Глава 2

Утро началось с барабанов. Басовитая мерная дробь слышалась даже через плотно закрытые ставни. Испугавшись, что проспал, Арм вскочил и подслеповато глянул на поблескивающее над лесом солнце.

«Что могло случиться? – зевнув, он оправил смявшиеся брюки. – Сбор?»

Связав в стопку нужные книги, Арм спустился вниз и, выйдя, напряженно осмотрелся. Тренировочный двор уже подмели, но, кроме пары стражников, вокруг не было ни души.

– Почему бьют в барабаны? – спросил он одного из них.

Странно усмехнувшись, тот кивком указал в сторону ворот.

– Это в старом городе. Привыкай, еще не раз под них проснешься и заснешь, – офицер на мгновенье замолчал, а затем почти неслышно добавил: – Казнят кого-то. Если очень любопытно, можешь подождать, пока наши вернуться с дежурства. Глашатай всегда зачитывает приговор, поэтому расскажут… Но мой тебе совет: пока не посылают на обход, не стоит забивать себе голову. Дела Рода – это дела Рода. Ее Величество знает, что делает. Уж лучше так, чем вставать с оружием против черни… – Запнувшись, он искоса глянул на своего напарника. – Шел бы ты, парень… Раз уж проснулся так рано, дуй в столовую, может, что и перепадет.

Похолодев, Арм сдержанно поблагодарил за ответ и решил последовать его совету. Завтрак для учащихся подавали в восемь, но лучше было обойтись кружкой чая и ломтем хлеба, чем снова нарваться на Фаррама Каэла. Что-что, а яствами Арма никогда не баловали: в простой еде яд спрятать куда сложнее, чем среди специй.

«Интересно, вернулась ли уже мать?» – неожиданно подумал он, чувствуя глухую тоску. Прошло всего пара дней, а сердце уже скучало по ней и дяде. Да и остальных Арм тоже не отказался бы повидать.

Гнетущая тишина, наступившая, когда смолкло последнее «бум», давила на уши. Воображение рисовало страшные картины с отсеченными головами и отрубленными конечностями. Многие, кто дерзал в замке заговорить с Армом, как бы вскользь говорили, что крови нынче льется куда больше, чем во времена правления его прапрадеда герцога Кайла, прозванного Кровавым. Вероятно, так оно и было. Именно поэтому люди ждали, когда на трон взойдет новый король. Подобные речь Арм тоже не раз слышал. Возможно, только поэтому он и набрался смелости последовать дядиному совету отправиться в Горгот.

Тот день начинался, как и все предыдущие. Служанка принесла желудевый кофе и сложила в изножье постели дорожный костюм.

– Герцог Картал велел, чтобы вы поторапливались, – с поклоном произнесла она. – Хорошего дня, господин.

– И вам, – сонно откликнулся Арм. – Я спущусь через четверть часа.

Как только она ушла, он тут же вскочил и волнении взъерошил волосы. Прогулки вне сада были редкостью – слишком серьезной подготовки требовал любой внешний маршрут. А о сегодняшней его даже не предупредили. Арм нутром чуял, что намечается нечто серьезное. Ему до сих пор не верилось, что дяде удалось уговорить мать. Обычно та никого не слушала, когда дело касалось его, Арма, безопасности.

Ударивший в нос резкий запах прервал воспоминания. В столовой оказалось так же безлюдно, как и на площади, только гремели где-то в отдаление кастрюли и доносились приглушенные голоса.

Стараясь не шуметь, Арм аккуратно прошел вдоль столов и заглянул в окошко, через которое подавали пищу.

– Простите… – тихо позвал он, постучав костяшками пальцев по деревянному косяку.

– Тебе чего? – недовольно спросил пожилой мужчина, нарезающий на широкой доске каравай. – Рано еще! Подаем только офицерам!

– Да мне бы чая и хлеба, – с виноватой улыбкой ответил Арм. – На завтрак не успею. Я первый день сегодня.

