что не убивает нас, делает сильнее.
– Надо мне с твоим папой провести разъяснительную беседу о том, что стоит обсуждать с семилетними детьми, а что нет, – бурчу я, поднимаясь следом за
Не буду я признаваться, что уже в четырнадцать лет безвозвратно влюбилась в эти хитрющие голубые глаза. И, как идиотка, радовалась каждому знаку внимания со стороны
Миры могут рушиться и перемешиваться, но у Миранды всегда будет готова тарелка супа.
В остальном день проходит в отправочных хлопотах. Наконец-то решившись оставить свою семью в этом мире, я развиваю бурную деятельность.
Знаешь что? – решаюсь я. – Давай сделаем по-твоему. В крайнем случае я буду обвинять тебя, и до конца жизни мы будем вместе искать Тиамар.
– Мне нравится, – довольно проговаривает, почти мурчит, Маркус, – особенно момент, где мы будем вместе до конца жизни. А что именно – не так уж и важно.
С недавних пор это устаревшая информация.
Маркус за подбородок разворачивает меня к себе. Смотрит в глаза, в которых больше нет ни намёка на смешинки.
– Мне теперь есть что и кого терять.
Три пакета фисшью, коробка шоколада – и я сплю до сих пор, – не раздумывая выдаёт малышка, а я даже оглядываюсь: точно ли с Рози говорю?
Девчушка на глазах хитреет.
– Не поняла?
– Три пакета фисшью, коробка шоколада – и Мири не узнает, что ты поцеловала папу! – Розмари приоткрывает один глаз и хитро глядит на меня.
– А ты точно ему неродная? –
склоняет голову, и могу поклясться: она улыбается! В её призрачных глазах светится не просто сила – в них и любовь, и сожаление, и тоска. Мне так хочется поверить своей дикой догадке, что пронзает мозг, но это просто за какой-то гранью.
«Ты позвала – и мы пришли, – раздаётся в голове мягкое многоголосье. – Мы всегда будем рядом, помни нас!»