Часть I. Метаистория скифов

К преддверью тайны уведите же,

Вы, неисхоженные тропы,

Где искони с лучом Европы

Востока дальний луч скрещен…

Д. Андреев

Метаистория – это то, что выходит за преде-лы, собственно, исторической науки, лежит вне рамок документальных источиков. В данном случае это мифы, предания, легенды и религиозные представления. Они тоже являются отражением реальных событий, но делают это на языке образов, используя особую символику и поэтическое воображение. Разгадка их требует особого искусства, которое определяется в первую очередь интуицией исследователя и его знанием глубинных народных верований.

Религия – наиболее яркое воплощение народной души. Боги народа – отражение его миросозерцания и отношения к жизни. К примеру, у германцев верховный бог Один представлялся в виде воина, у русских же высшим божеством служил Род – символ плодородия и любви. Разве не выражают они основополагающую линию в характерах двух великих народов? «Впрочем, лицо мифическое не всегда представляет собою характер того народа, которого воображением оно создано. Переходя в другой мифологический мир, оно к прежнему своему значению присоединяет еще новый характер, зависящий от народа-изобретателя и народа, принявшего чуждое божество. Когда племя шло на брань со знаменами, на которых было изображение своего невидимого покровителя, устрашенный неприятель принимал в свой Олимп грозное божество и старался не только умилостивить, но и переманить его на свою сторону» (А. С. Хомяков «Семирамида»). По судьбе богов, таким образом, можно следить за борьбой и перемещениями народов. Распространение культа того или иного бога совпадает с направлением миграции поклоняющегося ему народа. Он же (культ выделенного божества) обозначает факт присутствия на данной территории народа-завоевателя.

В свете таких нехитрых положений мифология предстает совершенно уникальным источником сведений о передвижениях народа и его контактах с другими племенами. Следует только признать, что выбор веры связан не только с характером и мировоззрением народа, но и с его судьбой. Приверженность к культу конкретного бога открывает наличие прочных культурных контактов между народами, указывает вектор духовной, а зачастую военной и хозяйственной экспансии этноса. Изучение родословной богов – важнейшее подспорье для прояснения происхождения племени.

Глава 1. Легенды о происхождении

Геродот приводит сразу две легенды относительно происхождения скифов. Первая принадлежит причерноморским эллинам. По нему племя скифов возникло от любовной связи Геракла с полудевой-полузмеей, проживавшей в необитаемой тогда еще их стране. Второе предание восходит уже к самим скифам и возводит их род к мифическому первопредку, царю Таргитаю и дочери реки Борисфена (Днепра). От их брака родились три сына – Липоксай, Арпоксай и Колаксай. Обе эти версии помещают прародину скифов в европейскую часть России, чему Геродот не очень-то доверяет.

«Отец истории» пишет: «Существует еще третье сказание (ему я сам больше всего доверяю). Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населенная скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам). С приближением скифов киммерийцы стали держать совет, что им делать перед лицом многочисленного вражеского войска. И вот на совете мнения разделились. Хотя обе стороны упорно стояли на своем, но победило предложение царей. Народ был за отступление, полагая ненужным сражаться с таким множеством врагов. Цари же, напротив, считали необходимым упорно защищать родную землю от захватчиков. Итак, народ не внял совету царей, а цари не желали подчиниться народу. Народ решил покинуть родину и отдать захватчикам свою землю без боя; цари же, напротив, предпочли скорее лечь костьми в родной земле, чем спасаться бегством вместе с народом. Ведь царям было понятно, какое великое счастье они изведали в родной земле и какие беды ожидают изгнанников, лишенных родины. Приняв такое решение, киммерийцы разделились на две равные части и начали между собой борьбу. Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса (могилу царей там можно видеть еще и поныне). После этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной» (Геродот; IV,11). В этом рассказе подчеркивается независимость скифов от прежней, киммерийской культуры. Гражданская война между двумя группами киммерийцев проходит в Приднестровье (Тирас – это Днестр), а скифы поселяются на «безлюдных» пространствах Поднепровья и Приазовья. Согласимся, что и эта, уже чисто историческая, версия порождает ряд вопросов. Главным из них, безусловно, является вопрос о взаимоотношениях, сложившихся между двумя встретившимися народами.

