Для небольших ролей Молотова, Хрущёва, Вышинского, Берия, Федоренко китайцы нашли совершенно посторонних людей с улицы, никогда не игравших ни в театре, ни в кино, и, к сожалению, отказались от моего предложения подобрать хороших актеров среди моих друзей в Благовещенске или Хабаровске. Мне же это оказалось даже на руку, потому что моя игра на фоне совершеннейших дилетантов, выглядела без преувеличения блестящей. После начала работы, я заметил восхищение не только в глазах этих русских мужчин, но даже всех членов китайской съемочной группы, которые едва сдерживались в некоторых моментах от аплодисментов. Это признал и актер, играющий Мао, который вообще играл с суфлером (я же свою роль выучил почти наизусть). Признали и другие китайские актеры, которые постоянно подходили с поздравлениями и выражением восхищения. Кое-кто откровенно подбегал, чтобы пожать руку и сказать: «Здорово!» Кто-то просто издали показывал большой палец. Я чувствовал, что роль получилась.

Это вдохновляло на новые подвиги, так что «Остапа понесло». Я осмелел настолько, что стал спорить с создателями этого фильма, сопротивляться в некоторых моментах, не желая создавать китайского Сталина, а играть именно того Сталина, которого знают и помнят советские люди. Например, для того чтобы набивать трубку, я вытащил привезенные с собой слабо никотинные папиросы опять же из своего реквизита, которые в данном случае заменили любимые сталинские папиросы «Герцеговина флор».

В своем стремлении сделать Сталина более-менее реальным я получил некоторую поддержку со стороны наших русских людей, которые видели, что я делаю все правильно. Надо признать, что и это принесло мне некоторые дивиденды, потому что режиссер понял, что я не просто человек с улицы, а актер, старающийся передать поведение своего героя, к тому же знающий о нем больше самих авторов этого сериала.

Во время работы над ролью Сталина я сделал для себя открытие, что есть актеры технические, а есть актеры творческие. Большинство актеров, особенно в сериалах играют технически, то есть более-менее четко выполняют все действия своего персонажа, предписанные сценарием, особо не заморачиваясь на психологические тонкости, и на чувства этого человека. Таких людей очень много среди китайских актеров, хотя именно те, кто играет творчески, становятся настоящими мастерами.

Понял и то, почему мне раньше было трудно играть свои роли, особенно представителей не очень хорошо знакомого мне западного мира. Потому что я стараюсь понять его место в событиях, представить себе характер и особенности действий этого героя, то есть сделать то, что у нас называется «перевоплощением». А как перевоплотиться, если в китайских сценариях чаще всего такие роли бывают обозначены очень слабо, лишь небольшими штрихами: персонаж либо «смеется», либо «плачет», либо «хитрит», либо «грубит». Но ведь даже любой негодяй должен иметь какие-то мотивы, по которым он совершает свои злые поступки. В китайских же фильмах чаще всего негодяй плох уже тем, что он иностранец. Такой подход всегда претил мне, мешал работать.

А на этот раз мне было легче играть, потому что многое было знакомо: роль Сталина в истории, его отношение к Китаю и к Мао, его привычки и душевное состояние, известные каждому советскому человеку. При подготовке к этой роли я постарался вспомнить все, что было связано с этим человеком, нашел в интернете не только его биографию, но и историю всей его жизни в событиях и фактах, посмотрел разные фотографии. К сожалению, не было возможности посмотреть не только реальные кадры кинохроники тех лет, но даже и работы других актеров, когда-либо игравших роль Сталина.

Съемки трех больших эпизодов, связанных со встречей Сталина и Мао Цзэдуна, с переговорами между делегациями Советского Союза и Китая, с подписанием Договора о дружбе между двумя странами хоть и длились с раннего утра до заката солнца, но шли очень бодро, как по маслу. Видя такую оперативную (суть качественную) игру актера, от которого руководители, видимо, не ожидали такой прыти, они тут же добавили на этот день еще три моих небольших эпизода, изначально в плане не значившихся.

Но, как оказалось, это были еще цветочки. Вечером, когда мы вернулись в гостиницу, мне принесли вызывной лист на съемки моего следующего рабочего дня, которые должны были проходить в кабинете Сталина, и я чуть не упал, потому что на этот день запланировали двенадцать эпизодов, то есть по сути мой полный бенефис, при чем не на вечер в течение трех часов, как в театре во время бенефиса какого-либо артиста, а на целый день. Правда, до этого было еще три дня подготовки.

С целью необходимости расслабиться после напряженного первого дня, я решил отправиться посмотреть зимнюю Харбинскую достопримечательность – Ледяной городок. Моя бывшая ученица отпросилась с работы со второй половины дня, и мы выехали туда еще перед закатом солнца, чтобы успеть сначала сфотографировать объекты при дневном свете. Мороз был жутким даже в городе, ниже 20 градусов, а уж в «холодильнике» этого ледяного городка просто невыносимым. Тем не менее дышалось мне в этом холодном Харбине вполне нормально, во всяком случае значительно лучше, чем в Пекине, потому что в Пекине очень сухой воздух, а в Харбине немного влажный, ближе к российскому.

