И только взглянув на покореженную дверь своего кабинета, Шатилов понял, что страшное уже произошло.

Подбегая к витринной стойке, антиквар наткнулся на связанного Василия Кочергина. Он лежал на ковре, а вокруг головы темнела кровь.

Охранник застонал, и Яков Романович понял, что надо срочно звонить в «Скорую помощь».

Антиквар отбросил молоток, который отскочил от дивана и упал в лужу крови.

Дрожащими руками Яков Романович вытащил сотовый телефон и набрал знакомый номер «03»…

* * *

Это было их свадебное путешествие, хотя медовый месяц они провели полгода назад.

По всем правилам они должны были поехать в вояж сразу после брачной ночи. Но тогда погода в Крыму была мрачная, море холодное, и орхидеи еще не расцвели.

Вообще-то Светлана с Вадиком юмористически воспринимали слова про медовый месяц и свадебное путешествие. Они жили вместе уже три года.

Правда, после похода в ЗАГС кое-что изменилось. Света Шатилова стала Дунаевой. А еще молодые супруги получили штамп в паспорте и отличный повод для шикарного банкета с фатой и криками «Горько».

Но свадьба прошла в феврале, а в июле они начали отдыхать в крымской Ливадии.

Они сняли квартиру на «пятачке». Там, куда подходил автобус из Ялты, и там, где стояло несколько жилых домов. А в ста метрах начинался царский парк со знаменитым дворцом.

Вся обстановка настраивала на торжественный лад. Это был райский уголок! Здесь был волшебный воздух и сказочные виды. Было приятно проходить по тропинкам под пальмами, инжиром и секвойями.

А кругом аромат истории, запах южных цветов и тени забытых предков.

Когда-то вот здесь гуляла семья Николая Второго. А в 1945 году на этой мраморной скамейке сидели Сталин, Черчилль и Рузвельт.

Все это было когда-то. А сейчас тут спускаются к морю Света и Вадим Дунаевы…

* * *

Но в это утро жизнь складывалась не так, как хотелось. После завтрака, собираясь на пляж, они повздорили из-за пустяка и десять минут не разговаривали. Потом начали мириться и сразу завалились на кровать.

Через час им расхотелось идти на море. Но лежать целый день тоже как-то неприлично, хотя и приятно.

Можно было поехать в город. Но в разгар июльской жары тащиться в центр Ялты – это скучно и грустно!

Они начали опять собираться на пляж.

Хочешь, не хочешь, а надо!

Именно в этот момент у обоих начала срабатывать интуиция и возникли неприятные предчувствия.

А уже в парке, когда они проходили у стены заросшей вьющейся глицинией, зазвучал романтический голос певца Адамо. Он пел про падающий снег. Это означало, что на телефон Светланы Дунаевой пришло сообщение.

Они остановились между киоском и гранатовым деревом. Здесь слева была тенистая лавочка.

Заслонив телефон от солнца, Света начала читать вслух.

– Утром отца арестовали за убийство. Салон опечатали. Жду вас. Мама… Это все! Вадик, я ничего не поняла.

– Это ошибка! Не может быть, чтоб Яков Романович… Света, ты посмотри, с какого телефона отправлено письмо.

– Я уже посмотрела. Это мама послала.

– А почему Галина Петровна не позвонила?

– Думаю, Вадик, что такие слова легче написать, чем произнести.

– Да, дела! Не зря мы не хотели на пляж идти.

– Какой тут пляж, когда отец в тюрьме.

– Я уверен, Светочка, что Яков Романович не мог убить. Он тихий, робкий и добрый. Он гуманист! Такие не убивают.

– Да, Вадик, папа не мог! Но мама пишет, что он арестован…

– Света, это ошибка! Наши следователи только и делают, что ошибаются. У них план по арестам!

– А нам что делать?

– Срочно собираемся и едем в Симферополь. Первым же рейсом летим в Москву.

– Сейчас лето, Вадик. Билетов нет.

– А мы взятку дадим! Слава богу, не при социализме живем. Деньги портят людей. Сейчас все можно купить! И все можно продать…

* * *

Допрос шел как-то вяло. Майор Матвиенко чувствовал, что этот приятный пожилой человек не похож на убийцу. Он рассказал свою версию, которая весьма правдоподобна. Но полковник Серов уже сообщил генералу, что умелыми действиями сотрудников его подразделения убийца задержан.

Да и действительно! Старый антиквар вляпался, как мальчишка.

Против него букет улик!

С вечера Шатилов знал, что в его сейфе дорогой рубин? Знал, а значит, что не хотел его отдавать!.. Он мог инсценировать ограбление? Мог! Но зачем тогда бегать по улице с молотком? Зачем бросать орудие в лужу крови?

