– Господин, когда ее привели все ладони… – шептал лекарь Вайесу.

– Да, да я тоже об этом думал, – так же шепотом отозвался тот. – Ясно одно, мои друзья, – сказал хозяин кабинета уже в полный голос, – кому-то очень понадобилось, чтобы вы оказались в Багорте, и этот кто-то приложил немало усилий, чтобы перемещение произошло. Поэтому, пока мы не выясним кому, а главное – зачем это нужно, я вынужден оставить вас в Мрамгоре под моей охраной. А чтобы вы не чувствовали себя в заточении, можете посещать библиотеку и увеселительные комнаты, сад так же в полном вашем распоряжении. Но я настоятельно прошу не покидать его пределов.

– Неужели нет способа вернуть нас домой? – с угасающей надеждой спросила Дея.

– Дорогая моя, мы не понимаем, как вы к нам попали, а даже если и поймем, не в моих силах вернуть вас обратно.

– Но ведь вы здесь самый главный! – удивленно начала Дея. – Разве не вы олицетворяете в Мрамгоре власть?

– Самый главный и самый могущественный – не всегда одно и то же. Да, я – Верховный Хранитель и призван следить за порядком и соблюдением законов, но я всего лишь человек. А силы принудившие вас к этому путешествию, весьма и весьма велики, и мне они недоступны.

– Если в вашем мире есть такие влиятельные люди, как получилось, что на столь высоком посту оказался «всего лишь человек»? – недоумевала Дея.

– Видите ли, моя дорогая, я не единственный Хранитель в Мрамгоре. Разве один человек может защитить город? Нет. Нас много и каждый в меру своих сил служит государству. Ян рассказал мне, что у вас люди самостоятельно защищают свои земли. Для этого вы изобретаете всевозможное оружие и плетете интриги. А на страже наших земель всегда стаяла магия, но Верховного Хранителя испокон веков выбирали из обычных людей.

– Но почему? – поразилась Дея.

– У каждого свое предназначение, – ответил за Вайеса лекарь. – Это правда, основной защитой нашего государства всегда была магия. Веды, Хранители лесов, гор и вод, Страж-птицы и Сагорты – основные силы Багорта, и у каждого из них своя магия. Объединить их может только величайший ум и благороднейшее сердце, для обладания этими качествами не обязательно быть чудодеем. К тому же основное население Багорта – обычные люди, потому и Верховного Хранителя всегда выбирают из людей.

– Горий всегда преувеличивает мою значимость, – смущенно заметил Вайес, поправляя бумаги на столе. – Ну да ладно, думаю на сегодня информации вполне достаточно, осталась только пара рекомендаций, – он секунду помедлил, видимо, решая стоит ли раскрывать все карты. – На прошлом заседании совета я вынужден был рассказать о проникновении, но утаил место откуда вы прибыли, опасаясь паники со стороны граждан, уж больно они у нас мнительные. О том, как и откуда вы к нам пришли, знают немногие и по моей просьбе, они будут хранить это в тайне до тех пор, пока мы во всем не разберемся. Остальным же было сказано, что вы прибыли из Приморья и заблудились, ища вход в город.

– Зачем вы скрываете потенциально опасных пришельцев от своего же народа? – недоумевала Дея. – Разве не проще вынести проблему нашего возвращения домой на совете?

– Господин делает это для вас! – возмущенно ответил за Вайеса Горий. – Чтобы вы могли чувствовать себя как дома и вас никто не чурался.

– Но почему? – не унималась Дея.

– Потому что я предпочитаю не делать поспешных выводов и, понаблюдав за вами, решил, что защита и опека требуются скорее вам, чем Мрамгору. В любом случае время покажет. Думаю, что еще немного у нас его есть. А сейчас ступайте и попытайтесь наслаждаться жизнью, – напутствовал глава Мрамгора со свойственной ему едва заметно улыбкой.

