Как выразилось его герцогство, сегодня во дворце приемов не будет. А вот завтра намечался пир в связи с удачными переговорами с Гарной. И я была туда приглашена как почетный гость герцога. Понятно, что аристократия развлечься хочет, но я ведь спеть не смогу! Темень! Ноги надо делать, срочно делать ноги.
За подобными мыслями я и просидела последний час в ванне. Моего подопечного куда-то увели, сказали, что в божеский вид приведут. Может даже отмоют его перманентную грязевую маску.
Драконья задница! Он же патлатый!
Я выскочила из ванной как из проруби и кинулась к двери. Трижды поскользнулась на мокром полу и на четвертый поздоровалась-таки с полом, а мои зубы с губой. Будь проклят плиточный пол, я уже тебя ненавижу! На «пожалеть себя» времени не было. Так что подорвавшись с пола, и на бегу вытирая с подбородка стекающую тонкой струйкой кровь, я достигла заветного выхода. А за дверью стояла стража. И чего они так вылупились на меня? Вроде не трехглазая, да и не трехгрудая. Я оглядела себя на наличие лишних частей тела.
Темень! Конечно не трехгрудая, им и двух грудей выше крыши, особенно голых! О, как было стыдно. Нет, я, конечно, тут же влетела обратно в комнату и даже двери закрыла, но двое мужчин с поплывшими и шокированными взглядами мне еще долго в кошмарах сниться будут.
Самобичевание пришлось отложить. Накинув халат, я приоткрыла двери и высунулась в щелку. Стражники оказались слабохарактерные и смылись по-тихому. Похоже, я им тоже сниться буду, и явно не в кошмарах. Надеюсь они не ринулись докладывать о бесстыдном поведении гостьи самого герцога. Ну и позор!
В человеческих дворцах слуги и служебные помещения почти всегда находятся на первом этаже в северном крыле. Туда я и направилась, причем как можно быстрее.
Одна дверь, другая дверь, третья… Сорок седьмая дверь. Леший подери, я, кажется, заблудилась. И что делать прикажете? Начать звать на помощь? Так неизвестно, кто придет и будет ли спасать, а мне срочно было необходимо отыскать Малыша.
Додумать моему генератору бредовых идей не дали, поскольку кто-то бессовестно украл мой план по спасению – то есть кричали. Громко так, заливисто. В лучших традициях рыцарских романов, я как рыцарь рванула спасать жертву домашнего насилия. Пнула дверь ногой и ввалилась в помывочную, чтобы наблюдать картину маслом. Мое пепельное недоразумение стояло посреди комнаты босиком в луже воды, в одних штанах и какой-то нательной тряпице, а неизвестная дородная девица пыталась с него все оставшееся стянуть. Малыш, естественно, без боя не сдавался и вырывался, причем успешно. Судя по мокрой одежде и волосам, мой несчастный имел неосторожность уронить эту пухлую девицу в лохань, за что она теперь остервенело пыталась его оголить. Ну прям семейная сцена: супруг вернулся пьяный, а женушка его распинает, на чем свет стоит. Кстати, теперь было ясно, почему кричали. Вода, небось, была ледяная.
– Сымай тряпье, окаянный! Сымай, а то так искупаю! – она потянула свои ручки к моему рабу.
Э, нет. Смотреть смотри, а руками трогать нельзя! Не зря мой раб до сих пор прячет шевелюру под тем, что осталось от рубашки, помнит о моих словах по поводу волос. Хорошо, что я успела до фееричного разоблачения, а то влепили бы мне такой штраф, что даже будь я приемной дочерью владыки эльфов, не простили бы. Все же это оскорбление чести всех воинов, которые носят длинные волосы. Раб с подобной прической без разговоров лишается головы.
Может, женить беднягу, да денег какой крестьянке приплатить, чтоб заботилась о Малыше. Мне меньше проблем будет. Можно даже этой предложить, вроде крепкая баба.
Пока я отвлеклась, эта девица одним сильным рывком разорвала штанину моего простофили так, будто это не плотная ткань, а бумажный лист.
Нет, нельзя женить, я ж не монстр, в конце концов. Не для того спасала, чтоб погубить на супружеском ложе.
– Что здесь происходит?
Ну, положим и так ясно что, просто ничего другого в голову не пришло.
– Вот этот… Мыться не хочет, – девица обиженно ткнула пухлым пальчиком в растрепанного оборванца, пытаясь отдышаться после борьбы.
