– Железная леди, – вздохнула Сашина приятельница Вика. – А как она считает, тебе не надо есть, пить, спать и гулять?

– Нет, наверно. Вот закончу, тогда поем, высплюсь и погуляю.

– А вдруг окажется, что уже поздно?

– Почему поздно? – удивилась Саша.

Но в это время на рабочем столе у Вики зазвонил телефон. Прежде чем снять трубку, она улыбнулась приятной улыбкой, как две капли воды напоминающей шефинину, и проговорила мягко и немного жеманно:

– Добрый день. Вы позвонили в редакцию журнала «Bête noire».

Персонал у шефини был вышколен по-настоящему!

«Строим из себя, – оглядывая неказистый Викин кабинетик, с презрением подумала Саша. – А по сути – такое убожество кругом!»

Редакция «Bête noire» находилась на втором этаже доходного дома провинциальной постройки. При помощи фанерных перегородок некогда просторные комнаты превратили в узкие пеналообразные помещения. Фанеру обклеили дешевыми, теперь уже давно выцветшими обоями, наборный паркет застелили разномастными кусками линолеума. Как после пожара!.. А в Москве у всех на слуху красивое слово «евроремонт». У Саши оно рождает ассоциацию с чем-то светлым, респектабельным, очень просторным.

– Почему поздно? – переспросила Вика, закончив говорить по телефону. – Потому что потом будет уже не с кем гулять! Твой суженый – твой Павлик – может и не дождаться тебя! – Она лукаво рассмеялась.

– Может и не дождаться, – усмехнулась Саша.

– Вчера два раза звонил, интересовался, не приехала ли. Волнуется, в Москве такие дела творятся.

Саша молчала.

– Ну, чего ждешь? – рассердилась Вика. – Позвони ему.

– А я в Москве, – вспомнила Саша, – одного человека встретила…

– Ты с кем-то познакомилась? – спросила Вика, усаживаясь поудобнее и вся обращаясь в слух. – Рассказывай, не томи.

– В том-то и дело, что не познакомилась, – заметила Саша грустно.

– Не клюнул?

– Да клюнул! Только толку чуть. Его сразу увезли на позиции и там убили.

– Откуда ты знаешь?

– Наверное, убили. Там людей убивали пачками.

– И все? – протянула Вика разочарованно.

– Не все! Не все… Я ведь его знала раньше. Давно, до Вадима, когда еще в Москве жила.

– До Вадима? Сколько же тебе было лет?

– Четырнадцать или пятнадцать.

– А ты говорила, у тебя до Вадима не было никого!

– Так и не было. Мы с ним не были знакомы, просто виделись несколько раз на улице.

– И ты его не забыла?! – воскликнула Вика в недоумении.

– И он не забыл меня… А теперь его убили, наверное, – вздохнула Саша горестно.

– Да может, и не убили. Давай позвоним в Москву!

– Ну ты даешь! То Павлу звони, то в Москву! Я что, по-твоему…

– По-моему, надо позвонить и хотя бы узнать, все ли с ним в порядке.

– Не получится. – Саша улыбнулась, как бы извиняясь за свою безалаберность.

– Это почему?

– У меня нет его номера.

– Ерунда, по справочной найдем!

– Не выйдет. Его адреса и фамилии у меня тоже нет.

– Ну хотя бы имя? – спросила Вика с интонациями последней надежды.

– И имя…

– Как это так?

– Да какая разница, – покачала головой Саша. – И Павлику мне почему-то не хочется звонить.

– Не звони, раз не хочется… Только так недолго и между двумя стульями оказаться.

Саша с выражением злой досады принялась накручивать диск допотопного телефонного аппарата.

– Не хочешь – не звони! – обиделась Вика. – Зачем делать такие зверские морды?

