Семейство Петра Сергеевича Сергеева готовилось ко сну, когда перед их домом остановился, грохоча и пуская клубы дыма, легковой автомобиль с открытым верхом. Мужчина в штатском и милиционер направились к крыльцу.
– Ульян, Греня, кто – ни будь, откройте непрошеным гостям, – Пётр одел пиджак и встав приготовился поприветствовать приехавших.
Мужчина в штатском вошёл с видом хозяина и попросил всех кроме хозяина выйти из комнаты. Кода все ушли, милиционер встал у двери, а мужчина сел, вытащив из-за пояса револьвер, положил его на стол перед собой.
– Садись, Пётр Сергеевич, разговор предстоит серьёзный и от него зависит во многом твоя дальнейшая жизнь и жизнь твоих близких.
Ещё не садясь за стол напротив гостя, Пётр уже догадывался, о чём будет речь.
– Ко мне, как уполномоченному райкома по делам коллективизации и колхозного строительства, поступила бумага от Филипповского Сельского Совета об отнесении вас к подкулачникам. Кроме этого мне передано решение о конфискации вашего хозяйства и выселении всей семьи на неосвоенные земли Сибири.
– Я не знаю, что там удумал Совет, но к подкулачникам и тем более к кулакам меня относить не справедливо и глупо. Какой я подкулачник? Хозяйство справное, но небольшое. А что богаче других живу верно. Позволяю себе жить так, потому, что я по полгода работаю в городе и хорошо зарабатываю. Завидуют, вот, и принимают такие решения, что б моё нажитое прибрать к рукам.
– Откуда ваше богатство я не собираюсь выяснять.
– Это совсем не трудно, – Пётр достал из сундука коробку папирос «Герцеговина флор», – Подарок Иосифа Виссарионовича Сталина. – произнёс он, как бы невзначай. – Берегу, как память. А эта бумажка – справка с благодарностью, за подписью начальника хозяйственной части Кремля и коменданта Кремля.
«Хорошо, что не успел пустить на самокрутки», подумал Пётр, разворачивая многократно сложенный листок.
Уполномоченный несколько раз прочитал справку:
– Представляешь, товарищ Кротов, – обратился он к милиционеру, – Не проверив, человека подвести под раскулачивание. Выслужиться перед районом хотят. В передовики рвутся. И что теперь с этим можно поделать? Пётр Сергеевич, – изменил тон разговора уполномоченный, – Я надеюсь, что смогу убедить сельский совет принять другое решение. Но Вы тоже должны подумать. Страна развивается огромными темпами. За колхозами будущее. Как бы Вы ни противились, никуда Вам не деться кроме колхоза. Рано или поздно придётся вступить. Бумажку эту храните, она Вас ещё не раз защитить сможет, да и меня от необоснованных кляуз. Пётр Сергеевич, в связи с вскрывшимися обстоятельствами я вполне официально ещё раз обещаю защитить Вас от нападок Сельсовета. Но прислушайтесь ко мне, пройдёт время и ни какая бумага Вас не защитит, придётся выбирать или колхоз или гонение на вашу семью. Предлагаю следующее: в этот четверг я в очередной раз собираю сход. Было бы очень хорошо, чтобы Вы первый высказались за вступление в колхоз и других бы сагитировали. Я знаю, что Ваше мнение, Пётр Сергеевич, крестьяне определённо уважают и прислушаются к нему. Подумайте, время есть, почти неделя. Сход назначен на девятнадцать часов, и проходить будет в избе-читальне в Глушково. Райком планирует создать колхоз из четырёх деревень. Туда войдут крестьянские хозяйства из Филиппово, Глушково, Гришково и Федуркино. Деревни расположены компактно, легко будут управляться. В правление колхоза я лично порекомендую включить Вас Пётр Сергеевич. Подумайте. Это Ваш шанс выйти победителем из этой ситуации. Надеюсь увидеться второго мая на сходе, очень надеюсь. До свидания. Думайте.
Вся семья обступила Петра сразу после ухода уполномоченного.
– К раскулачиванию нас подписали. Во как! Ну и сельсовет, сволочи завистливые! Притеснять не будут, если вступлю в колхоз и других за собой поведу. Такие дела. Что посоветуете?
