Глава 7
Двуногое средство от головной боли

К себе в кабинет я возвращалась едва не вприпрыжку, за что удостоилась удивленного взгляда профессора Карны. Еще бы, такой довольной эти стены видели мое высочество, пожалуй, всего однажды, когда тридцать лет назад нахальная девица обвела вокруг пальца экзаменационную комиссию и вопреки желанию царственного родителя поступила на курс боевиков. Припомнив эту историю, я тихонько захихикала. Па рвал и метал, узнав, что произошло. Впрочем, я и сама через пару дней пожалела, что не пошла, как планировалось, к зельеварам. Но упрямство – основная черта моего характера, и к концу учебного года мне удалось справиться не только с телом, превращающимся после тренировок в скулящий фарш, но и явной неприязнью куратора. Академию я закончила с отличием. Эх… Юность. Кто бы мог подумать, что я вернусь сюда в таком качестве?

В ректорское кресло мое ностальгирующее высочество плюхнулось, ощущая себя старым, мудрым вараном. А может, оно и верно? Только с возрастом начинаешь ценить комфорт. Буду сидеть в этом кабинете, гонять нерадивых студиозов. Закажу свой портрет в голубой аляповатой мантии с кошмарным ректорским амулетом на груди и повешу у себя за спиной…

Я крутанула на пальцах ректорскую цепь. Разлапистая то ли звезда, то ли каракатица едва не вышибла мне глаз и, вырвавшись из рук, вломилась в пирамиду бухгалтерских книг. Высоченная стопка угрожающе накренилась. Я попыталась подхватить ее, но только нарушила и без того хрупкое равновесие.

Когда мне на затылок упал первый том, я еще смеялась. Четвертый и пятый встретили забористые ругательства. А к восьмому мое взбешенное высочество ругало академию последними словами и нежно вспоминало гостеприимные канавы у тракта и разнообразных монстров.

Это ж надо, на ровном месте устроить себе подобную бомбардировку! Где вообще была моя голова, когда я сложила эти талмуды в полутораметровую пирамиду на собственном столе? Кое-как утвердив стопки бухгалтерских книг на полу, мое взмокшее высочество снова уселось на место. Бумажная вакханалия стоила мне подбитого глаза. Впридачу окончательно разболелась голова. Оценив полученные повреждения и убедившись, что подходящего зелья в кабинете нет, а тащится с перекошенной физиономией через всю академию на потеху студиозам в Больничное крыло неразумно, я решила, что мой рабочий день закончен.

Отправив к профессору Карне духа с сообщением о своем отсутствии, я шагнула к порталу. В конце концов, среди актуальных проблем, кроме ректорского кресла, над моей больной головой висело неизвестно чем грозящее ученичество.

Мелкая встретила меня прямо у портала. Еще ни о чем не подозревая, я потрепала приблуду по вихрастой голове:

– Что у нас сегодня развалилось?

– Ничего, – улыбнулась она.

– Вот и замечательно!

– Только…

Тут бы мне насторожиться, но нет, я все еще витала в розовых облаках, тем более что мигрень неожиданно отступила:

– Если стены целы, остальное – ерунда.

– Наверное. Мне даже понравилось.

– Ты о чем вообще, мелочь? – машинально поинтересовалась я, отдавая духам приказ приготовить ванну.

– Про картинку. Красивая.

– И где ты нашла красивые картинки? В библиотеке?

– Да нет же! – она закатала рукав, и я чуть не села прямо на пол.

На предплечье у приблуды красовался грифон – символ правящего рода.

– Откуда это у тебя?! – мой вопль, наверное, был слышен и на улице.

– Не знаю! – перепугалась мелкая. – Я ничего не делала! Оно само!

Смутные подозрения шевельнули волосы на затылке, и мое перепуганное высочество, забыв про ванну и зелье от синяков, галопом поскакало в библиотеку.

«Все не так плохо, – уговаривала я себя, переходя от одного стеллажа к другому в поисках нужной книги. – Все не так плохо…» Старинный талмуд «О связях родственных, любовных и магических» нашелся в самом темном и пыльном углу после того, как я вспомнила, что как-никак магичка, и активировала поисковое плетение. Пять минут спустя у меня появился десяток причин обозвать свое неразумное высочество глупой курицей.

