1.6. Философия зоологии

В 1809 г. Ламарк издал Философию зоологии, которая принесла ему лишь переживания и страдания. Достаточно сказать, что это издание не разошлось при жизни автора. Непроданные экземпляры были пущены в продажу другим издателем (Baillère) в 1830 г., причем в новой обложке, как новое издание. Все это является косвенным свидетельством существования интриг вокруг книги Ламарка, сделавших ей отрицательную рекламу именно в том слое образованных людей, которые были главными потребителями научных знаний общего характера. Здесь, безусловно решающее значение имело мнение Кювье, ставшего «властителем дум» (И.М. Поляков: Лункевич, 1960, с. 286) в быстро правеющей послереволюционной Франции. Не называя Кювье, Ламарк (1935, с. 75) критикует его теорию катастроф. «Натуралисты…, желая дать объяснение фактам, касающимся известных ископаемых, … предположили, что на земном шаре произошла когда-то всемирная катастрофа, что она все переместила и уничтожила значительную часть существовавших в то время видов. К сожалению, этот удобный способ выйти из затруднения при объяснении действий природы, причины которых не удается уловить, имеет свое основание только в создавшем его воображении и не опирается ни на одно доказательство». Кювье отреагировал на эти выпады снисходительным изречением (цит. по Лункевич, 1960, с. 373): «Никто не считает эту философию настолько опасной, чтобы было нужно ее опровергать».

При всем этом это была новая революционная по содержанию «философия», которая впервые в научной форме утвердила идеи трансформизма и изменяемости видов. Проблема вида была ведущей в творчестве зрелого Ламарка. И связано это было с ключевым значением вида в философском осмыслении действительности. Со времен Аристотеля вид рассматривался в качестве фиксированной онтологической категории, через которую проводилась граница между устойчивым (существенным) и изменчивым (случайным). Вид был самой низшей категорией, выражающей устойчивое в природе. Это представление было полностью воспринято систематикой. Отец научной систематики Карл Линней считал, что видов существует столько, сколько их было сотворено Творцом.

В начальный период своей научной деятельности Ламарк придерживался традиционных представлений о неизменяемости видов. В статье «Вид», опубликованной в 1786 г., он рекомендует (Ламарк, 1955, с. 780), что следует «различать виды по четко разграничивающим их признакам, характеризующимся их постоянством при воспроизведении». Здесь следует подчеркнуть следующий момент. Что организмы способны изменяться, в этом мало кто сомневался. Но при этом признавалось, что организмы могут изменяться в ограниченных пределах, в частности, лишь внутри (в пределах) своего вида, т.е. по случайным признакам. В то же время неизменность видов, т.е. неспособность организмов изменяться по существенным признакам никто не подвергал сомнению.

Позже, в период зоологической карьеры взгляды Ламарка на вид радикально меняются. Впервые он высказывает мнение об изменяемости видов в работе «Discours d’ouverture do Cours de l’An VIII», представленной 11 мая 1800 г. и опубликованной в Системе беспозвоночных животных в 1801 г. Вот что говорил Ламарк об изменяемости видов в лекции 1802 г. (1955, с. 76): «… я долгое время думал, что в природе существуют постоянные виды и что эти виды состоят из особей, принадлежащих к каждому из них. Теперь я убедился, что я ошибался в этом отношении и что в действительности в природе существуют только особи». В другом месте (1959, с. 306-307) Ламарк делает следующий вывод: «Поэтому очевидно, что если бы виды были неизменными, то никогда не встречались бы индивидуумы, промежуточные по своим признакам и формам между двумя различными видами, и не было бы того, что принято называть разновидностями… Таким образом, существование разновидностей всегда будет служить явным опровержением неизменяемости видов». Разновидности как и у Ч. Дарвина рассматривались Ламарком как ступенька к новому виду.

В своем убеждении в изменяемости видов Ламарк нашел поддержку среди своих коллег-зоологов Сент-Илера и Ласепеда. В 1800 г. Ласепед опубликовал Discours sur la duree des especes в качестве введения ко второму тому своих Histoire naturelle despoissons (1798-1803). В этом введении Ласепед пришел к заключению, что «вид может подвергнуться столь многочисленным изменениям… что в конечном счете он будет более далек от своего исходного состояния, чем другой вид: этот вид тогда превратится в новый вид…» (цит. по Stafleu, 1971, р.417). Карьера Ласепеда сложилась вполне благополучно. Он принимал активное участие в Революции и был членом Национальной Ассамблеи. Получал награды как от Наполеона, так и от Людомвика XVIII, вставшего в 1814 г. во главе Франции.

