Девушки ничего не ответили, промолчали и моряки, одобрительно кивнув. Перепуганная Франческа не смогла уснуть и перебралась к Лере в кровать, та обняла дрожащую девушку, так они и уснули. Разбудили девушек довольно рано, разбудил сначала шум внизу, а потом трое мужчин, ворвавшихся в комнату. Войти они все не смогли, один застыл в дверях, двое других выглядывали у него из-за спины. А увидели они двух девушек, лежащих в одной кровати и тесно прижавшихся друг к другу (на такой узкой кровати по-другому лежать не получилось бы). Девушки были не совсем раздеты, но насколько определить нельзя было, так как одеяло они натянули до самых подбородков. Разбросанная в беспорядке одежда (вчера было не до аккуратного её складывания) могла свидетельствовать о чём угодно, в том числе и о бурной страсти. В пользу этой версии говорило то, что девушки раздеты и в одной кровати. Стражники так и решили, человек, который ворвался в комнату к девушкам, с порога заявил, что он пристав городской стражи. А о том, что стражники подумали, Лера поняла по их многозначительному переглядыванию и по масляным взглядам, которыми удостоили девушек. Лера, сделав вид, что очень разгневана, закричала:

– В славном городе Коттор так принято – врываться к беззащитным девушкам и пугать их? Да?! Или вы хотите посмотреть, как мы одеваемся!

После этих слов, Лера убрала одеяло с головы Франчески и поцеловала растерявшуюся девушку в губы. При этом растерялась и сама Лера, поэтому поцелуй затянулся, смущённые стражники быстренько убрались из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь. Девушки перестали целоваться, и Франческа ошарашенно спросила у Леры:

– Что это было?

– Городская стража, к нам сам пристав пожаловал, видно, вчерашние события кому-то очень не понравились. А мы к этому не имеем никакого отношения, мы никого не видели и не встретили, – Лера повторила то, что сказала вчера. На мгновение замолчав, девушка решительно закончила, изложив только что пришедшее ей в голову: – Мы домой спешили, так как хотели предаться любовным утехам, поэтому очень торопились и ни на что не обращали внимания, именно так всё и было!

– Я не об этом, я о… – Франческа дотронулась пальцем до своих губ. Лера пояснила:

– Это поцелуй, страстный такой, а тебя, что? Никто не целовал? Сколько же тебе лет?

– Почему не целовали? Но не так, как ты, мне двадцать два, отец не позволял мне покидать наш дом. Ну, мы дома не сидели, но он всегда был со мной. Вообще-то, он хотел мальчика, который унаследует его дело и знания, но родилась я… вот отец и…

– Понятно, – кивнула Лера, – твой отец хотел наследника и сделал из тебя старую деву! Подумать только, двадцать два года и ни разу нормально не целовалась! Только в щёчку, да?

– А ты, что, много раз это делала? Имеешь большой опыт? Тебе же только семнадцать! – с некоторой обидой ответила Франческа, Лера засмеялась:

– Первый раз я поцеловалась с мальчиком в двенадцать лет, а четырнадцать это уже был страстный поцелуй.

– Какой? Какой? – удивлённо переспросила Франческа, Лера улыбнулась, обняла подругу и впилась ей в губы (девушки уже встали с кровати и почти оделись). Поцелуй немного затянулся, и заглянувший в комнату городской стражник, начавший говорить, чтоб девицы поторопились, поскольку их ждёт господин пристав, замолчал, глядя на девушек, совершено его не стесняющихся. А чего стесняться? Они ведь уже оделись, надели те обновки, которые вчера купили. Городской стражник, на которого девушки замахали руками, сделав страшные глаза, поспешил ретироваться. Франческа, одетая в широкое платье с длинным подолом, с улыбкой посмотрела на Леру, на которой была белая рубашка с кружевами, сиреневый кожаный колет, узкие брюки, заправленные в короткие сапожки. Картину дополнял красный шёлковый пояс, повязанный поверх кожаного, к которому были пристёгнуты ножны с саблями. Франческа покачала головой и сообщила, что ей Лера как кавалер очень нравится, у неё такой воинственный и мужественный вид, что нельзя не влюбиться! Лера совершенно не мужественно хихикнула, а потом совершенно серьёзно сказала:

– Этого только ещё не хватало! Зачем нам это?

– Будем целоваться, у тебя такие мягкие и сладкие губы, – мечтательно произнесла Франческа, Лера погрозила ей пальцем:

– Вот отращу себе бороду и усы, тогда совсем мужественно выглядеть буду и губы у меня колючими будут…

– А разве у мужчин и на губах волосы растут? – сделала изумлённое лицо Франческа, Лера серьёзно ответила:

– Не знаю, у всех ли, но если судить по внешнему виду некоторых, то у них волосы только на носу не растут, да и то – не всегда.

