Глава 8

Аня

Слёзы всё катились и катились из глаз. Никак не останавливались. Искренне пыталась взять в себя в руки, но не получалось. Даже когда мы пришли в башню, и мне позволено было стоять самостоятельно. В голове царил настоящий раздрай. Ужас и страх смешались со стыдом, душа на корню все остатки гордости и уверенности. Да и как иначе?

Когда сама же их в себе растоптала своим бессовестным поведением.

А он…

Он же чудовище!

Настоящий монстр!

Альфа их.

Желтоглазый…

Застыл напротив меня. Весь напряжённый и будто готовый и правда растерзать меня в любой момент, как пошевелюсь. Я и не шевелилась. Смотрела на него, пригвождённая к месту одним взглядом. В нём – мрак и тьма. И ничего кроме. Ни намёка на что-то хорошее. И как только я могла видеть в них раньше иное для себя?

Нет в нём ничего такого.

Только жестокость и боль.

Как противовес удивительно нежным рукам и мягким губам.

Которыми он что только не вытворял со мной совсем недавно.

А я позволяла.

Как та самая девица, не отягощённая моралью и совестью.

И вообще, похоже, окончательно слетевшая с катушек.

Потому что ни одна нормальная девушка на моём месте не позволила бы себе подобного поведения. Не поплыла бы с одного взгляда и прикосновения своего тюремщика. Причём буквально на пустом месте. Непонятно с чего. Просто потому, что…

Почему?

Не знаю. И знать не хочу. Да и какая разница? Пала уже. Всё. Поздно себя корить. Остаётся только принимать последствия.

А ведь ему и правда было всё равно на моё мнение! Просто брал, что хотел. Даже не так. Наказывал своенравную рабыню. Преподавал ей свой жестокий урок.

Что сказать…

Я его действительно усвоила.

Не понимала одного: почему мне так больно и обидно?

Из-за того, по чьему велению чуть человека до смерти не забили плетью!

И не его одного. Ещё и девушку!

Точно монстры какие-то! Даже звери добрее обходятся со своими врагами, а тут, вроде как, одна семья. А он с ними… вот так… по-чудовищному жестоко.

Как так вообще можно?

И кажется, меня вновь начинает крыть истерикой.

– Теперь их отпустят? – уточнила в стремлении найти хоть какую-то опору для мечущихся внутри эмоций.

А то, если не сдержу…

Мозг тут же выдал несколько вариантов развития событий, и я едва не согласилась на один из них. Ну а что? Вдарит, как его сестрёнка мне ответно, только посильнее, и весь этот ужас, наконец, закончится. Родители всё равно уже, наверное, и не верят в то, что я жива. Терять нечего. Остановила новая мысль, где желтоглазый не убивает, а вновь изводит меня своими руками. Та породила ещё одну. И ещё. И каждая новая идея оказывалась безумней прежней.

Отвела взгляд. Не могла больше смотреть в жёлтый взор, полный безразличия. Слишком холодно. Вот и обхватила себя руками за плечи в бесполезной попытке сохранить тепло. Потому что морозило не снаружи. Изнутри. Саму душу. Вместе с осознанием, что нет у меня никакого выбора, как я думала раньше. Ничего нет. Даже своей воли.

– Сама как считаешь? – отозвался мужчина, подтверждая мои выводы.

Потому что считать я могу, как угодно, а на деле всё всё равно будет так, как скажет он. Моё мнение не имеет значения. Как и надеяться не стоит ни на что больше. Один раз понадеялась – ничего хорошего не вышло. Как и во второй раз. И в третий. И вряд ли в четвёртый будет лучше. А мне совсем не хочется повторно вот так же, как сегодня.

– Ты сказал, что это прекратится, если я…

Не договорила. Запнулась на слове. Не могла его произнести. Стоило вновь представить, как низко пала, как смотрелось это в чужих глазах… когда я вот так… мало того, что действительно получала удовольствие на фоне чужого насилия, так ещё и на виду у кучи народа. И пусть никто о том не знал, но всё равно!..

Нет, это не желтоглазый бездушное чудовище.

Я.

Ну как, как я могла поддаться такому?

Настолько я слабая?

И даже хуже…

– Если ты?.. – нагло переспросил мужчина, будто и сам не понял.

