Здесь горгулья не остановилась, а потащила меня дальше, внутрь горы (или здания?).

Миновали пару широких коридоров, освещенными незнамо как. Окон не было, и не было явных источников света, но было светло, как днем. А еще светились ниши с неведомой растительностью и живностью. И, наконец, шагнув в какую-то дверь из тумана, оказались в просторном помещении.

Помещение иначе, как чертог не назвать. Ледяной чертог. Стены, пол, потолок – все изо льда или покрыто льдом, а все в зале, что не изо льда – толстым слоем инея. Посередине трон, в форме удобного диванчика, увенчанный на спинке треугольниками на фоне солнышка. Перед ним – стеклянное озеро. По бокам от озера – диванчики поскромнее.

– Мы где? – робко поинтересовалась у горгульи.

– Домашний кинотеатр. Садись туда, включай экран, – она подтолкнула меня ладонью в сторону главного трона, пропуская вперед, и последовала туда же, устраиваясь на ступеньках помоста.

– Как включать? – я поерзала на сидении, боясь застудить что-нибудь. И в тот же миг почувствовала под собой шкуру. С серебристым мехом. Теплую.

– Ничего себе! – я пощупала шкуру, пытаясь в нее завернуться.

– Не отвлекайся, – приказала горгулья, хищно уставившись на стеклянную гладь озера. – Думай о том, что хочешь увидеть.

– Восьмой сезон «Игры престолов», – хихикнула я. —Сценаристы никак порох не изобретут, хотя рыжая ведьма давно его использует, – пояснила, понимая, что, если озеро начнет показывать сериал, я тут зависну надолго.

И внезапно замолчала.

В озере в 3D отразилась моя скромная кровать – без меня. На кровати, со скучающим видом, возлежала Масяня – метис овчарки и какой-то добрейшей породы бойцовых собак, Тимка – полушпиц, и Тишка – черный кот сибиряк.

– Страшные звери, – хихикнула горгулья. – Твои?

– Мои. Голодные, наверное. А тело мое где? – напряглась я.

Горгулья удивленно приподняла бровь, окинув меня взглядом, которым смотрят на идиотов. Раскрытой ладонью ткнула в меня:

– Здесь! – и повернулась к экрану. – Скромненько у тебя.

– Звезд с неба не хватаю. Воровать не научилась, и бизнес-вумен из меня не вышла. Но я пыталась.

– А это кто? – горгулья указала на фотографию в рамке на столе.

– Сестра моя. С племянниками. Не родная. Меня удочерили. Но другой родни у меня нет.

– Вот уж родни-то у тебя навалом, – усмехнулась горгулья.

Я покосилась на нее.

У моей новой знакомой была необыкновенная способность менять форму. Даже если горгулья принимала форму человека, звериное в ней оставалось. Поначалу меня это напрягало, но, поскольку это был мой сон, я перестала обращать на ее изменчивые формы внимание. Вот и сейчас она была как человек, такая, какой я увидела ее у ворот в виде статуи, но очень страшный человек, увидишь такого – кондратий хватит. Как будто с иконы сошла, где человекоподобных демонов изображают.

После ее вопроса озеро нас тут же перенесло в гостиную сестры. Она сидела за ноутбуком, с кем-то переписывалась. Хихикала. Муж ее и мои племянники играли в нарды. Рядом смотрели телевизор жены племянников с младенцами на руках. Шутили, подтрунивали и посмеивались над героями сериала.

А мне на сообщения не отвечала, говорила, что времени нет. И на свадьбу не позвали. И что бабушкой стала, не поделилась.

Я тяжело вздохнула, подавив напомнившую о себе застарелую боль в сердце. По-другому и быть не могло. Я любила сестру, считала ее сестрой, а она, настроенная против меня матерью, с детства относилась ко мне с пренебрежением, избегала общения, стеснялась родства. Какое-то время назад мне показалось, что отношения наши сгладились, но, оказывается, ничего не изменилось.

