного угла, ни куска хлеба. Будь со мной ласкова и добра, дай мне поиграть с твоей кошкой, позволь посидеть на троне, а то ноги мои устали, принеси мне еды и питья». Но принцесса закричала в ответ: «Я тебя знаю, ты никакой не нищий, ты колдун и чернокнижник! Сейчас придет мой отец, король, и велит отрубить тебе голову!». Тогда он закричал в ответ: «Ты отвратительная девчонка, как ты позволяешь себе так разговаривать с несчастным человеком? Как ты смеешь не верить моим словам? Своими нелепыми подозрениями ты обидела старого калеку! За это я своим колдовством превращу тебя в какое-нибудь животное! И пускай тебе никто не поверит, что ты принцесса, как ты не поверила мне!» И затем он осуществил свою угрозу, не знаю уж каким образом, повар мне про это не рассказал. И на ковре осталось сидеть две кошки, одна была принцессой, а другая ее питомцем. Затем эти кошки разбежались по замку, и одна из них попалась мне на глаза возле кухни. Выслушав историю этого молодого, постоянно усмехающегося при разговоре со мной повара, я не увидел причины не поверить его словам. Хоть я и знал, что англичане славятся своим лукавым нравом и вряд ли упустят возможность посмеяться над чужестранцем, нагородив ему с три короба ради своего сомнительного удовольствия потешаться за глаза над наивным путешественником. Я все же решил взять кошку к себе, и привез ее сюда, в замок, в надежде найти способ вернуть ей ее утраченную человеческую сущность.

– Так что же, ты нашел способ расколдовать ее?

– Пока нет, да и вообще, я все больше сомневаюсь в правдивости этой истории. Иногда я смотрю на нее довольно долго, пытаясь разглядеть в ней хоть каплю человеческого, но пока безуспешно. И, вообще, в последнее время она начинает казаться мне на редкость глупым существом. Она настолько глупа, что, когда я пытаюсь играть с ней солнечным зайчиком, она смотрит не на яркий, пляшущий на стенах, огонек, а на зеркальце в моей руке, причем, смотрит с таким видом, будто дурак здесь как раз я. Но, в конце концов, чего мы можем требовать от животного? Правда, есть у них и своя звериная мудрость, недаром мой учитель говорил мне: « Если хочешь научиться ловить мышей, учись у кошки!». Хотя эта кошка и мышей не ловит, живет совершенно бестолково.

– Твой учитель так говорил? Кто это? Ты никогда о нем не рассказывал?

– Мой учитель был великий и могущественный волшебник, я познакомился с ним во время своих скитаний в северных землях. К тому времени я уже немного разбирался в магии, в основном по книгам, которые я находил в замке. И позже, встретив в лесах настоящего колдуна, я был рад пожить с ним в его земляной норе и поучиться всякому. И вот, он говорил мне: «Всякая сущность мне подвластна, я повелеваю травой в лесах, облаками в небе, водой в реках, и всяким камнем, где бы он ни находился».

– Ничего себе! – воскликнул мальчик.

– Да, к тому же, он был еще и великий мудрец, и к своим предыдущим словам он добавлял: «Я могу велеть травам расступиться передо мной, но трава не согнется, пока не подует ветер, я могу велеть облакам рассеяться над моей головой, но облака не разойдутся, пока не изольют свою влагу – такова природа вещей!» Так он говорил мне.

– Поразительно! Кстати, Мистраль, знаешь, что? Я уже не могу каждый день воровать рыбу на кухне, не говоря уже о том, что воровать это вообще довольно неприятно, и, тем более, это не к лицу принцу. Может быть ты, Мистраль, будешь воровать еду для дракончика?

– Нет, Юный Роланд, у меня есть идея получше, мы можем сами ловить рыбу, например, в королевском пруду, я смастерю для тебя удочку.

– Мистраль, королевский пруд не просто так называется королевским, – Юный Роланд выставился на старика, – это заповедное место, никто кроме короля не может ловить в нем рыбу, это карается смертью. Ты что, хочешь умереть?

– Во-первых, я не боюсь смерти, хоть и не призываю ее. Во-вторых, я не собираюсь ловить там рыбу, ты все-таки наследник трона, ты будущий король, поэтому ловить рыбу в королевском пруду будешь ты, а в-третьих, в заповедном королевском пруду ловят рыбу все подряд, кому ни лень, от рыцарей до последних бродяг.

– Ну, мало ли нарушителей закона? Всех казнить, к сожалению, не получается.

