Послушание из любви – это единственный путь к святости. Так и только так рождается уважение друг к другу. Мужчина чувствует послушание, смирение женщины и становится гораздо внимательнее не только к желаниям жены, но и к ее советам и интуиции.

Если же послушания нет, то каждый из супругов напрасно истощает себя в боях за первенство, что делает брак пустым и бесплодным. К этой борьбе за власть сводится большинство требований сторонниц феминизма, возникавших чаще всего в ответ на страдания женщин от явной несправедливости. Конечно, Богу не угодны ни борьба женщины с мужчиной, ни женское рабство. Женщина должна всегда сохранять достоинство и величием своей души внушать уважение к себе, по предназначению Божию всецело отдавая себя.

Для построения новых отношений между супругами существует иной путь. Он дан нам в Евангелии – это отказ от себя из любви к другому. Жена первой вступает на этот путь, ведя мужчину за собой – к таким отношениям, где больше нет места властолюбию и поиску своего места, где приносят себя друг другу в дар.

Повиновение женщины носит искупительный характер. Своим неповиновением женщина толкнула человека к гибели, но через женское послушание и жертвенность Господь ведет человека к спасению.

Повиновение и смирение тесно связаны друг с другом. Это два драгоценных убора, которыми апостол Петр советует женщине украшать себя: Также и вы, жены, повинуйтесь мужьям своим, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом (1 Петр. 3: 1–4), и которые современная жена часто пытается выбросить, полагая, что в них она выглядит старомодно и что они лишают ее индивидуальности, самобытности, делают невыносимо скучной.

Но смиренный человек не имеет ничего общего с закомплексованным и презирающим себя горемыкой, а тем более – с лицемерно принижающим себя кривлякой. Смиренный просто живет перед лицом Божьим, просто честен по отношению к себе, к своим талантам и слабостям. Он ничего не присваивает, понимая, что все дано Господом. Такая женщина не ищет никакой славы для себя, но, подобно Богородице, прославляет Бога: Сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его! (Лк. 11: 49).

Смиренный знает малость своих сил, но он знает также, что Господь может совершить в нем все. Такое кроткое и радостное смирение должно предварять все наши отношения друг с другом, рождая мир Божий, изливающийся из женского сердца в семью и общество.

Подчиниться – значит отдать себя под защиту другого. Подчиняясь мужчине, женщина подчиняется Богу, надеясь на то, что Его воля будет совершаться даже через слабости этого человека.

Бог сказал: К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт. 3:16). Это вовсе не месть и не проклятие. В этом спасение женщины. Говоря так, Бог предлагает ей соработать Ему, предлагает принять участие в спасении человечества. Это одна из тайн домостроительства нашего спасения, которую бесполезно пытаться постичь рассудком; этой тайне можно лишь приобщиться через любовь к Богу и человеку: мужу, ребенку, ближнему.

Женщина призвана всегда сохранять эту смиренную внутреннюю позицию, именуемую повиновением. Только так она сможет возродить в людях расположение сердец, основанное на глубоком взаимном уважении, противоположном подавлению.

Особенность женской природы вовсе не в том, что она в состоянии выполнять любую работу, ибо и в женской натуре можно найти много «мужских» способностей, хотя, конечно, в иных пропорциях. Речь идет о глубинной сущности ее натуры. Женщина, сознающая свою ответственность перед Богом, должна хорошо это понимать. Очевидно, исходя из самой ее природы, физиологии, ее труд и ответственность иные, чем у мужчины. Женщина – не начальник, организующий и решающий все за всех, а мать, помогающая каждому ребенку найти свое место, сама оставаясь в тени. Вспомним Богородицу на свадебном пире в Кане Галилейской (Ин. 2: 1–11). Ведь это Она Своим кротким вмешательством, Своей тихой просьбой способствовала первому чуду Иисуса Христа – чуду претворения воды в вино, воды непрочных человеческих отношений в вино Божественной любви.

И, может быть, стоит задуматься над тем, что Бог сотворил женщину совершенной, со своими талантами, задачами и обязанностями, которые не может выполнить ни один, даже самый святой и великий мужчина – сотворить и выносить в себе нового человека, дать ему жизнь; выпестовать и взрастить его с любовью, научить его любить. И не только своего ребенка, но и своего мужа, да и всякого ближнего своего, если он, по выражению апостола, «младенец в Господе». Разве не уподобляется в этом женщина Богу более простым и коротким путем, чем любой мужчина? Так она спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием (1 Тим. 2: 15).