Ледяной городок в Харбине

Фото из личного архива автора

Моя спутница высмотрела, что входные билеты для жителей города стоят наполовину дешевле. Такую же сумму она выгадала и для меня, когда я продемонстрировал свой «пенсионерский» возраст. Правда, при этом пришлось показывать паспорт дважды: сначала при покупке билета, а потом еще и на входе. Тут же на входе мне немного испортили настроение тем, что перед нами контролерша не пропустила женщину с девочкой, которую та хотела провести без билета. Жестокосердная контролерша специальной рейкой измерила рост и выяснила, что ребенок слегка превысил положенную норму, а поэтому заставила ее маму покупать взрослый билет. Это выглядело неприятно, потому что для детей зимой такие игры со снегом и на льду в радость, и, на мой взгляд, их в любом возрасте только при предъявлении ученического билета нужно пускать сюда вообще бесплатно. Но, как гласит пословица, со своим уставом в чужой монастырь не ходят, а тем более в Ледяной городок, где от одного названия уже веяло жутким холодом.

Правда, у нас уже был опыт посещения этого городка во время моего прошлого приезда в Харбин два года назад. Поэтому мы постоянно двигались, стараясь не озябнуть, и держали фотоаппарат в руках, чтобы согревать батарейку, которая в таком холодильнике быстро выходила из строя. Маршрут тоже был нам хорошо знаком, поэтому мы сначала обошли все объекты и успели поснимать закатные пейзажи, а потом уже стали наслаждаться видами этих ледяных строений с подсветкой разноцветных фонарей, вмонтированных внутри. При попытке сделать съемку на видео руки без перчаток моментально заледенели, не выдерживая и двух минут.

Мы находились там свыше трех часов, и когда челюсть уже перестала двигаться, вынуждены были расстаться с этой ледяной красотой и отправились греться водочкой с горячими пельменями, которые в старой, «русской» части города готовят настолько замечательно, что они сами прыгают в рот, почти как галушки у гоголевского героя, и там нежно тают.

Эта экскурсия хоть немного подготовила меня к следующему съемочному дню. На этот раз нам пришлось работать в старом, заброшенном здании с высокими потолками, построенном явно русскими жителями этого города когда-то сто лет назад. В одном из залов этого дома был оборудован якобы кабинет Сталина в Кремле. В этот день температура в помещении, где мы работали была порой ниже, чем на улице, а на улице, повторюсь, было ниже -20°.

В кабинете повесили на стены огромные репродукции картин русских художников, огромные портреты Маркса и Ленина, а на один из каминов (?!) поставили небольшие скульптуры божьей матери с младенцем (?!), ни капли не вникая в идеологическую суть того, что они делают. Стандартное представление китайцев о всех и всяческих интерьерах у иностранцев на западе. А наши СМИ, вслед за западными, рвут глотку, обвиняя китайцев во всех коммунистических грехах. Да здесь коммунистической идеологией никогда и не пахло. Здесь была, есть и будет только одна идеология, имя которой Срединное государство.

Пришлось пояснить режиссеру, что кабинет Сталина в реальной жизни занимал как раз четвертую часть этого помещения, что выглядел он весьма аскетично: там не было никаких картин и портретов, а висел лишь единственный небольшой портрет Ленина над рабочим столом. Но режиссер лишь развел руками, показав, что дело уже сделано, объяснив при этом, что примерно такой по величине кабинет был у Мао Цзэдуна, поэтому они решили, что у Сталина должен быть не меньше. Удалось лишь убедить убрать скульптуру католической Матки Боски.

Но это были мелочи по сравнению с тем испытанием, которые нам всем приготовила природа в виде жуткого холода, когда всякая реплика сопровождалась шлейфом пара изо рта. Наклеенные усы от этого постоянно намокали и через некоторое время вообще леденели. Приходилось время от времени их освобождать ото льда, а при этом выдирались волоски из размокшего полотна, на который они были приклеены. Но если мне иногда удавалось спрятать горячее дыхание за дымом от трубки, которая тоже быстро гасла от холода и сырости, то другие персонажи, разговаривающие со мной постоянно тоже «дымили» непонятно чем. На мое удивление по этому поводу режиссер просто махнул рукой, заявив, что бессилен что-либо сделать. Значит, так и будет на экране: жуткий мороз в неотапливаемом кабинете у Сталина в Кремле в заснеженной Москве. Для полноты картины не хватало только медведей, бродящих по улицам.

Первые эпизоды прошли еще с некоторой долей утренней энергии, но чем дальше, тем становилось все сложнее. Не помогали ни свитер, надетый под мундир, ни рейтузы, предусмотрительно поддетые под брюки, ведь товарищ Сталин работал в своем кабинете, поэтому был без шапки, без пальто или шинели. Иногда приходилось просто клацать зубами, которые выбивали дрожь.

Фото из личного архива автора

Но удивительным было то, что как только начиналась реальная съемка, организм самостоятельно собирался и все шло нормально, реплики пробегали почти без задоринки, претензий у режиссера ко мне не было. Партнеры в зависимости от эпизодов менялись, время от времени убегая в теплый микроавтобус греться, а я постоянно вынужден был оставаться на площадке, удивляя своей невиданной стойкостью закутанных в ватные пальто и запелёнутых в десяток разных видов белья и одежды работников группы и самого режиссера, жена которого приехала ухаживать за ним, постоянно поднося ему бутылки с горячей водой, которой он согревал руки. Моя же помощница время от времени приносила мне только специально приготовленный в этот день для всех имбирный чай. Не знаю, что хранило меня, то ли этот чай, то ли состояние внутренней собранности, то ли русский дух этого дома, но все участники этого действа смотрели на меня, как на человека с Луны, совсем не боящегося холода. Таким образом, моя роль Сталина постепенно превращалась в роль генерала Карбышева. Русские ребята, гревшиеся в автобусе и время от времени приходившие для съемок своих эпизодов, откровенно удивлялись: