По обе стороны от кюдодзё росли клены, что скрывали его от посторонних, а клиенты мастерской могли спокойно выпустить стрелы, чтобы проверить качество товара. Иногда Симоскэ тоже стрелял. Айко до сих пор помнила трепетное чувство, когда впервые увидела, как он взял юми, немного вытянутый кверху, его гладкая поверхность бликовала в лучах утреннего солнца. Мастер медленно завел стрелу за ухо и выпустил в цель. Безмятежную тишину нарушил легкий звук цурунэ^[36], в который Айко влюбилась.

Мужчина в деловом костюме тем временем все более распалялся. Теперь даже Айко его услышала. Он требовал компенсацию за испорченный лук, что заказала его дочь. Мастер Симоскэ низко поклонился и заверил, что пришлет новый лук в кратчайшие сроки. Но мужчина продолжал его отчитывать, и Айко зашла в кюдодзё, не в силах выносить несправедливость. Может, та девушка не ухаживала за юми, и он пришел в негодность – все знают, что в мастерской Симоскэ самый лучший товар. Мужчина сразу обернулся и смерил Айко недовольным взглядом.

– У вас есть неделя, – бросил он мастеру. – Иначе я обращусь в Комиссию.

После мужчина прошел мимо нее и скрылся в доме, постепенно стихли его шаги. Мастер Симоскэ выпрямился и извинился перед Айко:

– Такэда-сан, спасибо, что пришли. Я сейчас принесу ваш заказ.

Он засуетился и вышел во двор, Айко осталась в кюдодзё. Через открытые двери лился солнечный свет, напоминая о былом. Раньше Айко всегда приходила сюда вместе с мамой, но после инцидента на Зимнем турнире она стала больше работать, и даже лук заказала сама, хотя прежде они все делали вместе. Пусть Летний турнир вернет улыбку мамы. Айко смахнула непрошеные слезы. Она поступила в академию Ёсано, чтобы вернуться в кюдо.

Наконец-то вернулся мастер Симоскэ и вручил ей юми в чехле. Айко поблагодарила и отказалась от проверки, чем заслужила его неодобрительный взгляд. Пусть так, чем опоздать на встречу.

Айко пронеслась по дорожке мимо бонсая и свернула к магазину, где чуть не столкнулась с малышом в синем комбинезоне, но вовремя уклонилась. Она проскользнула между фигур из азалий, затем толкнула дверцу ворот и замерла возле них.

На улице в сторону мастерской шла Ука Мику в короткой джинсовой юбке и футболке с радугой. Бывшая одноклассница из средней школы Минамотори смеялась в окружении приятельниц. Айко хотела скрыться, но не смогла пошевелиться, ноги как будто приросли к дорожке, сердце металось в груди, как загнанный в клетку зверь. Казалось, еще вчера они вместе тренировались и стремились к победе на Зимнем турнире.

Одноклассница тоже заметила Айко и пошла в ее сторону. Прошлое, от которого она бежала, слишком быстро настигло ее. Мику и смерила Айко долгим оценивающим взглядом, в карих глазах загорелся недобрый огонек:

– Неужели это Такэда-сан. Что ты забыла в мастерской? Разве ты не бросила кюдо?

Холодные слова одноклассницы вскрывали незатянувшиеся раны, которые еще кровоточили. Айко отвернулась, не в силах выдержать такой прямой и открытый взгляд, который забирался прямо в душу. Одна из приятельниц Мику язвительно заметила:

– Ха! Да Симоскэ-сэнсэй прогнал ее. Все читали ту статью в «Нихон Спорт».

Да что эта девушка знала о ней? Только Мику помнила, как они готовились к соревнованию, не щадя друг друга, как стремились к победе. Но одноклассница молчала, и обида поднялась в душе Айко, что-то внутри щелкнуло, словно переключатель. Айко вскинула голову и возразила:

– Ошибаешься! – Она сжала лямку чехла, как будто это даст ей смелости. – Симоскэ-сэнсэй сделал для меня юми. И я…

Слова застряли в горле, а руки вспотели под лямкой чехла, он стал будто тяжелее и оттягивал плечо. По трассе пронеслась машина, по тротуару прошли двое мужчин в черных костюмах: один пил кофе из стаканчика, а другой разговаривал по телефону.

Приятельница Мику фыркнула, остальные девушки как по команде захихикали. Айко сжала свободную руку. Нельзя поймать ветер в сети, как и начать жизнь с чистого листа, пока живешь прошлым. Его нужно отбросить и разрешить себе жить дальше. Айко взглянула на самодовольную девицу и выпалила:

– Я поступила в академию Ёсано, чтобы вернуться в кюдо.

Об этом Айко мечтала еще с января, пока готовилась к вступительным экзаменам. И никто ей не помешает, тем более Мику, которая теперь в прошлом. Одноклассница скривила губы в горькой усмешке и взглянула на Айко. Когда их глаза встретились, то кожа покрылась мурашками. Мику заправила прядь черных волос за ухо и медленно произнесла:

– Я тоже поступила в академию Ёсано, Такэда-сан, и не позволю тебе снова все испортить. Поэтому ты не вернешься в кюдо.

Мику прошла через дверцу и задела Айко плечом. Одноклассница скрылась в мастерской Симоскэ, за ней последовали ее приятельницы. Айко не обращала на них внимания, в голове звучали слова Мику:

«Ты не вернешься в кюдо».

Словно в тумане Айко села в свободное такси, но голос одноклассницы преследовал и там:

«Не позволю тебе все испортить!»

Машина плавно тронулся с места и увезла Айко прочь от мастерской. Она прижалась лбом к холодному стеклу, в голове продолжали звучать слова Мику, как треск цикад за окном. Даже поток машин не мог их заглушить. Мир для Айко снова потерял все краски.

* * *

«Симидзу Рэйдзи признается кандидатом». Слова отца эхом раздались в голове Кэйтаси.

К нему нагнулся Рэйдзи и самодовольно улыбнулся:

– Я победил, дорогой кузен.

В комнате стало жарко, Кэйтаси расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, но та все равно стягивала грудь, от напряжения дрожали кончики пальцев.

С помоста поднялся отец, он сжимал трость, руки покоились на голове дракона.

– Сложилась непростая ситуация, я не могу назначить Симидзу-кун своим преемником, ведь он не мой сын, но я принимаю выбор клана. Поэтому хочу испытать кандидатов, чтобы проверить их качества и подготовку. Только самый достойный в будущем займет мое место. Собрание окончено, о дате испытания вам сообщит Иноуэ-сан.

Кузен первый встал и толкнул плечом Кэйтаси, а затем прошептал:

– Я легко одолею такого слабака. Большинство решило, что я достоин. Они в тебя не верят.

«Симидзу Рэйди-кун признается кандидатом».

Слова отца все еще крутились в голове, отчего кровь бурлила от ярости. «Испытать кандидатов… Проверить их качества и подготовку… Докажи, что ты достоин, Кэйтаси».

Отец с такой неохотой согласился принять его в клан до наступления совершеннолетия, что мог и сам пригласить Рэйдзи – чтобы проверить Кэйтаси. Это многое объясняло: и внезапное появление кузена, и его самоуверенность. Кэйтаси заскрежетал зубами и подавил желание подойти к отцу и потребовать ответы. Время прошло. Настал его черед действовать.

В Кодексе чести и добродетели упоминается поединок чести – нанори – восходящий к периоду Камакура^[37], когда самурай представлялся и выбирал противника, достойного себе. Не хотелось признавать Рэйдзи равным, но Кэйтаси готов пойти на это, чтобы доказать отцу и клану, что они ошибаются. Он встал и обратился к оябуну:

– Разрешите говорить. – Кэйтаси устремил взгляд на постамент.

Отец посмотрел в его сторону. С близкого расстояния Кэйтаси разглядел седину на висках, морщины на лбу и тяжелый взгляд карих глаз. Отец всегда был таким или руководство кланом измотало его?

– Разрешаю, – устало произнес отец.

Кэйтаси глубоко вздохнул, нашел глазами кузена и заявил:

– Я, Ёсимура Кэйтаси, сын оябуна Ёсимура-кай, вызываю на поединок чести Симидзу Рэйдзи-сан.

