Глава первая. Прилетели, мягко сели…

Далеко от проторенных космических трасс и основных колоний человечества, вышедшего в космос, находилась одинокая звезда. Эта звезда мало кого бы заинтересовала, но спектр её излучения был такой же как у светила системы – прародительницы человечества. А это значило, что у этой звезды должны быть планеты, или хотя бы одна, пригодные для жизни. Естественно, эта система не могла быть оставлена без внимания, к ней отправилась исследовательская экспедиция. Но хорошо оснащённая и подготовленная команда на последней модели мощного звездолёта не нашла эту систему. С определённого расстояния звезда была видна, но, подлетев ближе, её не нашли. Ничего не нашли – ни излучения, ни гравитационных аномалий, чистый космос без какого-либо намёка на звёздную систему в этом районе. Выпустив все зонды, корабль удалился от этой непонятной аномалии. Но с расстояния в три световых года звезду снова увидели. Причём с зондов пошла информация. Звезда, жёлтый карлик, принадлежащая к первому типу звёздного населения, имеющая шесть планет, три типа Терра, то есть не просто пригодные для жизни, а очень пригодные, пояс астероидов, спутники у планет, в общем, нормальная звёздная система. Исследовательский звездолёт развернулся и на всех парах ринулся обратно. Каково же было удивление членов экспедиции, когда звезда снова пропала и прекратилось поступление информации с зондов. Так повторилось несколько раз, три световых года – это рубеж, с которого можно было увидеть звезду, планеты видны не были.

Следующая экспедиция подготовилась гораздо лучше, не только более мощные зонды, но и часть из них – маленькие космические корабли с пилотами-добровольцами. Когда большой корабль удалился на три световых года, ничего не произошло: ни звезда, ни планеты не появились и зонды молчали. Следующая попытка – оставить только автоматы – провалилась, искусственные интеллекты ничего не обнаружили, хотя наблюдатели с корабля-матки, находящегося на расстоянии в три световых года, звезду увидели. Так повторялось несколько раз. Систему видели только обычные зонды, передающие общие сведения и ничего более. Экспедиция три месяца пыталась выяснить – что же происходит, но никто ничего так и не понял, удалось только установить чёткие границы сферы, после прохождения которой пропадает звезда. Звезду назвали – Мигающей, а сферу – именем Лео Фаримана начальника экспедиции, в знак признания его заслуг или скорее в насмешку.

Ещё пять экспедиций было направлено, чтоб разгадать загадку этой необычной звёздной системы, но ни одна не добилась успеха. Нельзя сказать, что на эту систему махнули рукой, исследовательские корабли летали туда с завидной регулярностью. Но это уже были стандартные корабли, со штатной командой и обычным научным составом. Такие посылают даже не провести изыскания и что-то выяснить или вроде как исследовать какую-нибудь мелкую аномалию, а просто обследовать планету или отдельный континент на предмет обустройства там промышленного района или заповедника.

«Находка» была именно таким кораблём, в меру потрёпанным, но ещё вполне работоспособным, это касалось не только систем самого корабля, но и его научного оборудования. Навигатор Алина сидела в кресле и скучала. Этот рейс был абсолютно рутинным: туда и обратно. Трасса выверена до миллиметра, если эти единицы измерения можно применить к космическим масштабам. Даже ничего рассчитывать не пришлось, просто ввела в бортовой навигационный комплекс уже много раз отработанную, стандартную программу.

– Филонишь, салага! – раздался скрипучий голос с экрана. Алина подняла глаза, она как раз в этот момент красила ногти, третий раз. А что? Подобрать нужный цвет очень трудно, у женщины, а у девушки тем более, ноготки должны гармонично дополнять образ. Правда тут никто этого не оценит, но на обратном пути первая остановка на Луре-три, а это хоть и орбитальная станция одноимённой планеты, но место пересечения большинства путей этого сектора. К тому же планета, над которой висела станция, фешенебельный курорт. Там много людей, которые могут оценить внешний вид третьего навигатора «Находки», пусть скромной, но очень симпатичной девушки. Алина взглянула на экран, обычно она переводила его в режим зеркала, но на этот раз оттуда смотрела небритая физиономия, с серьгой в ухе. Один глаз был закрыт чёрной повязкой, а сама физиономия ещё и ухмылялась, демонстрируя железные зубы, не все, некоторых не хватало.

