Героический сон советского моряка

Вокруг разрывы снарядов и ужасающий грохот. Это инопланетяне пытаются задержать бесстрашного советского моряка Вальку Хлызова, который с обрезком водопроводной трубы, который почему-то превратился в ручной пулемет идет в атаку на инопланетный корабль. Валька смело идет и пули так и летят вокруг него. Но они почему-то его не задевают. Да и сам Валька не чувствует ни страха, ни каких-либо сомнений в правоте своего дела. В его ушах слышны какие-то крики: "За Родину! За Сталина!"

И почему-то звучат слова песни, от которой у него идет мороз по коже: "Вставай страна огромная, Вставай на смертный бой!"

Но Валька думает только об одном чтобы продержаться немного. Там наверняка на поддержку придут его верные кореша. От сильного удара в грудь он падает и сильно ударяется об мерзлую землю.

Это пьяный матрос Хлызов свалился с кровати и ударился головой о пол.

– Во смотри как даже на кровати не удерживается – воскликнул Рывкин, еле пережовывая бутерброд. – надо бы его поднять, а то на полу может простудиться.

Около кровати спящего Вальки собрались его друзья, которые на стоящем рядом столе разложили все привезенные Валькой съестные припасы и устроили чаепитие.

– Это опасно – возразил Генка Зубрилин, разрезая огромный флотский батон вдоль и обкладывая его внутренности толстыми кусками сала. – Мы его положим, а он опять бухнется и не дай бог еще об ножку кровати ударится. Ему лучше лежать на полу. Я вот однажды видел как один моряк напился в купе поезда Ленинград-Мурманск. Мы положили на вторую полку, а он как упадет оттуда. Мы его опять. И так пять раз. Вы себе не представляете как это было тяжело пять раз такого здорового мужика затаскивать на вторую полку.

– Так чего же вы на первую его не положили?

– Да ты что! На первой годки спали. Они тогда сказали: "Ни за что. Раз молодой значит должен наверху спать". И кстати говоря сами его туда и затаскивали. Это все равно, что секретарю обкома партии или нашему адмиралу ехать в общем вагоне.

– Давайте все равно положим. Тем более, что сейчас его продукты поедаем.

– А что в этом такого. Он же сам сказал, когда отключался: "Корефаны это все вам".

– Да это были его последние слова. Я едва успел его подхватить. А то бы точно свою головеху разбил.

Поскочившие друзья, Вальку бережно подняли и уложили обратно в постель.

Прерванный сон Вальки продолжился, со сменившейся тематикой. Теперь все было более миролюбивее. Он в рубке инопланетного корабля. Инопланетяне мурлыкают какими-то странными словами. На пультах перемигиваются разноцветные лампочки. Инопланетяне с круглыми и лысыми головами, с широкопоставленными глазищами, диаметром как дно граненного стакана, постоянно показывают ему и что-то говорят. Но Валька ничего не понимает, так как чувствует, что он настолько сильно устал, что хочет спать. И хотя он видит в иллюминатор, что его родная голубая планета Земля удаляется с каждой минутой от него, он даже не чувствует никаких признаков надвигающейся ностальгии.

– Даже как то странно – подумал Валька – вот сейчас меня увезут черте знает куда и все. Прощай маманя. Прощай Родина! Прощайте друзья и я никогда уже не увижу землю. Правда что меня тут ждет. За пьянку так все равно сидеть на губе, да и потом это черное пятно на всю оставшуюся до конца службы жизнь будут склонять на всяких собраниях. А так глядишь посмотрю как другие живут. А то живем тут в такой стране, что весь мир можем увидеть только через черно-белое очко телевизора да и в телепередачах " Клуб путешественников" и "В мире животных". Правда говорят, что уже какой-то из наших бывших белогвардейцев изобрел в Америке цветной телевизор. Странно, что у нас не могут изобретать. Обязательно нужно туда подаваться. Ну ничего завоюем Америку, так все они у нас пощады будут просить. Видел телепередачи "В странах Капитала", "Их быт и нравы", " Мир обреченных и загнивающих".

