На обочине дороги стояли жертвы нападения хулиганов, которые долго измывались над несчастными путниками. Уложив Гарика на обочине, Клим живописно раскинул его руки, а ноги, наоборот, прижал к животу. Едва Клим закончил изготавливать свой натюрморт, как вдали показались светлячки фар. Выскочив на середину шоссе, Клим согнулся на правую сторону, бережно поддерживая правую руку, которую измазал кровью. Пока автомобиль приближался, Клим вывернул из суставов правую руку, отчего конечность стала совсем похожей на поломанную.

Галогенные фары далеко освещали пустынную дорогу. Машина шла на скорости километров двести и не хотела останавливаться. Водитель включил клаксон, оглашая окрестности переливчатыми трелями.

«Если меня на такой скорости собьют, то моя карьера боевого пловца будет бесславно закончена», – печально подумал Клим, медленно опускаясь на колени.

Водитель все-таки решил проявить человеколюбие. Тормоза дико завизжали, машина пошла юзом и в метре от Клима остановилась. Из открытого «Мерседеса» на него пахнуло запахом перегретой резины и хорошего бензина.

– Какого черта вы в таком виде стоите посередине дороги! – крикнул женский голос.

Из-за ослепляющего света мощных фар ничего не было видно.

– Мадам! Во имя человеколюбия помогите! – взмолился Клим, поднимая к глазам вывихнутую руку.

– Что с вами случилось? – недовольно спросила женщина, выключая фары.

– У нас сломался внедорожник, и мы с товарищем пошли к дороге, чтобы попросить помощи. Примерно за километр от перекрестка нас догнал «Форд Мустанг», из которого выскочили человек восемь обкуренных или обколотых юнцов и напали на нас. Они нас избили и раздели догола. Похоже, у моего товарища сильное внутреннее кровотечение. Его надо срочно отвезти в больницу.

– В порту хорошая больница, и там привыкли к пьяным дракам матросов. Я думаю, вам лучше ехать в порт! – жестко сказала женщина, переключая скорость.

«Мерседес» сдал назад на пять метров, и после этого женщина включила фары.

Она чуть свернула колеса направо, и когда фары вспыхнули, Клим закрылся от яркого света правой рукой.

– Что со вторым? – успела спросить женщина, как Гарик вдруг прыгнул.

Прыгать из положения лежа высшее искусство, да еще свернутым в комок – выше человеческих сил, но Гарик это сделал.

Схватив женщину за горло, Гарик громко спросил:

– Кто ты, кукла?

– Жена мистера Кервуда – Флора Кервуд.

Клим про себя присвистнул. Джеймс Кервуд был миллионером – владельцем газового месторождения на юге Амантейских островов. Его газом снабжались все промышленные предприятия Республики Амантейские Острова. Сам Джеймс жил на большом острове Сан-Лигейрос, находящемся хотя и под юрисдикцией Франции, но являющемся свободной экономической зоной. Выкупив девяносто процентов земли Сан-Лигейроса, Джеймс являлся полновластным хозяином острова, который пользовался правами экстерриториальности.

Когда Клим, готовясь к операции, читал досье на ведущих политиков и бизнесменов региона, то обратил внимание, что на мистера Кервуда заведены уголовные дела в нескольких близлежащих странах, в том числе и Республике Амантейские Острова. Так как без транспортировки природного газа вся промышленность моментально бы замерла, то местная полиция смотрела сквозь пальцы на то, что господин Кервуд частенько навещал свою жену под чужим именем. Полиция есть полиция, а бизнес есть бизнес. Иногда пути этих ведомств пересекаются, но чаще они идут параллельными курсами.

Моментально вспомнив страничку из досье на Кервуда, Клим спросил, усаживаясь на заднее сиденье шикарного автомобиля:

– Джеймс сейчас дома?

– Вы знаете моего мужа? – более уверенно спросила женщина.

Похоже, ее ничуть не смутили голый вид спецназовцев и вольное обращение Гарика с ее горлом.

– Только по публикациям в бульварной прессе, мадам, – галантно ответил Клим, кладя руку на плечо женщины.

– Вы должны понимать, что такое отношение к жене Кервуда вам так просто не сойдет с рук, – попробовала нажать на похитителей женщина.

– Мадам! Все это будет потом, а пока вам лучше уехать с этого места, – предложил Клим, чуть сдавливая плечо женщины.