– Нет уж, позвоню!.. – отрезала Саша. – Алло, Павел! Все, я, слава богу, приехала… Сейчас?.. Нет, я не могу прямо сейчас. – Саша засмеялась. – Я тоже соскучилась, но сейчас нет… к сожалению. Давай вечером… Хорошо, хорошо…

– Ну что, не жалеешь, что позвонила? – Вика с укором глядела на повеселевшую, разрумянившуюся Сашу.

– Жалею! – улыбнулась она. – Работать, получается, некогда. Вечером с Павлом встречаюсь…

– Все надо успевать! – заметила Вика строго.

– А как работать? – продолжала Саша. – На следующей неделе пойду брать интервью у Кристины Шидловской.

– Кошмар! Лучше откажись.

– Не стоит. Мы с ней теперь в одинаковом положении. Вадик бросил нас, потом еще какую-то балерину и женат теперь на итальянской оперной певице.

– Это уже карьера.

– Своего рода, – согласилась Саша.

– Карьера настоящего мужчины! – не унималась Вика.

Но тут у нее на столе снова зазвонил доисторический телефон. И, приятно улыбнувшись, она пропела в трубку:

– Добрый день. Вы позвонили в редакцию журнала «Bête noire»… Хотите разместить рекламу на страницах нашего журнала?.. Мы всегда рады вам помочь!

Саша поняла, что это надолго. Поднялась, кивнула подруге и вышла из кабинета.

Теперь ее путь лежал к свекрови.

До современного микрорайона Заречье из центра можно было доехать лишь с пересадкой на двух трамваях, которые, как назло, вовсе и не ехали – скорее ползли. А на мосту через Днепр трамвай просто замер на какое-то время. Пассажиры приготовились к тому, что сейчас им предложат выйти и продолжить путь пешком, однако обошлось – трамвай поднапрягся и поднялся на мост… В общем, несмотря на это и другие злоключения, в час обеда Саша входила в квартиру родителей своего бывшего мужа.

За столом на кухне сидела Сашина одиннадцатилетняя дочь Оля и ела суп. Ее мягкие, русые, абсолютно такие же, как у Саши, волосы были заплетены в короткие тугие косички, и, когда Оля наклонялась над тарелкой, становился виден тоненький бледный безупречно ровный пробор.

– Бабушка ушла в магазин, – сообщила Оля, не отрываясь от супа. – За пирожными.

– Сейчас попьем чаю и поедем домой.

– Домой? Я не хочу домой. – Оля доела суп и бросила недоеденный хлеб в тарелку.

– Поедешь, – сказала Саша спокойно.

– Дома я все время одна. А Неля уроки со мной делает…

– Я тоже буду делать с тобой уроки, – поспешно пообещала Саша.

– Тебе всегда некогда… И приходишь ты поздно. И тетя Валя ругается, что мы не моем посуду и на кухне не убираемся.

Все это было чистой правдой. Саша действительно забывала мыть посуду, редко убиралась на кухне и не делала уроки с дочерью. В свое время с ней тоже никто не делал уроков, и она от этого не страдала. Но это она. А Оле нужна помощь и просто человеческое внимание. Только Саше некогда. Все у нее работа, да интервью, да еще в последнее время – Павел. И получается, должна ее Оля просиживать целый день одна. Выслушивать Валентинины недовольства… а тут еще уголовник нарисовался. Как она сможет оставлять свою девочку в одной квартире с уголовником?

– Ну что, можно я у бабушки поживу?

– А можно Олечка до конца четверти останется у меня? – вернувшись из магазина, спросила деликатная свекровь. Это, мол, не насовсем – так, ненадолго. – Андрюша мой полюбил жить на даче, – продолжила она, словно в свое оправдание. – Может, и ты пока переедешь к нам?

– Спасибо, Нелли Константиновна. Но мне там до редакции ближе. И я привыкла… – неуверенно ответила Саша, думая при этом про уголовника. – Но если что…

– Если что, мы будем тебе рады.

– И правда, мамочка! Почему? Перебирайся к нам, – оживилась Оля. – Перевези только свою машинку! Остальное все тебе Неля даст… Да, бабушка?

