Читать книгу «Последняя из рода» онлайн полностью📖 — Анастасии Зинченко — MyBook.
image

Азарий зашел за спину нимфы и дотронулся до поврежденного крыла. Он старался не причинять ей боли, осторожно осматривая место перелома. Проведя рукой по перьям, он заметил, как Сиатрия задрожала. Он тут же убрал руки.

– Все еще болит?

Нимфа быстро покачала головой.

– Нет, просто… – она опустила взгляд, стараясь не замечать мужчину слева от себя.

Как сказать, что после того случая она боится мужчин и их прикосновений? В памяти постоянно всплывал момент, как окружившие со всех сторон гномы с алчным блеском в глазах тянут руки к ее крыльям. Как отец, сражаясь с многочисленными соперниками, отгораживает ее от жителей подземелий. Его крылья, словно белая стена, за которыми в детстве она могла прятаться в поиске утешения, сейчас были то тут, то там оборваны. Но он все также решительно стоял, несмотря на боль и усталость. Словно живой щит, готовый биться насмерть ради единственной дочери, которую подарила ему судьба.

Она помнила, как отец оттеснил ее к щели между утесами, помнила, как он заставил ее сложить крылья и просочиться в эту щель, слишком маленькую, чтобы туда могли поместиться они оба. И помнила его приказ бежать голосом, полным власти, страха, любви и прощания. Тогда ее голова была затуманена ужасом, но понимание, что отец может не дожить до заката, затмевало чувство самосохранения. Она помнила, как с отчаянным криком попыталась оттащить гнома, прыгнувшего на спину отцу, помнила резкую сильную боль в левом крыле, когда другой гном прыгнул на него откуда-то сверху, цепляясь сильными руками за перья, и вырывая их большими пучками. Помнила, как отец одним махом крыльев отогнал от нее гномов, хотя, казалось, на тот момент это было невозможно. В этот взмах он вложил последние силы. Гномы отлетели, подхваченные сильнейшим воздушным потоком. Она помнила, как отец быстро взял ее за плечи, развернул к трещине в стене и буквально втолкнул ее туда, после чего встретился с ней взглядом и прошептал заклинание. Это были запретные чары, которые разрушают силу ангелов. Она тогда не успела понять, что он сотворил. Но свод подземелья, в которое все прибывали гномы, внезапно обрушился, погребая под собой хозяев и их гостя. Она оказалась в безопасности только потому, что забилась в трещину дальше от прохода.

Тогда ужас произошедшего обрушился на нее словно лавина. Из ее груди вырвался дикий, животный, разрывающий смертельную тишину подземелья крик.

Она не помнила, как смогла протиснуться дальше среди скальных пород, волоча за собой сломанное крыло, не понимала, как ей удалось найти выход из подземного лабиринта. Не знала, как оказалась в лесу, и не представляла, сколько бежала, не оглядываясь, подальше от этого гиблого места. Не помнила, сколько дней и ночей ей пришлось скитаться, выбиваясь из сил, практически без сна, еды и отдыха. Казалось, что разум оберегал ее от сумасшествия, не давая постоянно прокручивать в голове события, которые поменяли ее жизнь раз и навсегда, заставляя переставлять ноги вперед шаг за шагом. С каждым метром она уходила от опасности все дальше, и только это имело значение.

Она помнила серого коня с белоснежной гривой и хвостом, тянущимися по земле, ворс которого отливал серебром в неверном сиянии звезд. Тогда он сильно напугал ее, уткнувшись мордой в ее бок и пробуждая от урывочных сновидений. Помнила, склонившиеся над ней большие карие глаза, в которых распознала добро, и поняла, что перед ней друг, а не враг. Именно этот конь помог ей добраться до селения Азария.

– Наверное, мне еще нужно прийти в себя, – сказала, она, отгоняя мрачные воспоминания.

