– До ужина осталось совсем немного, – взглянув на часы, через небольшую паузу объявляет Давид, – давайте продолжим осмотр дома. Уверен, ваше настроение поднимется, когда вы побываете в вашей спальне.

– В моей спальне? – переключаюсь на новую информацию; киваю Яну и Марку, которые коротко прощаются и оставляют нас с Давидом наедине, – Дед обустроил для меня комнату?

– Конечно. Он же знал, что вы придёте, – отвечает мужчина так, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

Мы проходим гостиную и сворачиваем в правое крыло.

Боже, сколько здесь квадратных метров?!

– Это зона отдыха; тут ваша спальня, а также спальня вашего дедушки, небольшая библиотека и кабинет.

– Он подготовил мне комнату до своей смерти? – без эмоций спрашиваю.

– Вы удивитесь, узнав, как давно она для вас готова, – негромко отвечает Давид и открывает передо мной дверь.

Сердце начинает стучать быстрее.

Ведь первое, что бросается в глаза – это…

… мне ведь не кажется?..

– Я помню их, – произношу негромко, а затем подхожу к стене и провожу по ней рукой, – когда я подбирала обои для ремонта в квартире после смерти родителей, я хотела купить именно их. Но они были слишком дорогими. Я, наверно, полчаса простояла рядом с теми рулонами, но в итоге взяла более бюджетный вариант… Прошу прощения, что рассказываю вам это, но я не могу понять, как это возможно. Это странное совпадение? – поворачиваюсь к Давиду и заглядываю ему в глаза. Мужчина молчит, внимательно глядя на меня.

Он следит за моей реакцией?..

Прохожу в комнату, стараясь не анализировать то, что происходит. Останавливаюсь около деревянной кровати с резным декором и балдахином. Некоторое время просто смотрю на неё, а затем вновь поворачиваюсь к Давиду. Но ничего не спрашиваю.

…

Я всегда мечтала именно о такой кровати. Я даже зарисовывала её в своем дневнике, когда была подростком; где сейчас сам дневник – я не вспомню, но кровать на рисунке помню хорошо… «Ложе принцессы», как я её называла…

Разворачиваюсь обратно к кровати. Касаюсь рукой резного рисунка, затем ткани балдахина… прикрываю глаза на секунду и прохожу дальше.

Туалетный столик был из той же коллекции, что и кровать; на столешнице уже располагались различные баночки с кремами, духи и косметика – всё премиум класса. Поджимаю губы и иду к гардеробу.

Гардеробу – во всю противоположную стену… Боже, сколько одежды!

– Это всё…

– Да, это всё для вас. Подобрано стилистами, – кивает Давид.

Подхожу к вешалкам и перебираю наряды. Да тут на любой вкус!

– Признаюсь, и я приложил руку, – неожиданно замечает мужчина.

Оборачиваюсь.

– Вы и в моде сведущи? – спрашиваю не без иронии.

– Грешен. Мне многое легко даётся, – с легкой улыбкой, но какой-то – без самолюбования, отвечает мужчина.

– Удивительно, – только и отвечаю.

Отхожу от гардеробной, ступая по мягкому ворсистому ковру и прохожу к противоположной стене. Раскрываю тяжёлые шторы и смотрю на город.

– Отсюда открывается отличный вид. Такой есть только из вашей спальни и из спальни Георгия Валентиновича, – произносит Давид.

Молча смотрю на огни внизу.

– Вам понравилось? – через некоторое время аккуратно спрашивает Давид.

Разворачиваюсь к нему.

– Я и мечтать о таком не могла, – произношу ровно.

– Это вас смущает? – глядя на меня, прозорливо уточняет мужчина.

– Это меня волнует, – отвечаю спокойно.

Затем отхожу от окна.

– Пройдёмте в другие комнаты? – предлагает Давид.

– Можно, я немного побуду здесь? Одна?.. – спрашиваю, подняв на него взгляд.

– Конечно, – кивает мужчина и выходит в коридор, прикрыв за собой дверь.

Провожу взглядом по стенам, медленно поднимаю его на потолок, рассматриваю дорогую люстру… затем опускаю его на тумбу в самом углу спальни, смотрю на игрушку, что стояла на ней слегка в тени, и которую я заметила несколько минут назад… закрываю глаза и начинаю беззвучно плакать.

Как он мог знать об этом?..