– Я постараюсь, – совсем уже невпопад ответила Саша – теперь ее мысли перенеслись от уголовника к Павлу. Как она объяснит им свое долгое отсутствие вечерами? Ольга еще пока верила в байки про срочную работу, но Нелю такими вещами не проведешь.

– Я постараюсь… – рассеянно пробормотала она, уже застегивая куртку в прихожей.

– Куртка у тебя красивая, – заметила свекровь. – И идет тебе. В Москве покупала?

– Куртку? Да, в Москве.

– И вообще ты очень похорошела после командировки.

«Похорошела… – раздумывала Саша, сидя в трамвае по дороге домой. – Не покупала новой косметики, плохо и мало спала, ела что придется…» И вдруг догадалась. Такая уж у них жизнь в Губернском Городе – от нее одуреешь и подурнеешь! Она похорошела потому, что прокатилась в Москву. И в Москве встретила того человека…

Саша так размечталась, что чуть не проехала свою остановку. Да… Хорошего понемножку. Москва – коротенький эпизод, яркий всплеск. И снова до боли знакомая улица, бывшая Малая Дворянская, а ныне – улица Карла Либкнехта. Вот ее дом, третий от угла… На улице Карла Либкнехта круглый год затишье. Изредка пройдут пешеходы, проедет машина. «Волга» или девятая модель «жигулей» – ничего интереснее здесь конечно же не появится.

Услышав шелест шин, Саша машинально оглянулась. Так и есть – «девятка». Обогнав Сашу, темно-синий автомобиль припарковался напротив ее парадного. Из машины вылез парень – худощавый, с аккуратной стрижкой, в светлых джинсах и черной по моде кожаной куртке. Окинув улицу быстрым цепким взглядом, он остановился у машины, постоял, поигрывая ключами, и, когда Саша проходила мимо, нацелил на нее внимательный, словно ощупывающий, взгляд, не спеша провел им снизу вверх от туфель по ногам, туго обтянутым джинсами, и, не задержавшись на куртке, скользнул по лицу, глазам и волосам. Она отвернулась, но взгляд по-прежнему чувствовала.

«Наглец!» – подумала Саша, но парень все продолжал шарить по ней взглядом – он, должно быть, не владел искусством чтения чужих мыслей.

Тогда Саша решила смутить дерзкого юношу – уставилась на него вызывающе, в упор. В ответ он только улыбнулся, Саша не поняла – задорной или наглой улыбкой.

«Лишнего себе позволяешь! – негодовала она про себя. – И откуда это в последнее время столько всякой швали повылезло?! На пустынной улице он будет третировать одинокую женщину, дай такому в руки автомат – откроет огонь по безоружным людям…»

Но – странное дело! Проговаривая мысленно весь этот монолог, Саша не испытывала неприязни. Чем-то этот парень оказался ей симпатичен.

Она уже взялась за ручку двери подъезда и боковым зрением заметила, что молодой человек направляется за ней. Нет, это уж слишком! Какой бы он там ни был, но перспектива очутиться вместе с ним в безлюдном подъезде абсолютно Саше не улыбалась. Она отошла в сторону, пропуская вперед нахального парня. Для убедительности поставила на асфальт небольшой пакетик с рукописями. Парень, недолго думая, подхватил сейчас же Сашин пакет.

– Можно вам помочь?

– Спасибо, как-нибудь справлюсь! – Саша выхватила пакет из рук молодого человека и решительно зашагала вперед.

– Извините, но я подумал, что вам тяжело. Раз вы его на землю поставили.

Саша молча усмехнулась, зашла в подъезд и стала подниматься по лестнице. Парень, сохраняя дистанцию, поплелся за ней. Дойдя до третьего этажа, Саша в растерянности остановилась перед дверью своей квартиры. Ну не доставать же при нем ключи!

– Вам какую дверь открыть? Эту? – прикалывался парень.

– Эту!