Кузен усмехнулся и подошел ближе, в его глазах застыла суровая решимость, он поклонился и занял боевую стойку. Кэйтаси хрустнул костяшками пальцев и тоже приготовился.

– Очистить место для поединка, – прогремел голос отца.

Члены клана засуетились и отошли в сторону, образовав небольшой круг, в его центр зашли Кэйтаси и Рэйдзи, встали напротив друг друга и одновременно поклонились.

Кэйтаси не сводил взгляда с кузена, как и тот с него. В зале для совещаний установилась напряженная тишина, даже воздух стал тяжелым. Члены клана окружили их плотным кольцом, кто-то улыбался, предвкушая драку, некоторые разочарованно качали головой, большинство молча наблюдали. Кэйтаси отбросил сомнения, ему нужна лишь победа, и бросился на кузена.

Рэйдзи уклонился от удара в скулу и ответил ногой в живот. Кэйтаси не успел заблокировать атаку и упал на колено. В то же мгновение нога кузена устремилась к нему, и он откатился в сторону, бережно защищая красный шарф. Кэйтаси сделал подножку, и кузен запнулся и рухнул рядом как срубленное дерево. Кэйтаси подскочил к Рэйдзи и замахнулся. Внезапно в руке кузена блеснуло лезвие, Кэйтаси скривился в усмешке и двинул ему в нос. Рэйдзи быстро стер кровь и замахнулся ножом, но Кэйтаси уклонился, и лезвие задело лишь пустоту. Кузен неожиданно вскочил и повалил Кэйтаси на жесткий татами. Нож куда-то исчез, словно его и не было. Кэйтаси схватил его за грудки и ударил головой в лоб. Рэйдзи не остался в долгу и пнул его коленом в живот. Они сплелись на полу в клубок ярости и обиды.

– Довольно! – Отец прервал затянувшийся поединок.

Члены клана растащили Кэйтаси и Рэйдзи по углам, оттуда они и сверлили друг друга гневными взглядами. Оябун уже сошел с помоста и направился в их сторону, во взгляде недовольство, перемешанное с беспокойством. Он остановился между ними, как Небесный судья.

– Какая нынче вспыльчивая молодежь. – Отец покачал головой. – Я не хотел называть преемника, видно же, что вы оба не готовы. Но в свете последних событий, после убийства двух оябунов, чьи кланы погрязли в распрях, Великий Альянс обязал все кланы выбрать преемника.

Отец посмотрел сначала на Кэйтаси, а потом на Рэйдзи. Члены клана молчали, большинство склонили головы и уставились в пол.

– Что же мне с вами делать? Решено! – Отец положил вторую руку на трость. – Насколько мне известно, Симидзу-кун тоже учится в академии Ёсано, поэтому ваше испытание будет таким: кто принесет мне Небесную Звезду Ёсано, тот и станет моим преемником.

Кузен скривился, на щеке осталась кровь, а в глазах застыла упрямая решимость. Он не отступит так просто, впрочем, Кэйтаси тоже не собирался сдаваться. Он не позволит Рэйдзи победить!

* * *

После долгого молчания дядя Тайко тяжело вздохнул:

– Извини, Мицуо, я не могу тебе рассказать. – Он сжал кожаный чехол руля. – Дело не в тебе, правда. Я обещал отцу, что буду молчать, пока Сумика не согласится поговорить. Но сегодня я снова проиграл.

Тайко повернулся к Мицуо, и у того заныло в груди от тяжелого взгляда. Казалось, дядя сейчас скажет что-то важное или объявит, что он тяжело болен. Множество вероятностей пронеслись в голове Мицуо.

Спустя мгновение, Тайко продолжил:

– В юности ты думаешь, что тебе все дозволено и ты свободен, подобно ветру. Но это иллюзия. Мы совершили много ошибок, которые медленно отравляют нашу жизнь. Мицуо, тебе пора задуматься о будущем. В Ёсано придется много тренироваться, чтобы соответствовать ожиданиям родителей, поэтому ты не сможешь писать, как раньше. Ты до сих пор не рассказал маме о своем увлечении, да и книги прячешь в шкафу. Подумай об этом.