– Да, и все ради чего? Ради того, чтобы посидеть с удочкой в ночной тишине в бледных отсветах луны на воде, ради тех редких минут особой благодати, что ценит каждый рыбак, что нищий, что королевский рыцарь.

– Я, Мистраль, никогда не рыбачил, а ты так про это рассказываешь, как будто бы это как раз ты большой любитель рыбной ловли.

– Ну, все-таки, я вырос в рыбацком поселке, мальчик, в одном из тех, что расположились по берегам великого озера. Мы с отцом часто ходили по озеру на своей лодке, и всегда возвращались с уловом, и я с огромным удовольствием вспоминаю те времена.

– Интересно, я этого про тебя не знал, и какая твоя любимая рыба, Мистраль?

– Моя любимая рыба – сельдяной король, ее еще называют рыба-дракон. Но в наших озерах она не водится, она любит холодные морские воды.

– И как ты ее ешь? Я ни разу не видел, чтобы когда-нибудь готовил себе рыбу.

Мистраль засмеялся в ответ:

– Эту рыбу я не ем, я ее просто люблю.

Роланд посмотрел на него удивленно.

– Что же ты тогда ешь?

– Иногда я ем вареный лук, да только вот, не умею его готовить. Вечно он у меня получается то недоваренный, то переваренный, и в любом случае на вкус просто отвратительно. По-настоящему вкусным это блюдо я пробовал очень давно – больше тридцати лет назад. Угостили меня тогда в одном старом уединенном домике в глухом темном лесу, у ручья. Я случайно наткнулся на ту одинокую хижину, когда пробирался через лес, это было тогда, когда я долгое время странствовал на севере. Я заблудился, устал и продрог. Хозяина дома не было дома, он пошел проверять свои лисьи ловушки, в доме была только девушка, дочь хозяина. Ее волосы блестели как золото, а глаза были бездонные как море. В доме было так тепло после вечной лесной измороси, а вареный лук в чугунном горшке был такой вкусный, а улыбка той девушки была такой светлой, что я почувствовал в себе новое, особенное, удивительное чувство гармонии и наполненности, и мне хотелось остаться в том доме, с той девушкой, навсегда. Но все же, мне надо было идти, девушка показала мне путь из леса, она проводила меня вниз по течению ручья. Неожиданно расставаться было очень больно, хоть мы были знакомы совсем недолго, и больше я ее не видел, только часто о ней вспоминал. Как сейчас я чувствую, как наши пальцы переплетены, и выпустить из своей руки ее руку кажется невозможным, и наше прощальное рукопожатие все длится и длится, и не разрывается. С тех пор я так и не понял, почему, тот вареный лук был таким невероятно вкусным и почему те люди жили одни среди леса.

– Может быть, потому что они были отшельниками?

– Да, Юный Роланд, ты как всегда прав, – усмехнулся Мистраль.

4

С того дня, старик, мальчик и маленький дракон стали выбираться из своего убежища. Вечерами или днем, после обеда, если принц был свободен, они ходили гулять в королевскую рощу, что росла возле дворца с восточной стороны. Обычно Роланд, краснея от напряжения, нес тяжеленный сундук, в котором сидел закутанный в одеяла дракончик, а Мистраль шел впереди налегке, иногда крадучись, иногда быстрым шагом, прокладывая дорогу по темным коридорам, по узким лестницам, подальше от любопытных, да и просто праздных глаз.

– Юный Роланд, старайся нести сундук как бы с легкостью, непринужденно, так, будто бы он совсем не тяжелый. А то ты пыхтишь как медведь, это выглядит подозрительно, – говорил волшебник шепотом.

– Может быть, ты сам понесешь, Мистраль? – отвечал ему мальчик, задыхаясь от натуги.

– Не время препираться, мой принц, и не надо так стонать. И еще, надень капюшон и опусти лицо, чтобы люди тебя не узнали. Пусть думают, что ты мой слуга и несешь в этом сундуке мои вещи. Давай поторапливайся!

