Не в первый раз

Она стояла на остановке и ждала автобуса. Мимо быстрым деловым шагом прошёл молодой человек с таким знакомым, почти родным лицом…

И ведь даже не поздоровался! Не подошёл. Раньше бы подскочил к ней, как миленький. Она была обижена и злилась. Ну надо же! Проскочил себе мимо. Трудно что ли кивнуть? Хотя бы из вежливости. Ну и что, что она отвернулась. Рассеянная, значит. Не заметила. Девушке её возраста и её положения в обществе, между прочим, не престало глазеть на мужчин. Но он-то должен был её заметить. Может, не узнал? Причёска у неё другая, да и пальто новое, только позавчера купили… Ерунда! После всего, что между ними было, он её в любом виде узнает. Видите ли, не захотел здороваться. Между прочим, одного «Здрасьте» мало. Если вспомнить, что он ей наговорил тогда… Мог бы подойти и извиниться. Хотя, дождёшься от него! Ну, и пусть шагает. Из-за него пришлось тут, как дуре, на фонарный столб пялиться. Пусть, пусть идёт. Хоть бежит, хоть скачет…

Он курил на ходу и злился. Здороваться не захотела! Да ещё и отвернулась. Фонарный столб интереснее, чем он. Очень мило! Трудно проявить обычную вежливость? Будто и не знакомы. А может, не узнала? Как же! Он же видел, как она смотрела на него, пока он подходил к остановке. Узнала. Да после всего того, что между ними было, она просто не могла его не узнать. Просто не захотела здороваться. И отвернулась. А помнит ли она, что высказала ему перед расставанием? Целый скандал закатила. Наверняка помнит. Потому и отвернулась с таким гордым видом. Извиняться-то точно не собирается. Даже поздороваться трудно. Ну и пусть…

А на улице холодновато. Автобуса, похоже, вообще не будет. Ей надоело стоять на остановке. Может, пойти пешком, как этот… Согрелась бы по дороге. Можно пойти, но… А если он где-то задержался? Встретил кого-нибудь знакомого, например. Ещё решит, что она за ним побежала. Подумает, что решила извиниться за прошлое. По дороге на столбы смотреть неудобно. Да и глупо. Не уж! Лучше она вмёрзнет в эту остановку. Вообще, он мог бы пригласить её пройтись вместе. Да разве от него дождёшься. Чего уж там. Он ушёл, она осталась. Можно ещё подождать, когда-то же автобус придёт всё-таки…

Чёртов гололёд. Он чуть не упал. И уже не в первый раз. Надо бы пойти помедленнее. Чего он вообще на остановке не остался. Хотя… там она. Ещё решила бы, что он из-за неё тут стоит, подумала бы, что хочет извиниться за прошлое. Топтался бы, как дурак, на одном месте. А она бы продолжала рассматривать столб. Глупо. Чёрт! Опять чуть не упал. Так и ногу сломать можно. И вообще, почему он из-за неё должен идти пешком?!…

Руки в тонких перчатках уже закоченели. Да где же этот автобус? Ей было очень холодно и скучно. Ждать она не любила. Хотелось курить. Она достала из кармана сигарету. Ну и что, что это некрасиво. Многие курят на улице. Где же зажигалка? На работе оставила? Ну и денёк! Холод, автобуса нет, зажигалку забыла, да ещё он…

Чья-то рука услужливо поднесла огонёк к её сигарете. Прикурив, она подняла глаза.

– Привет, – сказал он.

– Привет и спасибо, – ответила она.

Помолчали, глядя друг на друга.

– Новая причёска? – нашёлся он.

– Да.

– И пальто…

– А толку-то, – она поёжилась.

– Замёрзла?

– Есть немного.

– А я, пока шёл, согрелся чуть-чуть. Но вот гололёд…

– Откуда идёшь?

– С работы.

– Я тоже. Думала на автобусе быстрее.

– Слушай… – он смущенно улыбнулся. – Там авария, наверное. Может, пока зайдём куда-нибудь погреться?

– Тут есть кафе неподалёку, – немного нерешительно сказала она.

– Ну? Пойдём?

Она кивнула, и они отправились в кафе. Как в прошлые времена. Сразу как-то забылись обиды: будто он не проходил мимо, будто она не отворачивалась. Забылись холод, гололёд, автобус и фонарный столб.

Всё начиналось сначала. Уже не в первый раз…

Любовный роман

Однажды утром она проснулась и решила, что хочет выйти замуж. При этом у нее даже мысли не возникло подобрать подходящего жениха. Ей просто нравилось мечтать о белой пелене фаты, о тепле чьей-то ладони, о блеске золотого ободка на пальчике. И о тихом шепоте: «Да!» Какая разница, кому будет предназначен этот шепот…

А вечером, шагая по улицам под ручку с весенним ветром, она смеялась над своим безумием. И клялась остаться навсегда молодой и свободной. Ветер лишь загадочно улыбался в ответ своей неповторимой, сводящей с ума мальчишеской улыбкой и осторожно целовал золото ее волос.

На следующее утро ей пришло в голову скупить все цветы в городе и заполнить ими свой рабочий кабинет. Ее не волновало, что в кошельке лежит всего сто рублей и что уборщица сойдет с ума, выметая опавшие лепестки. Она хотела плюнуть на все дела и, мечтательно улыбаясь, обдирать свои букеты, гадая: «Любит – не любит».

А вечером, кружась по асфальту в безумном вальсе, в теплых объятиях весеннего ветра, она вдруг вспомнила, что от одного запаха роз у нее начинается мигрень, а вид завядших лепестков вызывает желание расплакаться. Весенний ветер смотрел на нее своими теплыми лучистыми глазами и тихим шепотом рассказывал ей поэму о лиловом облаке.