Покосилась на него исподлобья. А он ещё и бровь вопросительно выгнул в ожидании.

Ненавижу!

– Если я… кончу, – выдохнула сквозь зубы. – Так ты сдержишь слово? – вцепилась пальцами в рубашку, сводя её половины вместе в районе живота, чтобы выходило скрыть и верх и низ.

И прям ощутила, как всё лицо и шею заливает краской стыда. А с учётом светлой кожи, не заметить изменения в цвете просто невозможно.

Гадство!

– А ты кончила?

Дважды гадство!

– А разве в ином случае мы бы находились сейчас здесь?

Не признаваться же ему прямо?

Хотя, наверное, глупо уже стесняться. После всего-то… Но всё равно стеснялась, да. И опять смотреть на него не получалось. Лучше разглядывать застеленный мягким ковром пол. Красивые у него ворсинки. Длинные, закрученные, светло-серенькие…

Нет, мне точно нужен мозгоправ.

И срочно!

Как можно думать о нечто подобном, после всего?!

Хотя вот желтоглазому, похоже, всё очень даже нравилось.

– Вот ты мне и скажи, цветочек.

Бросила на него мимолётный взгляд и поджала губы в недовольстве. С такой заинтересованностью уставился, словно из нас двоих тут в самом деле одна я всё знала.

Чем разозлил.

Ну сколько можно меня мучить?

Вот что я такого совершила? Или Коул с Иден?

Ну посмотрела я на их соревнование, узнала тайну. Но разве не для этого желтоглазый прислал ко мне учительницу? Вот, на практике изучали. А он… А я…

Кажется, всё же сдалась.

Сил не осталось сдерживать эмоции, как ни старалась.

– Да что ж ты за человек такой?! – вскричала, топнув ногой. – Сколько можно надо мной издеваться? Вот что я тебе такого сделала? Скажи? Что? Я не просила именно меня дарить тебе. Я вообще сюда не напрашивалась. Это твои друзья лишили меня всего, – шагнула к нему ближе, ткнув пальцем ему в грудь. – Из-за тебя я здесь, – чуть ли не по слогам произнесла, глядя на него снизу вверх. – Ты виноват. Говорил, что не держишь меня, и я вольна уйти, а сам здесь меня запер, – махнула рукой в сторону двери. – И даже не объяснил ничего. Просто ушёл. Оставил одну. Бросил! Как до этого, когда позволил уйти из своей крепости, зная, что меня ждёт за её пределами, – обвинила, ударив его кулаком в плечо. – И плевать тебе было, что со мной происходило. А меня ко всему прочему ещё и твоя сестрёнка драгоценная сегодня чуть не прибила, чтоб ты знал! – снова стукнула. – Но, конечно, какое тебе дело до этого?! Я ведь просто рабыня для тебя! Без права голоса! И плевать, что я тоже человек, живая и умею чувствовать! Хотя чему я удивляюсь, когда вам тут всем друг на друга и то плевать? Убиваете друг друга по малейшему поводу. А ещё воруете, насилуете и, бог знает, чем ещё занимаетесь. А ты так вообще…

Замолчала, не найдясь так сразу с новыми словами. Так и не нашлась.

– Ааа, – выкрикнула в недовольстве и ударила его опять.

И опять.

И опять.

И снова.

Пока он не перехватил мои руки.

Сперва перехватил, затем и вовсе резко крутанул, развернув меня спиной, прижимая всем телом к себе в своеобразных объятиях.

– Именно, цветочек. Я не человек, – припомнил мне начало моей тирады вкрадчивым полушёпотом. – И они мне не друзья, – добавил, шагнув вместе со мной ближе к постели. – А если тебе тут было так одиноко, могла бы просто позвать… – закончил совсем тихо мне на ухо.

Вместо ответа вдарила ему пяткой по ноге.

Звать его ещё!

Обойдётся!

– Пошёл ты! – уже вслух.

Ещё один резкий разворот, и я оказалась вновь к нему лицом.

– Ну, если ты так настойчиво приглашаешь… – ухмыльнулся.

Не сразу я поняла, к чему он это сказал. А потом стало поздно. Я только и смогла, что вскрикнуть, когда послышался треск ткани. Выжившая чуть ранее рубашка окончательно пала смертью храбрых, разорванная на две половины.