– Миленькие карапузы! – умилилась горгулья.

Как у нее все хорошо сложилось – я смахнула непрошенную слезу. Я не была у сестры лет пять, и она никогда ко мне не приезжала. Поссорились. Так, по мелочи, уж не помню из-за чего. Возможно, ей просто нужен был повод.

– А ты что же семьей не обзавелась?

– Да был один… – неохотно припомнила я. – Но как-то не срослось. Характерами не сошлись… Другую нашел. Развелись.

И мы тут же оказались в квартире моего бывшего. Он сидел на диване, смотрел телевизор, пил пиво и ковырял в зубах зубочисткой – вот же предательское озеро! Я почувствовала, что краснею. Бывший мой конкретно сдал, от былого статного мужчины остался беззубый лысоватый старик, с морщинистым небритым лицом и остро торчавшим носом. В какой-то заношенной и застиранной тельняшке, в семейных трусах, на босу ногу, с нестриженными пораженными грибком ногтями. Перестав ковырять зубочисткой в зубах, почесал ею ноготь ноги и снова сунул в рот.

– М-да, – нечленораздельно промычала горгулья, посмотрев на меня с жалостью.

– Давай не будем заострять, – попросила я. – Как переключить канал?

– Попроси показать нам ту тварь, которая мой глаз украла… Где Мой Глаз?! – требовательно и воинственно гаркнула она, обращаясь к озеру.

Озеро ее проигнорировало. Оно вообще отключилось.

– Ты его в битве потеряла? – уточнила я.

– Нет, раньше еще, в стычке… – договорить горгулья не успела.

Озеро перенесло нас в третьесортный кабак, с пьяной в хлам публикой. Горгулья веселилась с компанией не то гопников, не то солдатни – все при оружии, но без формы. Лица у ее друзей были грубыми, с массивными челюстями, тела волосатые, и не кулачищи – кувалды. Я уже видела за завесой представителей этой расы.

Пришла очередь краснеть горгулье.

Компания явно нарывалась на грубость, хамила посетителям за другими столами, мужики лапали официанток, подмигивали и строили глазки посетительницам, которые к тому же были не одни, а горгулья – та приставала к мужчинам. Хватала их за задницы, вертела попой, имитировала оргазм, а остальная компания ей громко хлопала и хохотала. При попытке спеть хором, столы вокруг резко опустели – слуха ни одного из компании не оказалось.

Их попытались утихомирить. Сначала вежливо.

Среди прочих за соседним столом обедали монахи в сутанах с капюшонами, скрывающие лица. Те вроде вели себя прилично, но пьяным дебоширам не понравилось, что те лица не кажут.

Монахи оказались не промах – обученные боевым искусствам. Один из них припечатал горгулью ногой в глаз, выбив красный рубин каблуком. Горгулья на миг окаменела, и в этот миг монах успел выдернуть глаз окончательно и спешно ретировался, оставив своих добивать солдатню.

– М-да, – протянула я, посмотрев на горгулью с жалостью.

– Было дело, славно нам наваляли, – подавлено покаялась она. – Кто ж знал, что это иштаркиной сотни львов небесные воины. Их не победить смертным. На разведку пожаловали. Мне бы насторожиться, что мысли их не вижу, но мне было не до них. С магами у меня тоже иногда не прокатывает – закрываются амулетами. Меня тогда в звании повысили – отмечали. Я с драконами на охране ворот стояла, а когда ты родилась, нас, меня и несколько оборотней, к твоим дверям приставили. Я знаю, с чем пришли, а оборотни умеют распознать, кто перед ними: маг, человек или бог. Мне, и того больше, разрешили за тобой присматривать. Из казармы да в королевские покои… Это, знаешь ли… Кладовку выделили. С окошком. А когда из портала начали вываливаться мертвецы, родители твои приказали спрятать тебя в другом мире.

Горгулья тяжело вздохнула.

– Ты мне глаз найди, где он, у кого он.