А этот, который «вот этот», сорвался с места, упал передо мной на колени и, обхватив руками за талию, прижался головой к животу. А девушка похорошела, ей шли огромные глаза. Только почему-то она начала сереть, да еще и расплываться. Темень, да у меня уже все плывет перед глазами и темнеет ускоренно!
– Пусти, – пискнула я, – раздавишь.
Он, конечно, ослабил захват, но не отпустил, только голову вверх поднял и захныкал:
– Она меня обзывала, кричала на меня и одежду мою забрать хотела. Забери меня, мне плохо здесь, забери.
Если до этого мне было весело, то после его слов и взгляда полного отчаяния и непонимания, мне стало жутко. Когда взрослый, сильный мужчина ведет себя так, это дико. Ведь он действительно не понимает, почему его пытались раздеть. А то, чего мы не понимаем, мы страшимся. Нет, он не боялся, но отчаяние от всего этого было огромным. Боги, за что же вы так жестоко с ним пошутили?
Стоящий передо мной человек частично был лишен разума. Как давно и почему, я не знала, но то, что он блаженный, не вызывало сомнений. Темень! Я надеялась, это из-за побоев и скоро пройдет, но реальность оказалась куда печальнее.
Что же случилось с тобой, маленький?
– Малыш, все хорошо, не волнуйся, никто не тронет тебя. – Я погладила его по мокрой голове. – Пойдешь со мной?
– Да, – тихо выдохнул мужчина.
– Тогда вставай и пойдем.
Он поднялся и вцепился в мою руку мертвой хваткой так, что мне даже стало больно. Да, сейчас я вела за руку несчастного ребенка, а не взрослого мужчину.
К удивлению, мы довольно быстро нашли мою комнату. Так как вода в лохани еще не остыла, я решила искупать этого грязнульку. Он, конечно, припирался, но быстро сдался. Раздевался он сам, а я стояла за его спиной. Когда я услышала плеск воды, то вышла из ванной. Я ему все объяснила, так что проблем быть не должно было. Служанка, слава Всевышним, за боевыми действиями не заметила роскошной гривы своего противника. Чистые вещи какого-то кузнеца, размер у моего раба не маленький, я прихватила с собой из купальни, так что смущать народ не будет.
Я повернулась на скрип двери и обомлела. О, темень! Всевышние потеряли своего сына, а я его подобрала? Эльфийские принцы наперегонки закапываются поглубже рядом с этим мужчиной. Он стоял передо мной в одних штанах и нервно переминался с ноги на ногу, а в руке зажимал рубашку. Литые мускулы, широченные плечи и узкие бедра, крепкие, закаленные в боях руки, широкие мозолистые ладони с огрубевшей кожей. Звериная грация и в то же время детская неуклюжесть. Первобытная мужская красота и юношеская непосредственность. Как это все сочеталось в одном человеке, неясно. Но он стал вызывать опасение. Мне стало не по себе.
– Что случилось?
– Я не смог надеть рубашку, – невнятно пробормотал он.
Мала что ли? Ну, с такой фигурой не удивительно. Тут и тролли не далеко ушли от него в размерах.
– Маленькая? – он помотал головой в ответ. – Покажи.
Он бы еще бантиков на шнуровке навязал, горе луковое.
– Подними руки вверх, – он и поднял. Да, дилемма. Я подтащила стул и встала на него. Еле дотянулась.
Кое-как напялив на него рубашку, я начала перешнуровывать ворот. Пыхтя, как вампир над лужей крови, я распутала последние узелки и завязала концы веревки бантиком. Ну, вот и все. Я села на двуспальную кровать.
– Чего стоишь как не родной, топай сюда. Садись на пол, будем тебя чесать, лохматик. – Это было необязательно, но он ведь сам не распутал бы.
Малыш сел у меня между колен и откинул голову назад. Я взяла свой гребень и начала с кончиков. Волосы оказались тяжелыми, жесткими и жутко спутанными. По мере приведения в надлежащий вид, грива стала мягче и начала переливаться. Нельзя было оставлять эту красоту распущенной, и я решила заплести эльфийскую боевую косу. Ее, правда, только дроу носят. Светлые шипы в волосы не пихают, но некоторые человеческие воины плетут себе такие. Хрустальные иглы в голову своему ненормальному я, естественно, совать не стала, я же не самоубийца.
