– Вот уже три периода между Севером и Югом – перемирие, – сказал Брайан и замолчал, внимательно глядя на эскортесс. Она посмотрела на него без выражения, но постепенно начала хмуриться. Молчание длилось так долго, что Брайан почти полностью привёл себя в порядок. Остались только рваные дыры на монашеском облачении ордена, которое он носил в непраздничные дни и голубоватый блеск его перламутровой крови на всех поверхностях вокруг. Да, так. В целом всё в порядке, если не обращать внимания на тот маленький, поблескивающий серебром кусочек, похожий на часть одной из его внутренностей. Неужели… печень?

– Как будто от этого я меньше должна хотеть тебя убить, – сказала-таки она после длительного молчания.

Брайан серьёзно отнёсся к её ответу, но вдруг улыбнулся и как бы зааплодировал:

– Отлично! Отлично! Просто удивительно слаженная логическая цепочка!.. Ты делаешь успехи!..

Моргана захлопала глазами, помолчала и чуть улыбнувшись, ответила:

– На самом деле я очень умная. Однажды я перехитрю тебя.

– Честно говоря, я надеялся, что мы подружимся. И, кстати, я никогда не хитрил с тобой. Мой брат – наверняка. Но не я.

– Тогда отвечай: когда меня хотят казнить?

– Пока что казни не будет. Если твои товарищи, хозяева, родственники сделают что-то вразрез с протоколом ведения мира, то – да, тебя казнят, и я уже не стану никого отговаривать.

– Ты так сказал, будто отговаривал раньше.

– Да, так и было.

– А что изменилось?

Он поднял левую руку, чтобы она полюбовалась на свисающие от локтя лоскуты, когда-то бывшие рукавом его рясы.

– Ты испортила моё повседневное облачение. А я неловок в шитье.

Молчание.

– Разве у тебя нет того, кому можно это поручить? Я о тебе знаю – ты же маркиз и кардинал…

– Полно народу. Однако все ждут от меня, что я восприму это как маленькое испытание и с честью пройду его самостоятельно. А мне зубами скрипеть хочется, когда я об этом думаю.

Моргана Аргиад села и задумалась, да так надолго, что Брайан уже прочитал дневную норму молитв к тому моменту, как она вскочила.

– Давай подружимся, – неожиданно сказала Моргана Аргиад.

Брайан еле сдержал взрыв конеподобного ржания. Хотелось бы, чтобы женщина озвучила ход своих мыслей. В противном случае он таки рассмеётся ей в лицо.

– Зачем? – спросил он, не в силах сдерживать улыбку.

– Я не хочу, чтобы меня казнили. Классик ненавидит вашего Сапфира. Он нарушит мир.

– И как ты пришла к выводу, что именно дружба со мной способна спасти тебя?

Она наклонила голову и посмотрела влево.

– Сложно объяснить.

– Попробуй. Я тоже очень умный.

Он улыбался, и эскортесс посмотрела на него так, будто сомневалась и оценивала его ум по внешнему виду.

– По дружбе ты сможешь принести мне иголку с ниткой, и я сама всё сделаю, а ты, за это, по дружбе, не дашь меня казнить.

Брайан бы назвал всё это по-другому, но ему сейчас важнее было «подружиться» с эскортесс. В конце концов, так поступал и Роджер со своими целями – втирался в доверие или находил общность, точку соприкосновения. Для этапа сближения подходил даже общий враг.

– Идёт. А ты уверена, что справишься?

– Да.

– О, да ты и врать умеешь… Это тоже определённый признак ума, – сдержанно засмеялся Брайан. – Я буду тебе говорить, что делать.

На следующий день Моргана Аргиад постигала науку шитья. Она ругалась на шитуали (Брайан не знал этого диалекта) и то и дело пришивала себе пальцы к его рясе. Она действительно не чувствовала боли.

Перекинув к его стене зашитую рясу, она заявила:

– В следующий раз, когда я попытаюсь тебя убить, я постараюсь целиться сразу в шею, на случай, если ты выживешь, потому что я не хочу снова зашивать это. Это – настоящая пытка.

Брайан поморщился, разглядывая работу эскортесс:

– Друзья не пытаются убить друг друга. Никогда.

– Ты уверен?

– У тебя что, друзей нет?

– Насмешил. У меня есть моё прекрасное тело.

– Что-то я не вижу ничего прекрасного перед собой.

– Ну, это – ты. Тебя душа интересует.

– Хорошо подметила.

– Я же говорю: я – умная.