Перед нами предстал рогатый монстр, дышащий огнем. С хвостом. С углями вместо глаз. Увидишь – поседеешь. На первый взгляд. На второй он мне даже симпатичным показался. Косая сажень, узкие бедра, сильные крепкие ноги, горящий взгляд – идеал всех попаданок, мечтающих выйти замуж за высокородного и благородного демона.

Именно за высокородного и благородного.

В помещении, отделанном под уютную пещеру в осенних багряно-желтых янтарных тонах, кроме него находились еще трое – две симпатичные, на мой взгляд, демоницы, облаченные в легкие одежды, что-то типа, вышитого шелкового кимоно с шароварами, и демон в шароварах и короткой тунике, уступающий хозяину размерами и статью. Эти трое, сидя на подушках со скучающими лицами, наигрывали на музыкальных инструментах приятную мелодию. Позевывая, когда хозяин поворачивался спиной. Вряд ли простолюдин мог позволить себе трех менестрелей в быту, а откровенный игнор работодателя говорил лишь об одном: хозяин добрый, бил не часто – распустились.

Монстр как раз собирался принять огненную ванну. Скинул халат, оголив мощный торс, почесал сокровенное, – м-да, было на что посмотреть! – и погрузился в каменную купальню, наполненную кипящей лавой.

С книгой в одной руке, с кубком дымящейся жидкости в другой…

Какое-то время я ждала, что толстенная книга в кожаном переплете вот-вот загорится, но она не загоралась. Он перелистывал листы, брызгая лавой, и лава испарялась со страниц, не оставляя следа. Кисточка его хвоста, свесившись из купальни, ритмично покачивалась в такт мелодии. Еще и ногой постукивал о каменный ботик.

– Глаз пусть покажет, глаз! – требовательно подергала меня горгулья за подол сорочки.

И мы тут же перенеслись в другую пещеру…

Боже, чего в этой сокровищнице только не было! Может, это был декор, но выглядела сокровищница как заросшая кристаллами пещера. Неровные высокие своды с опасно нависающими выступами естественных плит, кривые покатые, то расширяющие, то сужающиеся стены, каменный пол, усыпанный играющими на свету самоцветами, сталактиты и сталагмиты, с причудливыми естественными узорами, в беспорядке стоявшие и не закрывающиеся сундуки, наполненные золотом, алмазами, рубинами, топазами и прочими драгоценными камнями. От обилия драгоценностей можно было ослепнуть. Где-то они лежали грудами прямо на полу, освещенные факелами на стенах. Тут же в кучах валялись книги, на подобие той, что читал монстр. По-моему, попытка сложить их в стопки или хотя бы рассортировать была – книги лежали отдельно, но не увенчалась успехом. Тут же валялась золотая и серебряная посуда, всевозможные вазы, дорогое оружие. Очевидно, добыв очередную ценную вещицу, ее просто бросали тут, забыв в ту же минуту.

– Вот он, родненький! – радостно пискнула и вскочила горгулья, когда всевидящий глаз стеклянного озера, проплывающий над сокровищами, завис над красным рубином. Он лежал на самом верху красного цвета камней, среди которых были рубины и покрупнее.

– И что? Ты сможешь его достать?

Горгулья с горечью вздохнула, потерев пустую глазницу.

– Увы, нет. Но теперь я хотя бы знаю, где он. Этот демонический князек – союзник наших врагов, вот с кого надо начинать! – непонятно как, но у нее в руке оказался блокнотик. Обычный такой, с красной пластмассовой обложкой, и карандаш. Тоже на вид обычный. Запись определенно была сделана кровью. – Граммуль Тидеон Князь Тартарский, – яростно нажимая на карандаш, нацарапала она, со злостью в голосе повторив имя вслух. – Апрдахрхархармихрдахр Зумзум Сербатрумбр. Батюшка с матушкой с ума сошли, такое имя ребенку давать?!

