Глава 3

Риск Иннокентий любил. Но не смертельный, не тот, при котором на кон надо ставить последнюю рубаху. Он всегда интуитивно улавливал допустимую степень риска и добавлял его в свои авантюры в минимальных дозах, как острую приправу.

Очевидно, в Одессе интуиция ему изменила. Первой ошибкой была сама поездка в город белых акаций. Можно и в Тулу поехать со своим самоваром. Но заявиться в город великих комбинаторов и попытаться устроить там грандиозную аферу – это не просто глупо. Это рискованно и опасно.

Второй ошибкой был сценарий аферы… Иннокентий старался не светиться. Он быстро нашел людей, которые за достойную зарплату согласились фиктивно возглавлять фирму, подписывать любые документы, изредка сидеть в офисе и кивать головой.

От их имени Иннокентий давал обширную рекламу, сообщая, что фирма «Высокий замок» любому оформит документы для жительства в выбранной им европейской стране, купит дом и без проблем переведет туда крупные суммы… Клиентов оказалось много, но все они были совсем не лохи. Каждый, кто смог в этой суматохе сделать большие деньги, обладал хваткой, хитростью, имел свой круг связей. Значило, что Иннокентий стал играть против десятков очень достойных соперников. И на их же поле… Профессионалы так не делают! Один на один – это пожалуйста. Бери своего Корейку и пытайся его выпотрошить, если сможешь. Но знай меру! Не пытайся облапошить всех сразу.

Третью и самую большую ошибку Иннокентий совершил, самовольно включив в свою игру Графа, его авторитетное имя… Надо было расшевелить клиентов. Уж очень они осторожничали. Заказывали визы, европейские паспорта, а с переводом денег через «Высокий Замок» не торопились. Или заявляли очень смешные суммы – запускали пробные шары.

Тогда Иннокентий изготовил несколько документов, из которых следовало, что Наум Борисович Корсак через его фирму купил себе дом под Парижем и перевел в тамошний банк круглую сумму.

Документы были сделаны наспех, зато в бешеном количестве. Имелся даже план местности на французском языке и фотография особняка на берегу Сены… Все это под большим секретом Иннокентий показывал сомневающимся клиентам: «Вы же понимаете, что Наум Борисович не стал бы рисковать. Мне доверился сам Граф, а вы…»

И деньги потекли… Иннокентий понимал, что долго это продолжаться не может. И не в том дело, что клиенты ожидают подтверждения своих переводов – у него были готовы бланки, штампы и тексты на иностранных языках. Он совершенно выпустил из виду, что Граф в любую минуту мог узнать об афере, где он фактически выступил гарантом.

Последние дни Иннокентий чувствовал себя канатоходцем, у которого в следующую секунду могут перерубить канат – и спешить надо, и торопиться нельзя.

Он готовился к побегу: во дворике за офисом его всегда ждала неприметная машина с полным баком бензина. Деньги были спрятаны в маленькой пещере на пустынном берегу моря в районе Люстзорфа – это казалось надежней, чем держать их в офисных сейфах, на квартире или в машине… Иннокентий уже решил бежать, но, как студенту перед экзаменом, ему не хватило всего двух-трех часов. Он доигрался до погони со стрельбой и разбитыми машинами. И если бы не решительная пожилая мадам в поезде, Валет вернул бы его в Одессу, что равносильно смертному приговору. Даже несколько хуже…

То, что почти все деньги остались в Одессе, имело и свои плюсы – это стимулировало активность, звало к новым подвигам…

За сегодняшний день Иннокентий успел посетить три фирмы, которые сдавали в аренду свои офисы. На очереди была четвертая, предлагавшая маленький особняк у Калужской заставы.

Дом располагался чуть в глубине, за красивым старинным забором. Именно он, чугунный орнамент из множества цветов, окружавших огромного гордого павлина, в первую очередь привлекал взгляд и придавал всему особняку удивительный шарм.

За забором был садик и площадка для трех-четырех машин. На ней одиноко стояла обычная черная «Волга», перед которой, ожидая Иннокентия, неподвижно стояли три богатыря. Два крайних, явно охранники, стояли чуть боком и смотрели в разные стороны обеспечивая свой сектор обзора.

Главный, тот, что стоял в центре, завидев Иннокентия, демонстративно поднес часы к глазам. Очень правильный жест – перед началом переговоров полезно слегка осадить партнера, указав на его трехминутное опоздание.

Иннокентий принял условия игры и быстро среагировал:

– Виноват, Виктор Петрович. Непростительная задержка.

– Пустяки…

– Нет, нет. Виноват и готов искупить. Мы с вами в бизнесе работаем, а здесь: время – деньги. Тайм из мани… Начнем осматривать объект.

– Проходите.

Кроме служебных помещений в особняке было восемь комнат и зал с камином. Все было чистенькое, ладненькое, отделанное в том стиле, который в Москве называют странным словом «евроремонт».

Замечая мелкие неудобства типа узкого коридора на втором этаже или смежных комнат в боковом крыле, Иннокентий заметно морщился и разводил руками. Все это должно было уверить Виктора Петровича, что перед ним солидный клиент, готовящийся к серьезным переговорам.

Особняк был совершенно пустой – без мебели, без штор, без картин на стенах.

Прежде чем приступить к завершающей стадии, Иннокентий дважды обошел все комнаты, проверил все выключатели, краны в туалетах, крепость запоров на черной лестнице…

– Виктор Петрович, могу я взглянуть на документы? Простите, но я должен быть уверен в ваших, так сказать, правах собственности на этот домишко.

