– Серьёзно. – Аспирант демонстративно помахал рукой перед окном. Клянусь, секундой позже с улицы донёсся лязг кадила.

Не помня себя от ужаса, я подскочила к столу и выключила настольную лампу.

– А по-моему, ты зря её боишься, – флегматично рассудил фольклорист. – После того случая с кадилом наша мессия поняла, что у вас с ней много общего и…

– Спокойной ночи! – раздражённо оборвала его я и, гордо вздёрнув подбородок, продефилировала в коридор, напоследок негромко – чтобы не разбудить тётю – но довольно ощутимо хлопнув дверью.

Остаток ночи я провела в чулане под лестницей, на всякий случай очертив вокруг себя мелком от тараканов круг. Если верить «Вию» Гоголя, сей нехитрый ритуал должен был защитить меня от нечисти. Помогло или нет – не знаю, но до рассвета потусторонние силы меня не беспокоили.

Ночные страхи поблекли с наступлением утра, а потом и вовсе забылись: приготовления к осеннему гулянью отнимали столько сил, что на бессонницу их уже не оставалось.

Глава 10

В темпе вальса

Нашими с подругами стараниями подготовка была завершена в срок, и скрипучие двери Бадиной землянки гостеприимно распахнулись по случаю очередного сельского праздника. С поводом староста так и не определилась, потому на пригласительных билетах значилось следующее: «Дорогие друзья! 15 сентября для вас в Подземном актовом зале ССУ! (праздник Села и Сбора Урожая)».

Я собиралась появиться на торжестве заранее и помочь подругам с приёмом гостей, но тётя заявила, что мы обязаны дождаться Ямачо, как обычно где-то пропадавшего. Несмотря на обещание вернуться пораньше, лженаречённый безбожно опаздывал, а все мои попытки улизнуть без него тётя воспринимала в штыки.

– Эх, Анечка, нельзя так с мужиками обращаться, – в очередной раз вздохнула она, когда я решительно отказалась отправиться на поиски канувшего в лету «будущего мужа». – Он вот терпит, терпит, а потом плюнет и уйдёт под крылышко к более ласковой да пригожей. Хорошие мужики сейчас на вес золота, их на руках носить надо.

Я скептически хмыкнула, и с недовольством отметила, что получилось совсем как у лжевозлюбленного. Похоже, это заразно.

Ямачо всё же соизволил вернуться, и спустя несколько часов после начала гулянья мы всей «семьёй» добрались-таки до подземного храма. Моё появление, как ни старалась я в этот раз выглядеть неприметно, снова приковало всеобщее внимание.

– Не запчасти для велосипеда, так дедушкин фиолетовый пиджак, – хихикнул кто-то прямо за спиной.

Я покраснела и инстинктивно обхватила себя руками. И вовсе не дедушкин фиолетовый, а мамин розовый. Ну да, он немного испортился после того, как я постирала его с джинсами, но всё равно очень красивый. Каждый раз, когда его надеваю, кажется, будто мама со мной – это успокаивает.

– Приветики! – разгоняя мысли о наряде, на меня налетело нечто, источающее терпкое цветочное зловоние.

Ямачо, зажав нос, поспешно ретировался.

– Ты кто? – стараясь не дышать, я отстранила от себя чрезмерно благоухающую дешёвыми духами девицу.

– Это ж я, Люся, твоя подруга, – невинно захлопало глазами смердящее создание.

Я вгляделась в лицо «подруги» и с досадой узнала в ней любительницу бананов из библиотеки.

– С каких это пор мы подруги?

– Ну как же! – всплеснула руками Люся. – Мы ж обе любим Жозефа, но спим с Вадькой!

– Так это ты та самая девушка, у которой он сейчас живёт? – с опаской осведомилась я.

– Ага. Знамо, на роду написано нам быть подругами.

– Ну, как тебе сказать. Вообще-то, у меня с Вадькой ничего нет. И к Жозефу я равнодушна. Так что, жаль тебя расстраивать, но не судьба нам быть подругами. Может, в следующей жизни. До встречи там.

Я, подчёркнуто вежливо улыбнувшись, попыталась улизнуть, но Люся схватила меня за рукав.

– Меня не проведёшь. – Девушка коварно сверкнула глазами. – Ты ж вся слюной исходишь, когда на Жозефа глядишь.

На моих щёках, как чернильные пятна на промокашке, проступил румянец. И почему мои чувства замечают только те, кто хочет втоптать их в грязь?

– Ну, допустим, Жозеф мне немножко нравился. Но у меня есть жених и…

– Кстати, а где он? – Люся возбуждённо закрутила головой. – Как так получилось, что я ещё ни разу его не видела.

– Где-то здесь, – пространно ответила я, радуясь, что на чувствительный нюх лженаречённого Люсины духи подействовали не хуже пахучих ферментов скунса.

– Красавец, наверное? И богатый? – с неистовым блеском в глазах набросилась на меня самопровозглашённая подруга.

Я тяжело вздохнула. Ну, почему я должна обсуждать одну ошибку природы с другой? Кто-нибудь, избавьте меня от этого!

Словно в ответ на сию безмолвную мольбу Люся, мгновенно потеряв интерес к моей личной жизни, захлопала в ладоши и восторженно завизжала:

– А-а-а! Жозеф! Жозеф тут!

Я обернулась и увидела Куяшского Аполлона. Он тоже заметил меня. Но не успела я кивнуть в знак приветствия, как лёгкое движение в зале всколыхнуло стоящих у двери людей, словно чья-то незримая рука решила поменять расстановку шахматных фигур на доске. Пешки отступили, открывая моему взору чёрного короля. Рядом с Жозефом стоял Николя. Он по-прежнему казался мне самым ужасным из того, что я повидала в жизни, но сегодня, по крайней мере, его кожа не просвечивала и имела естественный для человека розоватый оттенок.

– Ого, даже Николя тута! – не замечая бледности, в момент стёршей с моего лица все положительные эмоции, захлопала в ладоши Люся. – Надо автограф взять! Есть бумажка с ручкой?.. Эй, Аннет? Э-эй?

Девица замахала рукой перед моим носом. Когда она убрала её, Николя уже снова скрылся в толпе.

– Прости. – С дрожью в голосе совладать удавалось плохо. – Ни ручки, ни бумаги нет.

Подавив желание пуститься наутёк, я завертела головой, надеясь высмотреть в толпе Ямачо. Попытка оказалась тщетной, зато у полукруглой сцены я обнаружила Бадю и Лялю. Подруги о чём-то горячо спорили, причём на полном серьёзе, а не шутливо, как обычно. Прежде, чем я успела к ним приблизиться, староста, раздражённо выплюнув какую-то короткую фразу, убежала прочь. Ляля же изящными маленькими шажками поднялась на сцену и несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

– Дамы и господа, – приветливо начала она.

– Нету таких! Только бабы да мужики! – раздался из толпы голос не первой трезвости. Остальные поддержали его дружным хохотом.

Ляля, добродушно рассмеявшись, продолжила:

– Бадигульжамал пришлось покинуть нас из-за плохого самочувствия, поэтому вести вечер буду я.

По толпе пробежал разочарованный шепоток, но девушка сделала вид, что ничего не заметила.

– Раз уж такой талантливый и известный человек, как Николя Версаль, почтил нас своим присутствием, будет великим упущением не предоставить ему слово. – Ляля посмотрела куда-то в скрытую от моего взора часть зала. – Николя, прошу.