– А, тот новенький… Ну, ясно-ясно. Сейчас.

Убрав нож, мужчина крикнул кого-то и, отложив пару ломтей, ушел, на ходу вытерев огромные ручищи о передник. Спустя пару минут его место заняла молодая девушка. Несмотря на видимую хрупкость, нож в ее руках замелькал так быстро, что вскоре от каравая осталась только тонкая горбушка.

Вздохнув, Арм бросил взгляд на входную дверь. Ему действительно не хотелось встречаться со вчерашними задирами.

– Вот, держи! – Едва не напугав его, вернувшийся мужчина протянул поднос с дымящейся кружкой, хлебом и тонко нарезанным мясом. – Сядь куда-нибудь в уголок, чтобы дежурный не увидел. И что бы завтра вместе со всеми, понял?

– Благодарю вас! – с чувством кивнул Арм и поспешил отойти. Со двора уже доносились веселые голоса и окрики, но в столовую пока никто не заходил.

У стола для грязной посуды, рядом с дверцей, через которую выходила прислуга, стояла одинокая трехногая табуретка и лежала забытая вилка. Сев на краешек, Арм соорудил себе бутерброд и, мысленно помолившись, откусил кусочек, чтобы как следует распробовать вкус. Он знал большинство ядов, но некоторые было невозможно распознать даже лекарю, поэтому сердце волей-неволей дрогнуло. Оставалось надеяться, что дядя заранее проверил всех, кто имел отношение к кухне.

«Трус! Ни веры, ни мужества…» – до боли прикусив язык, Арм заставил себя успокоиться и отпил чая. Тот уже немного остыл и не обжигал. По телу тут же разлилось приятное тепло. Задержав дыхание, он сделал еще несколько больших глотков и отставил кружку. До начала занятий нужно было успеть подойти к дежурному и узнать расписание. Внутреннюю карту учебного корпуса Арм не знал, а блуждать между кабинетами на глазах у всего гарнизона ему не хотелось.

Несмотря на жару, последние проблески голубого неба затянулись плотной белой ватой. Стало душно. Ветер, едва веявший ранним утром, окончательно стих. По всему было видно, что днем или к вечеру разразится гроза.

– Арм! Да постой же ты!

Положив ладонь на рукоять меча, Арм обернулся и, увидев спешащего к нему Карса, медленно выдохнул. Судя по его приподнятому настроению, ничего из ряда вон выходящего не случилось.

Остановившись напротив, Карс укоризненно поцокал языком и взглядом указал на столовую.

– Ты на завтрак не пойдешь, что ли?

– Нет, уже поел. – Арм нетерпеливо передернул плечами. – Хочу переговорить с дежурным, вчера не удалось.

– Так сначала же тренировка… – Карс развел руками. – Не знал? Наше звено всегда первое на площади, потом второе, и далее по порядку. Остальные ступени занимаются уже после полудня, а Четвертая вообще вечером и чаще на офицерской площади, если их, конечно, в город или лес на учения не гонят. Так что ты далеко не уходи, а то на перекличку опоздаешь. Фарест хороший наставник, понимающий, но спуска не дает.

Нахмурившись, Арм взглядом выцепил из хлынувшей с столовую толпы несколько рыжеволосых голов. Как он не хотел избежать встречи с Каэлом, похоже, судьба была против.

– Спасибо, что предупредил, – искренне поблагодарил он приятеля. – Иди к своим. Я подожду здесь, повторю балладу.

Минут пятнадцать или чуть больше над древними стенами горготской Академии висела плотная тишина. Несколько белых голубей, часто хлопая крыльями, подлетели к башне с юго-запада, а молодой ворон – с севера, из Княжества. В Королевстве воронов почти не использовали, особенно после того, как власть перешла к Ее Величеству, и та велела их отстреливать.