– Филонишь, салага! – это произнёс попугай, сидевший на плече у небритого типа.

– Отвлекать навигатора во время дежурства запрещено, – скучным голосом ответила Алина, – пункт второй инструкции…

– А ногти красить – это как? – сказала физиономия уже совсем другим голосом.

– А вот об этом в инструкции ничего не сказано! А что не запрещено, то разрешено! Тем более если это не мешает дежурству! – ответила девушка.

– А вдруг нештатная ситуация… – начала появившаяся на экране голова юноши с карими глазами и чёрными, слегка курчавыми волосами. Алина не дала досказать:

– А я с накрашенными ногтями! Ай-я-яй! Что будет, что будет!

– Алина, не ехидничай, дежурство надо нести как положено!

– Куда положено? И куда его нести? Марк, тут вокруг ничего нет, и ты прекрасно это знаешь. Линию Фаримана мы уже прошли! Ещё трое суток и красивый разворот…

– А там пляжи Лура, – усмехнулся Марк, подмигнувший девушке.

– Именно! – нисколько не смутившись, ответила та. – После такой тяжёлой и изнуряющей экспедиции положен хотя бы недельный отдых. Думаю, наши учёные друзья такого же мнения.

– Наши учёные друзья такого мнения с самого начала полёта. Давно пора развернуть антенны и выпустить зонды, а они и не чешутся.

– А зачем? – пожала плечами Алина. – Если ничего нет! Марк, ты какой раз сюда летаешь? Третий, а я первый. Конечно, это очень хорошая практика для молодого навигатора – ввести уже давно стандартную программу в начале полёта. Даже разворот будет выполнен автоматически! Что мне остаётся делать?

– Только ногти красить… – попыталась сказать с экрана голова Марка.

– Меня ребята с курса засмеют, когда узнают, куда был мой первый полёт! – Если бы Алина стояла, она бы топнула ногой, а так только хлопнула рукой по ручке кресла. Потом со словами «Изыди в свои южные моря, старый пират!» нажала клавишу на появившемся перед ней голографическом изображении пульта управления кораблём, снова переводя экран в режим зеркала. После чего, полюбовавшись своими ноготками, достала большую косметичку, водрузила её перед собой, на снова ставшую матовой панель управления и занялась ресницами.

– Ваши навигаторы ведут себя возмутительно! – пытался выговаривать капитану корабля руководитель экспедиции. На корабле главный капитан, но это пока научная экспедиция не начала свою работу. Тогда главным становится её начальник. Сейчас, когда корабль вошёл в сферу Фаримана, экспедиция вроде как начала выполнять свою работу. Но она, начавшись, сразу и закончилась, поднятые большие антенны ничего не фиксировали. И вот сейчас Эрик Холк вместо того, чтоб снимать показания, играет в шахматы, и с кем? С капитаном корабля! Пётр Храмов, начальник экспедиции, побагровев, продолжил выговаривать:

– А ваша третий навигатор, вместо того чтоб… – Пётр замялся, не зная как назвать, работу, что должен выполнять навигатор.

– Навигаторствовать, – подсказал первый навигатор, тоже играющий в шахматы с ещё одним научным сотрудником, входящим в экспедицию, сделал он это, произнеся первую букву «в» с мягким придыханием.

– Спасибо, – кивнул Марку начальник экспедиции и снова обрушился на капитана: – Ваша третий навигатор вместо того, чтоб нафигаторствовать, красит ногти!

Капитан хрюкнул и тихонько сказал:

– Лучше уж пусть она красит ногти, чем такое делать.

– Что вы сказали? – не расслышал начальник экспедиции.

– Понимаете, – капитан поднял голову от голографического куба шахматной доски. Его соперник, один из членов научной экспедиции, был в шаге от проигрыша и у Пауля ван Вейдна, капитана корабля, было прекрасное настроение. Он подмигнул первому навигатору и стал серьёзно объяснять: – Вы видели, что панель управления корабля представляет собой развитую голограмму, и чтоб не создавать помех отблесками своих ногтей, Алине приходится их красить.