Азарий обошел Сиатрию и взглянул нимфе в глаза. Он не мог точно сказать, какого они цвета. Казалось, ее глаза менялись в зависимости от ее настроения. Когда они только встретились, в ее глазах, напоминающих болотную тину, плескалась боль, испуг и отчаяние. За тот месяц, что он ухаживал за девушкой и лечил ее крыло, ему приходилось лишь пару раз слышать, как она смеялась, в те редкие моменты ее глаза лучились зеленью свежей листвы. Сейчас они казались цвета хвои, так резко выделяющиеся на ее прелестном личике и подходившие под окраску лиан, опутывающих качели. Задумавшись о цвете, он невольно бросил взгляд на венок, венчавший ее голову, и опустил глаза до ее губ. Они были также восхитительно красны.

Понимая, что если он, подобно незрелому юнцу продолжит осматривать юную деву, то наделает глупости, Азарий отвел взор.

– Я могу что-то сделать для тебя?

Нимфа пожала плечиками.

– Ты итак сделал слишком много, – она грациозно опустилась на землю, отчего качели пришли в движение. Взад-вперед, взад-вперед, пока не остановились. Азарий, как загипнотизированный, смотрел на это действие.

Видимо, слишком долго он отказывал себе в удовольствии ощутить тепло женского тела в своей постели, раз в колебании качелей видел намек. А нимфа, не зная о мысленных терзаниях своего спасителя, лишь подлила масла в огонь:

– Ты мне так и не сказал, как я смогу отблагодарить тебя.

Встряхнув головой, мужчина поднял руки, словно создавая стену между ними.

– Я уже говорил, что ты ничем мне не обязана.

* * *

День пролетал за днем, Сиатрия все чаще выходила из домика Азария, не опасаясь, что ее могут увидеть односельчане мужчины, ведь его жилище располагалось на самом краю городка, практически вплотную подходя к опушке леса. Где она любила бродить между деревьями, дыша свежим воздухом. Крыло полностью зажило, словно и не было того ужаса, что девушке пришлось испытать в пещерах среди гномов. Хотя каждый раз, стоило ей вспомнить тот день, слезы наворачивались на глаза, грозясь соленым водопадом катиться по щекам.

Ей было больно от осознания, что ее родители погибли. Мать, даруя ей жизнь, отец – защищая. Иногда она винила себя за беды, свалившиеся на долю ее семьи. Ведь если бы не она, они могли бы быть живы. Но здравый смысл подсказывал, что она не единственная сирота в мире, которая винила себя в том, чем не могла помочь. Даже если бы ее не было в пещере, гоблины скорее всего добились бы своего, схватив отца. Второе пленение он не пережил бы. Если в молодости у Симилла было больше энергии, то сейчас, по прошествии стольких лет, драка с кем бы то ни было могла обернуться лишь болью, которую тело ангела не в силах было вынести. Сиатрия видела, как отец с каждым годом стареет все больше. И помнила его рассказы, как они с ее матерью долго не решались завести ребенка, опасаясь за жизни. Лишь по прошествии многих лет со дня побега из плена, они рискнули. Но Арима, к тому времени потерявшая ангельскую Силу, не смогла пережить тяжелые роды. Сиатрию растил отец, вкладывая в свое единственное дитя и последнее напоминание о жене, всю любовь и заботу.

Девушка шла вглубь леса, гадая, почему судьба была так жестока к ней с самого рождения. Они с отцом жили вдалеке от больших городов, высоко ценя уединение. Симилл постоянно повторял дочери, что не переживет, если с ней произойдет то же, что случилось с ним и Аримой в молодости. Он лишь однажды осмелился рассказать эту историю, когда Сиатрии исполнилось пятнадцать. Когда решил, что ее разум способен вынести картинки ужасающего прошлого родителей. И подготовить к тому, что может таить в себе этот жестокий мир.

Сиатрия спрашивала себя, что случилось бы, не решив они пойти той тропой, что пролегала возле гномьих пещер. Где они с отцом сейчас оказались бы? Постоянное скитание с места на место из опасений за свою жизнь преследовало девушку с самых первых дней жизни. Но всегда с ней рядом был отец. Защита, опора, друг. А сейчас его не стало.

Погрузившись в грустные мысли, нимфа не заметила, как удалилась от дома. Услышав странный шум, девушка решила проверить, не зверь ли забрел в их уединенное место.

Сиатрия замерла. На поляне с Азарием находился молодой мужчина. Оба были облачены лишь в брюки цвета земли. Их торсы были обнажены и блестели потом в свете заходящего солнца. В руках у мужчин были не то шесты, не то палки, которые они с решительностью сжимали.