– Вот вся подборка, смотрите, господин Теряев.

– Я даже и смотреть не буду. Для этого у меня юрист есть… Вы копии не захватили?

– Нет.

– Жаль, Виктор Петрович. Но не беда. По дороге изготовим. Можно даже на цветном ксероксе… Помещение меня устраивает… Цена великовата, но я даже торговаться не буду, если сойдемся в остальном.

– В чем?

– В форме договора и в порядке оплаты… Я предлагаю устный договор, а оплату наличными. Из рук в руки.

– Да… но…

– Понимаю ваши сомнения, Виктор Петрович. Да, я попадаю в неудобное положение. У вас и все права на дом остаются. И неучтенная наличка… Кстати, я готов прямо сейчас заплатить. За месяц вперед. Под ваше честное слово…

Иннокентий не стал ждать ответа. Он просто расположил на подоконнике свой кейс, открыл его и продемонстрировал несколько пачек американской валюты в банковских упаковках…

Через день Иннокентий опять вел переговоры по аренде этого особняка. Только теперь он был «хозяином» дома. Не сам он, а какая-то фирма, где генеральным директором значился И.В. Теряев… Не столь сложно было на базе полученных накануне документов изготовить новые. Совсем просто – изготовить бланки и печать новой фирмы. Чуть сложнее – быстро найти желающих очень дешево арендовать шикарный офис. Но самым трудным для Иннокентия оказалось запомнить название фирмы, которой он теперь руководил и от имени которой он сдавал в аренду этот особняк.

Будущие арендаторы наверняка знали, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Но этот сыр был далеко не бесплатным, хотя и очень, очень дешевым. А хозяин особняка с вычурным именем «Иннокентий» – простоват и податлив. Согласен на все. Сам же выдвигает лишь два условия: аванс наличными за три месяца вперед и второе – переезд в особняк только в следующий понедельник, не раньше полудня…

За два дня Иннокентий принял в особняке восемь делегаций, восемь потенциальных арендаторов. Согласились лишь четверо. Четвертым был некто Карасев Николай Михайлович, срочно подбиравший офис для своего предвыборного штаба…

А в понедельник почти одновременно к особняку с разных сторон подъехало несколько машин. Пока рабочие выгружали во дворик мебель и коробки, в каминном зале собрались четверо арендаторов. Каждый гремел своей связкой ключей от особняка и тряс над головой договором, подписанным Иннокентием Теряевым, генеральным директором фирмы с труднозапоминаемым названием.

* * *

Именно в понедельник Иннокентий решил заехать на свою квартиру. Она пустовала уже четыре месяца, с тех пор, как он уехал в Одессу «на гастроли».

Прописан Иннокентий Теряев был в Лобне. Но его там, в этом славном подмосковном городе не видели уже пять лет. Да и бывал-то он в этой самой Лобне всего два раза. В первый приезд не глядя купил маленькую комнатку в пятиэтажке и познакомился с местным милицейским начальником. Через неделю он приехал сюда во второй раз. Всего час – и чуть ниже его старой сочинской прописки в паспорте появился новый штамп…

Ближе к полудню Иннокентию пришлось бороться с искушением – очень хотелось поехать к особняку у Калужской заставы и хоть издали посмотреть удачно ли въехали в новый дом все четверо арендаторов. Но смотреть на этот цирк с галерки удовольствия мало. А на первом ряду – очень даже могут узнать, схватить привести в зал и зажарить в камине. Вполне реальная перспектива, если представить себе состояние этих арендаторов… И уж если рисковать, то не для удовольствия, а с пользой для дела.

Иннокентий собрался именно заехать на свою московскую квартиру. Всего лишь на час. Только для того, чтоб забрать документы, памятные вещицы, любимый свитер… Если этого не сделать сегодня, когда его ищут лишь люди Графа, то завтра его будут искать те, кто сейчас выгружает вещи у особняка на Калужской заставе. А это не далекие одесситы, а местные зубры, знающие, как найти человека в Москве, даже если он прописан в Лобне…

Иннокентий оставил свою синюю «четверку» в квартале от дома в Даевом переулке… Обошел дом, вглядываясь в окна четвертого этажа… Поднялся на лифте до пятого и не спеша спустился к своей двери. Замер, прислонив ухо к дверному глазку… Достал ключи и стал открывать, стараясь не щелкать, не скрипеть… В коридоре ничего не изменилось. Только пыли за четыре месяца прибавилось.

Не включая свет, он на цыпочках прошел в дальний угол, к полуоткрытой двери в большую комнату. Входить не стал – его остановил чуть уловимый сигаретный запах. Не вонь от прокуренных ковров и занавесок, не смрад от полной пепельницы, которую он мог и оставить перед отъездом в Одессу, а аромат свежего табачного дыма… Интуиция подсказала Иннокентию самое простое решение: одним прыжком он развернулся к выходу и рванулся вперед, вытянув руки на уровне замка. Он успел открыть его и даже потянул дверь на себя…

Падая на пол, Иннокентий не потерял сознания. Успела проскочить радостная мысль, что убивать его пока не собираются, раз свалила его с ног не пуля, а удар по шее. Ребром ладони… Кто-то за шиворот приподнял Иннокентия и нанес второй такой же удар, от которого Теряев уже не испытал удовольствия. Просто не успел – вырубился…

Яркий свет слепил глаза. Пришлось зажмуриться и открывать веки постепенно… Иннокентий сидел в своем любимом кресле лицом к окну.