У нас нет никаких причин не доверять ни легендарным сведениям скифов и эллинов, ни исторической версии Геродота. Наоборот, мы убеждены, что все три рассказа покоятся на правдивых основаниях и потому содержат в себе слой истины. Подчеркнем, целый слой, а не крупицы, как это полагают большинство современных исследователей. Другое дело, что каждую из этих историй следует рассмотреть под определенным углом, найти ту единственную «ниточку», которая и поможет распутать клубок кажущихся противоречий. Вот принцип нашего подхода к исследованию проблемы происхождения скифов.

Геродот, будучи историком, предпочел версию, где фигурировали конкретные топонимы и известные исторические народы. Но ее следует увязать с двумя другими легендами. Сторонники азиатской прародины закрывают на них глаза и делают это совершенно напрасно.

Обратимся вначале к эллинскому мифу о происхождении скифов. Понтийские (то есть живущие на берегах Черного моря) греки рассказывали, что Геракл, гоня быков Гериона, прибыл в необитаемую тогда еще землю, которую впоследствии заняли скифы. «Там его застали непогода и холод. Закутавшись в свиную шкуру, он заснул, а в это время его упряжные кони (он пустил их пастись) чудесным образом исчезли. Пробудившись, Геракл исходил всю страну в поисках коней и, наконец, прибыл в землю по имени Гилея. Там в пещере он нашел некое существо смешанной природы – полудеву-полузмею. Верхняя часть туловища от ягодиц у нее была женской, а нижняя – змеиной. Увидев ее, Геракл с удивлением спросил, не видала ли она где его заблудившихся коней. В ответ женщина-змея сказала, что кони у нее, но она не отдаст их, пока Геракл не вступит с ней в любовную связь. Тогда Геракл ради такой награды соединился с этой женщиной. Однако она медлила отдавать коней, желая как можно дольше удержать у себя Геракла, а он с удовольствием бы удалился с конями. Наконец женщина отдала коней со словами: «Коней этих, пришедших ко мне, я сохранила для тебя; ты отдал теперь за них выкуп. Ведь у меня трое сыновей от тебя. Скажи же, что мне с ними делать, когда они подрастут? Оставить ли их здесь (ведь я одна владею этой страной) или отослать к тебе?» Так она спрашивала. Геракл же ответил на это: «Когда увидишь, что сыновья возмужали, то лучше всего тебе поступить так: посмотри, кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться этим поясом, как я тебе указываю, того оставь жить здесь. Того же, кто не выполнит моих указаний, отошли на чужбину. Если ты так поступишь, то и сама останешься довольна, и выполнишь мое желание». С этими словами Геракл натянул один из своих луков (до тех пор ведь Геракл носил два лука). Затем, показав, как опоясываться, он передал лук и пояс (на конце застежки пояса висела золотая чаша) и уехал. Когда дети выросли, мать дала им имена. Одного назвала Агафирсом, другого – Гелоном, а младшего Скифом. Двое сыновей – Агафирс и Гелон не могли справиться с задачей, и мать изгнала их из страны. Младшему же, Скифу, удалось выполнить задачу, и он остался в стране. От этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари. И в память о той золотой чаше еще и до сего дня скифы носят чаши на поясе (это только и сделала мать на благо Скифу)» (Геродот. История IV, 8—11).

Взгляд греков – это мнение стороннего наблюдателя, у чужестранцев нет никаких мотивов приукрасить историю другого народа. Оттого их мнение заслуживает особого внимания. Во-первых, греческий миф утверждает, что скифы были автохтонными жителями своей земли, причем она охватывала не только степные районы, но области к северу от них, где царила «непогода и холод». Эта территория, согласно эллинскому мифу, была необитаемой до прихода туда скифов. Следовательно, греки не отличали их от первонасельников Русской равнины.