– Ты – дура.

– Нет.

– Да. Но может быть ты в чём-то права, женщина. Был бы я настоящим другом – помог бы тебе вырваться на свободу. Считай, что я тебя перехитрил и заставил зашить мне одежду.

– Эй! Так не пойдёт!.. А что же с моей казнью? Всё остаётся по-прежнему?

– Да. До тех пор, пока мы не подружимся по-настоящему.

Женщина негромко и коротко выругалась.

Брайан не прилагал особенных усилий, чтобы подружиться, но молитвы продолжал. Прошёл ещё один лунный период, прежде чем, прибыв в Синеренесси однажды, он узнал, что она сбежала.

Это случилось утром, на смене стражи. Она уже сломала одно из звеньев своего ошейника и разобрала деревянную часть своей двери, чтобы разогнуть затем прутья, которыми была окована дверь снаружи и, оставив часть одежды, пролезла в коридор. Когда охранник вошёл за вторую дверь с её завтраком – она оглушила его и, прячась, перебежками, достигла ближайшего окна, чтобы разогнуть прутья и вылезти. Самым интересным (кроме того, что эскортесс показала немалую силу), из всего этого было то, что звенья ошейника она сломала очень давно, и Брайан несколько дней молился рядом с ней совершенно никак не защищённый от внезапного нападения с её стороны, если бы такое пришло Аргиад в голову.

Брайан был уверен: раньше, до начала его отчитки, эскортесс просто не смогла бы выбраться таким образом. Ума и сдержанности не хватило бы. Каково же было искушение вонзить зубы в священника, не ожидающего подвоха? И каково было справляться со своей природой кровожадной убийцы, с ненавистью, и каково ей было пренебрегать возможностью отомстить ради свободы? Разве это не прогресс?

Он вернулся в Деферран, чтобы встретиться с отцом-предводителем и племянником-главнокомандующим.

– Что ты хочешь сказать? – Сильвертон ходил по кабинету, нервничал.

– Кто занимается поисками эскортесс?

– Вся поднебесная армия, расквартированная рядом, – отозвался Джулиан. Он погладил пальцем красную узорную метку магической системы, змеящуюся из внешнего уголка левого глаза вниз, на скулу и влево, к уху, – псы взяли её след. Можешь быть спокоен.

– Она поумнела за последние недели особенно. То, как она выбралась из тюрьмы, говорит об умении выжидать и принимать взвешенные решения в цейтноте.

– Звери тоже способны на это, – парировал племянник. – Псы найдут её и растащат на куски, не беспокойся.

Возникла небольшая пауза.

– Брайан, ты не смыслишь в таких вещах, – резко сказал Сильвертон.

– Ты прав и я не спорю. Я лишь хотел предупредить, что следует ожидать сложностей и просто собаками тут будет не обойтись.

– Хорошая гончая выследит даже Красную Кэс, окажись она на месте Аргиад, – спокойно говорил Джулиан, разглядывая чуть светящиеся красные линии и знаки перед собой на столе. – И ни та, ни другая летать не умеет.

Опять пауза. Джулиан увидел что-то на столе и прибавил, не глядя на Брайана:

– К тому же за ней идёт Роджер. Один раз привёз её – привезёт и во второй.

– Но она поклялась убить его несмотря ни на что. Не думаю, что эта женщина достигла такого уровня, чтобы понимать, к чему это может привести.

– Скажи, она пыталась убить тебя?

Брайану не хотелось признаваться, но пришлось:

– Да, я был на пороге.

– И ты отбился, насколько я вижу. Уж если лучший мечник Юга не выживет… тогда Сапфир бы сейчас…

Ровно в этот момент вошёл пышущий здоровьем, жизнерадостный и энергичный Сапфир:

– Пусть вместо Роджера её вернёт Брайан.

Джулиан нахмурился. Он уже было стал поднимать руку к метке, чтобы связаться с подчинённым и отдать приказ о срочной замене, но Сапфир, тут же, жестом, его остановил:

– Нет, подожди. Я передумал, – ясновидящий помедлил. – Нет, да, пусть заменит… Или нет? Я не знаю. Да, нет. Нет. Пусть Роджер… так, э-э-э… любопытнее. Решено, Роджер. Всё будет так, как будет. Никаких замен.

Сапфир развернулся и пошёл к двери.

– Никакой угрозы Роджеру, если вы об этом, – обернувшись, сказал Сапфир и вышел, не прикрыв за собой двери.