Ламарк и Ласепед почти синхронно высказались в пользу изменяемости видов. Родство их взглядов понятно; оба были учениками Бюффона. В январе 1800 г. умер Добантон, бывший одно время директором Музея. Добантон был традиционалист и очень не одобрял новых веяний в зоологии. Его смерть дала возможность публично выступить с этими новыми эволюционными идеями, которые, видимо, обсуждались до этого лишь кулуарно (см. Stafleu, 1971).

Неоднократно утверждалось, начиная с самого Ч. Дарвина, что Ламарк мог заимствовать свои главные эволюционные идеи у Эразма Дарвина (Erasmus Darwin, 1731-1802). Ч. Дарвин в «Происхождении видов…» (1952, с. 78) писал: «Любопытно в каких широких размерах мой дед, Эразм Дарвин, в своей «Зоономии» (т. I, стр. 500-510), появившейся в 1794 г., предвосхитил воззрения и ошибочные основания, которыми руководился Ламарк». По нашему мнению, нет необходимости искать истоки учения Ламарка за рубежом. Все необходимое для развития своих эволюционных взглядов Ламарк мог найти у Дидро (Denis Diderot, 1713-1784) и у своего попечителя Бюффона.

Например, Дидро в Элементах физиологии (Elemens de Physiologic, 1875) говорил не только об изменении органов под действием потребностей, но и о возможности их порождения (цит. по: Лункевич, 1960, т. 2, с. 39): «Организация определяет функции и потребности, а иногда потребности влияют в свою очередь на организацию, и это влияние может привести иногда к изменению или образованию органов». В «Мыслях об объяснении природы» интересно еще одно высказывание Дидро, имеющее прямое отношение к Ламарку (там же, с. 40): «Не мог ли бы философ… предположить, что все живое имеет от вечности особенные элементы, рассеянные и смешанные в массе материи, что все эти элементы случайно соединились, потому что такое соединение было возможно; что сформировавшийся из этих элементов эмбрион прошел бесконечные стадии развития и организации… что протекли миллионы лет между каждой их этих стадий развития и что ему, быть может, предстоит пройти еще другие стадии развития и организации, нам неизвестные… что он навсегда исчезнет из природы или, скорее, будет существовать в ней под иной формой и с другими способностями, отличными от тех, которые наблюдаются в нем в данный момент» (выделения наши). Это очень близко к тому, что говорил Ламарк. И о миллионах лет истории развития органического мира он мог говорить, следуя Дидро, а не Э. Дарвину, как утверждалось (см., например, Чайковский, 2008, с. 60). В сравнении с Дидро Ламарк, безусловно, ушел далеко вперед в понимании специфики реакций организмов на действие среды. Дидро (1935, с. 526; см. также Лункевич, 1960, т. 2, с. 41; Бляхер, 1971, с. 19) в своих рассуждениях (в Элементах физиологии) предвосхитил опыты Вейсмана по отрубанию хвостов у мышей, допуская (в отличии от Вейсмана) возможность наследования повреждений: «Я готов думать, что если в течение долгого периода отрубать у ряда поколений руки, то получится безрукая раса». Ламарк во втором законе недвусмысленно говорил, что наследоваться могут лишь те новые признаки, которые формируются природой (организма) в ответ на изменившиеся условия среды. Дидро, равно как и Вейсман говорили о наследовании признаков, несвязанных с природой организма. Близкой к точке зрения Дидро и также далекой от воззрений Ламарка является позиция Э. Дарвина, сформулированная в Зоономии: «Все животные с первого момента возникновения каждого из них и до конца жизни испытывают постоянные изменения, … и большое число этих форм или этих склонностей, приобретенных при жизни, передается их потомству» (цит. по Бляхер, 1971, с. 19). Мы подробно обсудим вопрос о наследовании приобретенных признаков и точку зрения на этот вопрос Ламарка в главе 6.

Бюффон рассматривал климат, пищу и доместикацию в качестве ключевых факторов, изменяющих организмы. Собственно эти же факторы изменчивости разбирались Ламарком. Более того, именно Бюффон одним из первых начал говорить (в четвертом томе Histoire naturelle, generate etparticularе) о связи человека с обезьянами: «Если мы допускаем, что осел принадлежит семейству лошадей и что он отличается от лошади, представляя дегенеративную (degenere) модификацию, то мы можем сходным образом сказать, что обезьяна относится к тому же самому семейству, к которому принадлежит человек и что она является модифицированным человеком, что человек и обезьяна имели общее происхождение, подобно лошади и ослу, что каждое семейство имело единый источник и даже, что все животные происходят от одного животного…» (р. 382).

