18

Уже дома набираю Юлин номер. Сижу на подоконнике, ем ложкой из ведёрка мороженное, смотрю во двор, прислонив телефон к уху. Юля отвечает на гудок десятый практически шепотом.

– Говори, только быстро, – слышу в трубке.

– Может я лучше вечером перезвоню? – и быстро добавляю, – И возьми на завтра отгул.

– Зачем?

– Поверь мне на слово, оно того стоит.

В трубке слышаться посторонние голоса.

– Ладно, я тебе сама перезвоню, как освобожусь, – ничего не понимая обещает подруга и сразу отключается. А я тем временем отправляюсь на виртуальные поиски второго билета на концерт Миркорого. Но оказывается, что уже всё распродано. Досадно. После недолгих раздумий, решаю отдать свой билет Юле. Она с ума сходит от его песен.

Юля перезванивает сама через несколько часов. Голос уставший, но заинтригованный. Некоторое время мы болтаем о Глебе. Я рассказала всё что случилось от начала до конца, особенно в красках пересказывая тот момент, когда врезала ему по яйцам.

– И правильно сделала! – эмоционально воскликнула Юля. – Будет знать наших.

– А что там насчёт отгула? Взяла?

– Взяла. Пришлось пообещать, что выйду в выходной день. Надеюсь, это что-то очень важное, потому что пахать в выходные это капец как не хочется…

– Вот и славненько. Завтра ты идёшь на концерт Филиппа Миркорого, – наконец-то объявляю я, ожидая восторгов, пламенных спасибо, спасибо дорогая Диана, но вместо этого в трубке висит полнейшая тишина, – Алло, Юля? Ты ещё здесь?

– Ага…

– Я же сегодня брала у него интервью, и он подарил мне билет, и я подумала…

Дальше мне приходится отвести телефон подальше от уха, потому что раздаётся невероятный визг.

– Господи! Что мне делать?!

– Я всё продумала, – понимаю, о чём беспокоится подруга, – Ты приедешь сюда, а я к тебе и побуду с твоей мамой, – уверенно произношу я.

– Ладно, – растерянно соглашается она, – А… а во сколько приезжать?

Давай к обеду. Концерт в пять.

– Окей.

Поужинав, решаю позвонить Саше и рассказать ему о том, что случилось в его отсутствие. Ну естественно про Глеба ни слово. Да и думать о нём я позабыла. Болтаем целый час. Доходит до того, что оба хотим секса. Я предлагаю заняться им прямо по телефону. Саша просит минуту. Слышу его шаги. Он успевает объяснить, что поднимается в номер гостиницы. И пока он возвращался в номер, я уже начала сладким голосом расстёгивать пуговички на его рубашке. Через двадцать минут энергичного массирования клитора кончаю. Слышу на том конце сети глубокие выдохи, что свидетельствуют о том, что и Саша дошёл до кондиции. Он обещает приехать завтрашним рейсом. Это очень хорошая новость.

19

Пятница прошла именно так, как я и планировала. В обед передала Юле билет. Сама отправилась к ней домой. Тётя Люда, которая не видела меня около двух лет, если не больше, поначалу не узнала меня. А когда наконец-то её память прояснилась, закидала меня вопросами, накормила своими фирменными булочками, решила своим долгом показать все семейные альбомы и рассказать про каждого запечатленного на фотографиях.

Юля вернулась в половине двенадцатого уставшая, но невероятно довольная. Мы немного посидели на кухне, попили чай, побеседовали о концерте. В общем, у Юли одни эмоции, селфи с кумиром и автограф на диске. Домой я приехала во втором часу ночи. Добрела до кровати. Саша уже спал и, стараясь его не разбудить, улеглась в постель. Но ночью он всё же проснулся и оттрахал меня. Именно оттрахал, что на него совсем не похоже. Но я списала всё на, хоть и недолгое, но всё же отсутствие.