Так перешучиваясь и держась за руки, девушки спустились вниз. Присутствующие там чиновники городской стражи многозначительно переглянулись, пристав и другие стражники уже успели обсудить увиденное в комнате девушек и сделать соответствующие выводы, и теперь Лера и Франческа эти выводы как бы подтвердили. В прихожей было тесно, так как кроме стражников там были Мирко и Жданко, несколько моряков из экипажа «Белой чайки», сёстры Сунь, забившиеся в угол. Ещё присутствовал венецианский консул с двумя секретарями. Пристав городской стражи подчёркнуто вежливо обратился к Лере, которая шла немного впереди (всё же лестница была узкая, и шагать по ней рядом девушкам было довольно затруднительно):

– Уважаемая госпожа, не будете ли вы так любезны ответить на несколько вопросов?

– Буду, спрашивайте, – лаконично ответила Лера, пристав кивнул и задал первый вопрос:

– Не скажете ли вы, госпожа, что вы вчера делали? Если это вас не затруднит, расскажите поподробнее, как можно подробнее.

Лера оглядела комнату в поисках свободного места, таковых не оказалось, но ей и Франческе уступили свои стулья Мирко и Жданко (остальные моряки стояли). Девушки некоторое время делали вид, что устраиваются на этих стульях, при этом получилось так, что они оказались в окружении плотно обступивших их моряков. Только после этого Лера начала говорить:

– Вчера я и мои подруги решили купить кое-какие мелочи, так нам необходимые. Начали мы с… – далее шло очень подробное описание всего того, что надо было приобрести, и где это делалось. Лера говорила вдохновенно, описывая мельчайшие детали как самих покупок, так и подробно рассказывая, почему именно эта вещь была приобретена. Лера говорила, моряки её слушали с каменными лицами, венецианцы откровенно забавлялись, глядя на растерянного пристава. По истечении часа он понял опрометчивость своего требования – подробно всё рассказать. Наконец он решился и перебил девушку:

– Это очень интересно, меня интересует – что вы делали вечером? После того как сделали покупки.

– Ужинали, – снова лаконично ответила Лера и, улыбнувшись, стала перечислять меню того ресторанчика, где она была с подругами. Перечислялись всё, что было в меню, с подробными объяснениями, почему было заказано или не заказано то или иное блюдо, достоинства каждого и недостатки, рецепт (не только этого блюда, но и подобных, в том числе тех, которые в меню отсутствовали). Пристав городской стражи страдальчески закатил глаза и снова перебил девушку, почти выкрикнув:

– Вечером?! Что вы делали вечером?! Тогда, когда из ресторана вышли! Видели ли вы что-нибудь необычное?

– Сюда пошли, что нам было ещё делать? Мы всё купили, что хотели, покушали. Нет, мы, конечно, могли поужинать в харчевне при этой гостинице, но нам очень кушать хотелось, ведь мы даже не обедали, нам надо было купить…

– Не надо! – застонал пристав. – Не надо рассказывать, что вам надо было купить!

– Господин пристав, вы прямо скажите, чем вызван ваш интерес, – предложил венецианский консул, которому тоже надоело слушать рассказы Леры. Посмотрев на вежливо улыбающуюся Франческу (она хоть и не знала местного языка, но по некоторым словам и жестам подруги поняла, о чём та рассказывает), консул предложил: – Интересующий вас вопрос о том, что девушки делали вчера, задавайте на итальянском, госпожа Паоло местного не знает.

Франческа с готовностью кивнула и сообщила, что она готова рассказать всё, ничего не утаивая. Пристав посмотрел на улыбавшуюся Франческу, представил, что она тоже начнёт обо всём подробно рассказывать, и со стоном закатил глаза. На помощь ему пришёл один из секретарей венецианского консула, сказавший:

– Расспрашивая вас о дне вчерашнем, господин пристав проявляет не праздный интерес. Вчера на той улице, по которой вы шли из ресторана в гостиницу, был убит господин Закулич, один из уважаемых жителей этого города, не могли бы вы сообщить, что вам известно.

– Какой ужас! – одновременно воскликнули Лера и Франческа, всплеснув руками. К ним присоединились сёстры Сунь, энергично захлопав своими ладошками и вежливо улыбаясь (обычная учтивая улыбка жителей страны Цинь). Желтокожие девушки повторили жест Леры и Франчески. Повторили несколько раз, но со стороны это выглядело так, будто, услышав эту печальную новость, Линь и Винь радостно ей аплодируют. А Лера и Франческа хоть и изобразили ужас от такого жуткого известия, но сделали это с таким скучающим видом, словно говорили – стоило ли из-за такой мелочи будить нас в такую рань (отвлекать от нашего занятия – это подразумевалось). Пристав городской стражи понял, что он ничего от девушек не добьётся, и ушёл, при этом испытывая большее облегчение, чем те, кого он оставил в гостинице (хотя должно было быть наоборот). Но как только ушли стражники, за Франческу взялся венецианский консул. Он очень темпераментно стал уговаривать девушку принять его приглашение и перебраться в консульство, вернее, гостиницу при консульстве, убеждая, что там, под его покровительством, она будет в большей безопасности, чем здесь (откровенно намекая на Леру, мол, та не сможет защитить госпожу Паоло). Франческа слушала и кивала, но при этом руку Леры не выпустила, а когда консул выдохся, решительно заявила:

– Отсюда я никуда не уйду! Лера меня в обиду не даст никому!

