Он вошёл в мою спальню, как обычно, без стука. Точно так же, как ворвался в мою жизнь.
Я шумно выдохнула, поднялась с кресла в котором читала книгу. Свои занятия я не забросила. Однажды Асад вернётся и поймёт, что я его ждала. А до тех пор я буду совершенствоваться. Я стану лучше и сильнее.
– Доброе утро, моя невеста. Как твои дела? Что ты читаешь? – хромой Амир бесцеремонно вырвал из моих рук книгу, удивился тому, что я читаю на арабском языке.
– А ты не так проста, как кажешься. Ты далеко пойдёшь. Разумеется, если станешь моей женой.
– А если не стану?
– У тебя нет другого выхода. Либо ты становишься моей женой, либо отправляешься в пески к шакалам.
– Я выбираю второй вариант, – отвечаю презрительно, не глядя на него.
Неожиданно он ловит меня за подбородок, приподнимает лицо кверху. Глядит так пронзительно, что я начинаю дрожать.
– Тебе никуда не деться от меня. Даже не мечтай об этом.
– Не прикасайся ко мне! – отталкиваю его руку. – Верни мою книгу!
– Решила поиграть в неприступную? Что ж, это будет даже забавно. подаёт мне книгу, отпускает подбородок. – Я сломлю тебя, женщина. Жаль, что ты беременна. Пока в тебе ребёнок моего врага, я не притронусь к твоему телу. Но потом, когда ты родишь…
– Я не намерена это слушать.
– Что ж, я тоже не любитель болтать. Предпочитаю действовать. Встань.
Я со вздохом откладываю книгу, понимая, что он не даст мне дочитать. Встаю, смотрю ему в глаза.
– Асад не научил тебя нашим законам и традициям? Ты не должна смотреть мне в глаза. По крайней мере до брака.
– А мне плевать, что я должна или не должна! – отвечаю по-русски.
Амир кривит губы в усмешке.
– Строптивая. Ты с ним была такой же? Тогда я понимаю, почему ты стала его единственной женой.
– Ты не имеешь никакого права говорить о нём, – я стою на своём, желая всеми фибрами души, чтобы враг пошёл прочь. Говорить с ним меня выматывает.
– Мужчины любят строптивых. Я люблю строптивых, – продолжает он и вдруг хватает меня за лицо. Приближает свои губы к моим и насильно целует, запустив мне в рот свой язык.
Я мычу, пытаюсь освободиться, но всё зря. Он сильнее. Что есть сил кусаю его за нижнюю губу, он с шипением отстраняется. Прикладывает пальцы к ране, смотрит на свою кровь. Усмешка до сих пор на его лице. Ничем не стереть её.
– Ты всё больше меня заводишь.
– Уходи! – вытираю губы тыльной стороной ладони, кривлюсь, будто проглотила мерзкую жабу.
– Ну-ну. Это было не так отвратительно, как ты хочешь показать.
– Для кого как! – шиплю на него змеёй, хватаю свою книгу, как щит. Меня до ужаса страшит близость с ним. Что угодно, только не это. Я не предам Асада. Добровольно – ни за что. Но меня, похоже, не особо-то и спрашивают. Даже Фатима уверена, что я должна выйти замуж за предателя. Все в один день сошли с ума.
– До встречи за ужином, Аня. Я буду рад видеть тебя за своим столом.
– Это не твой стол! – кричу ему в спину, опасаясь нарваться на что-нибудь неприятное, вроде его поцелуя.
Но Амир покидает мою комнату, а я спешу подставить стул к ручке двери, чтобы никто не смел заходить ко мне без спроса.
За ужином собрались все. Пришла даже Фатима. Она смотрит куда-то вдаль, будто находится не здесь, не во дворце. Интересно, она по-прежнему считает, что я должна выйти замуж за врага?
– Зачем ты позвал нас? – спрашивает она, как только Амир занимает своё место. Хотя нет. Не своё. Это место Асада, его и останется.