20

Просыпаюсь утром. На мобильном десять часов пятнадцать минут. Спускаюсь вниз, разминая шею. Саша уже не спит, сидит за столом, пьёт кофе и смотрит утренние новости. Замечаю, что он в каких-то стрёмных старых шмотках; заношенных джинсах, прям как у автомехаников, рубашка в клеточку с разорванным рукавом в плече. Не представляю, где он только раздобыл такое старьё.

– Привет, любимый, – сажусь ему на колени. На мне только короткая сорочка. Плавки я ещё не успела надеть, после того как Саша стянул их с меня ночью. Целую мужа взасос. Когда со смачным звуком отлипаю от его губ, и собираюсь нырнуть руками ему в штаны, но останавливаюсь, замечаю удивление на лице.

– Что с тобой? И что на тебе за старьё?

Он улыбается. Большие рабочие руки ложатся на талию, будто руки не моего мужа.

– Извини… – он поднимает меня на ноги, приводя меня чуть ли не в шоковое состояние. Может он заболел?

– Что происходит?

– Я не Саша – он поднимается, проходит до холодильника, снимает какую-то записку.

– Что?.. – всё ещё туплю я. И это уже совсем не смешно.

– Вот, – он протягивает листок, – Он просил передать тебе.

Беру бумажку, автоматически поправляя сорочку, хотя она и так прозрачная, как чистая вода и начинаю читать про себя.

«Любимая. Улетел сегодня утром в Португалию. Извини, что вчера забыл тебя предупредить. Вернусь через неделю.

Люблю тебя.

Твой Саша.

P.S. Кстати, приехал мой брат Вовка. Ура. Он поживёт у нас пока не найдёт жильё? Надеюсь, ты не против.»

Таращусь в записку, словно там написано иероглифами, потом на двойника своего мужа и начинаю ощущать себя полной дурой.

– Извини, пожалуйста, – неуверенно произношу я, прикрывая руками грудь и заливаясь красной краской, – Что так вышло – спешу наверх, чтобы наконец-то переодеться в нормальную одежду.

Спускаюсь вниз спустя минут пятнадцать в шортах и футболке. Вова уже перекачивал из кухни в гостиную на диван. Он включил телевизор и смеялся над какой-то комедией. Прохожу на кухню, ощущая спиной провожающий взгляд. Беру беспроводной телефон, и пытаюсь дозвониться до Саши, но его сотовый, как назло, отключен. Выглядываю из кухни всё ещё с телефоном у уха. Вова замечает меня и поднимает большой палец вверх. Киваю, будто это обязательный древний ритуал. делаю ещё несколько тщетных попыток дозвониться мужу и тут меня пронзает ужасающая мысль. А вдруг Саша и не приезжал? Что если ночью был его брат? Задаюсь вопросом, может быть у них одинаковый почерк? Да нет. Я же вчера разговаривала с Сашей по телефону, и он обещал приехать, значит и ночью тоже был он…

Просто забыл предупредить, что снова уедет, раздался тревожный голос, каких прежде я не слышала в своей голове.

Замечаю, что Вова всё время смотрит в сторону кухни. Вешаю телефон обратно и иду в гостиную. Что ж, пора познакомиться. Чарли спит возле ног Вовы, свернувшись в клубочек.

Как только я оказываюсь рядом с диваном, Вова полностью переключается на фильм, не обращая на меня никакого внимания.

– Вова, может ты есть хочешь? – стараюсь быть вежливой и гостеприимной.

– Да, не отказался бы, – не отрываясь от просмотра телевизора, отвечает он, закидывая ноги на кофейный столик.

– Хорошо – прикусив язык, устраняюсь на кухню. И всё-таки что-то здесь не так.

Пока я готовила, а прошло, по меньшей мере, минут сорок. У меня всё время было ощущения присутствие Вовы в доме. Телевизор продолжал работать. Но когда я увидела его в окне, настороженно начала следить за ним. Он подошёл к сараю. Некоторое время тёрся возле двери, потом оглянувшись по сторонам и чуть не уловив меня взглядом (славу Богу, что я вовремя спряталась за шторку, не знаю, что бы он подумал, если бы увидел, как я слежу за ним из окна). Может он ищет туалет? Глупости, конечно, но кто знает.

