Глава 5. Если вас съели, у вас по-прежнему есть два выхода

– Держи, милая. – На стол передо мной опускается большая кружка успокоительного сбора, который Миранда готовит по какому-то особенному рецепту.

Нервно кивая, я тут же хватаюсь дрожащими руками за пузатые бока чашки. Меня трясёт, и я не знаю, от чего больше: от перерасхода сил или от того, что теперь Ремер знает о моём даре. Кропалёк на моих коленях возмущённо попискивает, но упорно пытается устроиться поудобнее.

Горячий напиток обжигает нёбо, я захожусь в кашле, и Мири сразу же похлопывает меня по спине:

– Агата, милая, и всё же, что произошло?

Я машу перед лицом руками, делая вид, что пока не могу говорить. Да и не стану я рассказывать подруге, что обычный поход за покупками обернулся катастрофой межмирового масштаба. Для одной маленькой меня. Свою команду, что заменила мне семью, подвести под арест я не могу и не хочу. А потому в голове наряду с паническими мыслями, что закладывают уже третий круг своего бегства, начинает потихоньку созревать план дальнейших действий.

Мири какое-то время смотрит на меня с укором, видимо, понимая, что колоться я не собираюсь. А потом её отвлекает Маркус, который не отходит от Розмари с момента возвращения на поезд.

«Первым делом, переписать “Торопыгу” на Освальда, – начинают отщёлкиваться в голове ступени плана. – Затем – собрать минимальный запас провианта, одежды и денег. Высадить Маркуса и Розмари где-нибудь в безопасном месте, самой спрыгнуть в наиболее густонаселённом. Мне нужно скрыться…»

– Ну что, далеко уже убежала? – вопрос Фаста застаёт меня врасплох, и я вздрагиваю, кутаюсь в шаль Миранды, искоса бросив взгляд на мужчину.

– О чём ты? – недовольно бурчу я, старательно делая вид, что мне интересен лишь вид за окном.

– Брось, Агата. – Он усаживается напротив и, протянув руку через стол, ловит мою ладошку. – Я слишком хорошо тебя знаю. Наверняка у себя в голове ты уже сбежала на самый край изведанных миров, лишь бы не подставлять свою команду.

– И? – вздёргиваю я голову, глядя на Маркуса с долей презрения. – Что плохого в том, чтобы стараться обеспечить безопасность дорогих тебе людей, пускай для этого потребуется с ними расстаться? Я бегу не потому, что мне страшно или выгодно. Я уйду, потому что так надо для их счастливой жизни.

В этот момент за дальним столиком, который оккупировали мои друзья вместе с постоянным нашим пассажиром, гратом Ладом Жировски, громко смеётся Рози. Мы с Маркусом одновременно поворачиваем головы в ту сторону и наблюдаем чудную картину: Лад, обладающий даром творить иллюзии через написанный текст, выписывает какие-то письмена в воздухе. Они оседают на стол и превращаются в настоящий театр, где маленький рыцарь пытается спасти дракона от очень бойкой принцессы. Розмари наблюдает за этим действом широко раскрытыми глазами, периодически хихикает и что-то спрашивает то у сидящей рядом Мири, то у самого Жировски. Мне от этой картинки одновременно и тепло, и грустно: эта идиллия теперь не для меня.

– Вот ради того, чтобы Розмари и остальные могли и дальше беззаботно радоваться жизни, мне необходимо покинуть поезд, – холодно говорю я, вновь глядя на Маркуса.

И вижу, что этот паразит улыбается! Загадочно так, будто бы знает что-то такое, отчего все мои мысли и планы кажутся ему надуманной истерикой.

– Агата. – Он подаётся вперёд, и на его губах играет лукавая усмешка. – Не надо тебе никуда бежать.

– Прекращай играть в великого комбинатора, говори уже, что знаешь, – цежу я в ответ, прищуривая на него глаза.