Правильно говорят: сам себе не подгадишь, никто с тобой не справится. В отношении моего тупоголового высочества этот принцип срабатывает всегда.

Во-первых, я умудрилась заключить с мелкой бессрочный договор на ученичество и даже не заметить. Мне ли не знать, что самые древние и мощные обряды до смешного просты в исполнении? Что, обладая Силой, надо следить за своим языком? Но нет… Я дала мелкой одежду, накормила ее за своим столом, а потом добровольно согласилась взять ее в ученицы. Все! Никакой «защиты от дурака» для одной слабоумной принцессы обряд не предусматривал.

Во-вторых, в ознаменование сделки у девчонки появилась татуировка грифона, а у меня какой-то непонятный орнамент, будто нарисованный пьяным наемником на столе в паршивой таверне. Не дай Создатели, Па увидит эту «красоту». Он же ни в жизнь не поверит, что сие – символ ученичества.

В-третьих, ученика полагалось везде таскать с собой, не оставлять надолго в одиночестве, оберегать и защищать. Особенно защищать, проклятый договор связывал жизни: расквасит Оли себе нос – плеваться кровью будем вместе, свернет шею – я тоже отправлюсь в Бездну.

Конечно, были и некоторые плюсы, вроде увеличивающегося магического резерва и обязанности ученика так же холить и лелеять учителя, как и он его. Но до чего же ничтожными выглядели подобные бонусы… На резерв мое высочество и так никогда не жаловалось, а для того, чтобы «холить и лелеять», буде у меня возникнет такая дикая потребность, в доме два десятка домашних духов имеются. Да и армию слуг в папочкином дворце никто не отменял. Им только волю дай: насмерть «залелеют».

Нервно хмыкая, я перечитала список обязанностей ученика:

– «Учиться со всем старанием». Еще бы, раз уж удалось найти идиота, вроде меня, подписавшегося на эту каторгу! «Готовить из того, что даст учитель, убирать и в прочих потребностях всяко обслуживать учителя». Можно подумать, духи плохо справляются. А уж свои способности уборщицы мелкая продемонстрировала еще в первые дни…

Я содрогнулась, припомнив «уборочку» в лаборатории, затеянную приблудой.

Запищавший в кармане кристалл связи заставил меня подскочить.

– Что?! – рявкнула я еще более злобно, чем в первый раз.

– Ох, какие мы сердитые, – рассмеялся Макса.

– Еще какие, – буркнула я. – Чего желаете, государь-наследник?

– Всего лишь напомнить дорогой сестричке, что торжественный ужин, на котором она обещалась присутствовать со своей ученицей, через час.

Насмешливый голос братца оказал на меня обычное действие: бешенство, волнами омывавшее мозг последние несколько часов, улеглось. Но, получив обратно способность трезво мыслить, я насторожилась: с чего это Макса решил напомнить об ужине? Можно подумать, без напоминаний мне могло прийти в голову проигнорировать недвусмысленное приглашение царственного Па.

– Всего лишь напомнить? – недоверчиво уточнила я.

– Не совсем, – хмыкнул он, подтверждая мои самые неприятные подозрения. – Еще предупредить дорогую сестричку, чтоб не вздумала юлить с ученичеством. Па серьезно поругался с дядюшкой по этому поводу.

– Не поняла. А им-то чего ругаться?

– Дядюшка считает, что ты устроила какую-то аферу, чтобы избавиться от ректорской мантии. И на самом деле никакой ученицы у тебя нет, – ухмыльнулся Макса. – В общем, если это так – советую обзавестись в ближайший час. Я давно Па в таком бешенстве не видел. По-моему, даже когда ты разворотила левое крыло дворца, он так не бесился.

– Странно все это. Я думала, дядюшка спит и видит, как я его драгоценное креслице освобождаю.

– Видеть-то он видит, – братец понизил голос. – Но, похоже, ему почему-то очень хочется, чтоб ты, сестренка, облажалась по полной.

– Это еще почему? – опешила я.

