Пока я носился с горным снаряжением, мои бойцы спокойно дербанили пайки. Шли на три дня, но кто-то брал еды на два, а кто-то рассовывал по рюкзаку все, что только можно. Бойцы меняли меж собой (в зависимости от того, кто что больше любил) тушенку на кашу, паштет на сельдь в масле или сосисочный фарш и так далее. Лишние галеты складывались в отдельную стопку или сразу же отправлялись в оставленные под мусор коробки. Что-что, а нехватов среди моих спецов не было. И хотя разнообразие местного питания оставляло желать лучшего, калорий хватало за глаза. Можно было бы еще понаблюдать за умиротворяющей картиной общих сборов, но мне тоже было пора заняться собственными делами. Так что, швырнув обвязки к вытащенным из рюкзаков (для «техосмотра») и теперь сложенным в кучу веревкам, я заграбастал отложенные для меня пайки и со спокойной совестью отправился в палатку, чтобы в уютной обстановке офицерского кубрика уложить рюкзак. Кстати, не такое это простое дело, как кажется, и хотя многое делается индивидуально, общие правила все же существуют. Вода, дополнительный боекомплект – это первое, что всегда должно быть под рукой. Опять же немного продуктов для перекуса (основную массу «пищевых концентратов» можно спокойно запихать на самое дно рюкзака для создания «правильного» центра тяжести). С центром тяжести вообще морока – уложишь весь БК сверху, так вкупе с нагрудной разгрузкой в самый неподходящий момент тебя начинает мотать из стороны в сторону. Опять же, положишь все вниз – мало того что во время боя не доберешься, так еще и поясницу давить будет. Но это, конечно, тоже у кого как, да и рюкзаки бывают разные. У меня так обыкновенный РР – рюкзак рейдовый – мне, например, давит. К тому же и БК можно взять два, а можно и три.

Значит, с горным снаряжением все, теперь берусь за собственные сборы. И еще вот что – не забыть сигналы опознавания посмотреть, а то вдруг сменили, хотя вроде бы и не должны.

– Прищепа! – окликнул я одного из своих спецназеров, временно исполняющего обязанности моего заместителя.

– Я, товарищ старший прапорщик!

У него не голос, а бухалка; все кажется, будто из бочки доносится, если на кого гаркнет, то по звуку не крик, а медвежий рев. Вот взматереет, и годков так в тридцать точно как медведь станет. У него и сейчас ширина плеч больше, чем рост. И ведь что главное – не увалень. Ходит в головняке первым, прет и миноискатель и «АС» «Вал» – это кроме автомата, естественно. Я ему предлагал «АКМС» с «ПБС» – с прибором бесшумной стрельбы. Он отказался – говорит, «АК» «пять сорок пять» привычнее. Привычнее так привычнее, не мне же лишний ствол на горбушке таскать. Хочет, так пусть таскает, а в головняке – головном разведывательном дозоре – бесшумник по-любому нужен.

– Аккумуляторы к БН на тебе, понял? – БН – это ночные бинокли, БН-2 и БН-3. Их вообще чаще всего «ночниками» называют, как, впрочем, и ночные прицелы.

– Я помню.

Помнит он, как же! Прошлый раз чуть было без батарей не ушли, хорошо что проверил. Сашка-то всем хорош, вот только до Виталика по хозяйственной части ему еще далеко. Виталик Шадрин – мой штатный заместитель, находится в госпитале по ранению. На предпоследнем БЗ зацепило его малость. Так что едва ли до конца командировки он вернется в строй; к тому же, зная Виталика… Ну да ладно, пусть лечится.

– Прищепа! – Он уже решил, что у меня к нему все. Ну уж нет!

– Да, я, – с готовностью отозвался мой временный заместитель.

– Нам минералку обещали подкинуть, так что отряди пару человек на продовольственный склад, пусть заберут.

– Товарищ старший прапорщик, может, мы когда на ужин пойдем, тогда и…

– Саша, отправляй, – потребовал я с нажимом в голосе, – а то вы пока проваландаетесь, про обещанную минералку тихо забудут. Вперед и с песней… и чтобы в темпе. – Я, конечно же, мог распорядиться и отправить бойцов сам, но следовало приучать исполняющего обязанности заместителя командира группы к самостоятельному командованию, а прочих бойцов – к отдаваемым его голосом командам.

– Юдин, Гаврилюк! – вернувшись на свое место и не отрываясь от созерцания разложенных на картонке консервов, распорядился Прищепа. – Слышали, что командир сказал? На все про все – пять минут.