…

Через некоторое время подхожу к тумбе и поднимаю серого плюшевого медведя. Смотрю на него. Сколько лет назад это было?.. Кажется, лет тринадцать… Я тогда впервые выиграла на школьном конкурсе талантов, сочинив стихи на английском языке по мотивам сказки «Золушка» и распределив их по ролям между одноклассниками. Учитель музыки помог подобрать необходимые треки для музыкального сопровождения, а классная помогла с актёрским мастерством, поскольку была заядлой театралкой. В итоге получился почти настоящий спектакль на десять минут, и конкурентов у меня и моей задумки просто не было. Я не помню, почему в качестве приза был этот плюшевый медведь: шуточный диплом победительницы до сих пор лежит в моей квартире, но как в призовой фонд попала эта игрушка – я понятия не имею. Тем не менее, я тогда была рада, что выиграла этого мишку. Вот только мой одноклассник, а по совместительству – исполнитель роли принца, решил, что для меня одной это будет слишком жирно: и диплом в рамочке, и мишка. Мол, что я такого сделала? Стишки какие-то написала, набрала исполнителей и свела всё к одному номеру! На сцене-то были они!

И медведя у меня забрали.

Классная на это только руками развела, предлагая разбираться самим. А одноклассники все встали на сторону того засранца, потому что он встречался с девчонкой из параллели, и игрушка ему «была нужнее» – а я ни с кем не встречалась, и вообще – зачем мне этот медведь?!

Я тогда очень долго плакала в туалете. Я понять не могла, почему у меня забрали то, что по праву принадлежит мне? Ведь это я вписывала своё имя в список участников. Я бегала по школе, пытаясь договориться о костюмах и репетиционном времени в зале. Я упрашивала всех участвовать. Я утверждала все важные моменты, и я сидела в кресле «режиссера» на репетициях, будучи семиклассницей! В конце концов, это была моя первая победа!

Наверно, первая и последняя.

…

И вот теперь, спустя тринадцать лет, мой честно заслуженный мишка вернулся ко мне. Хочется спросить: «Какими судьбами?», но спросить не у кого. Дедушки уже нет. Должно быть, именно поэтому я и плакала сейчас – а не из-за того, что, наконец, получила свой приз…

Оглядываю спальню ещё раз.

Как же сильно он хотел, чтобы я жила здесь! Буквально каждая деталь так и кричала: «Это всё для тебя!»

И вот она, я, здесь, стою, обнимая старого плюшевого медведя, и плачу. И никак не могу понять: почему он не пришёл ко мне? Почему за эти четыре года, когда я считала, что я – одна на целом свете, он не пришёл ко мне и не сказал: «Нет, не одна. У тебя есть я. И я жду тебя так давно!»

Усаживаю игрушку обратно на тумбу и прохожу к кровати.

Теперь это очевидно – он действительно ждал меня. И знал меня очень хорошо.

А я о нём ничего не знала. И от этого становилось ещё больнее.

Едва заметный стук в дверь заставляет меня прийти в себя и вытереть слёзы. А затем выйти из комнаты и встретиться взглядом с Давидом.

– Вы плакали? – мягко спрашивает мужчина.

– Нет, – вру и прохожу вперёд по коридору, – пожалуй, я отложу осмотр дома на завтра. Мне очень хочется есть. Мы можем что-нибудь придумать?

Давид несколько секунд внимательно смотрит на меня, а затем легко улыбается и кивает:

– Конечно, ужин уже готов. А повар и прислуга ждут возможности представиться.

– Вот и отлично, – киваю, затем окидываю мужчину серьёзным взглядом, – я ведь не буду есть одна, правда?

– Вообще-то по правилам вы должны сидеть за столом в гордом одиночестве, а все остальные – молча стоять около стенки и следить за тем, чтобы вы не подавились, – также серьёзно отвечает Давид.

Смотрю на него во все глаза… а затем усмехаюсь, опуская голову. На душе становится чуть легче.

Мужчина тоже улыбается и показывает рукой в сторону столовой.

– Сегодня мы поужинаем вдвоём, поскольку Ян и Марк отлучились по важным делам, – произносит Давид, когда мы заходим в светлое просторное помещение с длинным столом и аркой в пол стены, ведущей на кухню.

– А Исайя? – аккуратно уточняю.

– Он не ест со всеми, – отвечает Давид и отодвигает для меня стул.

– Почему? – не глядя на него, спрашиваю.

– Он профессионал своего дела, – начинает мужчина очень издалека, – но в жизни у него есть… мм… скажем так, проблемы с общением.

– Он социофоб? – подняв брови, предполагаю.

– Что-то вроде, – осторожно кивает Давид, – поэтому, чем меньше вы будете обращать на него внимания, тем комфортнее будет вам обоим.