Решив, что сбегать к дежурному уже не успеет, Арм развязал веревку и достал книгу. Баллада, которую задали переводить с Древнего языка, была ему хорошо знакома – он заучивал ее в трех вариантах и еще переводил на аллотарский. В той, другой жизни, оставшейся за воротами Академии, книги, летописи и клинок служили для Арма единственным досугом. И мать, и дядя считали своим долгом вбить в его голову все, что знали сами, а знали они немало.

Повторив знакомые строфы, он закрыл книгу и, встав, отстегнул ножны. Пока Арм читал, несколько довольного крепких на вид слуг вынесли три корзины с «железками», как называли за глаза тупые тренировочные клинки. Боевым оружием дозволялось сражаться только на вступительном испытании, на Играх и после награды нашивками и званием. Арм получил настоящий меч в десять лет, причем сам же его и выбрал. Дядя, правда, выбор не одобрил, но оставить оружие разрешил, просто подарил другой клинок, полегче и покороче.

– Чего стоишь как столб? – грубо толкнув в плечо, сутулый юнец швырнул ученический камзол на ступеньки и сел поверх. – Иди, пока не получил выговор!

– А чем я тебе мешаю? – опешил Арм. – Мои еще не все собрались, да и командира нет. Начнется построение – пойду. Ты сам-то, случайно, не с Первой ступени?

Глянув исподлобья, юноша с неохотой кивнул. Резковатые мелкие черты лица и темно-каштановые волосы выдавали в нем чистую кровь рода Герма.

– Звено Фареста, – буркнул он и, встретившись взглядом с Армом, поспешно опустил голову. – Что б их всех!.. Тебе-то какое дело, Валлор? Сказал валить, вот и вали… Никто тебя ждать не будет. Командир сразу устраивает перекличку. Не услышит – влепит взыскание!

– Когда захочу, тогда и уйду, – с трудом сдерживая раздражение, ответил Арм, но заметив, с какой силой однозвенец сжимал рукоять заткнутого за пояс кинжала, чуть тише спросил: – Могу я чем-нибудь помочь?

Сплюнув себе под ноги, юноша досадливо поморщился.

– Помочь? Да ты совсем умом тронулся? Сам же вчера на них нарвался! Я видел… И это только начало. Раз прицепились, уже не отстанут. Подонки редкостные… Если б знал, попросился бы другое звено! А может, и вообще бы ушел куда-нибудь в Сапфор…

Осторожно похлопав его по плечу, Арм искоса посмотрел на заполняющуюся площадь. Рыжие шевелюры Каэлов выделялись так же, как маки среди васильков. Всего он насчитал семь человек. Вчерашний задира среди них был самым старшим и высоким.

– Главного зовут Фаррам Каэл, не так ли? – тихо спросил Арм. – Многих он унижает?

– Да почти всех, кто находится на содержании у генерала, – мрачно ответил юноша. – Ну и не согласных с его выходками… Такие тоже есть, даже среди родовитых и богатых. Но все молчат. – Он вымученно улыбнулся. – Ты правда иди уже. Сам ведь знаешь: для таких, как мы, досточно трех замечаний – и на вылет.

– А ты?

– Фаррам велел сидеть тут, пока не получу взыскание. В общем, неважно. – Отведя взгляд, юноша едва слышно добавил: – Он своего добьется. Бесполезно все… С самого начала все было бесполезно. Теперь один конец. Лучше уж сам уйду, пока он не перешел от слов к делу.

Сжав губы, Арм решительно протянул юноше руку.

– Арм Валлор, сын лекаря из Варута. И я даю тебе слово чести, что не стану молчать. Поэтому вставай и пойдем. Устав Академии велит чтить волю генерала, как первого после Главы Рода – и никого более. Все остальные, будь то Первый стопник или последний ученик – равны перед справедливостью. Поэтому ни ты, ни я не будем попирать собственную честь и опускаться до трусости, ясно?

Подняв на Арма полный гнева и отчаяния взгляд, юноша криво усмехнулся.

– Трусости, говоришь? Да что ты знаешь о трусости?