Не успела девушка опомнится, как мужчины вскинули свои орудия и скрестили их с глухим стуком. При этом под их кожей заиграли мускулы, а спины напряглись. Не замечая свидетеля, мужчины продолжили сражение, нанося друг другу сильные быстрые удары. Казалось бы, ей стоило испугаться этого зрелища, но нет, она стояла, и как завороженная, наблюдала на разворачивающейся картиной. Мужчины то сходились, нанося друг другу удары палками, то расходились, кружа по поляне, словно хищные птицы.

Спрятавшись за кустарником выше ее роста, Сиатрия выглянула из своего укрытия и решила рассмотреть оппонента Азария. Тот был чуть ниже его, со смуглой кожей и каштановыми волосами. Казалось, что физически развиты оба мужчины были одинаково. И у того, и у другого были рельефные торсы, широкие плечи, мускулистые руки и ноги. Вот только незнакомец явно дрался уже из последних сил. После очередного удара Азария он не успел защититься, и получил сильный удар палкой по ребрам. Схватившись за ушибленное место, мужчина скривился.

– Думаю, на сегодня достаточно, – сказал он с кривой усмешкой, потирая правый бок.

– Не сильно я тебя? – Азарий опустил шест и обеспокоенно шагнул к темноволосому.

– Пустяки, – мужчина махнул рукой. – Похоже, ты сломал мне ребро, – он помедлил, – или несколько.

– Теллар, я…

– Говорю же, пустяки. Сам виноват. Не нужно было изображать из себя упертого барана и драться до изнеможения в надежде, что смогу тебя достать, – Теллар перестал тереть бок и теперь тяжело опирался на свою палку.

– Пойдем, я отведу тебя к целительнице.

– А вот это дельное предложение. Ничего не имею против нежных ручек Зараленны, – на лице Теллара расплылась улыбка.

Азарий обеспокоенно позволил другу опереться на себя, после чего увел с поляны. Сиатрия затаила дыхание, боясь обнаружить себя. Не то, чтобы Азарий ругался бы на нее, если бы понял, что за ним подглядывали, но тот, другой… Ей почему-то хотелось оставаться нераскрытой. Пусть Теллар и был другом Азария, как она поняла из их диалога, но доверять кому-то еще она была пока не готова.

Однако теперь девушка поняла, откуда у ее спасителя синяки и ссадины, которые в изобилии появлялись с каждым новым днем. Удивительно, как он еще стоял на ногах после таких утомительных тренировок! И все же она не могла для себя не отметить, насколько мужественно он был сложен. Впервые с момента пленения гномами она задумалась о мужской привлекательности. Азарий был красив, добр и отзывчив. Он был тем, кого она видела просыпаясь, и о ком думала, засыпая. Он стал для нее большим, нежели просто случайным знакомым. Он стал ее другом, тем, кому она могла довериться.

Так, рассуждая, что, может, с ее стороны тоже должна быть какая-то польза, хотя бы в уплату проживания и пропитания, девушка стремительным шагом направилась к яблочному саду. Набрав целый подол спелых яблок, она поспешила к дому Азария, желая сделать тому сюрприз, приготовив яблочный пирог. Только, видимо, не рассчитала времени, которое ей потребовалось на прогулку и сбор яблок, поскольку, когда она открыла дверь в хижину, все еще держа яблоки в подоле, Азарий сидел на стуле и какой-то мазью с ароматом трав, распространившемся по всей кухне, растирал ушибы. Заметив вошедшую, он замер.

* * *

Казалось, провидение испытывает его. На пороге возникла Сиатрия в голубом платье, ткань для которого он купил у проезжавшего мимо торговца. Ткань, которую при попадании на нее солнца, невозможно было увидеть насквозь, в отличии от ее предыдущего белоснежного одеяния. И сейчас это платье было задрано выше коленей, обнажая ее стройные ножки.