– Но почему так часто и в разный цвет? – изумился сбитый с толку начальник экспедиции.

– Наш корабль не новый и его искусственный интеллект уже старый, поэтому он не понимает всех тонкостей современной навигации и каждый раз подстраивается под отблеск ногтей нашего третьего навигатора, а это, знаете ли, чревато аварийной ситуацией. Вот бедной девочке и приходится страдать.

Пётр Храмов растерянно заморгал, а потом обличающее наставил палец на капитана:

– А вы? Почему вы этого не делаете. Почему этого не делает ваш первый навигатор?

Обличающий перст начальника экспедиции переместился с капитана на первого навигатора. Тот внимательно осмотрел направленный на него палец, словно пытался найти следы маникюра и ответил:

– Капитан и я – опытные космолётчики, мы уже умеем не отсвечивать.

Начальник экспедиции снова растерялся, не зная, что сказать, и спросил у капитана:

– А почему в вашей команде, уважаемый ван Вейдн, есть первый и третий навигаторы, куда делся второй!

Внимание Храмова было направлено на капитана, и он не видел, как Марк Азман в лицах изобразил, будто он кого-то ест. Оба научных сотрудника экспедиции захихикали, а капитан, сохраняя каменное выражение лица, но со злорадством сообщил:

– Руководство решило, что для выполнения поставленной пред вашей экспедицией задачи будет вполне достаточно двух навигаторов.

Пётр Храмов, очевидно, и сам понимал, что возглавляемая им экспедиция чисто формально стоит в планах исследований, а из выделенных на неё средств далеко не все пошли на экспедицию, академическое начальство урезало донельзя как её штат, так и выделяемое на неё оборудование. Флотское начальство, со своей стороны, поступило так же. Надувшись от обиды, Храмов выложил последний козырь:

– Мало того, что ваша третий навигатор красит ногти, так она ещё и вмешивается в работу экспедиционного оборудования! Вот вчера я застал её и Розовского у автрического спектрометра!

– Ай-я-яй! – покачал головой первый навигатор. – И что они там делали, неужели целовались, влияя на результаты измерений!

– Ваша Алина отклоняла сканирующий луч!

– Позвольте спросить как? И чем? – ухмыльнулся капитан. – Насколько я знаю, сканирующий луч автрического спектрометра – это мощный поток сигма-частиц. Он способен пройти расстояние до светового года и, отразившись от объекта, вернуться обратно…

– Она вернула его вспять и нарисовала на экране картинку!

– А может это был тот самый результат, что вы добиваетесь? – поинтересовался капитан. – А вы в своей подозрительности не увидели своего счастья?

– Это был Микки-Маус! А потом она сказала – сейчас он ушами и хвостом шевелить будет, и он шевелил!

Выкрикнув это, Храмов выскочил из кают-компании. Марк, покачав головой, произнёс:

– Маразм крепчал, сигма-частицы летали по кругу, космические мыши хлопали ушами, а начальник экспедиции мерил длину их хвоста.

Он и его соперник повернулись к шахматному кубу, то, в чём попытался обвинить девушку начальник экспедиции, было в принципе невозможно. Но с другой стороны, что не придёт в голову человеку, изнывающему от безделья и руководящего такими же бездельничающими сотрудниками, к тому же понимающему, что его поставили на эту должность чтоб избавиться или показать его незначительность. Только капитан, посмотрев вслед Храмову, вспомнил, как слегка нетрезвая Алина в баре, на станции, на спор перевернула стакан с коктейлем и ни капли жидкости не вылилось, а ведь там была нормальная гравитация.

* * *

– Берите нитки двух оттенков синего, миррэ Айлиона. Это придаст небу глубину, будто оно настоящее, – полная и румяная, как яблочко, меймиррэ Фикосин склонилась над рамкой, на которую было натянуто шелковое полотно, и принялась сноровисто тыкать иголкой в материю.

Следом за иглой тянулась голубая нитка, и вскоре небольшой уголок будущей вышитой картины приобрел потрясающий цвет. Женщина удовлетворенно вздохнула, выпрямилась и с торжеством посмотрела на свою воспитанницу, ожидая восхищенных восклицаний. Однако ожиданиям не суждено было сбыться – все внимание молодой миррэ было сосредоточенно на окне.