Мужчина нуждается в женщине, может быть, даже больше, чем женщина в мужчине. При ее поддержке он вырастает в свою истинную меру. Именно женщина способствует расцвету его жизненных сил, его способностей. Лишь бы только она обрела рядом с ним свое место – место помощника, – и тогда все для них возможно в Господе Иисусе Христе! Женщина, думающая, что найти себя она сможет в бизнесе или творчестве, обманывается. Все это – лишь временные занятия, которые не имеют цены перед лицом Бога. Истинное творчество – это сотворение в себе при помощи Пресвятой Троицы нового человека, рождение от Духа Святого. А это – плоды любви, которая выходит за пределы человека, его самости. Поэтому женщина, которая считает, что обойдется без мужчины и все сможет сама, не просто обрекает себя на одиночество и безрадостность. Она, как бесплодная смоковница, цветет, не давая плода, оставляя без своей любви и помощи нуждающихся в ней, попусту растрачивая данные ей Богом таланты любви.

Если вокруг мало любви, именно женщина призвана восполнить ее недостаток, восстановить разрушенное, любить, не теряя надежды. Если в семье или вне ее возникает разделение, именно женщина, в первую очередь, призвана восстановить согласие и единство сердец с помощью своей любви.

Так и супружеская любовь находит свое высшее выражение в послушании мужу, в послушании радостном, укорененном в осознании себя чадом Божиим.

Как бесконечно должен был умалиться Господь, как любить Своих учеников, чтобы вымыть им ноги, научая их тем самым истинной любви и истинному смирению! Иисус Христос опрокинул все обычные человеческие представления о положении слуги и господина, представления об отношениях Бога и твари.

Вы называете Меня учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин. 13: 13–15). Подобно Господу, женщина призвана умалиться первой – не из угодничества или мазохизма (что приводит лишь к еще большему рабству и страданиям), но в достоинстве и осознании собственного призвания и пути к спасению. Так жена может стать путеводительницей своего мужа и соработницей Божией в домостроительстве спасения.

У женщины есть своя, особая связь с Богом, особая причастность Ему. Соединяясь с Богом во Христе, она участвует в творении и рождении человека и человечества. Спасение пришло в мир через «да», сказанное Девой Марией. Женщина предваряет мужчину в понимании Божественных тайн и в принятии Слова. Она рождает мужчину в жизнь Царствия Божия, указывая ему дорогу^[7].

Духовная роль жены-матери в семейном «организме» гораздо важнее любого финансового подспорья, которое она может доставить. А уж если это подспорье тратится на дорогие ненужные вещи (тренажеры, шубы, мотоциклы), то это совсем ненормально, и женщине чести не делает. Жена, которая рвется к материальному благополучию и даже избытку, не может рассчитывать на искреннюю любовь мужа, муж обнимет ее с печальным вздохом. Такая жена убивает у мужа желание сделать что-то хорошее не только для нее, но и для дома. Насколько меньше бывает в семье неудовольствий, когда каждый супруг честно выполняет свой семейный долг. Жена безупречно ведет дом, воспитывает детей, муж заботится о них, своим трудом обеспечивает семейный быт. Потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем (Еф. 5: 23–24).

Если жена в семье и добьется победы, главенства, это будет победа мнимая, победа над любовью. И в муже станет постепенно зреть некоторое неуважение и даже презрение к ней. Мало того, он со временем начнет искать, как «вывернуться», уйти от этой ситуации. Такой уход не обязательно выразится в закрытости, обособленности, любви к аквариумным рыбкам или мужской компании, он может совершиться и порочным образом. Чтобы этого не произошло, каждый должен занимать свое место – всяк сверчок знай свой шесток.

Различие в служении мужа и жены

Современное общество изо всех сил старается стереть разницу между полами и движется к полнейшему усреднению. Но если мы не хотим строить наши взаимоотношения на постоянном непонимании друг друга и надеемся избежать множества связанных с этим ненужных страданий, нам совершенно необходимо постигнуть, что же определяет мужскую и женскую природу, разобраться в особенностях, характерных для каждого.