Тогда, к ее немалому удивлению, он вытащил из кармана связку ключей и распахнул перед Сашей дверь ее собственной квартиры.

– Пожалуйста! – любезным и одновременно сдержанным жестом пригласил он ее войти.

– И вы любую дверь так легко открываете? – изумленно спросила Саша. Теперь она убедилась: перед ней банальный квартирный вор, рассчитывающий снискать ее расположение дешевыми профессиональными трюками.

– А вам и другие открыть нужно?

– Ни в коем случае! Я чисто теоретически интересуюсь.

– А если чисто теоретически, то я здесь живу.

– Нет, здесь живу я!

– А вы одна здесь живете?

– Да нет, тут еще семья… А недавно к нам какого-то уголовника подселили.

– О! Это я уголовник! – обаятельно улыбнулся молодой человек и с этими словами зашел в квартиру.

– Извините, – смутилась Саша. – Я не знала, что это вы уголовник…

– Да нет, ничего. На правду не обижаются. – Он продолжал улыбаться.

– Да разве вы уголовник? – не поверила вдруг она.

– Ну да… В тюрьме я за правду страдал.

– Вот как? За правду? – вынимая ключ из кармана куртки и отпирая дверь в свою комнату, смеялась Саша. – За какую же, интересно, правду?

– Заходите, расскажу с большим удовольствием.

– Спасибо. В другой раз.

На разговоры с уголовником уже не осталось времени. После двухнедельной разлуки Саше хотелось в лучшем виде предстать перед Павлом. Надо действовать: принять душ, переодеться, поправить прическу, освежить макияж. А тут еще уголовник… Саша почувствовала, что у нее поднимается настроение. И Губернский Город не так уж скучен, если он населен такими занятными людьми, как этот парень. А она-то, дурочка, послушала Валентину. За Олю испугалась… Впрочем, надо немного еще подождать, присмотреться и только после этого перевозить девочку к себе. Ведь первое впечатление не всегда оказывается правильным.

Ход Сашиных мыслей нарушил телефонный звонок.

– У нас все остается в силе, малыш? – без приветствий и предисловий спросил ласковый и мужественный голос, принадлежащий Павлу.

Звук этого голоса так сильно трогал и волновал, что Саша на мгновение задохнулась.

– Все остается, – справившись с собой, тихо ответила она.

– Я ужасно соскучился…

– И я.

– Целую тебя.

– Целую, – отозвалась Саша с улыбкой.

– Не забудь о предосторожностях! – напомнил мужественный голос.

– Обязательно!

– Ну все. До встречи, малыш!

Саша повесила трубку и с брезгливостью осмотрела комнату. Он все испортил! Все! Одним словом – «предосторожности». Эти предосторожности так унизительны, так горьки! Они отравляют ее жизнь, ее любовь, а Павел будто и не замечает этого.

Захотелось вдруг отомстить. Возмутить, например, его тихую семейную заводь. Сделать это очень просто – достаточно трубку с аппарата снять… А можно просто наплевать на предосторожности. Завтра же по Губернскому Городу поползут зловещие слухи: модный фотохудожник Павел Ельчанинов, тот самый Ельчанинов, чья персональная выставка проходила во Дворце искусств этим летом, тот Ельчанинов, которого теперь часто приглашают на телевидение, был замечен в поздний час в обществе неизвестной молодой женщины, входящим в частную гостиницу на седьмом километре Губернского шоссе…

Но можно не делать ни того ни другого. Просто постучаться в комнату напротив и попросить:

– Расскажите, за какую вы пострадали правду.

В комнате напротив ей очень обрадуются, а Павел, с его самолюбием, надо думать, факта измены не переживет.

Но, увы, призналась себе Саша, она не способна ни на первое, ни на второе, ни на третье. Поэтому остается еще раз провести пуховкой по лицу, сбрызнуть духами волосы и начать движение в сторону трамвайной остановки. Пока-то она доберется до седьмого километра…