* * *

Все вокруг знали, что майор Петр Матвиенко идеалист и «белая ворона». Он взяток не берет!

Майор старался бороться с криминалом, а не искать личной выгоды. И поэтому ему не нравился поспешный арест антиквара.

При обыске в дальнем углу салона нашли подсвечник со следами крови. Эксперты работают с важной уликой. И если окажется, что этот бронзовый раритет и есть настоящее орудие убийства, то Шатилова надо отпускать. Но полковник Серов не даст этого сделать.

Майор вел допрос в доверительном ключе. Он не уважал полицейских, которые заранее презирали подозреваемых, как преступников.

– Скажите, Яков Романович, а потерпевший знал про рубин в сейфе.

– Частично. Я сказал, что у меня в кабинете важная улика, и сыщики завтра начнут у нас засаду.

– А вы знали про дверь из подвала?

– Нет! Вернее, я видел ее мельком до перестройки. Но потом решил, что строители заделали вход капитально.

– А ваш управляющий знал о перстне?

– Нет, товарищ майор! Дело в том, что всю работу в салоне ведет мой зять Дунаев Вадим Львович. А я только присматриваю и консультирую. Но сейчас Вадик с моей дочкой находится в Крыму. У них что-то вроде свадебного путешествия.

– Понятно, Яков Романович! У них медовый месяц?

– Не совсем. Это у меня с Галей был медовый месяц. А Светлана до свадьбы уже три года жила с Вадимом. И это неправильно! Но мы с женой смирились. Такая сейчас молодежь!

– Кстати, о молодежи. Попытайтесь, Роман Яковлевич, вспомнить девушку, которая принесла перстень.

– Пытался! Но не могу. Она для меня, как средняя школьница из десятого класса. Вот вы поставьте мне сто китайцев, и я не найду знакомого. Все на одно лицо. Как матрешки на витрине…

– Понятно. Но получается, что девушка не знала, что рубин настоящий.

– Она не знала, товарищ майор! И я принял его за искусственный камень. Или я недосмотрел, или ошибся ваш человек.

– Нет, Яков Романович, наш не мог! Вы – антиквар, а он ювелир…

* * *

Встреча с шефом была назначена на Варшавском шоссе. Не на самой трассе, а в переулочке между бывшими заводскими корпусами. Там уже несколько лет стояли некрашеные заборы, пустые бытовки, безлюдные ангары без окон и дверей.

Ворота на заводской двор были открыты, и Павел Харченко лихо въехал туда на своей синей «Ниве».

Они оба вышли из машины, но в заводской корпус на встречу с заказчиком пошел лишь один Павел.

Ефим Нилов остался во дворе, прикрывая тылы.

* * *

Харченко должен был встретиться с шефом в пустом коридоре административного корпуса. Здесь было грязно и светло. Недавно все двери были сняты и увезены, а окошек в кабинетах не было уже два года.

Павлу нравилась такая конспирация. Он знал, что шеф его земляк, который дослужился в Москве до полковника. У них в Полтаве это очень уважали!

Павлу было сорок лет. И он еще помнил свое детство. Когда в его деревню после армии возвращались хлопцы, то все смотрели на погоны. Если ты ниже старшего сержанта, то позор! Красивая дивчина на такого и не посмотрит…

Но кто такой сержант, а кто полковник?

Поэтому Харченко очень уважал Михалыча. Он был благодарен шефу за то, что полковник вытащил его из скучного села под Полтавой, поселил в Москве и дал хорошую работу. Ты занят в месяц всего два-три дня, а деньги имеешь нормальные.

* * *

Под ботинками Павла скрипели мелкие камни, трещало стекло и шуршали остатки офисных бумаг. Он уже три раза прошел весь коридор до конца.

Харченко спокойно ходил взад-вперед и ждал встречи.

Шеф неожиданно вышел из пустого кабинета и встал на пути Павла. Это был невысокий плотный человек с бородкой. Он больше походил на старого профессора или адвоката.

– Здравствуйте, Михалыч. Я уж давно тут хожу.

– Привет, душегуб! Тебе кто приказывал охранника гробить?

– Так он сам появился. Как черт из табакерки. И я его не гробил. Когда мы уходили, так дед живой еще был.

– Плохо, Паша! Но об этом потом. Сейчас давай перстень.

Харченко полез во внутренний карман куртки и вытащил смятый и грязный носовой платок. Там внутри было завернуто то, ради чего затевалась вся эта комбинация.

Шеф брезгливо взял рубиновый перстень и попытался рассмотреть. Похоже, что это именно та самая вещица.

– Теперь скажи, Паша, зачем ты меня обманул?

– Как это, Михалыч? Да я вас никогда не смогу обмануть!

– Сколько вещей вы взяли себе.