– Много чего, – нехотя ответил Арм, невольно вспомнив долгие часы, проведенные у потайной двери в покои матери. Всякий раз, слыша испуганный шепот стражников, он бежал вверх по ступеням, полный решимости просить, умолять, запретить… Но его смелости хватало только до этой проклятой двери. – И, думаю, куда больше твоего. Фаррам всего лишь младший сын старого патского лорда. Что он может, кроме мелких подлостей?

Качнувшись, юноша поднялся.

– Значит, считаешь меня трусом, да? – Накрыв руку Арма холодной, липкой от пота ладонью, он сдавленно произнес: – Я Эндэм, сын Эмара Гермы, казненного королевой за измену трону и заговор против короля Лирдана. А ныне просто Эндэм из Вибра, подопечный лекарской артели. Нищеброд без семьи, дома и рода. Думаю, даже тебе не надо объяснять, что узнай об этом генерал, мне конец. А достаточно всего одного слова, чтобы с пристрастием проверили метрику. Впрочем, остальным и она ни к чему. Мое лицо, по словам Фаррама, лучшее доказательство. И в этом он прав.

Почувствовав, как упало сердце, Арм вывернул руку из его ладони. Внутри все вспыхнуло от гнева и боли. Он действительно знал, какую роль покойный глава Герма сыграл в свержении отца и его несостоявшемся убийстве. Дядя ничего не утаивал и не приукрашивал, чтобы выбелить себя или своих сторонников. Именно поэтому Арм ему и верил.

– Значит, вот чем он тебя травит, Эндэм из Вибра? Что ж, тогда послушай, что я скажу. Твой отец предал главу Рода, сына Ведущей, своего короля, и вместе с другими едва его не погубил. И это лишь малая толика преступлений, о которых мне известно. – Видя, как расширились от страха светло-карие глаза юноши, Арм еще тише добавил: – Но запомни и никогда не забывай: сын за отца не отвечает. Его грехи – не твои грехи, его выбор – не твой выбор. Ты не поступишь, как он. Я убежден в этом и потому отвечу на доверие доверием. Моя метрика тоже поддельна.

– Вот как… – сглотнув, Эндэм воровато обернулся. – Что ж, я не Фаррам. От меня об этом никто не услышит. Но лучше не говори. Мне все равно нечего терять. Да тебе никто и не поверит – слово мальчишки это слово мальчишки. А что до твоего обещания, то я не в обиде, если не сдержишь. И родовитые молчат, куда тебе-то с ним тягаться? Да и ты, как вижу, из Валлоров… – Он запнулся и, побледнев, оступил на полшага. – А откуда сыну лекаря знать о том, о чем молчит знать? Твой отец служит Варутскому управляющему? Кто он?

– Тот, кого предал твой, – одними губами прошептал Арм. – И если об этом проведают его враги, я умру раньше, чем лягу спать. Надеюсь, теперь мое слово обретет вес?

Побледнев так, что губы стали отливать синевой, Эндэм резко отшатнулся и, едва не упав, недоверчиво вгляделся в его лицо.

– Да как это возможно!

– Возможно, как видишь, – натянуто улыбнулся Арм, поддержав его под руку. – Я не первый и не последний, кто предпочел дикое поле цветочной клумбе. Лекарь не научится лечить, не видя ран и не пачкая руки в крови. Воин не станет офицером, пренебрегая мечом и знаниями. Кем бы кто ни родился, должно исполнять свое предназначение с усердием. Меня это касается в первую очередь.

Слегка наклонив голову, Эндэм некоторое время неподвижно смотрел себе под ноги.

– Я не достоин подобного доверия, – наконец сдавленно и будто сквозь слезы произнес он. – Но раз вы оказали его, примите мою преданность и верность.

– Принимаю, – серьезно ответил Арм. – И благодарю. Но попрошу лишь об одном: не вмешивайся, что бы ни происходило со мной или вокруг меня. Я должен справится сам и так, как посчитаю нужным. Кроме того, даже стены и песок имеют глаза и уши, а меня отослали сюда не просто так.