Так что все известно. Уже надоело. Буду уж где то там на какой-нибудь планете куковать как диковинное существо. Живут же иностранцы у нас в стране почти как короли. Следовательно и я могу даже приврать, что есть, например, такие продукты без которых мне не выжить. Или обязательно нужно любить для укрепления здоровья несколько женщин. Так сказать создать инопланетный гарем. Что им стоит для меня утащить несколько хорошеньких женщин. Потом желательно, чтобы в день поставляли по бутылочке коньячка и обязательно закусочек хорошеньких. Если не смогут, то могу и сам нагнать. Правда и тут могут со мной поступить также как там на Западе.

У Вальки спина покрылась холодным потом.

– Как же это я не догадался. Меня же разберут на кусочки или заставят трахаться с какими-нибудь инопланетными бабенками. Чтобы изменить или улучшить ихнюю расу. Правда все это тоже интересно. Как там у них это дело поставлено.

Это Вальку как-то более заинтересовало, особенно после того, как один из инопланетян выдвинул какой-то ящичек и вынул оттуда коробку, от верха которой оторвал крышку и дал ему. Валька отпил жидкость. Ему она понравилась. Она чем-то напоминала разбавленную водку. Но только слабенькую. Валька вспомнил, что эту жидкость действительно лил ему в рот инопланетянин, когда он лежал на земле, придавленный радиатором.

Эти оба закивали одобрительно головами и Валька расслабился. И опять провалился.

Хорошо когда друзья рядом

Валька во сне чмокал губами, как будто пил жидкость.

– Смотри-ка! – воскликнул Абдулаев – все еще не напился и даже во сне пьет.

– А что ему еще делать – согласился Зубрилин, наливая в кружку технический спирт синеватого цвета.

– Это откуда у тебя такой? – спросил Карпуха – Ты же можешь отравиться?

– Да это мы на одном корабле за ремонт гидроакустической станции получили. Там старшина службы РТС придурок. Он сам в обществе трезвости состоит, у него чего то с печенью. Поэтому наверное от злости, что уже отпил свое и чтобы матросы не выпивали спирт, который дается для протирки он туда добавляет разные красители. Вот в этот влил фиолетовые чернила. Прошлый раз вливал красные, до этого зеленые, потом черные. Все зависит от того, какие на складе дают чернила. Конечно больше всего было красных, их можно использовать и для рисования различных плакатов и стенгазет и для подкрашивания. Я когда вошел на корабль, так мне страшно стало. Все матросы разноцветные. Идешь по палубе, а навстречу тебе то зеленые, то фиолетовые, то красные, то черные. Это оказывается у них пигментация кожи идет от того, что они выпивают такой спирт и окрашиваются. Даже как-то жутковато было. Как будто какой-то фильм ужасов или загробный мир. Это, кстати говоря, потом я видел в американских кинофильмах, как солдаты морской пехоты перед учениями себя разными красками и гуталином мазюкали для устрашения, наверное с нас опять передрали. Коробка то эта в международных водах ходит и с американскими кораблями встречается.

– Конечно же с нас передрали. Хотя могут сказать, что это все содрали с воинственной окраски индейцев. Но я в это не верю, так как они там всех их и перебили при завоевании Америки, а теперь о демократии говорят.

– Вот также и мы, когда всех врагов советской власти перебьем тогда и заживем. – воскликнул с энтузиазмом комсомолец-будущий член партии Кривошеев. Но собравшиеся в комнате моряки его почему-то не поддержали, так как часто видели, как он заглядывал для политических доверительных бесед к замполиту. И было многими замечено, что почему то после этих встреч замполиту становилось много известно и затем следовали оргвыводы по личному составу, в виде разжалований, расследований и т. п.

– Жаль конечно, что у Вальки отобрали литровую бутылку. Можно было бы порадоваться – огорченно проговорил Карпуха, не вникая в политические дискуссии.

– Да не расстраивайся. Вон бери с меня пример – сказал слегка фиолетовый Зубрилин и залпом выпил стакан.

– Ладно давай наливай – согласился Карпуха и протянул кружку.

Генка вынул из под кровати флягу и налили в кружку.

– Ты особо не нюхай. А лучше всего сразу залпом. – посоветовал Зубрилин.

Карпуха зажмурился, чтобы не видеть синеющее дно белой кружки и опрокинул стакан.

Холодеющая душу жидкость булькнула и упала вниз. Карпуха бросился сразу закусывать.

– Ну как коктейль? – спросил Зубрилин.

– Такое ощущение как было в детстве. Когда случайно выпил чернил – ответил Карпуха, слегка содрогаясью Даже знобить стало.

– Ничего. Это с непривычки.