– Ну и вступай, батя, меня тогда в комсомол примут и учиться пошлют в город на рабфак.
– Сомневаюсь я конечно, Греня, но придётся согласиться.
– Я за колхоз, я пионерка, – набралась смелости высказаться Дуня.
– Это что ж, батя, с Кадашатами в одном колхозе будем, да ещё командовать нами будет старший Кадашов?
– Нет, Захар, Облицы не планируют присоединять.
– Хотя, если бы и присоединили, не очень-то они раскомандовались бы, быстро бы по носопырке-то получили, – Захар вспомнил последнюю стычку с «кадашатами», – Конечно хорошо, что не присоединяют.
– Ты хозяйка, что молчишь? Ульяна?
– Что я? Ты, Петь, решай, моё дело подчинённое.
– Может лучше будет в колхозе? – Дуня выжидающе посмотрела на отца, – Вместе веселее.
– Раз дело подчинённое, слушайте и подчиняйтеся. Колхоз образуется и обустроится не раньше зимы. Поэтому надо поспешить с исполнением задуманного мной дела. Завтра к вечеру едем в гости к Щербаковой Александре, дочку сватать. Слышь, Захар, на твоей Ночке поедем. Приоденьтесь все. Вопрос серьёзный. Если поладим, осенью свадебку справим. После свадьбы хозяйство с тобой, Захар, разделю. Мало чего у нас останется забирать. Коней конечно заберут. Коней больше всего жаль. Твою Ночку я в райисполком пристрою, давно председатель на неё глаз положил, пусть районное начальство катается. Всё лучше ей, чем за плугом мучиться. А тебе, Захар, если не захочешь с Ночкой расставаться, придётся кучером наниматься. Вот такое веселье, Дуня, хоть пляшы. Не дают спокойно жить революцанеры, что б им пусто было, мать их за ногу…
– Всё от безверия, – Ульяна перекрестилась на образа, – Нет веры в людях, нет, вот и пришло наказание. А, Щербачиха баба умная хоть и безграмотна. Верует и богоугодные дела справляет. Детей своих такими ж взрастила. Ленку не видала, ни чого ни могу сказать о нёй. Захар, хорошо знаешь её? Пойдёть за тебя?
– Еже ли мать скажить пойдёть.
– Я на их концерте был, в школе, видел её, красивая, поёть, танцуеть. Смотри, Захар, не упусти свово счастья, – Григорий встал выпрямившись во весь рост, – А, то я подрасту и увяду её у тебя.
– Не я решаю, – засомневался Захар, – А, для тебя, Гриш, там племянница Ленкина имеется. Правда постарше тебя, ну так будет уму разуму учить вместо батьки с мамкой.
Нежданные гости устроили настоящий переполох в доме Александры, объявив о цели приезда.
Пётр попросил молодёжь пойти прогуляться по деревне и не мешать обсуждению такого важного вопроса. Он объяснил Александре причину спешки, но больше всего напирал на то, что её покойный муж хотел соединить Елену и Захара брачными узами. Александра обещала уговорить дочь.
Ульяна настояла, что бы свадьбу сыграли в Филипове и поскромнее, только для близких и родных, не то время.
Пётр, зная скупость Ульяны и бесполезность переубеждения её в делах, где предстоят расходы, не стал перечить.
Александра оставшись с тремя детьми без мужа, тоже не очень-то могла себе позволить большие расходы на свадьбу, но пообещала обеспечить молодых хорошим приданым: перинами, одеялами, подушками, одеждой для невесты и посудой.
На том и расстались, назначив день свадьбы.
За невестой приехали в назначенный день рано утром на двух колясках. Захар управлял Ночкой, а брат Григорий парой коней. В коляске Григория сидели, как и полагается, «дружки» с расшитыми полотенцами через плечо.
Когда Захар в сопровождении «дружков» вошёл в просторную горницу, его уже ожидала группа подруг Елены и брат Михаил.
– Скажите дорогие гости, зачем пожаловали? – выступила вперёд самая боевая из девчат, – Какая нужда привела вас в этот дом?
– У вас товар – у нас купец. За товаром приехали.
– Товар просто так не взять, за него платить надо.
Один из парней поспешил к коляске и вернулся с корзиной пирогов, из которой виднелось горлышко бутылки. Девчата приняли подарок и хором затянули песню, предназначенную именно для такого случая.