– Так, значит, она пыталась тебя убить, – переведя дух, сказал Сильвертон. – За что же?

– Мне чудится сарказм? – поинтересовался Брайан.

– Просто расскажи.

– Тут нечего рассказывать. Улучила момент, набросилась, вцепилась зубами. Я ударил мечом всего раз. Всё. Ах, да, она сделала это потому, что воспринимала меня как врага. На тот момент она ещё не знала о мире.

– Думаешь, знание о мире что-то изменило бы?

– Она разорвала звенья цепи и несколько дней, пока готовила побег, сидела напротив меня спокойно – выжидала. Хотела бы убить – убила бы.

– Так во-о-о-от почему… Считаешь, это всё твои молитвы? – в голосе сиятельного герцога чувствовалась-таки насмешка.

– Божья воля, – строго ответил Брайан.

Ричард Сильвертон проглотил ругательство. Он был верующим крылатым, но ненавидел, когда родной сын начинал надевать безличную маску приходящего духовника.

– Когда Роджер вернёт её, – сказал, чуть успокоившись, герцог, – мы усилим охрану, а ты…

– …А я должен быть вхож к ней как прежде.

– Пожалуйста, раз ты так хочешь. Проверяй себя сколько угодно. Давай, усложняй себе жизнь.

– Ну, раз ты не против этого… – Брайан предпочёл исчезнуть с глаз отца, пока тот не передумал. Джулиан, всё присматривая за своими линиями и знаками, ни к кому, казалось бы, не обращаясь, спросил:

– Думаешь, уже влюбился?

Сильвертон видел, что Брайан ещё не ушёл и сын, закрывая дверь в кабинет, на мгновение встретился с глазами отца. Тот выглядел серьёзным.

Послушать ответ Брайан не вернулся.

Прошло всего два дня, и вот – снова тюрьма Синеренесси. Другая камера: ниже, холоднее, чуть более влажная. В ней немного дурно пахло. Видимо раньше здесь держали человека или нескольких шипастых перевёртышей. Моргана Аргиад дышала через накинутый на нос воротник рубашки. Её руки и ноги были прикованы к стене цепями, в два раза толще той, единственной, предыдущей. Она лежала на полу под стеной, свернувшись в клубочек. Похоже, это единственная поза для сна, которую могли позволить цепи.

– Как там, на свободе? – спросил Брайан, усаживаясь.

– Сияешь оттого, что меня поймали, или оттого, что я твоего брата не убила?

– И от того, и от другого.

– Я тебе так нравлюсь?

– Нет. Мне нравится мысль о том, что я таки сделаю из тебя добродетельную леди.

– Какую?

– Я читал тебе несколько историй о добродетели. Помнишь?

– Нет.

– Тогда прочитаю ещё раз.

– Это же неизбежно, да?

– Да.

И Брайан снова читал. День за днём. Моргана Аргиад начала задавать вопросы о смысле Текстов. Это, а так же изменившаяся речь эскортесс, убедили Брайана, что он выиграл свою битву.

Время заключения Морганы Аргиад длилось уже больше полугода, женщина общалась дружелюбно, смотрела с надеждой, и потому Брайан стал частенько бродить по её камере так, что заходил в зону её досягаемости. Ему теперь казалось, что вопрос уже стоит не о том, есть ли у неё душа, а о том, станет ли эскортесс частью церкви Единого. И он склонялся к тому, что должна бы стать. Но он не был наивен:

– На севере, так же как и ты, в длительном заключении, находятся двое моих внучатых племянников, – сказал как-то Брайан – эскортесс. – Тебя наверняка обменяют на одного из них.

– Скоро?

– Не могу сказать более определённо. В моей семье властвует убеждение, что священник вроде меня, как и любая женщина, ничего о внешней жизни знать не должен.

– Понимаю. Все знания, что я сумела накопить, я почерпнула, присутствуя при разговорах других: людей или перевёртышей, – Моргана была настроена на долгий разговор и Брайан, ожидая сейчас услышать историю, из которой вполне могла следовать натуральная исповедь, опустился на пол там, где стоял – довольно близко к эскортесс. Но она лишь посмотрела на него с приязнью и спросила:

– Почему никому в голову не пришло, что эскортов можно обучать?

– Потому что вы своевольны до крайности, а силовые методы принуждения на вас не действуют. Наказывать вас нечем, разве что введением ограничений. Представь: не выучила урок – в тюрьму на ночь. Хотелось бы?

– Нет, лучше не надо.