Боль от прошедшей тренировки будто испарилась сама по себе, заставив забыть о многочасовой драке. Единственная мысль, что приходила ему на ум была о том, какое прекрасное видение пред ним предстало. Стройные ножки нимфы так и манили. Как он хотел коснуться ее! Просто почувствовать гладкость и нежность ее кожи, а он ничуть не сомневался, что она будет таковой. Он будто видел, как подходит к ней, припадает на колени, и осторожно касается ее ног своими большими ладонями. Узкие щиколотки, голени, колени – он не оставил бы без внимания и сантиметра, даря ласку и внимание каждой клеточке ее тела. Вот он поднимает руку чуть выше, она уже на ее бедрах. Поднимая голову, и встречаясь с ней взглядом, он продолжает исследование, переведя ладонь дальше, на внутреннюю сторону бедра, замечая, как ее дыхание становится частым и прерывистым.

В который раз ему пришлось усилием воли отогнать непрошеные мысли. Слишком уж часто в последнее время на ум приходили фантазии, главной героиней которых была Сиатрия. Казалось, девушка завладела его мыслями. Скажи ему кто раньше, будто он, такой молодой и полный страстей, будет зациклен всего на одной девушке, он посмеялся бы над говорившим. И все-таки, именно в такой ситуации он сейчас и оказался.

– Азарий? Я не думала, что ты вернешься так рано, – Сиатрия тем временем прошла на кухню и стала выкладывать яблоки из подола в большую плетеную корзину. Казалось, что она не замечает, какое влияние оказывает на него.

Мужчина отложил мазь и накинул на себя рубаху.

– Возникли непредвиденные обстоятельства, – он не хотел говорить, что дрался и причинил вред другу, хоть и не нарочно, боясь напугать ее, еще не зная, что Сиатрия видела его за сим деянием.

* * *

Их жизнь, казалось, текла размеренно. Сиатрия все чаще выходила из дома, наслаждаясь летними погожими деньками, и приносила в дом собранные собственноручно пестрые букеты цветов, что сейчас украшали столы дома.

Каждый день ангел удалялась в укромную пещеру, чтобы смыть с себя пыль и усталость, накопившуюся за день. И сейчас, возвращаясь в дом со стопкой сухих полотенец, Азарий думал передать одно из них девушке, чтобы она могла со спокойной душой искупаться в озере. Но опоздал.

Если он думал, что лицезрение стройных ножек было для него испытанием, то вид обнаженной нимфы заставил Азария пропустить один удар сердца. Затаив дыхание, он с жадностью запоминал каждый изгиб ее безупречного тела. Грудь Сиатрии была еще более идеальной, чем он себе представлял. Круглая в своем совершенстве, высокая, с упрямо торчащими розовыми сосками, которые так и манили. Талия настолько узкая, что он мог обхватить ее своими ладонями. Живот плоский, переходящий… Он расширил глаза, не увидев ожидаемого треугольника волос. Вместо него была гладкая кожа, открывая взору две половинки, скрывающие сосредоточие ее женственности, словно персик косточку.

Опомнившись, Сиатрия прикрыла наготу крыльями, возмущенно вскрикнув. Ее щечки залил румянец.

– Азарий! Я не думала, что ты дома!

– Я… – перед глазами мужчины все еще стояло великолепное видение. – Я принес полотенца с улицы, – он протянул смущенной девушке полосатую ткань. Прости, я не ожидал… В смысле… – Азарий отвел глаза, когда Сиатрия стала лихорадочно заворачиваться в полотенце. – В общем, я буду в саду, – он резко развернулся и стремительно покинул дом.

Даже оказавшись на свежем воздухе, где ветер остужал его разгоряченное лицо, Азарий не сразу смог усмирить бешеное сердцебиение, раз за разом прокручивая в голове картину вышедшей из купальни девушки. Не просто девушки, ангела! Со столь безукоризненным телом, что впору было лепить с нее статуи.

Прикрыв глаза, он облокотился спиной о дверь хижины, сжимая кулаки. Он не святой! Разве может мужчина не поддаться такому искушению?

* * *

Стараясь отогнать непрошеные мысли, и не совершить глупость, ведь Сиатрия, кажется, наконец стала доверять ему, пусть немного, но все же, Азарий стал больше времени посвящать физическим нагрузкам. И вот, в очередной из дней, судьба сыграла с ним жестокую шутку.