Теперь об образе царицы скифов. Фигура Космического Змея вообще едва ли не самая загадочная в мировой мифологии. Ученым совершенно не ясны ее происхождение и промежуточные этапы эволюции. Между тем гениальное решение этой мифологической проблемы предложила Л. М. Алексеева в книге «Полярные сияния в мифологии славян. Тема змея и змееборца». Наблюдение полярных сияний с земли может породить самые разные образные ассоциации. Одна или несколько светящихся дуг полярного сияния создают впечатление огромной (часто протянувшейся от горизонта до горизонта) светящейся «огненной змеи». Эти дуги зачастую превращаются в складчатые полосы-ленты, волнообразные извивы которых очень похоже воспроизводят движения змеи. Родина Змея, таким образом, – небо северных широт. Его культ зародился у северных народов, к числу которых относились предки скифов. Особым почитанием у них Космического Змея как раз и объясняется столь необычный образ прародительницы скифов. Архаический вид божества свидетельствует об укорененности в скифской среде древнейших северных традиций, берущих свое начало еще в неолитические времена.

В одной греческой надписи из Северного Причерноморья дана несколько отличная версия того же эллинского мифа. В ней рассказывается, что Геракл, придя в Скифию, побеждает в борьбе Аракса (божество одноименной реки, скорее всего – Волги) и вступает в брак с его дочерью Эхидной. От этого брака рождаются Агафирс и Скиф. Это уже более поздний вариант мифа, относящийся ко времени, когда один из сыновей Геракла – Гелон – покинул родину. К тому же, у царицы скифов теперь есть имя и муж. Араксай – имя «говорящее». Оно двусоставное, его вторая часть («ксай») является греческим воспроизведением санскритского слова «повелитель, владыка, царь» и обозначает титул вождя. Первая же – Ара – несет основное смысловое значение, это и есть имя повелителя. Ара-ксай, таким образом, означает «царь Ар» или «Арий-царь» – владыка народа ариев, которые проживали в стране Эхидны.

Наш соотечественник, социолог и общественный деятель Лев Иванович Мечников (1838–1888 гг.) известен как автор очень популярной в свое время книги «Цивилизация и великие исторические реки». Мечников обратил внимание, что рождение древнейших цивилизаций происходило в бассейнах больших рек. Хуанхэ и Янцзы орошают ареал китайской цивилизации, индийская (или ведийская) культура локализовалась преимущественно в бассейне Инда и Ганга, шумерская возникла на берегах Тигра и Евфрата, а египетская вокруг Нила. По мысли исследователя, эти реки наложили на жителей, проживавших на их берегах, «своего рода ярмо исторической необходимости». В силу самих физико-географических условий люди этих мест оказывались прочно привязанными к цивилизации и прогрессу. Но Мечников, обозревая отдаленные страны, упустил из вида свои родные пределы, земли Русской равнины. В «Ведах» – священных книгах ариев – рассказывается, что в далекой древности их племена проживали на берегах реки Расы, которую современные исследователи отождествляют с Волгой (ее древнейшее название Ра). Резкое похолодание вынудило ариев мигрировать в более теплые земли. Они разошлись по самым разным странам, но и там помнили о своей северной прародине.

Волга берет начало на Валдайской возвышенности и принимает около 200 притоков. Левые притоки многочисленнее и многоводнее правых. Волга – одна из крупнейших рек земного шара и самая большая в Европе. Речная система бассейна Волги включает 151 тыс. водотоков (реки, ручьи и временные водотоки) общей протяженностью 574 тыс. км. При этом число рек, фигурирующих в этом списке, составляет 7 тыс.! Обыгрывая этот уникальный факт, Александр Твардовский посвятил нашей великой реке стихотворение:

 
Семь тысяч рек,
Ни в чем не равных:
И с гор стремящих бурный бег,
И меж полей в изгибах плавных
Текущих вдаль – семь тысяч рек
Она со всех концов собрала —
Больших и малых – до одной,
Что от Валдая до Урала
Избороздили шар земной.
И в том родстве переплетенном,
Одной причастные семье,
Как будто древом разветвленным
Расположились на земле.
 

Поэт сравнивает систему притоков Волги с гигантской кроной мощного дерева, но на память приходит также и ассоциация с сетью капилляров, питающих Русскую равнину. И если своей длиной Волга уступает тем же Нилу, Янцзы и Хуанхэ, то по параметру разветвленности она превосходит другие великие исторические реки. В этом смысле арийскую цивилизацию следует назвать самой речной древней культурой.