– И, к тому же, твоя образованность – дело затратное, да и не выгодное тем, кто хотел бы тобой управлять, как своей вещью.

– Почему?

– Чтобы вопросов не задавала. Чтобы не усомнилась в том, что необходимо выполнить приказ. Сомнение может привести к тому, что ты не выполнишь в точной форме то, что от тебя требуют. Или вовсе поднимешь бунт. Ясно?

– По твоей вере греть постель одного из царей и убивать по его приказу страшно плохо. У нас это почётно.

– Я думаю, что по любой вере это не хорошо. Дело в том, что большинство слабо понимает сущность Божественного Учения. А ведь основные Каноны прочно вошли в мирское сосуществование, и считаются законами вполне практическими. К сожалению, с каждым новым поколением меняется взгляд на практику применения этих законов и отношение к их соблюдению год от года меняется. И меняется, надо сказать, до неузнаваемости. Если внимательно присмотреться, то увидишь это здесь, на юге. На севере, естественно, проблема существует в гипертрофированной форме благодаря оккупации перевёртышей. Им выгодно то, что ты делаешь, и они культивируют подобные поступки. Потому-то кажется, что на севере твои обязанности чуть ли не почётны.

– И славны, – Моргана некоторое время хлопала глазами. Кажется, она поняла не всё то, что он сказал, или, может, он говорил слишком быстро, сложно или вовсе не верно? Она тряхнула головой и повторила:

– Славны.

– Это дурная слава. Вспомни, как на тебя смотрели женщины.

– Э, нет. Мне не вспомнить. Я не обращала внимания ни на одну женщину кроме наследниц клана Дан-на-Хэйвин.

– Наследницы были с тобой ласковы?

Моргана наклонила голову к плечу.

– Нет.

– Вот и ответ.

– Но мы ж одного пола.

Брайан, было, раскрыл рот, но поджал губы и сменил тему:

– Мы попытаемся как-нибудь поговорить ещё об этом. Но всё-таки, хотела бы ты научиться читать на современном крылофитском?

– Хотела бы.

– Затем, чтобы читать перехваченные письма, когда война снова начнётся? – прищурился и улыбнулся Брайан. – На современном крылофитском написаны все Книги Свидетельства. Все Священные Тексты, которые я тебе читаю, написаны именно на этом языке. Он близок к всеобщему звучанием и смыслом четверти слов, однако способ написания совершенно отличается…

– На всеобщем я тоже читать не умею.

– Тогда нам есть чем заняться.

– Ты хочешь обучить меня чтению, чтобы я читала сама Тексты и молитвы, а ты тем временем занимался чем-нибудь ещё?

– Если пожелаешь. Только вот в библиотеке Сильверхолла полно книг. Как только ты научишься читать, я мог бы принести тебе одну-две книги.

– Читать книги? Я бы хотела. Это… красиво.

– Что? – удивился Брайан.

– Игрейна Пятая постоянно и помногу читает. Это красиво. Потому я хочу.

– Невероятно… – Брайана поразило суждение эскортесс. Оно воспринималось им двойственно – нехорошо и не без юмора. Но уже через мгновение он кое-что вспомнил, и его это смутило не меньше: – Я, пожалуй, пойду.

Игрейну Пятую, единственную из заложниц, держали в отеле «Холодный каньон» в Деферране. Брайан слышал, что Сапфир заимел привычку читать там по утрам. Говорили, что он предвидит побег наследницы знатнейшего монархического клана людей.

Как иной раз бывало, Роджер по своим причинам оказался в том же отеле и, безмятежный, как после приятно затянувшегося свидания, встретил брата в фойе. Близнецы перекинулись парой словечек и прекрасно друг друга поняли.

Пробраться к Игрейне Пятой было легко. Милую улыбчивую мордашку Роджера Кардифа знали повсеместно, а та же мордашка при регалиях священника так же была везде вхожа.

Игрейна Пятая приняла их не без любопытства, и она, на удивление, даже некоторое время изображала полуулыбку:

– Чему обязана?

Голоса у них с Морганой были похожи. Игрейна говорила напористее, громче, но глуше и ниже. В лице у них тоже имелось сходство, но Брайан был не большим специалистом по внешности и сразу указать на что-то определённое не смог бы.

Брайан ответил на заданный вопрос:

– Моему любопытству и Моргане Аргиад. Ей было бы интересно услышать о том, как вы справляетесь с заключением.

Игрейна сразу ожесточилась:

– Моргана Аргиад никогда не обращает внимания на женщин.