– Понял, Арм, сын лекаря из Варута, – впервые улыбнулся Эндэм и, наклонившись, чтобы скрыть поклон, поднял свой камзол. – Пожалуй, теперь я готов даже ночные горшки драить, лишь бы иметь честь находится в этом звене. Вы даже не представляете, что для меня сделали!

Арм тоже улыбнулся. На душе стало легче, словно кто-то сдул с подсохших чернил песок. Если бы дядя узнал, что он только что вытворил, открывшись сыну предателя, он бы, наверное, тут же забрал его домой. Хотя никто, кроме него, не смог бы, наверное, понять, почему Арм так поступил. Возможно, он и сам до конца не понимал, но жалеть не жалел.

Распределив номера, наставник приказал всем встать лицом к лицу с назначенным противником, а сам вместе с пришедшим под конец построения болевым палечником, начал показательный бой, не забывая комментировать каждый выпад. Наблюдать за поединком было интересно.

«Как бы я хотел встретиться в боевом круге в Шаддом! – мысленно вздохнул Арм, невольно посмотрев на северо-запад, где за лесами и изгибами тракта белел отстроенными стенами Пат. – Мы бы многому могли друг у друга научиться».

Шадд Каэл, приходящийся Арму дядей по матери и троюродным братом по отцу, был старше всего на полтора года и являлся единственным, кого он считал другом и мог общаться на равных. Увы, виделись они всего несколько раз в год, поскольку Шадд всегда приезжал погостить ненадолго. Обнажать же друг против друга оружие им не позволялось даже в шутку.

– Очнись, нищеброд! – прозвучал за спиной насмешливый голос и, обернувшись, Арм едва успел уклониться от лобового выпада. – Заснул, что ли?

– Ты же был в паре с другим! – не скрывая удивления, воскликнул Арм. – Да и я стоял с кем-то из Квиста…

– И что? – Нанеся несколько косых ударов, Фаррам отступил и отсалютовал. – Захотелось вот посмотреть, что ты за птица. А то вчера доложили, будто бы отличился на вступительном, а я и не видел. Или есть возражения?

– Есть правила, – с нажимом произнес Арм. – Я предпочитаю их придерживаться.

Фаррам рассмеялся и перехватил меч в левую руку. Он явно бравировал и был настолько уверен в себе, что держался достаточно расслабленно.

– А я нет, Валлор. По крайней мере, не с нищебродами. Скажи спасибо, что тебя вообще взяли в Академию и допустили к кормушке. Я ведь вполне могу это исправить, если захочу.

Внутренне подобравшись, Арм задавил в себе всколыхнувшийся было гнев и успокоился. Если он не желал идти путем, каким шла мать, начинать следовало с малого.

«Нужно перетянуть его внимание на себя, чтобы не страдали те, кто не может ему противостоять, – подумал Арм. – А затем…»

Что делать потом, он еще не решил, но был готов заплатить любую цену, лишь бы доказать самому себе то, в чем минутами ранее убеждал несчастного Эндэма. В конце концов, если дядя сумел остановить несколько тысяч бунтовщиков, практически не пролив крови…

– Я тоже смогу, – вслух сказал Арм и спокойно взглянул в по-кошачьи зеленые глаза Фаррама. – Принимаю твой вызов. Защищайся!

Насмешливо выгнув рыжую бровь, тот слегка качнулся вперед и нанес обманный удар. Легко уклонившись, Арм на мгновенье блокировал его клинок, а затем ушел в сторону и, развернувшись, полоснул Фаррама по незащищенному боку.

– Убит, – нарочно громко сказал он и поднял вверх сжатый кулак, чтобы наставник зачел победу. – Благодарю за оказанную честь, сын Солана!

Сжав рукоять учебного меча так, что побелели костяшки, Фаррам метнул на Арма полный ярости взгляд и неприязненно скривил полные губы. На его выбритых щеках проступили красные пятна.