– Ровно по десять штук!

– Но я приказывал всего десять! А в протоколе, Паша, перечислено сорок восемь пропавших предметов. Это как понимать?

– Ошиблись, Михалыч! Там монеты кучкой лежали. Мы посчитали за одну штуку.

– Часы тоже в кучке были? Значит так! Выбросить в реку все вещи, где есть гравировка или особые приметы. Оставить только червонцы и портсигары без надписей.

– Сделаем!

– Теперь вопрос с охранником. Он вас видел?

– Так, в общих чертах. Там темно было, а фонарики только у нас. Когда он на меня посмотрел, то я уже замахнулся. Секунды не прошло!

– Твою рожу и за секунду запомнишь! Значит так. Охранник сейчас в больнице Стеклова. Он в коме, и возле палаты поста нет. Надо все разведать.

– Ясно, шеф. А если он начнет приходить в себя?

– Тогда на месте принимайте решения.

– Какие?

– Решительные и непопулярные!

– Я не понял, Михалыч. Какие решения?

– Кардинальные, Паша!

– Вот теперь все ясно.

* * *

Десять лет назад молодой Вадим Дунаев совершил свою первую коммерческую сделку. Подаренные к двадцатилетию деньги пошли на покупку участка по Калужскому шоссе.

Сейчас эта земля, расположенная рядом с Южным Бутово стала золотой. Но молодые супруги не собирались продавать свою ближнюю дачу.

Это не были хоромы. С самого начала просторный щитовой домик Света назвала «Шалашом». И это название закрепилось…

* * *

В первый день после прилета из Крыма Вадику удалось встретиться с майором Матвиенко. Тот даже не стал допрашивать Дунаева под протокол. В день, когда в «Сезаме» появилась девушка с вишневым рубином, молодожены были в Ливадии. Они уже больше десяти дней наслаждались ласковым морем, крымским вином и друг другом…

Из беседы с майором Вадик понял, что его тесть будет сидеть пока не найдут настоящего грабителя. Здесь помочь может чудо!

Или охранник Кочергин выйдет из комы и наведет на след. Или где-то всплывут украденные вещи. Или бандиты сами грубо проколются.

Но это все из области возможного, но невероятного.

А так – ничего хорошего! Начальство майора Матвиенко уже получило хорошего подозреваемого с уликами. Зачем искать кого-то другого, когда в кутузке сидит антиквар Шатилов? Легче добиться признания и сдать дело в суд.

Но по тону Петра Матвиенко было ясно, что он не очень верит в виновность Якова Романовича. Не верит, но активно возражать полковнику тоже не будет.

Майор был человек честный, но мягкий.

* * *

Светлана оставалась с матерью, утешая ее, а Вадим встретился с одноклассником Мишей Лифановым, и они вместе поехали в Шалаш на Калужском шоссе.

Тут среди тишины, цветов и вишневого сада лучше мыслилось. А подумать было о чем!

– Понимаешь, Миша, нам сейчас надо держаться вместе. Мы должны тестя спасать.

– Да, Вадик. Он у тебя золотой старик. Его надо срочно вытащить на волю.

– Вот именно! А на полицию никакой надежды нет. Только ты нам можешь помочь.

– Не только я. Моя Лера – журналистка. Она многих может на уши поставить.

– Да, Миша, с женами нам повезло! Давай за них выпьем. У меня есть бутылка крымского «Муската». Это настоящее вино, не из магазина. Там у них на Украине тоже рынок. И они тоже дурят нас почем зря! Деньги портят людей…

Они сели за столик между кустами сирени и старыми сливами. Солнце уже заходило, но было тепло, тихо и спокойно. Комаров в это лето почти не было, а соседи наезжали только в выходные.

Для такого случая Дунаев принес из дома хрустальные фужеры и прошлогоднее печенье.

Налили и около минуты смаковали, вдыхая неповторимые ароматы крымской лозы.

– Миша, а ты сам уволился?

– Нет, директор выгнал. Я точно знаю, что работал хорошо, а ему понадобилось на это место своего человека посадить. Мне так и сказали: «Хозяин барин!»

– Ты смотри, Миша, что происходит! Тестя посадили напрасно. Тебя уволили напрасно. И у других то же самое. Очень хочется справедливости. Надо создать честную партию.

– Нормально, Вадим! Ты будешь Генеральный секретарь. А я член Политбюро.

– Нет, серьезно! Вот освободим мы Якова Романовича. Потом накажем твоего Трощенко и других твоих обидчиков. А что дальше? Будет все хуже и хуже. Деньги портят людей…

– Ты прав, Вадик! Очень хочется все вокруг переделать. Так, чтоб для простого народа. Сделать бы такую жизнь, чтоб без взяток, без вранья, без продажной полиции, без карманных судов.