Таким причудливым образом они доходили до королевского пруда в глубине рощи и там выпускали дракончика из сундука, давали ему ползать по траве, и даже пытались затащить дракончика в воду. Думали, что он будет ловить рыбу своими маленькими, но острыми когтями, но дракончик только яростно вырывался и фыркал, полз из воды к своему сундуку и пытался залезть в него обратно. В конце концов, оставив дракончика в покое в его убежище, мальчик и старик решили наловить рыбы самостоятельно. Мистраль показывал мальчику, как надо рыбачить, сам же по своему обыкновению ничего не делал, а только рассказывал истории:

– Последний случай, отдаленно похожий на нападение дракона на человека был описан в одной книге – я читал ее очень давно, лет, наверное, тридцать назад, но я до сих пор помню каждое слово, правда, возможно, не очень хорошо помню последовательность, в которой слова расположены. Книга называлась "Легенды великих озер". В давние времена некий автор, имея цель собрать в единый трактат все легенды, каким-то образом связанные с шотландскими озерами, упоминает о странном и пугающем случае. Итак, некий рыбак отправился на лодке на озеро. Он, не ожидая беды, заплыл на самую середину, день был нехорош и на озере он был один, и должно быть, казался с берега крупинкой на бесконечной зеркальной глади. Он закинул удочку и откинулся на лавку, как вдруг, внимание его привлекло нечто странное. То была голова, торчащая из воды на длинной шее, голова была вовсе не человеческая, а принадлежала неизвестному существу. Но она была довольно далеко от него, и он не мог ее хорошенько разглядеть, он подумал: «Ничего страшного, должно быть, птица летит низко над водой». Голова же приближалась и приближалась, он понял, что эта не птица, и подумал: «Ничего страшного, должно быть такой же одинокий рыбак, что и я, плывет на своей лодочке по тихому, спокойному озеру». А существо было все ближе и ближе, и в третий раз он подумал: «Да, это не рыбак, но все же, ничего страшного, должно быть старое дерево, растущее на берегу не смогло удержаться корнями за почву и упало воду, и теперь плывет корягой по озеру, удивительно, но возможно». Чудовище тем временем подплыло совсем близко и в итоге утянуло рыбака на дно. И что же, по-твоему, это похоже на дракона?

– Похоже, наверное, я же никогда не видел озерных драконов. Но, вообще, история печальная и пугающая, надеюсь, с нами ничего подобного не случится.

– Как знать, Юный Роланд, но это еще не все. Рыбак вернулся домой глубоко за полночь, мокрый, без лодки и без снастей. Жена его была в ужасном смятении, она очень волновалась и злилась, что он не вернулся до темноты. А он ей лишь ответил ледяным нездешним голосом: «Не волнуйся, теперь нам больше никогда ни о чем не придется печалиться» и лег в постель прямо как был, не снимая мокрой одежды и сапог. С тех пор он сильно изменился, он все больше молчал, все ходил по берегу и долго-долго смотрел на воду, или выходил на лодке один и плавал-плавал по озеру до темноты, размышляя о чем-то. А когда его звали в леса, за ягодой или зверем, он смотрел куда-то вбок своим жутким нечеловеческим взглядом, ничего не отвечал, а только ложился на землю, лицом прямо в траву, раскинув руки, как крылья и тело его начинало трястись и вздыматься волнами. Так существовал он довольно долго, ни жив, ни мертв, а нечто среднее, пока не пропал насовсем. Только говорили, будто видели ночью в свете луны, как некое существо, по-змеиному разрывая песок, уползло в озеро. Что ты скажешь на это. Юный Роланд?

– Удивительная и жуткая история.

– Жуткая не то слово, но если и есть в этой истории что-то удивительное, так это поведение дракона, зачем было ему хватать рыбака, ведь питается дракон, как известно, рыбой, а не рыбаками. Видимо, автор совсем не разбирается в том, о чем пишет, а раз так, то и не следовало ему вообще браться за перо, и веры ему никакой нет.

Так проходила неделя за неделей, дракончик на глазах подрастал, сундук становился ему тесен, и им пользовались только для прогулок, а дракону устроили подстилку под столом, обложив все подушками и одеялами. Когда дракончик оставался один, он бродил по комнате волшебника, в поисках того, с чем бы можно было бы поиграть. Он пытался залезать на столы. Иногда ему это удавалось, тогда он ронял на пол все, что было на этом столе – склянки, колбы, всякие бумаги и засушенные растения, кости и камни. Затем спускался на пол и на полу продолжал усугублять беспорядок, разбрасывая свою добычу по всей комнате. Когда в поле зрения дракончика попадалась кошка, он пытался поймать ее, но кошка пряталась от нового беспокойного соседа на верхних, под самым потолком, полках, глядя сверху неодобрительно и с презрением. Когда приходил мальчик, дракончик узнавал его, он радовался его возвращению, полз к нему, желая играть. И мальчик был рад своему новому маленькому другу.