Лена вышла к ним в сопровождении матери в новом, недавно сшитом платье подпоясанном ремешком. Голову слегка прикрывала шёлковая косынка, из-под которой спускалась на грудь толстая русая коса, с заплетённой в неё голубой лентой. На ногах были одеты белые туфли на невысоком каблучке и белые носочки, еле прикрывающие щиколотку.
Александра держала в руках икону:
– Захар и Лена, подойдите ко мне.
– Молодые опустились на колени, взяв друг друга за руки, и покорно склонили головы.
Александра, держа над ними икону, говорила строгим голосом, словно батюшка в церкви.
– Благословляю вас, тебя Захар и тебя Елена, на дальнейшую совместную жизнь. Живите в согласии и в любови, уважайте и заботьтесь друг о друге, растите детей чесными и работящими. Да поможить вам Бог. Цалуйте образ.
После того, как молодые приложились к иконе, Александра пожелала им счастья и незаметно вытерла фартуком увлажнившиеся глаза.
К дому жениха ехали в установленном порядке: в первой коляске Елена с Захаром, Александра вместе с «дружками» во второй, за ними телега, загруженная приданным, где лошадью управлял довольный порученным ему делом, Михаил. В телеге стоял сундук, и лежали большие узлы.
До Филипова нужно было проехать через две деревни и в каждой их встречали жители, перегородив верёвкой дорогу требуя плату. «Дружки» доставали заранее приготовленную бутылку с водкой и солёные огурцы и угощали всех желающих выпить. Детям раздавали баранки, а женщинам, которые не выпивали – по монетке.
Свадьба продолжалась до поздней ночи. С уменьшением яств на столах уменьшалось и количество гостей.
Стоящие у тына и глазеющие в окна жители Филиппово, так и не дождались угощения, Ульяна, не смотря на просьбы Петра, не позволила выносить выпивку и закуску:
– Обойдутся. Всё – денег стоит.
Только Григорий незаметно вынес бутылку самогона и на заднем дворе отметил с деревенской молодёжью «кончину» брата, закусывая солёными огурцами и ржаным хлебом.
С самого первого момента, как только Елена вошла в дом Петра Сергеева, поняла, что ей будет нелегко здесь прижиться. Первое, что ей бросилось в глаза, это замки: на сундуках, на шкафу, на буфете. Ещё более подтвердил это предположение недоброжелательный взгляд свекрови.
– Штой-то так разрядилась? Не праздник чай. Иль ты считаешь за мужем можно сидеть, ничего не делая?
– Почему разоделась? Совсем это не праздничное. Праздничных у меня есть два платья, а это обычное.
– Ну, мы не богатеи, как вы, хорошие вещи бережём. Отвыкай от роскоши.
– Почему не одеться, если есть во что?
– Ты, Ленка, как со мной разговариваешь! Видно мать тебя не научила уважению к старшим.
– Почему? Я просто высказала своё мнение.
– Мам, ну, что ты на неё напала, – заступился за Елену Захар, – Конечно, переоденется, если не во што купим, что попроще, и не дорогое.
– Вот, вот, опять расходы. Ладно сядне свободны, а завтра што б на рассвете, как штык к столу, позавтракаем и за работу. Лето. По своей усадьбе работ не счесть, да у колхозе надо трудодни зарабатывать. К ужину што б не опаздывать, иначе голодными останетесь. Слуг нет, чтоб по нескольку раз на стол собирать.
Молодые отправились на берег Днепра. Захар прихватил удочки и горшочек с дождевыми червями. Искупавшись, они уселись на берегу, неподалёку друг от друга, и занялись ловлей рыбы. Елене эта забава была малознакома и она то и дело обращалась за помощью к Захару. Но в основном они были заняты всякими пустяшными разговорами. Пересказывали всякие смешные случаи из своей жизни и смеялись друг над другом, совершенно не обижаясь.
Шёл час за часом. Елена почувствовала, что голодна:
– Мы пойдём на ужин? Чтой-то мне захотелось поесть.
– С ужином у нас так, как солнце к закату, так и ужин.
– Так долго ждать? А, раньше нельзя перекусить?
– Не, мать строго соблюдает порядок.
– Так и помереть можно с голоду.
О проекте
О подписке