– За что купил, за то и продаю. Просто имей это в виду, когда снова надумаешь вляпаться в какую-нибудь глупость. Найдется, кому раздуть ошибку до масштабов государственной измены.

– Макса! Хватит говорить загадками!

– Да не знаю я больше ничего. И это-то краем уха случайно услышал. Все, сестренка. Чем мог, как говорится. До вечера.

Кристалл, пискнув напоследок особенно противно, затих, а мое весьма ошарашенное новостями высочество крепко призадумалось. То, что дядюшка особой любви ко мне не питает, я знала и без братца. Он в принципе ни к кому любви не питал. Странная черначка из моей спальни – лишь исключение, подтвердившее это правило. За скандал в парке девица огребла полный комплекс проблем, но, насколько мне известно, бывший ректор и пальцем не пошевелил, чтобы помочь «невестушке».

Сообразив, что от бессмысленных предположений скорее заполучу очередной приступ мигрени, чем ответы на свои вопросы, я поднялась. Правила каторги, на которую мое легкомысленное высочество случайно подписалось, можно почитать и позже. А сейчас принцессу с ученицей ждут во дворце правителя. Плохо это или хорошо, но она у меня имеется, и самая настоящая. А уж возможность натянуть нос заносчивому родственничку я никогда не упускала.

– Оли!

Приблуда материализовалась на пороге, словно ждала под дверью.

– Тута я!

– «Тута», – фыркнула не к месту проснувшаяся во мне поборница чистоты языка. – Нет такого слова.

– Как нет? Я же тута.

– Ты тут.

– Ну да. Тута. Говорю же, – приблуда недоумевающе посматривала в мою сторону, явно не понимая, чего от нее хотят.

– Ладно. Потом объясню. Сейчас мы с тобой отправимся в гости к моему Па… К правителю. Вести себя хорошо. Говорить, только если спросят. В носу, ушах и прочих частях тела не ковырять…

– Я и не ковыряю. Я ж не маленькая! – обиделась Оли.

– Я предупреждаю, – отмахнулась я. – Если что-то непонятно, спросишь у меня. Кстати. Называть меня надо на «вы» и по имени: Аленна. Ни в коем случае не «госпожа магичка» и уж, конечно, не «Рагетта». И поменьше сельских словечек вроде «тута». Все ясно?

– Ага! А правителя пощупать можно?

– Чего? – вытаращилось мое ошалевшее высочество, представив, как мелкая приблуда треплет Па за щечку.

– Говорят, у него штаны и рубахи из такой небыкновенной…

– Даже не думай! – спохватилась я. – От меня вообще ни шагу! Понятно?!

– Понятно.

– Вот и отлично. Пошли.

– Прямо так? – уточнила Оли.

– А ты что, платье надеть хочешь? – ухмыльнулась я, припомнив первое переодевание приблуды.

– Не, оно неудобное. Хвосты эти во все стороны. Я про вас спрашивала.

– Я тоже хвосты не люблю. Все. Хватит болтать. Нас ждут.

– Да не про платье я! – упрямо набычилась приблуда. – Зелье хотела сварить.

– Какое еще зелье?

– От синяков. Я в своей книжке видела. А то идем к правителю и с эдаким украшением.

– Создатели! Совсем забыла! – подорвалось мое склерозное высочество и рысью понеслось в лабораторию.

Пять минут спустя, когда моя физиономия приобрела нормальные пропорции и цвет, я активировала портал.

– А вы точно не хотите зелье? – задумчиво поинтересовалась мелочь. – В той книге много всего полезного было. И для памяти тоже…

– Молчи и шагай!

– Ладно.

«Это будет очень долгий вечер», – обреченно подумала я.

* * *

Портальный зал дворца встретил нас настороженной тишиной. Стражники даже глаза не скосили в нашу сторону, изображая статуи по обеим сторонам коридора. А ведь обычно я легко узнавала у них последние новости, возвращаясь со своих прогулок по тракту. Значит, буря в лице моего царственного Па здесь уже побывала. Ну-ну…

– Болтать только с моего разрешения! – шепнула я мелкой, направляясь в сторону малого обеденного зала.