– Ты…

С шоком проследила за падением жалких остатков цветастой ткани, прежде чем опомнилась. Но и возмутиться не успела, не говоря о том, чтобы что-то сделать, так быстро все произошло, как я оказалась лежащей спиной на кровати.

– Нет, – успела выдохнуть, прежде чем желтоглазый навис сверху, придавив своим немалым весом.

Так и замер, глядя мне в глаза. А они… Не просто жёлтые, как мне казалось раньше. Нет. На самом деле чернее ночи, как и у его сестры. Но при этом будто кто-то взял и кусочек солнечного луча запрятал в их глубине, и тот теперь прорывался наружу таким вот странным эффектом. И чем дольше я в них смотрела, тем больше меня накрывало чувством нереальности происходящего. Слишком много в них собралось жажды и желания.

Восхищения…

Даруя ощущение нужности и важности. Совсем неправильное. Но у меня не получалось отвернуться, или попросить отвернуться его. Ведь он не должен так смотреть. Только не он.

Да на меня бывший никогда так не смотрел, хотя, вроде как, любил!

А желтоглазый смотрит.

Хотя вообще никто мне.

И ведь не делает ничего больше, а у меня уже толпы мурашек несутся да сразу по всей коже, как при соприкосновении с электрическим полем. Неосязаемым, но ощутимым. Пробуждающим в теле чувственную истому. И это тоже неправильно.

– Отпусти, – попросила едва слышно, уложив ладони ему на плечи в стремлении оттолкнуть. – Пожалуйста.

На мои слова и действия в мужском взоре вспыхнуло нечто хищное. И на мою просьбу желтоглазый никак не отреагировал. Сперва. Затем… поцеловал.

Губы коснулись шеи, и мой новый вдох остался в лёгких обжигающим пеклом. Зубы царапнули нежную кожу, язык тут же зализал потревоженное местечко. Из меня вырвался тихий выдох, а пальцы сильнее сдавили твёрдые мышцы.

Чёрт, я схожу с ума!

Иначе не объяснить, почему я так ярко реагирую на действия желтоглазого. Внутри всё так и кричит сопротивляться, но я не могу. Не тогда, когда его губы спускаются ниже, дыхание опаляет кожу, а моё собственное – становится более рваным. В голове раздрай. Я не должна хотеть, но сейчас желаю больше всего на свете, чтобы мужчина продолжал, не останавливался. Хотя вслух умоляю об обратном.

– Хватит. Остановись. Прошу.

Не слушает, конечно. Вместо этого только больше искушает. Его губы смыкаются на моей груди, и поцелуй-укус выносит остатки здравого смысла за пределы разума. По коже повторной волной проходит невидимая сила, добавляя ещё больше чувствительности каждому сантиметру моего тела. Пробирает до самых костей. Я бы хотела сказать, управляет мной, но это будет ложью. Ощущения на пределе, но мои. И желание – выгнуться навстречу новой ласке – тоже моё.

Желтоглазый будто знает, что и как нужно делать с моим телом, чтобы я перестала сопротивляться и отдала себя в его соблазнительную власть.

Где-то в глубине ещё шепчет тихий голос о неправильности происходящего, но он слишком тих, чтобы прислушиваться к нему. Игнорирую. Веду пальцами вдоль мужской спины, со стоном выгибаясь навстречу не то поцелую, не то укусу. Не понимаю уже. Знаю только, что хочу чувствовать больше. Полнее. Ярче. И от недостатка ощущений царапаю его самого.

Вибрацией пробирается под кожу его гневный рык.

Не нравится инициативность?

Мне тоже много чего не нравится.

Оставляю новый росчерк ногтей на его спине.

Чтобы одинаково чувствовал вместе со мной.

Не собираюсь сходить с ума в одиночку.

И раз уж не могу ничего изменить…

– Тео, – зову шёпотом.

Впервые по имени.

Хочу вновь видеть его глаза.

Они ярче обычного. Больше напоминают расплавленное золото по цвету. Оно кругами течёт и переливается по радужке. Гипнотизирует.

Его ладонь ложится мне на щёку, пальцы очерчивают овал лица, спускаются ниже, до самых ключиц. До очередных мурашек по всему моему телу. Они волной расходятся по коже, концентрируясь в голове, подобно тем самым электрическим разрядам, смещая восприятие.