Глава 5

Мрачное видение.

С тех пор как Дея получила от Вайеса напутствие, осваиваться в замке и радоваться жизни, прошло уже больше месяца. И каждый день девушка пыталась следовать столь немудреному, но сложноосуществимому плану.

Первая сложность, с которой столкнулась девушка была письменность. Способность понимать речь багортцев оказалась чудным даром, но вот навыки чтения приходилось развивать самостоятельно.

Уже через три недели Дея прочла первый текст в мрамгортской библиотеке. Он походил на священное писание и содержал в себе всего несколько строк о миропорядке. Багортцы называли его «каноном».

На висевшей у входа в библиотеку дощечки украшенной узорчатой вязью, были вырезаны такие слова:

«Канон Багорта гласит:

В своем бесконечном стремлении друг к другу все части Вселенной преследуют одну цель – единство.

Мир, в котором мы обитаем, трехчастен: в безвременном и бесконечном пространстве вращается наш дом, чье сердце – огненный змей.

Имя ему – Хора.

Тело Хоры истекает реками и дышит лесами.

Всякая живая тварь – есть дитя Хоры и бесконечной Тьмы.

Потому, следует стремиться телесным к Матери, а душою к Отцу Незримому, вбирая в себя всего поровну.

И в этом есть благо».

Под надписью было схематичное изображение, оно, судя по всему, должно было наглядно отображать трехчастность мира. В центре большого круга был высечен круг поменьше, а в его центре еще один. Из этого маленького внутреннего круга уходили лучи наружу, а от внешнего – внутрь. Эти лучи и символизировали стремление друг к другу всех частей вселенной. На самой поверхности центрального круга по четырем сторонам имелись совсем уж крошечные окружности, от них тоже отходили лучи: один врастал в центральный круг, два устремлялись к внешнему. Это, по-видимому, были четыре континента и все живые твари, что их населяли, – решила тогда Дея.

В ее прежнем мире, может, и оспорили бы этот постулат, но здесь он воспринимался столь естественно и казался таким безошибочным, что нельзя было сомневаться в том, что он верен.

Эта убийственная, совершенная простота и ясность, с какой разъяснялись и упорядочивались столь сложные и необъяснимые механизмы, поразила тогда Дею. Она каким-то пятым чувством уяснила, что миропонимание багортцев непоколебимо и верно в своей незатейливости. Вообще, первое, что изумило Дею в Багорте – это то, как гармонично сочетались наука и очаровательная средневековость в их жизненном укладе.

Текст, который прочла девушка вторым, стал сводом законов Багорта. Его тоже когда-то давно вырезали на небольшой дощечке, и заключал он в себе лишь три пункта:

1. Тот, кто стремиться познать законы Вселенной и открывает для себя ее тайны, должен использовать эти знание благоразумно.

2. Ни одно живое существо, наделенное разумом, не вправе пытаться переделать, либо совершенствовать Храм, дарованный Источником. Совершенствовать дозволяется лишь себя самого.

3. Долг каждого жителя Багорта – содержать Храм в чистоте. Разумно использовать дары Хоры. Не брать сверх меры. В Храме каждому предусмотрено место: зверю, рыбе, птице и человеку. Силиться там, где уже созданы все условия, и развиваться в тех местах, где для этого все предусмотрено.

Внизу была приписка:

«Нарушая законы вселенной, мы порождаем бесов, способных усыпить душу и отравить разум».

А вот об этом она уже слышала от Яна. Помниться, он рассказывал, что молодой столичный ученый предполагал, будто они выходят из некоей темени.