– Давай начну чуть издалека. – Он отодвигает от меня кружку с отваром и, будто из воздуха достав увесистую фляжку, выставляет перед нами две рюмки. – С твоих планов. Потом перейду к важной для нас с тобой информации…

– Я не пью, – перебиваю Маркуса, следя за тем, как он разливает нам какую-то янтарного цвета жидкость.

– Хорошо, – кивает плут. – Давай так. Если, после того как ты меня выслушаешь, ты отменишь своё решение, тогда мы с тобой это дело отметим. Если же я окажусь недостаточно убедителен, то отпущу тебя с трезвой головой и холодным сердцем. Идёт?

Я откидываюсь на спинку диванчика и, запустив ладонь в шёрстку фуршуня, молча киваю, не забывая при этом одарить Фаста скептическим поднятием брови. Что бы ни сказал сейчас этот соловей, меня не переубедить.

– Итак, – начинает Маркус и придвигает ко мне рюмку. – Наверняка в твоей умненькой и такой благородной головке уже просчитались все возможные действия нашего неуважаемого Рикарда Ремера. И согласно твоей логике, в следующем же мире нас ждёт облава жердей, так?

Мне не хочется в открытую признавать его правоту, поэтому я снова молча киваю.

– Так, – довольно ухмыляется плут. – А что, если я скажу, что никакой засады нам можно не ждать?

– С чего ты так решил? – не удерживаюсь я от комментария. – В интересах Ремера поймать нас как можно скорее.

– В интересах Ремера поймать нас самому! – Маркус поднимает указательный палец и, видя мой недоверчивый взгляд, продолжает: – Поверь мне, за время своих странствий и стычек с этим командором… – на этом слове лицо Фаста искажается презрительной гримасой, – я выяснил одну его черту. Тщеславие! Оно вывело его в ближний круг императора, оно же и погубило.

– И? Чем эта информация поможет конкретно нам?

– А то, что для Рикарда поймать «Торопыгу», тебя и Розмари теперь глубоко личное дело. Тем более после того, как ты покусилась на его мужскую честь. Он не станет выдавать на нас ориентировки командорам других миров. Я в этом уверен на сто процентов!

– Ты натягиваешь Кропалька на поезд.

Я отодвигаю от себя рюмку, показывая, что Маркус меня не убедил. Фуршунь, разомлевший от почёсываний, при этих словах испуганно икает и благополучно испаряется, прыгая к Розмари.

– Все твои доводы притянуты за уши и основаны лишь на твоём личном мнении о Ремере. Эта скотина гораздо умнее и дальновиднее.

– Агата, последние два года я бегал от этого мудака по всем изведанным мирам. – Фаст перестаёт улыбаться и теперь смотрит на меня с пугающей серьёзностью. – Поэтому я не появлялся, поэтому не давал о себе знать. Я не хотел навести его на твой след. И поверь, характер и повадки командора успел изучить так, что могу удивить даже его личного камердинера. Агата, эта тварь перебила всю мою команду и родителей Рози. Мне незачем врать.

Минуту-другую я медлю, размышляя над словами Маркуса. Во мне борются желание поверить этому авантюристу, остаться с друзьями в своём привычном и таком уютном мирке, и голос опыта, который твердит, что Фаст уже обманывал меня и веры ему ни на гран армелита. Где уверенность в том, что всё, что он мне сейчас нарассказывал, – не попытка манипулировать, вновь получить желаемое? Ещё бы знать, какую цель тогда он преследует.

Вот эта неизвестность и перевешивает чашу весов. В конце концов, какая выгода Маркусу от того, что я останусь с ними и, в случае если он врёт, меня схватят в первом же посещённом мире?

– Вечный покой им в межмирье, – произношу я, поднимая рюмку и выпивая залпом содержимое.

Жидкость прокатывается по горлу огненным шаром, но мне удаётся удержать лицо и не поморщиться.

– Мне очень жаль твоих ребят, Маркус.