Дядя всегда поддерживал Мицуо и не заставлял выбирать между кэндо^[38] и писательством. Первому он отдал девять лет жизни, а писательство выросло из школьных сочинений и эссе. Но этого мало. Все чаще Мицуо переполняли идеи, а голоса мешали сосредоточиться на тренировках. И тогда он их записывал, но чувствовал, что короткая форма не может вместить его чувства и выразить невысказанное. Мицуо в очередной раз задумывался о романе, на который так и не решился. Ведь ему придется отнять время у тренировок. Желание стать лучшим в кэндо, которое вбивали в него с детства, мешало писать. Неужели дядя испытывал такие же чувства? Возможно. Правда, Тайко куда смелее, раз смог уйти из спорта и последовал за мечтой.

В кармане завибрировал телефон, но Мицуо не ответил, сейчас не время возвращаться домой. Мама еще немного подождет. Он сжал ладонью колено и попытался найти те слова, которые остановят дядю. Мицуо сложил руки перед собой и выпалил:

– Пожалуйста, не уезжай. – Он опустил взгляд и продолжил: – Я попрошу маму с тобой поговорить, вы обсудите прошлое и помиритесь!

Дядя молчал, и Мицуо осторожно взглянул на него. Тайко смотрел куда-то вдаль, и тягостное напряжение пролегло между ними. Затем дядя перевел взгляд на Мицуо и вымученно ему улыбнулся. Мицуо стиснул зубы и сжал руки, по спине пробежали мурашки. Неужели дядя решил отказаться от него и затеряться на просторах страны?

– У меня есть идея. – Дядя взял телефон и что-то начал искать в интернете. – Я не могу доказать Сумике, что изменился, она не послушает меня. Но вместе мы сможем ее убедить.

Вскоре дядя показал Мицуо сайт, где рассказывали о конкурсе для молодых авторов от газеты «Ёмиури Симбун». Кажется, он слышал о нем по телевизору.

– Я сам виноват, что сестра думает, что творчество – лишь мимолетное увлечение, а не серьезная работа. Художников уважают, а писателям вручают Нобелевскую премию, но сестре это не важно. Для нее только командная работа достойна уважения, а самовлюбленные художники лишь зря тратят время, их мазня ничего не даст миру.

Дядя замолчал и положил телефон на переднюю панель машины. В кармане Мицуо снова раздалась вибрация, но он не замечал этого, даже забыл как дышать, боялся испортить момент. Впервые Тайко с ним так открыт. Дядя улыбнулся и потрепал Мицуо по волосам:

– Давай покажем Сумике, что писатели и художники тоже достойны уважения. Ты напишешь роман на конкурс до конца июня, а я нарисую иллюстрации. Если мы попадем в шорт-лист, то жюри сделает рецензию на книгу, ее напечатают в журнале – это и будет нашим козырем. Я не могу отказаться от работы прямо сейчас, у меня испытательный срок до конца триместра.

Мицуо закусил губу, он не хотел писать роман прямо сейчас, да еще и без подготовки. Нельзя же написать роман за такой короткий срок! Но если он откажется, то потеряет дядю навсегда. Мицуо посмотрел на Тайко и решился:

– Я попробую! Я напишу роман и принесу маме рецензию.

Дядя кивнул:

– Я обещаю нарисовать потрясающие иллюстрации. Сумика будет удивлена.

Дядя протянул руку, и они соединили обещание клятвой на мизинцах, как в детстве, когда Мицуо просил Тайко не рассказывать маме о том, что он приходит в его мастерскую после тренировок. Она до сих пор думает, что Мицуо гулял с друзьями, которых у него нет.

Когда телефон снова зазвонил, то Мицуо извинился перед дядей и принял вызов от мамы:

– Мицуо, я не знаю, где ты пропадаешь, но немедленно возвращайся домой.

Долгие гудки раздались в ответ. Мама не дала даже слова вставить, значит, она очень разозлилась. И дядя это понял:

– Тебе пора, Мицуо. Не забывай мне писать.

Мицуо взял записную книжку и вышел из машины. На улице он попрощался с дядей:

– Если я сдержу обещание, то ты приедешь на Летний фестиваль в академию Ёсано?

Дядя кивнул ему в ответ и завел машину. Она плавно отъехала от обочины и унеслась вдаль. Мицуо открыл телефон, нашел сайт конкурса и подал заявку.