Позже Дея поняла, что багортцы и впрямь четко следуют всем трем законам. Наукой они хоть и занимаются, но исключительно в познавательных и, может, еще в медицинских целях. Потому и походил Мрамгор на средневековый город, в котором правда была практически повсеместная грамотность. А когда она внимательно изучила карту, то увидела, что и третий пункт соблюден с поразительной прилежностью. Все пять крупных городов (хотя, конечно, по меркам Земли, их вряд ли можно было назвать крупными) находились на каменных плато. Замки создали первые Волхвы, пришедшие на Хору еще в незапамятные времена. Их защищала какая-то древняя магия, понимание которой утратилось после Великой битвы (о битве этой Дея пока еще ничего не знала). Так или иначе, выходило, что самой природой были определены места для устроительства пяти больших городов: четырех на границах Багорта и одного в центре. Все города соединялись между собой трактами, проложенными таким образом, чтобы не приходилось вырубать леса. Багорт был богат реками, озерами и растительностью. Остальные поселения и мелкие городища континента раскидывались вблизи лесов и водоемов.

Но таилась в этом всем некая странность. Сравнив карту Багорта с картами остальных трех континентов, Дея пришла к выводу, что ее новый дом самый отсталый в вопросе градостроительства. Серварг и Ихор находились примерно на одном уровне. Треть площади в них занимали крупные города, с десяток городов поменьше распространились на вторую треть, остальную территорию занимали села и деревни. В Лонгвине же сел было немного: он скорее походил на мегаполис местного разлива. Больше половины его площади покрывали плотные застройки, где практически отсутствовала растительность.

«Ну, прямо как современные города на Земле», – подумала Дея, рассматривая красочную, старательно начертанную карту. Помимо больших городов было также множество маленьких. Совсем никем не заселенным оставался разве что прибрежный район, где по кромке моря раскинулись бухты, прячущиеся под навесными скалами (к карте прилагались изящные зарисовки). Степи за морем тоже не были обжиты, и это показалось Деи странным. Такой крупный и развитый континент, а земли у моря не тронуты. Загадка.

Загадкой, впрочем, был и сам Багорт. Выходило, что развитие на Хоре было неравномерным, как и на Земле. Но как умудрился Багорт так сильно отстать от других континентов, и было ли это намеренным? Правда сам свод законов зеленого континента не позволил бы ему пойти по пути развития Лонгвина. Но почему же тогда Багорт не стал еще его колонией?

На Земле неразвитые народы всегда попадали под влияние технократичных государств, но на Хоре дела обстояли иначе. Наверно, рассудила Дея, Багорт за счет магии остается самым сильным континентом на Хоре, сознательно консервируя технический и научный прогресс, чтобы эта самая магия не покинула их земли. Хитро, а главное действенно.

Сидя в библиотеке и рассматривая карты и зарисовки достопримечательностей, Деи ужасно хотелось воочию узреть все это утопическое великолепие, но Вайес строго-настрого запретил выходить за территорию замка. В конце концов, она стала привыкать к своей сказочной клетке, а в особенности к той ее части, где трудились сборщики урожая.

Замковый сад был столь огромен, что в нем можно было заблудиться. Ей нравилось сидеть у водопада и наблюдать за резвящейся детворой, ухаживать за розовыми кустами и собирать урожай. Прежде она даже не подозревала, что где-то могут существовать такие сады. В ее другой жизни многие годы она ограничивалась убогоньким газончиком с метр в ширину, с одной его стороны была чугунная оградка, с другой – ненавистные серые стены ее пристанища. Только когда в их интернате появился новый директор, им изредка стали устраивать походы за город. Так она и побывала на острове Койонсаари, образ которого прочно засел в ее памяти.

В общем и целом, она была вынуждена признать, что изменения в их с Яном жизни во всем были хороши. Жили они в отдельных комнатах с собственными уборными, располагающимися в лучшем замке, который она когда-либо видела (особенно если учесть, что предыдущие были только на картинках). Грязные, засаленные стены, потрескавшийся потолок и незакрывающееся окно в спальне для девочек, теперь казались ей кошмаром.

