Цитаты из книги «Кит плывет на север»

Пух! Ракушка упала во влажный мох. Сердце мамору колотилось, лапки и хвост дрожали от радости и волнения. Он достал гладкий камешек и прочитал свое имя: «Тукум Тагадаа!» А потом громче: «Тукум Тагадаа!» А потом на весь Остров: «Тукум Тагадаааа!» «Ну вот, – подумал Кит, – рыба-меч мне в брюхо, а ведь этот мамору – первый на моей памяти, кто сумел найти свой Остров. Теперь я и в самом деле счастливый Кит…» Тукум Тагадаа и Кит еще долго-долго не могли расстаться, и жалели, что мамору плохо учился и теперь на Острове никогда-никогда не будет деревьев, потому что мамору не досталось ни одного семечка. А еще они обещали помнить друг о друге, непременно встретиться вновь и рассказать друг другу много историй, которые с ними – в этом они не сомневались – произойдут. Но Киту пора было возвращаться к Острову Островов, а Тукум Тагадаа ждали первые заботы и первые трудности. И первые открытия.

Кит подплыл совсем близко к берегу, и мамору сделал первый неуверенный шаг на черный песок. Медленно, острожно он принялся осматривать Остров. А Остров внимательно вглядывался в него. – Мой! Мой! – закричал мамору изо всех оставшихся сил. – Кит! Я нашел его! Это мой Остров! Мамору услышал, как соленые волны навевают сон, и представил спящего на берегу Акибу, потрогал черный песок и вспомнил про Акчинука, увидел отражение Луны в океане и подумал про ее сестру – Лазоревую Луну, – посмотрел на землю, понюхал ее. Земля пахла грибами. Он знал, что это Великан посылает ему знак. Звезды стали гаснуть одна за другой, но мамору уже не было страшно: звезды гаснут, загораются снова и гаснут навсегда. Мамору знал, что есть нечто сильнее этого, сильнее законов добра, сильнее зла Черной Рыбы. Мамору забрался на холм и оттуда увидел, что Остров похож на Кита и что за ним выстроились в ряд его братья. В небе показалась Птица-Совица. Она всегда появляется, чтобы проверить, правильный ли выбор сделал мамору. И если он ошибся, она хватает его и бросает в воду, где он превращается в камень. Но если мамору не ошибся, она открывает клюв и роняет на землю витую ракушку. В ракушке спрятан гладкий камешек, а на нем выбито имя счастливого мамору – хранителя Острова.

Той же ночью, едва простившись с Великаном, мамору открыл глаза: – Кит! Кит! Проснись! – Медузу тебе в ухо! Что стряслось? – недовольно спросил Кит. – Поплыли! Поплыли вперед! Я теперь точно узнаю его! – кричал мамору и подпрыгивал на спине Кита. – Так ведь темно, как в норе у осьминога! Что ты увидишь в такую темень? – заволновался Кит. – Это не важно, – уверенно сказал мамору. – Я его узнаю. И если не глазами, то лапами – по ямкам и камням! А если не лапами – то носом! По запаху! А если не носом…

Деревня, построенная Великаном, разрослась: куда ни посмотришь, везде дома, суета, и только к вечеру рыбаки собирают сети, птицы прячутся по гнездам, голоса становятся тише. Но стоит Великану сделать шаг, как все недовольно смотрят на него, мол, разве не видишь, что кругом люди? Но стоит Великану заговорить о чем-нибудь, как все ругаются: «Ты чего кричишь, детей пугаешь?» Новые люди рождались в деревне, взрослели, умирали, а потом рождались другие. И чем больше времени проходило с того дня, как Великан позвал к себе людей, тем сильнее становилось их недовольство: «Ишь, Великан! Живет тут, в нашей деревне! Мешает нам: такой огромный – в сто обхватов его не охватить, за день не обойти!»

последний короткий сон постучался к нему тяжелой рукой – это был Великан.