– Поэтому для меня важно, чтобы их гибель не оказалась напрасной, – проговаривает Фаст и разливает новую порцию алкоголя. – И не препирайся, Агата. Нам обоим нужно расслабиться.

– Напиваться – не лучший вариант. Нам нужны трезвые головы.

– Твоя трезвая голова не способна сейчас генерировать дельные планы, – парирует Маркус. – Давай перезагрузимся. В конце концов, если я неправ, то это наша последняя ночь на свободе.

– Боги всех миров, зачем я только тебе поверила? – устало восклицаю я, потирая переносицу. – Хорошо, но я требую, чтобы ты рассказал мне всё начистоту. Кто родители Рози? Из какого мира? Как получилось так, что Ремер вцепился в вас фуршуньей хваткой? И куда мы везём девочку?

– Встречное условие, – тут же выдвигает требования Маркус, вмиг превращаясь в привычного всем плута и авантюриста. – Ты выпиваешь за ответ на каждый вопрос. Договорились?

– Пф-ф-ф, – закатываю я глаза. – Если надеешься таким образом о чём-то умолчать, то дохлый номер. Уж четыре рюмки я выдержу.

– Я бы на твоём месте поостерёгся. Буллевийский виски и здоровенных бугаёв вроде Освальда с пары рюмок укладывает, – усмехается хитрец. – Но раз ты согласна, то начну с последнего вопроса. Рози мы везём в специальную школу для таких одарённых, как она.

Успев к этому моменту пригубить рюмку, я, к своему позору, разбрызгиваю напиток. Мало того, от удивления часть виски идёт у меня носом. Под тихий смех Маркуса устраняю последствия своего шока, бросая на шутника скептические взгляды.

– Какая школа, Маркус? Ты где такого бреда наслушался?

– Агата, то, что тебя некому было учить, не значит, что учителей в природе не существует. В Аркадосе существует тайная школа Скользящих. Эрик и Аврелия, родители Рози, долгое время собирали информацию о ней. Это единственное безопасное место для таких, как ты и малышка.

– Аркадос?! Столица Доминиона? Ты в своём уме, Маркус? – Я вовсе перестаю понимать друга. – Целая школа для Скользящих под носом у императора? Да это бред сивого… м-м-м, как же его? Фуршуня! Вот!

Почему-то язык начинает заплетаться, а сидящий напротив Фаст и вовсе как-то размывается. Да и в целом всё, что мы сейчас с ним обсуждаем, кажется мне какой-то нелепостью и очень весёлой глупостью.

– Хочешь что-то спрятать – помести это на видное место, – пожимает плечами Маркус и залпом осушает рюмку.

– Это хорошо звучит в теории. – Я бессовестно зеваю, широко раскрывая рот, и еле успеваю прикрыться ладонью. – В скучной, бессердечной теории. Такой же бессердечной, как и ты, Маркус Риглер Фаст! – ощущая, как в сознании спадают все зажимы, рамки, в которые сама себя загнала, я тороплюсь высказать бывшему всё, что так давно лежало грузом на душе. – Вот как ты мог бросить меня тогда, а? Вот совсем бессовестный. И ещё денег не оставил. Ещё и наглости хватило снова прийти. А ты ведь ни на грамм не изменился.

Образ Фаста плывёт перед глазами, я будто вижу его во сне. Он улыбается, слушая мою несвязную речь, и даже кивает, соглашаясь со всеми обвинениями.

– Вот всё такой же… – я пытаюсь подобрать какой-то красочный эпитет, но в голове такой расслабляющий туман, что мысли дрожат в ней, как студень у Мири в кастрюле, – такой же самодовольный болван, но такой обаятельный.

– О, быстро же тебя перемкнуло. – Маркус поднимается и шагает ко мне. – А говорила, выдержишь все ответы. Давай, фуршунька, отведём тебя в купе.

– Ой, иди ты! Я, может, впервые в жизни говорю то, что у меня на душе!

Я отмахиваюсь от Фаста и неловко заваливаюсь на стол. А что? Очень удобная тут столешница, однако!