Человек, когда он занимает свое место, чувствует себя как рыба в воде, он чувствует себя счастливым. Тогда открываются его таланты, реализуются способности. Он не только счастлив сам, он делает счастливыми окружающих его. Он полезен для близких, приятен, вызывает к себе любовь. Ведь тот, кто больше любит, тому больше и награды за любовь. Истинно любящий живет не собою и не для себя, а теми и для тех, кого любит. Жизнь его посвящена только жизни любимых. Его душа неотделима от них, и ни разность места, ни течение времени не отделяют ее от любимых. Так, в истинно христианской, любящей семье отец живет не собою, но женою и детьми, а жена – мужем и детьми, а дети душою неотделимы от любимых родителей.

Мужчина и женщина сотворены равными, но разными; нелепо, ссылаясь на равенство полов, отрицать различия между ними. В любых человеческих отношениях необходимо осознавать различия, чтобы не проецировать себя на другого и не «тянуть одеяло на себя». Но именно эти различия и вызывают в нас тревогу и опасения за наш комфорт и благополучие. Стремясь застраховаться от неожиданностей, мы делаем все для того, чтобы нивелировать, уничтожить различия между мужчиной и женщиной. К этому тяготеют и современные мода, культура, общественное мнение. Все словно сговорились создать из мужчины и женщины некое среднее существо, андрогина-универсума, некий «unisex», стереть те благодатные дары-отличия между полами, которые и помогают двоим слиться в одно, создать домашнюю Церковь, помогают нам в деле нашего спасения. В каждом из нас засело греховное неприятие, отрицание того, что не похоже на нас, того, что не мы. И это неприятие вносит еще больше раздора в человека, разделяет нас и воюет против нас в наших членах (по словам апостола Павла, Рим. 7: 23), оскверняя отношения между мужчиной и женщиной, лишая их духовного смысла и любви, сводя все к животной похоти и удовлетворению сексуальной потребности. Церковь решительно восстает против такой «свободы» и такого равенства между мужчиной и женщиной. Речь идет не о неравенстве в гражданских правах, речь идет о внутреннем, сущностном различии в призвании и роли мужчины и женщины. Они никогда не взаимозаменяемы. И поэтому так важно сознавать различие в служении женщины и мужчины, мужа и жены, матери и отца. И стремление женщины «освободиться» от своих женских качеств, и желание мужчины снять с себя бремя ответственности за отношения с женщиной, за свое отцовство – все это непонимание своего призвания и своего долга, присущего человеку от сотворения.

* * *

В одном из своих выступлений митрополит Антоний Сурожский сказал: «Возможно, что сказанное мной будет звучать по-язычески, но я думаю, что в первую очередь христианская семья должна быть счастливой. Это не значит, что надо потакать друг другу во всем. Но если христианская семья представляет собой картину несчастливого сочетания двух или четырех людей, то всякий неверующий или полуверок, глядя на нее, скажет: «Ну, если это – все, что Бог может сделать!..» Или еще хуже: «Если вторжение Бога в отношения двух людей приносит такие плоды, то лучше без Него…» И мне кажется (я говорю не о всяком счастье, не о гармонии во зле, а о серьезном отношении), что в центре семьи должна быть любовь, радость, а не постоянная мука во имя какого-то идеала, часто выдуманного. Христианская семья могла бы быть самым убедительным доводом того, что если Бог входит в какую-то обстановку, приходит к какой-то группе людей, Он вносит что-то, чего нигде нет, и что это можно назвать счастьем, а не разбитостью. Я поэтому говорю о счастье как о первом и очень важном условии. Счастье, конечно, должно быть нравственно выдержанное, то есть должна быть подлинно христианская любовь между мужем и женой; и когда я говорю «христианская», я не говорю что-то экзотическое и странное, а просто то отношение, в котором человек почитает, любит другого, считается с ним, считает, что он или она (это относится к тому и другому) с радостью пожертвует чем-то желанным ради другого; что дети воспитываются в правде, в любви, что добро приносит радость, а не только натугу и т. д. Мне кажется, что счастливая семья – убедительное доказательство того, что, приди Бог в человеческую обстановку, она может расцвести так, как никакая другая не может.

Можно порой – но тогда это должно быть сделано всеми сообща – пожертвовать очень многим, что составляет обыкновенное мирское счастье, ради чего-то более возвышенного. <…> Но против чего я протестую – это против идеи, что один имеет право загубить чужую радость, отнять радость у других, чтобы куда-то унести на сторону, пойти утешать кого-то на другом конце города, тогда как собственная семья остается без радости, без утешения»^[8].