Вот это нормально, это уже по-нашенски – спокойно и твердо. Рядовой Юдин ходит в головном разведдозоре вторым, сразу за Прищепой, зовут Ильей. Нормальный боец, только я его сегодня в тыловую тройку определил. Он сперва для порядка побухтел, побухтел и умолк. А что барагозить, если только на одно БЗ? То-то и оно. Гаврилюк Алешка – снайпер, он в тыловом дозоре. С ним, кстати, там же еще и Эдик Довыденко с «РПК». Раньше в тыловой тройке еще и Шадрин был, но теперь до сегодняшнего дня двое ходили. Все собираюсь на постоянку (постоянная основа) сунуть туда кого-нибудь третьего, но никак не соберусь. А поставить надо. Может, Юдину понравится? Хотя кого тогда в головняк ставить? Нет, скорее всего, я к ним Батуру определю. А вторая тройка ядра и вдвоем оставшийся месячишко походит.

– Пошли! – вскочивший на ноги Гаврилюк потянул за рукав не спешившего отрываться от своих продовольственных запасов Юдина.

– Да щас я! – попробовал отмахнуться тот, но не тут-то было.

– Пошли! – настойчиво потребовал мой второй снайпер, и Илюха, тяжко вздохнув, был вынужден повиноваться.

Ляпина по трезвому рассуждению я решил поставить не в тыл, а в головной разведывательный дозор, на место Юдина, а Юдина, о чем я уже упоминал, как раз в тыл. Тыловая тройка как-никак за глазами, и когда там привыкшие друг к другу ребята, мне как-то спокойнее. Теперь у меня боевой порядок распределился следующим образом: первый – рядовой Прищепа, про него я уже тоже говорил. Второй, значит, Гриша Ляпин. Третий – пулеметчик рядовой Тушин, имя все время из головы вылетает – Тушин и Тушин; вот и сейчас вылетело, ладно, бог с ним, с именем! Тушин мне сперва слабоват для «ПКМ» показался – впрочем, так оно и было; но потом втянулся, прет, как вол. Следом за ним иду я, и на это у меня имеется сразу несколько причин, объективных и субъективных. Хотя среди наших четвертое место в боевом порядке считается несчастливым. Но мне ли заморачиваться по этому поводу? Я считаю по-другому. Итак, почему я хожу четвертым: во-первых, у меня в группе до этого БЗ внутригрупповой связи не было (на это боевое задание дали – сподобились, у того же Гуревича отобрали; бедный Игорек!) и управлять головняком было сподручнее; во-вторых, противник прекрасно знает, где обычно идет командир спецназовской группы, так что я заодно и о своей заднице забочусь. Я вообще о ней не забываю: хожу в обычном маскхалате (когда тепло); когда похолоднее, как сейчас, – в обычной «горке», ничем не отличаясь от рядовых разведчиков. Разве что кепка набекрень для удобства (козырек так меньше мешает). Так вот, сразу же за мной топает разведчик-пулеметчик Юрка Калинин, следом один из радистов – первый номер Костик Каретников, потом Артем Баранов – автоматчик с «АКМС»; следом снова радист – контрактник Ромка Гришин, и крайний в тройке Калинина рядовой Николай Вячин с «АКМС» с бесшумником. Дальше уже тройка Кудинова: собственно, сам Аркадий – он снайпер, за ним рядовой Сергей Чаврин с «ПКМ», и следом разведчик-автоматчик Николай Батура с «АК-74М». А дальше уже тыловая тройка пошла. Теперь там Илья Юдин – разведчик-автоматчик, следом Алексей Гаврилюк, как я уже упоминал, снайпер и по совместительству мой заштатный алкоголик, впрочем, последнее время он держится, и в замыкании пулеметчик Эдик Довыденко – рядовой с «РПК». Вот и вся группа – четырнадцать человек, я пятнадцатый. Никого не забыл? Ах да, с нами еще этот типок пойдет. Определю его куда-нибудь подальше от себя, к тылу поближе, чтобы глаза не мозолил. Во вторую тройку ядра поставлю и буду спать спокойно.