Запеканка, над которой я так долго корпела, наконец-то приготовилась. Собираюсь выйти на улицу и позвать Вову. Но далеко идти не пришлось. Я застала его на крыльце парадного входа. Он курил, мечтательно оглядывая небо и лес.

– Пойдём кушать, – произношу я, отступая назад. Он докуривает сигарету и выбрасывает её куда-то на газон. – У нас на кухне есть мусорное ведро, – произношу я и тут же смеюсь, понимая, как глупо это прозвучало.

– Прости, что я не был на вашей свадьбе. Надеюсь вы не сильно на меня обиделись. – говорит он, когда мы уже оказываемся на кухне.

– Всё нормально, – говорю я, накладывая еду в тарелки. Мысленно подумав о том, что, наверное, у него не было денег приехать, раз он ходит в таком старье.

– Если вдруг решишь податься в археологи, то на большую зарплату можешь не рассчитывать, – будто прочитав мои мысли, печально изрекает он, отправляя в рот большой кусок запеканки. – Государство практически нас не финансирует.

– А в каких местах ты был? – и интересом спрашиваю я, приготовившись к рассказу. – Что раскапывали?

– Не поверишь, дальше России не выезжал, – удивляет меня он, – Но и в наших краях есть древние ещё не найденные захоронения. Но показать ничего не могу, так как все находки отправляются сразу в Институт Археологии, – мне кажется или он рассказывает, как-то поверхностно. Может просто не хочет делиться тайнами со мной. – А ты где работаешь?

Поясняю, что занята в одном журнальном издательстве. И его выражение лица мне совсем не нравится, он будто внутренне ухмыляется надо мной, хотя внешне виду не подаёт.

– Помню, когда-то в детстве мы с братом спорили, кто из нас будет больше зарабатывать. Как видишь, я проиграл, – печально смеётся. Мне даже стало жаль его.

– Ну, а как на личном фронте? Девушка-то есть? – решаю сменить тему. Вспоминаются слова Юли, сказанные ей больше года назад. Если его брат объявится, то он мой. Представляю её удивление, когда она узнает, что он беднее, чем она.

– Да, одна девушка есть, – не сразу отвечает он, опустошая тарелку, – Но она не в курсе моих чувств.

– Она тоже археолог? Вы вместе ездили на раскопки?

– Нет, – грустно отвечает он, – Не совсем.

– Если ты не хочешь об этом рассказывать, то не надо. Я знаю, что такое безответная любовь… – только из книг и фильмов, а да, ещё мальчика когда-то любила в седьмом классе, – Это всегда больно…

– Да, ты прямо попала в точку. У меня безответная любовь.

– У неё другой?

– Ага, – коротко произносит он и я почему-то начинаю ощущать укол вины.

После недолгого молчания, он закуривает сигарету, пока я мою посуду и убираю со стола. По кухне расплывается ядовитый едкий дым дешёвых сигарет.

– Э…. Вов, – я закашлялась, будто сама курнула эту гадость, пытаясь полотенцем отогнать от себя дым, – У нас в доме не курят, если хочешь курить, выходи на веранду или во двор.

– А, сори. Просто не привык жить в гостях, – он тушит окурок в моей кружке. Какое-то время удивлённо таращусь на это кощунство. Вышибленная из привычной колеи, чувствую, как начинаю постепенно закипать.

– Я пойду на веранду. – слышу в его голосе укор. Серьёзно?

Провожаю его обескураженным взглядом, и как только он уходит, открываю окна на кухне, чтобы поскорее очистить воздух. Выбрасываю окурок в мусорное ведро и поскорее отмываю кружку. Несколько минут провожу в глубоких размышлениях, никак не понимая, что за поведение у этого странного человека. Это обычная невоспитанность, неприязнь к окружающим или запоздалый подростковый протест?