– Я собрал вас, чтобы объявить о свадьбе. Нашей свадьбе, – он смотрит на меня, опускает взгляд ниже, на грудь, обтянутую чёрной тканью. – Хватит носить траурную одежду. Твоё время закончилось, Аня.
Фатима перетекает взглядом на меня. Я это чувствую, но не вижу, потому что всё почернело перед взором.
– А если я против?
– Никах всё равно состоится. Мне не впервые захватывать что-либо силой.
– Ты подлый вор! – рычу на врага, и смотрю на него так, что будь у меня возможность испепелять взглядом, от него уже осталась бы кучка пепла.
– Я сделаю вид, что не слышал этого. Вор – это Асад. Изначально он украл у меня семью. Теперь я завладел его семьёй. Всё по-честному, Аня. Хотя на госпожу Фатиму я не претендую. Она может покинуть дворец в любое время.
– Я тебя ненавижу! – вскакиваю со стула и собираюсь уйти, но меня хватает за руку Фатима.
– Присядь, Аня. Пожалуйста, присядь. Посмотри на это с другой стороны. Тебе и малышу будет нужна защита. Он может тебе её дать. И я буду рядом, – в её взгляде столько мольбы, что у меня отнимаются ноги, и я падаю обратно на стул.
В жарких песках пустыни
Она касалась его лица своими тонкими пальцами, ласкала и щекотала бороду. Асаду это нравилось. Аня пахла как-то по-другому. Иначе. Но его это не остановило. Зажав её на краю кровати, прикусил нежную кожу шеи. Девочка ахнула.
Асад открыл глаза и наотмашь ударил ту, что сидела на нём сверху. Она упала на пол, вскрикнула, ударившись.
Асаду было сложно понять, где он находится, но то, что на нём восседала не Аня он понял сразу, только открыв глаза.
– Ты кто такая?! – взревел зверем и девчонка неловко встала на ноги. Совершенно обнажённая, она даже не подумала прикрыться.
– Мой господин, я сделала что-то не так?
– Я спросил, кто ты такая?!
– Это моя дочь, повелитель, – послышался уже знакомый голос, и Асад тряхнул головой, прогоняя образ Ани. Сейчас не те время и место.
Женщина швырнула девке какое-то шмотьё, оттолкнула ту в угол шатра.
– Бушра, – он вспомнил её имя.
– Да, мой повелитель. Это я. На мою дочь не обращай внимания. Ты ей очень понравился и она хотела подарить тебе себя. Глупая девчонка.
– А ты её наказать за это не хочешь?
– Ты уже наказал. Надолго запомнит, – Бушра кивнула головой на выход и девчонка убежала из шатра.
– Значит, Ани не было рядом. Мне приснилось, – сказал сам себе, поднял руку, которой ударил девицу. Он чувствовал себя намного лучше. – Помоги мне сесть, – велел заискивающе улыбающейся Бушре.
– Мой повелитель, тебе пока рано вставать. Раны ещё свежи.
– Я сказал, помоги мне сесть! – голос его стал грубее. Силы возвращались.
Бушра тут же принесла ещё одну подушку и ловко подложила её под спину Асада, как только тот поднялся. Его лицо исказилось от боли, а на лбу выступил пот, но халиф не привык сдаваться.
– Дай мне что-нибудь от боли.
– Сейчас будет готов отвар. Посиди пока.
– Сколько я уже здесь?
Бушра отвела взгляд в сторону.
– Около трёх недель, халиф.
– Я столько пробыл без сознания?
– Ты был ослаблен этими ранами. Хорошо, что внутри ничего серьёзного не задето. Я бы не смогла тебя излечить.
– Ты сказала, что раны свежие? А я лежу тут три недели?
Бушра опустила глаза, склонила голову в платке.
– У меня нет лекарств из аптеки. Одни травы. Ими и лечу. А от них эффект не такой скорый. Прости меня, повелитель. Но я сдержу своё обещание и вылечу тебя.
– Если твоя дочь ещё раз окажется в одной постели со мной, одной затрещиной не отделается.