Все, хватит болтать, пора дело делать, то бишь рюкзачком заниматься. Вперед – и с песней…

Минеральную воду принесли к тому моменту, когда я, отвязав от спинки кровати рюкзак, уложил в него содержимое первого пайка. Все, кроме тушенки. Не идет она почему-то у меня последние три месяца, и все тут. Может быть, оттого, что лето – начало осени, жара; может, почему еще, не знаю. Это, как говорится, вопрос к докторам. Ну, под настроение иногда могу сожрать баночку – и опять перерыв дней на семь-десять. Так что на БЗ предпочитаю брать кашу, рыбу, паштеты, фарши (в зависимости от того, какой у пайка номер) и галеты, их обычно беру с запасом. Воды прихватываю две-три баклажки, но пью, в общем-то, мало и в принципе могу растянуть их и на трое, и на пятеро суток. Хотя когда вода поблизости, всегда напиваюсь от души – чтобы в животе булькало.

– Сергей! – раздался голос ротного – майора Фадеева.

– Аутиньки, – отозвался я, даже не порываясь выглянуть из палатки. Услышит – подойдет. Если я ему требуюсь вне ее пределов, позовет еще раз. Благо у нас тут все по-простому, без чинопочитания – по именам, но по службе главенство ротного признают все, как говорится, несмотря на возраст и былые заслуги. Ведь, в конце концов, ответственность за нас лежит на нем. – Вадим, я здесь!

– Сергей! – Фадеев заглянул в палатку и несколько раз моргнул, привыкая к скудному освещению. – Новая вводная. – Я насторожился. – Берешь с собой десять кэгэ тротила.

– За каким??? – Немая сцена.

– А хрен его знает, даже ни чих-пых… – Он со скорбным видом развел руками.

– А хоть с районом разведки поконкретней определились? – Такого «Решения», как сегодня, я еще никогда не принимал. Подписал распечатанный лист карты и отдал своему оперативному офицеру. Типа потом нарисуешь.

– Не-а. – Уж больно легкомысленный ответ, словно ему самому неинтересно, вокруг чего вся эта суета. А может, и неинтересно, былой опыт нашептывал и подсказывал: чем грандиозней замысел, тем никчемней результат. Дай бог, чтобы он оказался прав.

– Полный абзац, блин: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что! – Что ж, остается только вслед за командиром разводить руками.

– Ты не прав! – возразил мне Вадим и, пнув носком ботинка лежавший подле буржуйки цинк, рявкнул: – Истопник!

По ночам было уже довольно холодно, и бойцы по очереди дежурили около топившихся дровами буржуек, а жрали они дрова немилосердно и требовали хорошей пилы и времени. (Это тебе не афганские «палариусы», «работавшие» на керосине или солярке.)

– Я, товарищ майор! – На зов откликнулся рядовой Семенов, боец из группы капитана Гуревича.

– Золу из поддувала я, что ли, за тебя выносить буду? – вкрадчиво и почти ласково поинтересовался Вадим.

– Сейчас сделаю! – поспешно заверил его боец. Он-то отлично знал, что может скрываться за этой нарочитой ласковостью, и потому, не дожидаясь повторной команды, принялся резво вычищать в цинк накопившуюся в поддувале золу. А я вернулся к прерванному разговору.

– Это почему же я не прав? – Теперь уже и второй паек нашел свое место в глубокой утробе рейдового рюкзака.

– Ты не просто не прав, ты не прав дважды! – заверил меня Фадеев. – Во-первых, путь твой известен – это глубины чеченского леса, даже более конкретно: куда-то чуток поюжнее обычного. Во-вторых – как это, принеси неизвестно что? Известно – результат. – Все с ротным понятно, он надо мной издевается. Шутит, понимаешь ли. Но, да ладно, шутник, я тебе это еще припомню!

– Мели Емеля, твоя неделя! – беззлобно огрызнулся я и продолжил укладывать свое имущество.

Не считая вылетов на ВПШГ, в последнее время на вертушках нас забрасывали редко, а меня с моей группой так и вовсе ни разу. Так что когда мне довели (уже ближе к вечеру), что вывод в район разведки будет воздушным путем, нам пришлось спешно топать за пределы ПВД и отрабатывать посадку-высадку. В смысле, посадку в вертолет и высадку из него же – пешим по-конному. Одним словом, малость побегали. Но в последний момент у них там наверху что-то не срослось. А может быть, так было и задумано? Одним словом, полетать нам не пришлось. Да, собственно, не очень-то и хотелось. У меня до сих пор от одного воспоминания об афганских взлетах и посадках уши болят, сглотнуть хочется. Так что, когда объявили, что вертолетов не будет, я даже какое-то облегчение испытал. На колесном ходу оно как-то спокойней. Конечно, и на дорогах что угодно может случиться, но тут если в первые мгновения жив остался, то многое от тебя самого зависеть будет, а в воздухе… только от бога, и то в лице пилота. Одним словом… кажется, я уже начал повторяться.