– Тут что, все из воздуха можно достать? – осторожно поинтересовалась я, расширяя свой кругозор. Пока она вписывала имя в блокнот, я осматривалась.

– Нет, только то, чем уже владеешь. И не везде, здесь только. Это апартаменты Одина. Но ты можешь считать их своими, потому что он тут в гостях, а ты дома. Этот зал – дар дому Валькирии. Этакий центр разведывательного управления. И никаких заговоров, никаких подковерных интриг, никакой коррупции. А еще здесь Высший Суд заседает, когда преступники требуют Высшей Справедливости. Но если виновен – сразу смерть. Поэтому желающих получить ее немного. Озеро сразу покажет, врут или правду говорят. Теперь озеро покажет нам, как добраться до этого тартарского князька. Прижмем его – и дело в шляпе!

– С чего ты взяла, что он соучастник, может, он его купил. Воры, обычно, не держат при себе ворованное. И книжек не читают. Этот с виду культурный демон, – заступилась я за несчастного.

– Логично, – согласилась горгулья. – Но с кого-то надо начинать. И вообще, как-то надо выбираться отсюда. Как миленький расколется, у кого он его купил!

– Любопытно посмотреть, как мы будем его прижимать, – приценилась я к рогатому чудищу.

Стоило о нем заговорить, всевидящее око вернулось в ванную комнату, направив взор на купающегося демона, заучивающего вслух какое-то заклинание. Он еще и леденцы хомячил. Пока нас не было, ему принесли поднос с круглыми разноцветными конфетами. Там же, на каменном столике, в глиняной рубашке, стояла бутыль из красного стекла, из которой новая девушка приятной НЕ демонической наружности, скорее всего, обычный человек, доливала в кубок хозяина дымящуюся жидкость.

– Меня гнетут смутные сомнения, что у нас ничегошеньки не выйдет. От слова «совсем». Это он из нас душу вытряхнет. И внутренности. Подумаешь, какой-то рубин, проще найти новый камушек.

– Да где ж его возьмешь?! – расстроенно всплеснула руколапами горгулья. – Рубины такой величины на дороге не валяются! – подставила она мне на обозрение целый глаз, тыча в него когтем. – Камни из глаз горгулий ценятся очень, чистейшей воды и обладают свойствами, которые только у камней с такой же чистотой есть. Сильнейшие накопители и против них ни одна нечисть не устоит, если ее этим глазом чиркнуть. Духи невидимы, а с помощью глаза спокойно можно за хвост поймать. Половины моих сородичей со стекляшками ходят, а через них даже призрака не разглядишь! – и обиделась. На меня. За то, что не иду войной на какого-то демона. Из-за нее. Подумаешь, демон, я ведь их три раза на дню потрошу, перед завтраком, обедом и ужином.

– Мы что, беднее третьесортного Граммуля? Он даже не Тоннаж! – я точно знала, что пытать этого Граммуля не хочу и не буду. Ни за какие коврижки. И тащиться на край света не собираюсь. Мне домой надо, у меня там собаки и кошак не кормлены. – А искусственно выращенный тебе не подойдет?

– Сте-КЛя-Шки! – так вот она что имела в виду.

– А сокровищницы тут нет?

– Сокровищница-то есть, – засомневалась Горгулья, изучающе глядя на меня и облизнувшись. – А ну как пожалеешь? – с сомнением и затаенной радостью прищурилась она. – Просто у вас, у потомков Одина, есть нехорошая особенность. Если накосячу и сочтешь, что я тебя предала, этот камушек меня со свету быстрее тех сживет, кто за ним будет охотиться. А я, знаешь ли, не святая, все ошибаются.

Да, явно бедняжку зарплатой и премиальными не жаловали.

– Я?! Сокровища из чьей-то сокровищницы?! Да ни в жизнь! – твердо поклялась я. – Может, обет какой-то дать? Я, знаешь ли, тоже не святая, мало ли что надумаю.

Спустя минуту, горгулья радостно скакала куда-то внутрь горы, увлекая меня за собой.