Помимо сада Деи полюбилась и библиотека замка, она насчитывала тысячи томов, существовавших, как правило, в единственном экземпляре, потому как все они были рукописными. В огромном зале со сводчатым потолком, возвышающимся на добрых пятнадцать саженей, всегда было прохладно. Дея считала, что умеренная температура поддерживалась для того, чтобы каллиграфов, старательно переписывающих огромные фолианты, не клонило в сон. А Ян утверждал, что просто шесть каминов не справлялись с отоплением такого огромного помещения.

Но жители Мрамгора были, судя по всему, довольно любознательны, потому как несмотря на прохладу с утра и до позднего вечера библиотека полнилась народом. Длинные лестницы на колесиках беспрестанно катались от одного стеллажа к другому, металлические перья скрипели, пергамент шуршал и только периодические чихания и сморкания разбавляли эту канцелярскую идиллию. А идиллию Деи омрачал тот факт, что их появление в этом сказочном раю было тщательно спланировано, но кем и для чего, по-прежнему оставалось загадкой.

Все жители замка трудились в нем по мере своих сил. Дея, даже будучи гостьей, не хотела нарушать этого негласного правила, поэтому предпочитала проводить время в саду за сбором урожая, чувствуя необъяснимую связь со всеми растениями будь то маленькая былинка или вековой ясень, охранявший границы сада. Все они отзывались на ее прикосновения, и порой ей казалось, что в шелесте листьев она разбирает отдельные слова.

***

Несмотря на то, что за целый месяц пребывания в замке, Ян нашел себе не мало друзей, он старался не разлучаться с Деей на долго, а когда все же это случалось, он знал, где может ее отыскать. Если ни в комнатах, ни в библиотеке, ни в трапезной ее не было, следовало идти в сад и высматривать ее среди рабочих.

Вот и сегодня он нашел Дею за сбором яблок. Неслышно подкравшись, Ян надеялся застать подругу врасплох, но неугомонные фрукты уже возвестили о его приходе хихиканьем.

– Вот так всегда! – досадовал он. – Вечно они портят эффект неожиданности.

– А ты не подкрадывайся – улыбаясь, ответила Дея, – поможешь мне?

– Ну, уж нет. Они только тебя слушаются.

Плоды и, правда, давались в руки не всем, поэтому, когда настало время сбора урожая, у Деи появилось много работы. Фрукты надлежало не просто собрать, но и усыпить, прежде чем их отнесут на кухню. Эта работа Деи давалась легко, Яна поражало, как быстро плоды замирали под ее тихую песню. У каждого сборщика она была своя, но Дея, напевала никому неизвестную в Мрамгоре гальярду «Зеленые рукава» – мелодию, полюбившуюся им с детства.

– Дея, а ты можешь оставить свою работу хотя бы на один день? – поросли Ян, прервав ее пение. – У меня для тебя сюрприз, который затмит все твои веники! Я тебе такое по… – договорить Ян не успел, послышался резкий шлепок, и он отлетел в сторону, неуклюже приземлившись на пятую точку. – Почему они такие вспыльчивые!? – раздосадовано буркнул он.

– Потому что ты не выказываешь им должного уважения, – смеясь, ответила Дея. – Скажи спасибо, что тебя через ограду не перекинули.

– Я буду ждать тебя в главной башне, – пробубнил он, отходя подальше от драчливой яблони. – И, пожалуйста, не тяни, через три часа стемнеет.

«Интересно, что он придумал на этот раз!?» – с тревогой подумала Дея и, передав корзину носильщику, пошла в сторону ее нового дома.

С центральной башни – самой высокой в замке, открывался чудесный вид на город. А в пасмурную погоду ее верхушка тонула в облаках, поэтому на балконе часто собиралась мелюзга, чтобы поиграть в прятки. Но сейчас было ясно и вечер обещал стать прохладным, а ночь звездной. Когда Дея добралась до места, поняла, что в самой башне никого не было, правда с балкона, опоясывающего ее, доносился какой-то шум.