Итак, готовность на выезд завтра в десять утра. Все собрано, все готовы, теперь в шесть подъем, завтрак, потом в темпе вальса нужно получить взрывчатку, граники, то есть «РПГ-26», мины, прочую тряхомудию – и в путь. Вот только куда и зачем? Район поиска хрен знает какой огромный, вот и реши, в каком конкретно месте ножками топтаться будем. Хотя есть у меня некоторые предположения. И если я прав, то задачка нам предстоит еще та. Местность труднопроходимая, базовая, а БР – боевых распоряжений – на работу в тех краях раз-два и обчелся, так что район до сих пор толком так и не разведан. Возможно, именно поэтому про него всякие легенды и ходят. Впрочем, легенды легендами, а приличная база там наверняка есть. В конце концов, банда, с которой пришлось нам схлестнуться на моем втором (в качестве командира группы) боевом задании, шла откуда-то оттуда. И рыл в ней, по моим прикидкам, десятка три, не меньше. Так что, несмотря на грандиозность планируемых задач, а судя по субъекту, нас сопровождавшему, именно такими они и представлялись вышестоящему командованию, у моей группы был шанс на реальное действо. И по холодку, временами переползавшему с места на место по моей спине, это не сулило нам ничего хорошего.

Меж тем солнце скатилось за горизонт, и у земли серым туманом стала сгущаться темнота наступающей ночи.

Вечер выдался на удивление тихим. Едва начало темнеть, как на прозрачном, безоблачном небе высыпали миллиарды звезд. Млечный Путь, туманной лентой протянувшись от горизонта до горизонта, мерцал крупными звездами по «обочинам», Большая и Малая Медведицы поражали яркостью, сверкала – последняя надежда заблудившихся путников – Полярная звезда. Среди звездного роя светлой точкой летел под звездами искусственный спутник, и возможно, где-то там, в глубине космоса, в необъятных просторах галактики в этот же самый миг в такое же безоблачное небо, затаив дыхание, вглядывался чуждый нам инопланетный разум. Но рассуждения о другом разуме следовало оставить философам или, в крайнем случае, космонавтам, а мне пора было идти спать. И потому, бросив взгляд на чадящие у горизонта газовые факелы, я еще раз вдохнул свежий ночной воздух и нырнул под палаточный полог.

Все было, как всегда, то бишь привычно однообразно, разве что в рюкзаках ютилось непривычно большое количество тротиловых шашек да стоял в сторонке, нервно переминаясь с ноги на ногу, вчерашний «гражданский» дядечка. Впрочем, этот дядечка (если приглядеться) был лет на десять моложе меня. Лицо широкоскулое, волосы русые, на правой щеке небольшая ямка, нос едва заметно искривлен, рост где-то метр восемьдесят, по фигуре – эдакий качок, слегка начавший обрастать жирком – и это плохо, могут быть проблемы с выносливостью. Хотя, надеюсь, все пройдет нормально, пойдем не спеша, так что, возможно, и ничего, выдержит. Одет он в немного странный зелено-серый маскхалат – хотя, пожалуй, в чеченском лесу он будет самое то; сверху камуфлированная поясная разгрузка, из нагрудного кармашка торчит синяя «головка» джипиэса (раза в два меньше моего, с виду отличный приборчик), в руках обычный, правда, новенький «АКС» и пистолет в кобуре – я таких вживую еще не видел, только на картинке. Если не ошибаюсь, «ПЯ» – 9-мм пистолет Ярыгина. Говорят, хорошая машинка. В разгрузке магазины, гранаты, дымы, ракеты – одним словом, полный комплект. Небольшой рюкзачок возле ног. Почему он спальник не взял? Ночью дуба будет давать… Да и хрен с ним, насмерть не замерзнет. Думаете, я злой? Нет, вовсе нет, просто не люблю непонятных задач. И «данайцев», дары приносящих, тоже не люблю.

– Ефимов, ко мне! – Трясунов вышел на плац, окинул мое войско пристальным взглядом. Сейчас еще чего-нибудь сказанет. Нет, промолчал.

– Я, есть! – вяло «козырнул» я и неторопливым шагом направился к ожидающему меня комбату.

– Товарищ подполковник, старший прапорщик Ефимов… – Ну и далее по тексту.