– Мадам балуется наркотиками? – спросил Гарик, обнаружив в бардачке пакетик с белым порошком.

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы, – огрызнулась женщина, плавно трогая машину с места.

«Вот железные нервы!» – про себя восхитился Клим.

Гарик, тем временем открыв пакетик, сунул в него мизинец. Вытащив мизинец, облизнул его и с удовлетворением сказал:

– Первоклассный кокс! Такой пакетик на черном рынке стоит не меньше десяти тысяч долларов.

– Давайте, мадам, поезжайте прямо к вашему дому. Судя по количеству кокса, вы намереваетесь отдохнуть от мужа со своим другом. Такое количество кокса нужно для хорошей вечеринки человек на десять или на длительный загул. Следовательно, дня два-три мы сможем провести в вашем доме, не опасаясь преследования полиции, – с облегчением сказал Клим.

– Значит, это вы сбежали из сумасшедшего дома на острове Сан-Орландо? – заинтересованно спросила женщина, все больше увеличивая скорость.

Клим не стал разуверять женщину в обратном, но счел нужным попросить, когда скорость достигла ста пятидесяти километров в час:

– Мадам! Мы хоть и сумасшедшие, но прекрасно понимаем, что на такой скорости вас трогать не стоит.

Женщина сбросила скорость до ста двадцати километров в час и, глядя в зеркало заднего вида, спросила:

– Вы не сексуальные маньяки? – При этом она нервно облизнула полные губы остреньким язычком.

– Нас держали в психушке по политическим мотивам, но мы давно не видели женщин и готовы исполнить все ваши самые смелые сексуальные фантазии, – заверил Клим и нежно погладил женщину по плечу.

– Ваш товарищ любит играть в сексуальные игры? – спросила женщина, сбрасывая скорость.

– Эй, кукла! До города еще пятьдесят миль! – напомнил Гарик.

– Неужели ты думаешь, что такую вечеринку я буду организовывать в собственном доме? – презрительно спросила женщина, ловко, на высокой скорости, вписываясь в правый поворот.

– Вы производите впечатление здравомыслящей женщины и водите машину прекрасно! – польстил Клим.

Десять минут езды по проселочной дороге, на диво ухоженной и неразбитой, и машина свернула в кустарник.

«Иным российским автобанам следует брать пример с этой проселочной дороги», – ностальгически подумал Клим.

Объехав один куст, второй, машина сделала крутой поворот, что под силу только мерседесовскому рулевому устройству, и остановилась перед поваленным деревом толщиной с тело обычного человека.

– Подай черный брелок с ключами! – приказала женщина Гарику.

Сунув руку в бардачок, Гарик не глядя нащупал требуемую вещь и подал женщине.

Пальчики водителя быстро начали нажимать три разноцветные кнопки на брелке.

Имея профессиональную память спецназовца, Клим с одного раза запомнил последовательность нажатий и с интересом следил за дальнейшими действиями жены миллионера.

Щелкнуло реле, зажужжал мощный электромотор, и ствол начал подниматься.

Едва замаскированный шлагбаум поднялся на метр, как «Мерседес» рванул вперед.

– Если не набрать скорость, ствол придавит машину! – похвасталась женщина, резко сворачивая направо.

Два дерева разъезжались в разные стороны, открывая проезд к маленькому без изысков бунгало с зеленой плоской крышей. На плоской крыше бунгало сидели три человека за столиком на тонких ножках и пили из высоких бокалов напитки. Кто сидел за столиком, видно не было. Луна, исправно светившая все время, зашла за тучу, да и тент задерживал не только солнечный, но и лунный свет. Единственное, что Клим успел увидеть, были длинные волосы у двух человек.

«Длинные волосы сегодня могут принадлежать как мужчинам, так и женщинам!» – флегматично заметил внутренний голос, до сих пор молчавший.

«Сам знаю!» – оборвал Клим своего постоянного оппонента.

– Тебе ничего не кажется странным? – спросил Гарик.

– Если это вечеринка, то почему хозяева не встречают гостей? – тоже задал вопрос Клим на русском и сразу перешел на английский: – Мадам! У вас на вечеринках всегда так тихо?

Женщина не успела ответить. Грубый мужской голос с ярко выраженным ирландским акцентом посоветовал:

– Эй ты, говорливый! Осторожно открыл дверь и медленно вышел из машины! Дернешься – сразу стреляю!