– Все мы не переделаем! Но и терпеть такое нельзя. Скучно жить, Миша, если все время терпеть.

– Это точно!

– Только в открытую на них не попрешь. Нужно что-то вроде тайного общества. Типа «Народные мстители».

– Нормально, Вадик! Будем, как «тимуровцы». Или, как «Зорро». Давай выпьем за тайное общество!

– За справедливость!

* * *

Общение с девушками – это особое искусство. Это не каждому дано…

Харченко сразу заявил, что не сможет познакомиться с медсестрами из больницы имени Стеклова. У него, мол, аллергия на баб в белых халатах.

А для Ефима это было пустяком. Он готов был завязать любовь с кем угодно – с врачихой, с секретаршей или с маляршей.

После телефонного звонка лечащему хирургу, стало ясно, что охранник Василий Кочергин вышел из комы. Послезавтра к нему допустят следователя, а потом и всех остальных.

Надо спешить!

Ефим Нилов всегда хвастался, что после часа знакомства может уговорить любую медсестру.

* * *

Смена в больнице заканчивалась в шесть вечера, и Ефим устроил засаду в десяти метрах от выхода.

Знакомясь с девушкой, обычно спрашивают о погоде, о времени или о дороге в библиотеку.

Но Нилов искал медсестру точно по месту работы. Он прямо так и спрашивал:

– Девушка, вы не из второй хирургии?

С большим сожалением Ефиму пришлось пропустить симпатичных сестричек из кардиологии, неврологии и урологии.

Только четвертая оказалась из нужного отделения. Именно из того, где в реанимации лежал охранник Кочергин.

Девушка была незамужняя, скромная, не очень красивая и уже критического возраста – где-то в районе двадцати семи лет. Это резко облегчало задачу Нилова.

И действительно, Катя Лопахина почти уже поставила на себе крест. Все подружки по медицинскому училищу не просто вышли замуж, а родили детей. У одной появился даже второй ребенок, а трое успели развестись и найти нового мужа.

А Катя еще ни разу не целовалась! Она скрывала этот позор, но отсутствие семьи скрыть было невозможно. Поэтому она ждала и очень ценила редкое внимание молодых мужчин…

* * *

Времени на прелюдию не было, и Ефим сразу пошел в атаку. Он знал, что скромные девушки любят решительных мужчин.

– Подождите, сестричка! Меня зовут Ефим. Вы не злитесь на меня. Про хирургию я глупо спросил.

– Я так и поняла.

– Просто я давно мечтал познакомиться с такой вот красавицей. Вас как зовут?

– Меня зовут Катя. А про красавицу вы, конечно, пошутили.

– Ни в коем случае! Любовь, Катя, она не разбирает черты лица. Она слепа.

– Это я знаю.

– Любят за душу, а не за внешность. И у каждого свой вкус. Кому нравится поп, а кому попадья!

– Это правда.

– У меня, Катя, душа поэта. Вы помните стихи: «Я встретил вас, и все!»

– Помню. Мы это в школе проходили.

– Вот и у меня, как в этих стихах. Теперь я ваш на всю жизнь.

– Правда, Ефим?

– Обижаете, Катя. В этих делах я никогда девушек не обманывал. Можете проверить!

– Как?

– Давайте поближе пообщаемся. Поговорим о нашей будущей жизни, потанцуем и вообще. Вы где живете?

– Мы с подругой снимаем квартирку на Беляево. Но у Марины отпуск, и она уехала в деревню.

– Ясно, Катюша! Значит, что хата свободна и можно ехать. Ради такого дела возьмем такси. Очень хочется, чтоб побыстрее все было…

Ефим взял девушку за руку и повел поближе к оживленной дороге.

Катя Лопахина впервые ощутила такое волнение. Нет, до нее и раньше дотрагивались мужчины. А уж она сама, как медсестра, видела их во всех видах. И делала им уколы во все части тела.

Но это было совсем другое дело! Там были начальники, приятели или больные. А тут ее взял парень, который обещал быть с ней на всю жизнь!

Катя отключилась, как под гипнозом. Она так долго мечтала о встрече со своим любимым, что теперь верила всему. И она готова была на все.

В машине, которая пробиралась через пробки на Профсоюзной улице Ефим обнял девушку и крепко прижал к себе. Это было очень приятно. И Катюша Лопахина уже считала его своим женихом.

А когда в лифте, когда «жених» обхватил ее и поцеловал в губы, она решила, что теперь она уже замужем. И пусть они с Ефимом пока не расписаны и пусть познакомились всего час назад! Это ничего! Так бывает.

Обычное дело – любовь с первого взгляда.

Катя подумала, что после поцелуя они уже близкие люди и должны жить, как муж с женой…