Консул хотел что-то сказать, но ему что-то тихо сказал один из секретарей, и венецианцы, попрощавшись, ушли. Из того, что сказала Лере Линь, стало понятно, почему консул не настаивал на своём предложении, он, в отличие от пристава городской стражи, точно знал, что вчера произошло. Линь узнала в мужчине, который следил за девушками и всё видел, секретаря консула, того самого, что постоянно что-то консулу говорил, может, советовал как поступить?

– Имя этого секретаря – Энрике Скорца, сдаётся мне, что он не простой секретарь, вернее, не просто секретарь, – сказал Жданко, выслушав Линь. Когда все ушли, он и Мирко остались, так как им надо было поговорить с Лерой о её дальнейших планах, весьма грандиозных.

– Как вы, экселенц, убедились, госпожа Паоло совсем не пленница этой девицы. До сегодняшнего дня я не понимал, что их связывает, теперь же могу сделать предположение, что они – любовницы. А вчера я удостоверился, что эта юная особа не подставное лицо, она вполне могла убить Дорматора, а голову ему уже отрезали по её команде, вряд ли она сама руки пачкала. Почему могла сама убить? Вчера она хладнокровно зарезала Скорее всего, это и есть почтенный гражданин Коттора Закулич, занимавшийся весьма малопочтенными делами. Ему платили дань многие из здешних лавочников, естественно, мелких, тех, кому была не по карману нормальная охрана. Откуда я знаю? Работа такая, – усмехнулся секретарь венецианского консула, который был свидетелем вчерашних событий, так как шёл за девушками, его и узнала Линь. Консул задумчиво кивнул и высказал своё предположение:

– Может, потому эта девица и захватила корабль Дорматора, который в свою очередь захватил галеон. Она была вынуждена это сделать, чтоб спасти свою любовницу. Остаётся только выяснить, куда делся её корабль, вряд ли он погиб, как она всем рассказывает, похоже, что он где-то спрятан. Да и экипаж «Чёрной каракатицы», вернее, его часть по какой-то причине перешла на её сторону. А те пираты, что остались верны Дорматору, были перебиты. Похоже, именно так всё и было, но это надо выяснить. Энрике, друг мой, это по вашей части, займитесь этим.

– Непременно, экселенц, работа в этом направление уже ведётся.

– Ещё неплохо бы узнать – почему на эту девицу решился напасть Закулич, он не мог не понимать, что её будут искать и рано или поздно на него выйдут, а моряки, тем более с того корабля, народ решительный. Или это была месть за его друга, Дорматора?

– Они не были друзьями, Закулич скупал у Дорматора то, что тот захватил во время своих рейдов, кроме этого, ещё был наводчиком, они в некотором роде были деловыми партнёрами. Кстати, наводку на испанский галеон Дорматору дал именно Закулич, как он о нём узнал?… – при этих словах, Скорца многозначительно усмехнулся. Консул тоже улыбнулся, но сделала это сдержано, показывая, что понял эмиссара тайной службы совета десяти, а тот продолжил: – Трудно сказать – как узнал, но этот галеон был Дорматору не по зубам, это была чистая подстава, но… Галеон был всё же захвачен, и не Дорматором, а этой девицей. А почему Скорее всего, всегда такой осторожный, решил на неё напасть? Вексель на две тысячи цехинов, Закулич думал, что он у той девицы, к тому же когда они пошли ужинать, то их было всего четверо, то, что за ними идут два матроса с «Каракатицы», никто не заметил. Вот Рябой и посчитал их лёгкой добычей и решил напасть в тёмном переулке.

– Да, Энрике, этот не совсем честный коммерсант посчитал их лёгкой добычей и очень просчитался, эта ошибка стоила ему головы. Эти девицы сумели за себя постоять, да и помощь к ним вовремя пришла, – кивнул консул. Немного подумав, поинтересовался у эмиссара тайной службы совета десяти: – Энрике, вы ведь собирались вмешаться, не так ли? Выступить в роли спасителя, но не сделали этого, позволили событиям развиваться самим по себе.

– Да, экселенц, именно так я и собирался поступить, – Скорца ответил на вопрос консула, высказанный в виде намёка. Увидев одобрительный кивок, пояснил, почему этого не сделал: – Со мной было всего три человека, а Закулич привёл десятерых, два в нападении не участвовали, а когда увидели, что произошло, предпочли убежать. А потом… не было смысла показывать, что я стал свидетелем. Я решил вернуться к первоначальному плану – попроситься пассажиром на корабль госпожи Бегич, когда она пойдёт в Венецию.

Лера действительно собиралась в Венецию, ведь она обещала Франческе её туда отвезти, кроме этого у неё были кое-какие планы связанные с Светлейшей Республикой. Но сделать это хотела только после того, как будет отремонтирована и переоборудована её «Белая чайка».