– О’ кей! – отозвался Клим, передвигаясь в левую сторону.

Слабая надежда на то, что снайпер, засевший в доме, на миг потеряет его из виду и тогда у него будет возможность маневра, моментально рассеялась, когда тот же голос посоветовал:

– Не дергайся, парень! У нас два ствола. Один смотрит на вас с верхней точки, а второй с нижней.

Голос раздавался из кустов роз, росших справа от дома.

«Грамотно засаду выбрали орелики!» – мысленно похвалил Клим налетчиков, захвативших место игрищ богатых людей.

Подняв вверх пустые руки, Клим неловко перелез через борт автомобиля.

Громовой хохот раздался с трех сторон.

– Надо же, Флора голых мужиков привезла! Чтобы сразу трахаться! – орали захватчики.

Что бунгало захватили именно бандиты или террористы, теперь Клим был уверен. Обычные бандиты так правильно не выбирают огневые точки и сектора обстрела. На душе стало немного легче. Всю жизнь Клим боролся с врагами государства и террористами, а теперь на старости лет ему самому пришлось стать заложником.

– Остальные вышли из машины! Руки за голову! – скомандовал писклявый голос.

Гарик и женщина вышли, вернее выползли из машины, причем напарник старательно корчил из себя раненого. Гарик дергался, хватался за руку, хромал.

Это не произвело на террористов никакого впечатления.

– Голые мужики и Флора, присели! Гусиным шагом в подвал! – приказал Ирландец – так окрестил первого захватчика Клим за его ярко выраженный акцент.

Террористы должны иметь отличительные черты, – тогда легче с ними бороться – такова азбука контртеррористических мероприятий.

Присев на полусогнутые ноги, Клим вслед за женщиной засеменил в дом.

Женщина на правах хозяйки дома пошла первой. Толстая дубовая дверь распахнулась прямо перед носом Флоры.

Кто ее распахнул, Клим не заметил, увидел только коричневые, давно не чищенные ботинки, выглядываюшие из-под нижнего обреза двери.

Простуженный бас скомандовал:

– В подвал! Бегом марш!

«Ребятки очень смахивают на профессиональных вояк или мэрков. Ирландец и Простуженный явно служили в армии. Команды четкие и явно из армейского лексикона. Так командовать за год не выучишься!» – прикинул Клим, выпрямляясь и переходя на бег трусцой.

Сразу за дверью оказался приличных размеров холл, обшитый дубовыми панелями, в нем перед большим камином стояли кожаные кресла. Огромный, сложенный из прямоугольных блоков нетесаного камня камин, в котором можно было целиком зажарить хорошего барана, занимал половину противоположной стены. В середине холла лежал огромный сдвоенный надувной матрац площадью не менее десяти квадратных метров. На ворсистой поверхности надувного чуда в беспорядке лежали плетки, уздечки, цепи – оборудование для мазохистов. Две смятые банные простыни источали свежий запах человеческих тел.

– Быстрей, выродки! – рявкнул простуженный, стеганув Флору пониже спины плеткой.

Взвизгнув, Флора припустила поперек холла к низкой двери под широкой лестницей, уходящей наверх. Когда до лестницы осталось два метра, последовала новая команда:

– Стоять!

Низенький толстячок выскочил из-за высокой спинки кресла и, подбежав к двери, быстро ее отпер.

– По одному! Первый старый, второй молодой! Флора последняя! Бегом марш! – последовал приказ Простуженного, который так и не показался на глаза.

На голову толстяка был напялен черный капроновый чулок. Именно напялен, а не надет. Черная пятка эффектно сидела на лысине, демонстрируя маленькую дырочку.

Гарик первый пробежал через холл и, нагнувшись, начал боком пролезать в маленькую дверцу.

– Торопись, старый! – пропищал тонким голосом толстяк, стеганув Гарика по левому боку тонким стеком.

– Мать твою женщину! – ругнулся Гарик, проскальзывая внутрь.

Толстяк счастливо засмеялся, довольный ударом.

Клим успел заметить, как на боку Гарика моментально появился багровый рубец и в двух местах была рассечена кожа и мышечная ткань.

– Молодой, пошел! – скомандовал Простуженный, который переместился в холл, но не высовывался, продолжая командовать из укрытия.