С утра ее опять посетила очередная гениальная идея. Она представила, как переломает в офисе все компьютеры, сложит все документы в огромную кучу, подожжет их и спляшет рил вокруг этого ритуального костра. Она и думать забыла, что пожарная сигнализация сработает даже при малейшем задымлении, что охрана выставит ее раньше, чем она доломает первый компьютер, и , главное, что она не умеет танцевать рил.

А вечером, она решила сбежать от своего весеннего ветра и поехала домой на маршрутке. Он встретил ее у подъезда с букетом радужных ожиданий и видом побитого ни за что щенка. Она бросилась ему на шею и расцеловала. Потом сидя рядом с ним на лавочке, она долго рассказывала о том, как они выстроят маленький домик, посадят вокруг него яблоневый сад, каждый вечер станут греться у камина, покачиваясь в соломенных креслах, и пить белое вино. Где-то будет плакать скрипка, а дворецкий, бесшумно ступая, будет зажигать свечи…

Ветер нежно гладил ее руку и улыбался про себя ее безумному плагиату.

А утром она проснулась и расплакалась. Сердце сжала невыносимая тоска. Она проклинала весеннее сумасшедшее солнце. Бездумно синее небо и грядущее лето. Она клялась, что июнь никогда не настанет. Потому что тогда, он бросит ее… Ветра так непостоянны.

Вечером она прогнала свой весенний ветер, напилась в компании со знакомым мартовским котом и до полуночи горланила с ним любовные баллады под окнами какого-то заброшенного дома.

В субботу шел дождь, холодный и злой. Весенний ветер не появился. Не пришел он в воскресенье и в понедельник. Она похудела, носила черное. На бледном лице фиолетовым выделялись круги под глазами. Она рыдала ночи напролет, не могла работать, не чувствовала вкуса пищи. Она писала стихи об одиночестве и тут же их уничтожала. Она стала похожа на собственную тень, такую хрупкую и легкую, что ее могло бы унести ветром. Весенним ветром …

Во вторник, ровно в шесть вечера она собрала документы, надела пальто и медленно спустилась вниз. Сердце сжималось от мысли об одинокой пустой дороге домой. Она открыла дверь и … замерла на пороге.

В лучах вечернего солнца стоял он. Ее весенний ветер. Он тоже похудел, подбородок покрыла щетина. Он смотрел на нее своими лучистыми теплыми глазами и неуверенно улыбался такой знакомой мальчишеской улыбкой.

Она протянула ему руку, он притянул ее к себе и поцеловал. Так, как мог целовать только он. Ласково и настойчиво, вопрошающе и утверждающе. Так, что музыка звенела в ушах, прекрасная весенняя музыка.

Не было времени, исчезло пространство. Только его руки, его губы и безумство весны, которое для нее, казалось, уже никогда не закончится.

До июня оставалось 49 дней. А у ее соперницы были густые черные вьющиеся волосы, насмешливые фиалковые глаза, а пышные формы обтягивало модное черно-белое платье. Такие женщины умели язвительно улыбаться и держать ветра на привязи, и главное, им было наплевать на все времена года.

Бабский базар

В большом грязном городе, которому изначально было предназначено вечно быть чужим для всех, в холе отеля, на мягком кожаном диване сидели две женщины. Они встретились случайно, как всегда и бывает в таких больших и никому не нужных городах и вечно чужих отелях. Они даже не подумали узнать имен друг друга. Что в данной ситуации тоже весьма обычно.

О таких встречах написано куча стихов и песен. О них уже заранее все известно. И женщины это прекрасно понимали. И это каждую вполне устраивало. Обе были молоды, красивы, любимы, и как всегда опять же бывает по-своему несчастны. Две временно забытые сигареты «Marlboro» дымились на краю пепельницы. Две пары ухоженных ручек нервно крутили зажигалки. И у той и у другой были одинаково усталые улыбки, серьезные, чуть грустные взгляды и одинаково фиолетовые круги под глазами. Им потребовалось пять минут, чтобы перейти на «ты», и еще три – чтобы вдруг стать близкими подругами, почти сестрами.

Чисто бабский базар. Все мужики сволочи. Однозначно. Но без них плохо. Однозначно. Всем хочется быть любимыми, всем хочется засыпать в чьих-то объятьях. Однозначно. И всем хочется хоть раз попробовать полюбить самим. Черт бы побрал все эти банальности. В них всегда есть доля истины. И обе соглашались: «мы в ответе за тех, кого приручили». И так не хочется быть в роли Старого лиса. Хотя… быть Маленьким принцем так же плохо. А еще дети. Вечный страх – не готова. И вечное сожаление, если так и не смогла его пересилить.

Одна из них жила на содержании у кого-то богатенького мужчины. Не любила, но… Искать другого – уже разучилась. Да и всегда оставалась нежность. Огромная, светлая. Та, что сильнее любой любви. Хотя такие отношения все же всегда не вечны. И именно это ее пугало.

Вторая – в одиночку воспитывала дочь. Мужчины для нее, по ее же решению, были понятием всегда временным. И она прекрасно понимала, что лучше менять их почаще. Ведь нет ничего постояннее временного. Она этого боялась.

Часа полтора делились страхами. И как обычно, обе понимали, что эти страхи глупы. Обе зачем-то излили душу.

Ушли, не попрощавшись, не обменявшись телефонами и адресами. Ни той, ни другой этого было не надо. Обе тут же забыли об этом разговоре.

Конец ознакомительного фрагмента.