– А, знаешь, Кит, – обратился к нему мамору, – все-таки я чувствую, что мой Остров где-то рядом. Кит молчал. – И все-таки я его узнаю. Потому что ему без меня плохо. И я без него не я. Кит по-прежнему молчал. – И мне дадут имя, Кит! И Остров будет моей семьей! Со всеми птицами, и животными, и людьми.

Черная Рыба указала Ахсинун дорогу: далеко-далеко от Острова, куда плыть на каяке весь день и всю ночь, стоит скала, и в скале – ступени, ведущие вниз, в океан. Сколько дней человек прожил, столько ступеней ему и предстоит пройти под водой. Правда, не сказала Рыба, что вход в скалу охраняет жадный Исигух: он забирает себе самое ценное из того, с чем к нему пришел человек. У богатых он отбирает дорогие наряды; у вождей-тоёнов – расписные шапки, украшенные сивучьими усами; у женщин – бусы, украшения, ножи-пекулки; у охотников – гарпуны, парки, даже штаны из кожи морских зверей берет себе, хотя никогда не сможет их надеть. Что ни клади умершему с собой в могилу, все равно самое ценное возьмет у него Исигух. Даже у бедняков найдет он себе что-нибудь по вкусу: у кого иглу из птичьей кости, у кого – пучок сухой травы. Ахсинун искупалась в океане – так на Острове делали все перед нелегким испытанием – и отправилась на каяке далеко-далеко за своим Гидгихом.

В ясную лунную ночь поднялась Черная Рыба из глубокой глубины, смотрит на Остров, зовет Ахсинун. Услышала Ахсинун свое имя, пришла к океану. Видит: у самого берега сидит на воде Большая Черная Рыба и говорит: «Хочешь вернуть Гидгиха? Ну конечно, хочешь. А я знаю как». Ахсинун по колено зашла в океан – поближе к Рыбе. Ее сердце забилось быстро и тяжело. – Я покажу тебе путь в подводную Деревню Мертвых. Там ты встретишь своего рыбака. Возьми его за руку и веди через всю Деревню, на самый край. А по пути в узкой реке пусть он поймает рыбу – любую, какая попадется. Там, на краю Деревни, стоит скала. В скале – пещера. В пещере – лестница. Поднимитесь по лестнице – до конца. На самой вершине скалы Гидгих должен выдохнуть весь воздух из себя в пойманную рыбу и сбросить ее вниз, на самое дно ущелья. И должен он наполнить себя воздухом живых. Тогда он вернется. Ахсинун слушала, и не могла поверить своему счастью, и не знала, как благодарить Большую Черную Рыбу. – Погоди, – сказала Рыба, – это не всё. Вот тебе два рыбьих пузыря с солнечным светом. Один для тебя, другой – для Гидгиха. Только этот свет поможет вам выйти из Деревни Мертвых. Кто лишится света, тот не найдет дорогу в мир живых.

– Ты что же, боишься? Боишься погаснуть? – Раньше я боялся превратиться в камень, – ответил мамору. – А теперь не боюсь. Когда я думаю о своем Острове, я боюсь не увидеть, что с ним будет, кто поселится на нем, какие дома построят, какие норы и гнезда. – Что это с тобой на ночь глядя? – сердито спросил Кит. – Если ты хочешь знать, что я думаю об этом, то – тысяча акул! – я ничего не думаю! Но я слышал, что любовь сильнее тех законов, по которым гаснут звезды, и люди, и острова. – Хм… – произнес мамору. – Кажется, об этом я еще не думал.

Акиба по-прежнему будет спать и мечтать, Охотник будет жить в новом доме; Игаасих будет собирать камни – большие, маленькие, круглые, плоские, с трещинками и без, будет вырезать на них все, что придумает и увидит. И кажется, ничего не меняется, но, когда оглянешься через время, непременно увидишь, что все стало другим!