Приблуда перебирала ногами вдвое быстрее, пытаясь поспеть за моим нервничающим высочеством:

– А если спросят чего?

– Отвечаешь кратко и по сути.

– Ага. А «по сути» это как?

– Это как можно меньше слов! – прошипела я, и перед нами распахнулись высокие резные двери.

Благородное семейство уже сидело за столом, с неудовольствием поглядывая на нас с Оли. Если они думали, что меня это смутит, то фатально ошиблись. В полной тишине я как ни в чем не бывало пошла к столу.

– Точность никогда не была твоей добродетелью, Аленна, – правитель повел рукой, указывая на свободные места. Вот спасибо! А сама я бы не догадалась, что два пустующих кресла предназначены нам.

– Очень много работы, – я склонила голову: с порога переругаться с царственным Па в мои планы не входило.

– Не так уж и много, раз ты решила еще и ученицу взять, – вклинился дядюшка.

– Оли требует куда меньше времени и усилий, чем все прочее.

– Разумеется. Если ты занимаешься ею с тем же рвением, как и прочими своими обязанностями.

– Я занимаюсь ею, когда удается урвать время от прочих моих обязанностей, – огрызнулась я, не понимая, куда клонит чертов родственничек.

– Любопытно, – судя по тому, как он улыбнулся, ляпнуло мое закипающее высочество явно что-то не то. – А я читал, что ученичество предполагает приоритет ученика. Даже напоминает об этом неприятными ощущениями вроде мигрени. Древняя магия довольно прямолинейна.

Так вот почему у меня голова трещала весь день! Но бывшему ректору об этом знать вовсе не обязательно. Я мило улыбнулась:

– Как видишь, я чувствую себя прекрасно, значит, древняя магия считает, что все в порядке.

– А может быть, все объясняется гораздо проще? И девчонка вовсе не ученица, а простая оборванка с улицы? По крайней мере, вести себя за столом она точно не умеет.

Я скосила глаза на мелкую. Ну что тут скажешь? Прав дядюшка: манеры отсутствуют как таковые, Оли как раз пальцами выуживала фрикадельки из бульона, напрочь игнорируя столовые приборы.

– Одно другому не мешает. Разве оборванка с улицы не может быть ученицей? – проворчала я, пнув приблуду под столом и демонстративно подцепляя фрикадельку специальной ложкой.

Девчонка оказалась сообразительной и выбрала из кучи железа рядом с тарелкой нужный инструмент. Правда, предварительно она вытерла жирные пальцы о скатерть, но этого, слава Создателям, никто, кроме меня, не заметил.

– Наверное, чтобы ты могла больше времени уделять своей ученице, тебя надо освободить от обязанностей ректора? – ехидно уточнил этот… гад.

– Ну отчего же? Думаю, я справлюсь, – с деланым равнодушием я пожала плечами, кое-как удержав рвущийся с языка вопль «конечно!». Создатели, неужели я это сказала? – Вот разберусь со всеми застарелыми проблемами, а дальше пойдет по накатанной.

– Какие еще застарелые проблемы? – скривился родственничек.

– А там, куда ни плюнь, в проблему попадешь, – лощеная физиономия дядюшки начала наливаться неестественной краснотой. Макса бросил в мою сторону предостерегающий взгляд, но меня, что называется, уже понесло по кочкам. – То странные черначки в ректорскую спальню, как к себе домой, вваливаются. То выясняется, что в Целительском корпусе половина ингредиентов отсутствует, а другая половина – просрочена.

Па покосился в сторону дядюшки, вопросительно приподняв брови.

– Все там присутствует! – моментально отреагировал тот. – Ты наверняка не посмотрела как следует, а теперь глупости говоришь!

Ишь, как тебя заело! Так уж и не посмотрела. Ага! Не заметила случайно пару стогов лекарственных трав и сотни три разнообразных булыжников!

– Да, ваша светлость, – улыбочку до ушей. – Возможно, я действительно не досмотрела и случайно перепутала Целительский корпус с музеем Академии. По крайней мере, инструментам, которые мне там попадались, место именно в музее.