Глаза девушки разгорелись, щеки пылали румянцем, а губы были искусаны в волнении. Меймиррэ недовольно выглянула в окно, пытаясь понять, что же так отвлекло девушку, и увидела двух молодых солдат, которые тренировались во дворе. В молодости Фикосин и сама не прочь была полюбоваться на тренировки воинов, да и сейчас прицокнула языком, оценив стать защитников дворцового комплекса. И все же долг велел ей прочесть нудную лекцию на тему того, что не подобает юной девушке подглядывать за мужчинами.

– Миррэ Айлиона, как вам не совестно! Вы – третья дочь нашего правителя! Вы – благородная дама, которая в будущем обязательно должна выйти замуж за достойного человека! Воспитанной девушке не пристало осквернять свой взор…

Договорить женщина не успела. Её воспитанница вскочила с места и в явном возмущении заметалась по небольшой комнатке, служившей для обучения такому важному для леди делу как вышивание.

– Осквернять взор! Подумать только!!! – девушка сердито топнула ножкой. – Это они оскверняют звание воинов своим и жалкими потугами! Кто так держит меч?! Да его пинком выбить можно, при этом сломав запястье этому неудачнику!

Меймиррэ, которая считала, что знает свою подопечную как никто, грузно плюхнулась в кресло, не в силах устоять на ногах от такого порыва. Она удивленно хлопала глазами, прикрывала рот рукой и пыталась сообразить, откуда юная миррэ знает о воинах и о том, как управляться с оружием.

«Вероятно, она прочла это в дамских романах! Современные авторы так дотошно подходят к деталям, что умудряются втиснуть в книгу кучу ненужных подробностей!» – успокоила себя Фикосин и натянуто улыбнулась.

Однако девушка продолжила свое шокирующее поведение. Она высунулась по пояс в окно и громко прокричала:

– Идиоты! Для начала с вертушкой потренируйтесь! – затем с очаровательной ножки была снята туфелька и метко запущена в воинов, попав одному аккурат меж глаз.

Фикосин всхлипнула и почувствовала, что ей становится тяжело дышать. Впервые корсет показался пышнотелой даме тесен и захотелось оказаться где-нибудь в саду. С бутылкой крепкого сладкого вина.

– Чего уставился?! Арархин узрын дао! Каабур зулу! – добавила девушка и захлопнула ставни.

Последние слова приличной девушке знать не полагалось. А уж тем более произносить такое во всеуслышание. Фикосин показалось, что она вот-вот потеряет сознание от шока.

– Миррэ… о, миррэ, кто посмел осквернить ваш слух этими словами?! Почему вы произносите их? О, мое бедное дитя, вы наверное не знаете, что они означают! – пролепетала толстушка, прикладывая надушенный платочек к глазам.

– Почему не знаю? Знаю. Это на языке гоблинов значит *** *** ***! – повела плечом принцесса, чем окончательно вывела свою воспитательницу из состояния душевного равновесия и ввергла в глубокий обморок.

Посидев у бесчувственного тела несколько минут и услышав, что обморок перешел в глубокий здоровый сон (в обмороке обычно не храпят!), девушка тихонько выскользнула за дверь и опрометью бросилась в сторону кухни.

Только через кухню можно было тихо выбраться на задний двор, а оттуда, обогнув конюшню, попасть к казармам. Прислуга, уже смирившаяся со странностями принцессы, не обращала внимание на ее перебежки, и вскоре девушка оказалась там, куда так рвалась.

– Айрен! Я пришла! – девушка, как всегда, без особого пиетета пинком распахнула дверь и вошла в небольшую комнатку, служившую спальней-оружейной-кабинетом командиру третьей роты гарнизона королевского дворца.

Седой мужчина отложил в сторону тряпочку, которой протирал меч, любуясь его необычным блеском, и улыбнулся:

– Пришла, ну что ж…

Но девушка с любопытством уставилась на оружие, непохожее на другие мечи. Айрен Ситарно улыбнулся, подняв меч, странно сверкнувший:

– Видишь? Это называется эльфийская заточка. Но так точить можно только сурхи – эльфийские мечи, люди такие ковать не умеют, да и эльфы тоже. Их куют гномы для эльфов.