Не последнюю роль в развитии эволюционных взглядов Ламарка, возможно, сыграл выдающийся французский философ и физиолог Кабанис (Piere-Jean-Georges Cabanis, 1757-1808). Между 1790 и 1796 г. Кабанис опубликовал 12 работ, которые впоследствии в 1802 г. были изданы в Париже отдельной книгой Rapports du physique et du moral de Vhomme (англ, перевод: On the relations between the physical and moral aspects of men, 1981, John Hopkins U.P., 2 vols). В этих работах Кабанис утверждал, что жизнь постоянно возникает в самопроизвольных актах, что организмы изменяются под влиянием изменения климата и других физических факторов, что приобретаемые изменения передаются от матери ее детям и сохраняются у детей в отсутствии индуцировавшего их фактора. Кабанис говорил о возможности усиления или ослабления органа при его интенсивном использовании или неиспользовании и допускал унаследование соответствующих изменений в ряду поколений. Кабанис, следовательно, был первым естествоиспытателем, сформулировавшим закон об использовании и неиспользовании органов (Stafleu, 1971). Все эти эволюционные идеи, высказанные Кабанисом независимо от Э. Дарвина, были разбросаны среди массы разнородных данных в основном медицинского значения и не составляли целостной картины как это было у Ламарка в его Философии зоологии.

Наконец, эволюционные идеи высказывал друг Ламарка по работе в Музее Ласепед. Мы уже говорили о признании Ласепедом изменяемости видов, о чем он писал в 1800 г. Однозначно высказывался Ласепед об эволюционном времени, охватывающем, по нему, огромные промежутки времени (Stafleu, 1971). Напомним и Бюффона, славившегося своими афоризмами, который сказал об эволюционном времени: «Время – великий работник природы». Одним словом, Ламарку было, у кого учиться, и было, с кем обсудить новые революционные по содержанию идеи. Нельзя сбрасывать со счетов характер той эпохи последнего десятилетия XVIII столетия, в которой жил Ламарк. Сама жизнь давала ему показательные примеры поступательных перемен в обществе.

Самое главное, однако, в том, что понимание эволюционных механизмов в подходе Ламарка, радикально отличалось от того, с чем выступал Э. Дарвин. В Зоономии Э. Дарвин следующим образом сформулировал проблему наследования приобретенных признаков (Е. Darwin, 1794, р. 237). «В-пятых, все животные, начиная со своих зачатков или примордиев до завершения жизни, подвергаются непрерывным трансформациям, которые частично возникают в результате их собственных усилий вследствие их желаний и антипатий, их радостей и страданий, их гнева или партнерских отношений; многие из этих приобретенных состояний и склонностей передаются следующим поколениям». Преемственность от Э. Дарвина можно провести к Жоффруа Сент-Илеру, но никак не к Ламарку. В главе 6 мы увидим, что Ламарк выступил с более сложной концепцией. Сарказм Кювье о животных, желающих измениться и меняющих себя, более имел отношение к Э. Дарвину, но не к Ламарку. Вейсман опровергал Э. Дарвина, но не Ламарка.

После «победы» Кювье в споре с Сент-Илером (см. Амлинский, 1955) эволюционные идеи стали не в моде; более того их стало опасно открыто высказывать, не подвергая испытаниям возможности своего карьерного роста. Поэтому эволюционные идеи ушли на время как бы в подполье в ожидании своего часа, когда они смогли бы снова выйти на поверхность.

Этот час настал после выхода в свет «Происхождения видов» Ч. Дарвина. В Европе снова пробудился интерес к эволюционным идеям Ламарка. Не последнюю роль в этом сыграли Эрнст Геккель (см. его книгу: Die Naturanschauung von Darwin, Goethe und Lamarck, Jena, 1882) и его противник, специалист по ракообразным венский профессор Карл Клаус (Carl Friedrich Wilhelm Claus, 1835-1899), издавший работу Lamarck als Begrunder der Descendenzlehre (Wien, 1888) [Ламарк как основатель теории потомков]. Отметим также еще ряд важных работ:

Edmond Perrier (1844-1921) La Philosophic Zoologique avant Darwin (Paris, 1884); Arnold Lang (1855-1914) Zur Charakteristik der Forschungs-wege von Lamarck und Darwin (Jena, 1889). Профессор Перрье в своей книге обратил внимание на использование Жоффруа Сент-Илером идеи естественного отбора при обсуждении происхождения крокодилов из архаичных телеозавров.

Во Франции в 1873 г. вышло новое издание Философию зоологии; в 1907 г. появилась первая часть Философию зоологии, предисловие к которой написал Геккель. В Англии перевод книги Ламарка появился в 1914 г. В России в книге «Теория развития» (1904) были напечатаны переводы третьей и седьмой глав Философию зоологии. Полный перевод первой части книги был выполнен С.В. Сапожниковым и опубликован в 1911 г. под редакцией и со вступительной статьей Вл. Карпова. В советское время вышли два издания, одно перед войной (1935), другое после войны (1955, 1959).