Цитаты из книг автора «Анастасия Строкина»

На севере понимаешь, что даже конец – это на самом деле ещё не конец. Это переход.

«Наверное, это не так и обязательно, чтобы все мечты непременно сбывались, – решила я про себя. – Если бы они исполнялись одна за другой, мы бы тогда наверняка знали, что произойдёт в будущем, и как бы скучно было жить тогда! Нет, это даже вредно, если все мечты будут непременно сбываться!»

– Почему кто-то становится другом – так же удивительно и просто, как то, почему зимой идёт снег, а летом расцветает лютик. В дружбу входишь, как в реку, – не знаешь, что там, на дне: камни, коряги? – А стекло? В прошлом году я нашла в реке осколок! – Может, и стекло, острое, неожиданное. Но потом ты окунаешься и плывёшь, и больше не страшно. – Или не окунаешься и выходишь из воды? – предположила я. – Именно так!

В природе и в жизни свои законы: всем даётся разное и неповторимое. Если ты не умеешь ценить то, что у тебя есть, как тебе сможет понравиться что-то ещё?

22 июля – последний полярный день. Солнечное время понемногу пойдёт на убыль, уступит место полярной ночи. И утром будет темно, и днём будет темно, и ночь никак не настанет, потому что никак не закончится.

– Я всё равно хочу научиться видеть по-волчьи, хотя бы попробовать, – настаивала я. – Хорошо, – согласился волк. – Давай с начала. Вот это – Север. Вот это – река. Вон там, подальше, – высокие холмы. Правильно? – Ну да. – Ну нет! – зарычал волк. – Это взгляд чужака, который едет на поезде и видит в окне реку и сопки. Потому что Север – это крылья, лапы, копыта, потому что река – это планета, а сопки – это дом. Раз ты здесь родилась, ты должна это знать. Чувствовать!

– Вот ты знаешь, как зовут эту реку? – поинтересовался волк. – Печенга! – уверенно ответила я. Что-что, а название реки, у которой родился, знает каждый. – И что, по-твоему, означает это слово? Я никогда раньше не задумывалась, что слово может означать что-то ещё.

несмотря на то что всё ещё было лето, то и дело шли дожди, тучи как будто всем брюхом ложились на крыши, а ветер обрастал колючками, пока маленькими, но к осени они станут такими острыми, что лучше бы с ним и вовсе не встречаться, с этим ветром.

22 июля волк сидел на берегу, следил за птенцами овсянки и всё знал о каждом растении и жуке, о крошечной полёвке и умном медведе, о птицах и рыбах, о камнях и воде. Он знал то же, что и все остальные. Только он знал первым.

Признаться, иногда мне было одиноко. Особенно полярными ночами. Так у нас, на Севере, называется время, когда ночь – не только ночью, но и днём тоже. Всё бы ничего, если бы не знать, что днём должно быть светло. А вот когда знаешь это, дневная ночь становится ещё чернее. И тогда приходит печаль, и время превращается в камень – ни ножек, ни ручек, чтобы добежать, дойти, добрести, доползти до света. В такие ночи казалось, что Север – это пустыня, где нет ничего, кроме темноты и холода. Но это только казалось.