Дея пошла на звук и чуть не поперхнулась собственным криком, выходя на площадку. Ян стоял облокотившись о каменные балясины и бормотал что-то бессвязное, гладя по спине огромную птицу. Перья ее на вечернем солнце казались перламутровыми, а когти отливали сталью, она расправляла бесконечно длинные крылья и курлыкала от удовольствия.

Птица первая заметила появление Деи. Развернувшись, она посмотрела на озадаченную девушку удивительно умными, почти человеческими глазами.

– Дея, не пугайся, подойди ближе, – Ян протягивал ей руку, приглашая приблизиться. – Маюн уже давно ждет встречи с тобой.

За месяц жизни в замке Дея, казалось, должна была бы уже перестать удивляться всяким чудесам, но Маюн производила очень сильное впечатление. Девушка, конечно, уже знала, что Страж-птицы были в Багорте одними из важнейших защитников порядка и покоя граждан. Но Маюн… Несомненно, эта птица – старший Страж, слишком уж осмысленный и горделивый у нее был взгляд.

Пока Дея строила свои умозаключения, чудо-птица сама подошла к ней и припала к мраморному полу.

– Она приглашает тебя прокатиться, – пояснил Ян и в голосе его слышалось восхищение.

Девушка колебалась. Хоть она и жила порой в мире своих фантазий, но все же была рассудительна в отличие от Яна, который скучал без приключений и если не притягивал их, то придумывал сам, старясь и Дею в них втянуть. Он сейчас походил на нашкодившего студента, пытающегося склонить ее к беспорядку.

– Дея, ну, что ты? Там, за оградой потрясный город, Лимонная река и Синий лес. Держу пари, ты такого даже во сне не видела. Маюн хочет тебе все это показать с высоты своего полета. Она сама просила меня привести тебя к ней, – добавил он шепотом.

Дея протянула к птице руку, чтобы погладить по жемчужному оперению.

– И давно ты в летчики заделался? – посмеивалась она над очередной авантюрой друга.

– Уже две недели, – заметно смущаясь, отвечал Ян. – Извини, я не говорил тебе ничего до сегодняшнего дня, потому что не был уверен… – Он запнулся.

– А сейчас уверен?

– Я – нет, но Маюн говорит…

– М-м-м… говорит? – Дея улыбнулась. – Вы обсуждали что-то за чашечкой чая?

– Дея, я удивляюсь твоей скепсису! – возмутился Ян. – Ты сама собираешь болтливые сливы, забыла?

– Извини, Ян, – она потрепала его по непослушным волосам и он мгновенно оттаял. – И вы, Маюн, извините мне мою грубость, – обратилась она на всякий случай и к новому увлечению своего друга.

Птица что-то коротко урлыкнула, повернувшись к Яну, а затем снова устремила свои почти человеческие глаза на Дею.

– Она не в обиде, – пояснил Ян.

Дея повела глазами вправо, влево, ища электронное табло с сурдопереводом, а Ян как ни в чем не бывало, подтолкнув смущенную девушку к Маюн и помог устроиться у нее на спине. Затем и сам, оседлав крылатого Стража в одно мгновение, коротко крикнул по-птичьи, и они взмыли в небо.

До последнего момента Дея не верила в то, что должно было произойти, поэтому, оторвавшись от гранита, она зажмурилась, а когда рискнула открыть глаза, ее охватил неописуемый восторг. Замок белого мрамора, сад с его водопадом и фонтанами, стена и пространство за ней, тонувшее в непроглядном густом тумане сделалось невероятно крошечным, но очень красивым. Как ни силилась Дея проникнуть сквозь этот туман взглядом, ей ничего не удавалось.

– За стеной всегда так мутно? – поинтересовалась она у друга.

– Да, за стеной всегда туман, многие считают, что он скрывает пустоту за ней. Но тебе лучше других известно, что там. Думаю, лишь немногие из багортцев побывали там.