Я собрала волосы на макушке и начала выплетать замысловатый узор сеть, плавно переходящий в боевую косу. Проявив изобретательность, пустила две небольшие косы вдоль висков и перекинула их вперед. Получилось просто сказочно. Я нежно произнесла слова заклинания на языке дроу и опустила свою работу на спину мужчины. Теперь эта коса не растреплется даже после интенсивных физических нагрузок, а ее длина не будет проблемой, так как эльфы могут носить очень длинные прически. Никто не посмеет теперь обвинить раба в оскорблении воинской чести, когда на волосах магия древних. Все же подобное могут заплести исключительно дроу… И одна менестрель.
Малыш запрокинул голову назад и заглянул мне в глаза:
– Дана, я сильно тебе мешаю?
У меня упало сердце. Сколько же раз его вышвыривали как паршивого пса?
– Нет, Малыш, ты не мешаешь мне.
– Но ты ведь злишься на меня. Не злись, просто ударь меня и сразу успокоишься. Я знаю, что приношу несчастья, мне говорили. Я не хочу тебе горя.
– Ты что несешь! Я тебе за такие просьбы уши оборву, – я тут же замолчала, осознав, что именно произнесла, и продолжила уже спокойнее. – Что значит, ударь? Я кто, палач тебе что ли? А ну марш спать, недоразумение.
И я оттолкнула его голову от своих колен. Может, это было грубо, но я не могла по-другому. Когда загоняют в тупик, я становлюсь резкой. К тому же подобная близость мне чужда, я слишком давно путешествую одна. Я была растеряна не меньше раба.
– А насчет несчастий, так я сама не подарочек. Запомни, я тебе не хозяйка, я твой товарищ. Понял?
– Да.
– Отлично, вот и веди себя соответственно. У тебя же были друзья?
– Да, давно. Я с пастухом дружил.
– Вот и хорошо. Представь себе, что я твой друг пастух. И ради вод Пустых озер, хватит относиться ко мне, как к божеству.
Он кивнул.
– Вот скажи мне, зачем ты на колени встал там, в купальне, а? Неужели тебя заставляли так делать?
– Заставляли. Но я никогда не стоял на коленях перед хозяевами. Перед детьми стоял, а больше никогда. Граф сильно за это бил, но я не встал, – его лицо помрачнело, став немного пугающим.
– Так зачем встал на этот раз? – мне правда было интересно.
– Я боялся, что эта женщина меня полотенцем побьет. А еще я ее стеснялся, – он выводил на полу пальцем какие-то узоры, громко сопя. Главную причину он назвал спустя целую минуту. – Я боялся, что ты уйдешь.
– Ах ты, аферист! Значит, ты меня чуть на тот свет не отправил своими медвежьими объятьями, так как думал, я ноги от тебя сделаю?
– Какие ноги? Кому? – он обернулся и уставился на меня со всей детской непосредственностью.
– Тьфу ты! Никому. Ноги сделать, это значит сбежать. Так ты решил, что я сбегу от тебя после увиденного?
– Ну да, тетка то эта страшная, могла и тебя раздеть. Вместе лучше, конечно, но я не хотел при ней мыться.
– Ох, ты ж наша неженка. А при мне, значит, не постеснялся бы? – Темень, он покраснел. Какая же прелесть. Просто слов нет.
– Постеснялся, но ты ведь тоже голая была бы.
Вот тут покраснела я, а этот юный любитель совместных ванн вообще уже со свеклой слиться мог бы. И вот что на это сказать? Логика-то присутствует.
– Ладно, Малыш, поздно уже, давай спать. Чур, я слева сплю. – Я быстренько перемахнула через кровать на свою половину. Спать собиралась в бриджах и рубашке. Переоделась я, пока чумазый водные процедуры принимал.
– Тариван.
– Что?
– Мое имя – Тариван, – он неуверенно потоптался возле кровати. – Я так думаю. Странно, я не помню, чтоб меня так звали.
– Тариван говоришь. Тар, Тари, Тарюша, Тарчик. Или нет, Ван, Вани, Ванюша, Ванчик. А что, мне нравится.
– Незнакомо звучит, не мое вроде.
– Не твое, так будет твое. Туши свечи и ложись. Одеяло на себя не тянуть, – грозно предупредила я, двигаясь на свою сторону постели. Оставлять Малыша спать у порога, как говорила герцогу, я не собиралась.
Тар задул свечи.
О проекте
О подписке