– Прости, мой повелитель. Она глупая ещё. Не знает, что творит. Ты ей очень понравился, как мужчина… Вот она и полезла к тебе. У нас таких мужчин нету. А ты и красивый, и богатый. Настоящий халиф. Вот она и не сдержалась.
– Это не отговорка. Твоя дочь сняла свою одежду и залезла на меня.
Бушра вздохнула, опустила голову ещё ниже.
– Я буду следить за ней лучше.
– Что во дворце происходит, слышала? – Асад перевёл неприятный разговор в ещё более неприятный. Единственные, кто волновал его сейчас – Аня и бабушка Фатима. О них и хотел узнать. Подонок Амир уже мог не раз убить их.
– Говорят, что новый… Тот, кто объявил себя халифом, решил жениться. Видимо, решил обзавестись наследником. А ещё, он отлавливает всех недовольных переменами и убивает их. Так что, жизнь в пустыне не так уж и плоха, как все думают. Здесь всё по-честному.
– Ты можешь вылечить меня и остаться в своей пустыне. Я хорошо заплачу, госпожой станешь, – проговорил он, особо не задумываясь о судьбе Бушры и её дочери. Он сейчас мог думать только об Ане. Неужели её убил Амир? Беззащитную и беременную. Не хотелось в это верить.
– Нужно собрать людей. И пустить слух о том, что я жив. Пусть люди очнутся. А мне нужно попасть во дворец. Когда ты поставишь меня на ноги?
– Бушра своё дело знает. Скоро начнёшь передвигаться сам. Только не забудь, что обещал. Мы с дочерью больше не хотим жить в песках.
– Я подарю вам жильё в городе. Разумеется, после того, как прикончу мятежника. Так что, поставить меня на ноги в твоих же интересах.
Бушра о чём-то задумалась и кивнула.
– Договорились.
Долго Асад просидеть не смог. Упал на подушку, закрывая глаза. Из головы не выходила Аня. Нет, Амир не убьёт её. Хотя бы, чтобы иметь того, с помощью кого сможет давить на Асада. Ведь он знает, что Асад жив.
Скоро халиф вернётся домой. И накажет всех предателей. Они будут просить о пощаде, но её не будет.
– Сегодня будет проведён никах, – объявил Амир всем собравшимся, в том числе и Фатиме, и мне. Я скользнула взглядом по её лицу, она тяжело вздохнула и, развернувшись, пошла в свою комнату, из которой практически не выходила. Амир не прогнал её почему-то. Впрочем, это не единственный его странный поступок.
Вопреки всем законам и традициям родного халифата он не должен был брать меня в жёны. Кого угодно, только не жену своего врага. Беременную жену своего врага.
Дико странно, но я не почувствовала ничего. Его объявление не вызвало у меня ни злости, ни грусти. Ничего. Только пустота, холодная и неуютная.
Я начинала верить, что Асада больше нет. Ведь если бы он был жив, то уже давно вернулся бы. Может тот истерзанный шакалами мужчина и был Асадом, а я просто отказалась это принять? Как знать…
Амир расхаживал, хромая. Раздавал указания прислуге. Последних осталось не так много. Многие ушли, не приняв нового халифа, считая его преступником. Так думала и я. Только мне некуда идти. И бежать уже поздно. Я не одна. У меня под сердцем растёт ребёнок, которому понадобится защита от врагов. И главный его враг – Амир. Я должна оберегать его. Показать Амиру, что мой сын ему не угроза. Сделать всё, чтобы Амир не убил моего малыша.
– Входи, дитя, – улыбнулась мне Фатима, когда я постучала в её дверь и заглянула. Вся в чёрном, она сильно осунулась, похудела. Стала похожей на тень.
– Ты слышала, госпожа? Он хочет жениться на мне уже сегодня. А ведь я ещё не перестала носить траур.
– Я всё слышала, – прошелестела тихо Фатима. Зулейха налила в её чашечку кофе, предложила мне стул, и я присела на него.
– Ты по-прежнему считаешь, что я должна выйти за него?
Фатима отвела взгляд в сторону, макнула губы в кофе.
О проекте
О подписке