Родственничек задохнулся под удивленным взглядом Па, дав мне возможность, наконец, доесть фрикадельки. Мелкая за это время умудрилась выхлебать и бульон. Расторопный слуга утащил тарелку прежде, чем она успела сообразить, каким образом ее вылизать. От предложенных раков я отказалась и за себя, и за приблуду. Даже думать не хочу, как бы она их ела. А вот сладкий пудинг таких опасений не внушал, и Оли получила прозрачную креманку, посмотрела, какую ложку возьму я, и вполне культурно занялась лакомством. Хмм, а девчонка соображает. Еще бы чавкать ее отучить, и было бы идеально. Я сделала в памяти зарубку: найти мелкой учителя этикета, и как можно скорее.

– Поела, деточка, – приторно сладкий голос дядюшки нарушил мои размышления. – Поди-ка сюда.

Так. Пока я хлопала ушами, приблуда смела пудинг и плотоядно поглядывает уже на декорации стола. Ифитов родственничек это заметил и поманил девчонку к себе. И возразить вроде как причин нет. Думай, Аленна, думай!

– Не бойся, деточка. Пока твой учитель доест, – дядюшка скривился, коротко взглянув в мою сторону, – мы с тобой побеседуем.

Оли, недолго думая, поднялась и пошла к его креслу. Спокойно, Аленна, разъяснительные беседы проведем наедине, а пока улыбаемся.

Впрочем, пару минут спустя моя улыбка стала вполне искренней, хоть и несколько злорадной. Дядюшка, задав парочку ничего не значащих вопросов, поинтересовался татуировкой. Оли слегка замешкалась, запутавшись в завязках рукава, и ифитов родственничек отпустил какую-то язвительную ремарку по поводу наличия знака ученичества. Тем больше мне понравилась его вытянутая физиономия, когда татуировка обнаружилась там, где ей и полагалось быть. Дядюшка даже пальцем ее поскреб, подозревая аферу.

– Еще на зуб попробуй! – не выдержала я, поднимаясь. – Связь учитель-ученик в ауре не видно, да?

– Спокойно, Аленна, – Па придавил скандал в зародыше, одним многообещающим взглядом осадив брата. Мне хватило нетерпеливого движения бровей, чтобы резво плюхнуться на место. – Максиан, проводи нашу юную гостью, покажи ей парк…

– А Аленна? – бесцеремонно перебила приблуда.

– Все хорошо, Оли, – поспешно вмешалась я, глядя, как мелкая попятилась от Максы. Раньше бы ей быть такой осторожной! – Попрощайся с правителем, а я подойду позже.

– Ладно, – девчонка нахмурилась, соображая, и громким шепотом через весь зал спросила: – А который из них правитель? Этот вроде посерьезнее будет, но тот, – она ткнула пальцем в сторону дядюшки, – болтает много…

Я с трудом сдержала стон, но Па громко расхохотался:

– Запомни, Оли. Чем больше магик говорит, тем меньше решает.

– А, ну да… Пустая телега завсегда грохочет громче, – кивнула приблуда и, неуклюже поклонившись в сторону Па, пошла за Максой к двери.

Взглянув на перекошенную физиономию дорогого дядюшки, я громко закашлялась, пытаясь удержать неприличный хохот.

– Да что ты себе… – взвился родственничек, но снова вмешался Па.

– Брат, подожди меня в моем кабинете.

И сказал он это таким тоном, что я подавилась смехом, а взбешенный дядюшка без возражений вымелся из обеденного зала.

– Почему ты решила взять ученицу, Аленна? – спросил Па, едва мы остались вдвоем.

– Ты же видел, какой у нее потенциал, – буркнула я. – Надо было сделать вид, что ничего не происходит, и оставить ее в той деревушке?

– Нет. Так, конечно, не надо. Но возрождать ученичество в наше время…

– А чем наше время отличается от любого другого? – перебила я.

– Ничем, – быстро отозвался царственный родитель.

Так быстро, что я тут же пожалела о своей несдержанности: Па явно чуть не проболтался о чем-то важном, но теперь из него ничего не вытянешь. Ладно, потом из Максы вытрясу, что здесь происходит.