– Но как он может следить за моей безопасностью, если он социофоб? – удивленно спрашиваю, подтягивая к себе корзинку со свежими сырными булочками.

– Поверьте, ваш дедушка умел подбирать людей, – уверенно произносит Давид, тем не менее, оставляя мой вопрос без ответа, – не сомневайтесь ни в ком из нас. Мы лучшие – каждый в своём деле.

Послушно киваю, не имея аргументов для продолжения спора.

В следующее мгновение через арку проходит молодая женщина в сером платье с накрахмаленным передником и огромным подносом, полным еды. От количества блюд начинает рябить в глазах, а от запаха – призывно урчать живот.

– Приятного аппетита, – улыбается Давид.

– Приятного аппетита, – киваю в ответ, а затем перевожу взгляд на стол.

Это прям целое меню из ресторана! Где Ян? Почему он меня не останавливает?!

– Сегодня вы просто обязаны уважить нашего повара. А уже завтра Ян возьмется за ваше здоровье, – усмехается Давид, глядя на мои страдания.

– Аминь, – качнув головой, отвечаю и приступаю к самому масштабному поглощению пищи за всю свою жизнь.

Как только первый голод был утолён, из арки вышел повар – невысокий мужчина крепкого телосложения с небольшим животом, – и та темноволосая женщина, что расставляла перед нами тарелки. А из другой двери появилась хрупкая девушка лет двадцати, с соломенного цвета кудряшками, убранными в култышку, – и встала рядом с остальными. На ней тоже была униформа, но другого цвета. Это было бледно розовое платье с белым передником, и оно сидело на ней идеально, позволяя мне думать, что униформа для прислуги пошита на заказ.

– Наш уважаемый повар – Вячеслав, – с улыбкой представляет Давид прислугу, и те склоняют головы, – старшая горничная – Галина, и младшая горничная – Лика.

– Здравствуйте, Анна Андреевна, – по очереди здороваются со мной.

– Приятно познакомиться, – неловко киваю, не зная – нужно ли вставать с места или так и продолжать сидеть?..

– Надеюсь, вам всё понравилось, – улыбается повар.

– Да, конечно! Это невероятно вкусно, – немного взволнованно отвечаю и вновь давлю в себе желание встать на ноги.

Всё это так странно…

– Очень рад это слышать, – с достоинством принимает комплимент Вячеслав, и прислуга ровным строем уходит через арку обратно на кухню.

– Боже мой, – откладываю вилку на тарелку (оказывается, я держала её на весу все это время!) и роняю лицо на ладони.

– Я видел, что вы несколько раз хотели встать, – тихо посмеиваясь, замечает Давид.

– Это непривычно. Всё это непривычно! – бормочу, качая головой.

– Неловкость пройдёт, и всё это вы будете воспринимать спокойно, – произносит мужчина, – поверьте мне.

– Точно не в этом месяце, – бормочу, отпивая воды.

– Думаю, вы наговариваете на себя, – мягко замечает Давид, – вы будете отличной хозяйкой. Кстати, у вас есть какие-то предпочтения по завтраку? Каша, омлет, сэндвичи… чем вы обычно питаетесь с утра?

Не сразу понимаю, в чем суть вопроса, а затем поднимаю на Давида удивленный взгляд:

– Вы думаете, я здесь останусь на ночь?..

– Конечно. Это теперь ваш дом, – кивает мужчина.

– Но… у меня есть своя квартира. Я привыкла спать там… да и вещи…

– Ваши старые вещи вам больше не понадобятся. Здесь есть всё, что нужно, – спокойно отвечает Давид.

– Но одежда…

– Вам больше не к лицу носить то, что вы носили раньше, – аккуратно подбирая слова, произносит мужчина.

Вспоминаю свои блузки из полиэстера, брюки, пиджаки и платья… и слегка краснею.

– Я понимаю, о чём вы. Но я носила то, что было мне по карману, – произношу ровно.

– Никто не упрекает вас ни в чём, Анна Андреевна, – осторожно замечает Давид, – просто теперь, учитывая ваше новое положение, самое верное решение – довериться нам. И позволить нам позаботиться о вас.

Прикусываю губу изнутри, обдумывая его слова. Я никогда ни на кого не полагалась – только на себя. Было трудно изменить в себе нечто столь значительное.

– Хорошо, я останусь сегодня здесь. И я выберу одежду из той, что предложена вами. Но мне всё равно нужно будет заехать домой и собрать свои вещи, – предлагаю компромисс.

– Конечно. Мы можем съездить туда вместе – завтра или послезавтра, и я помогу вам с переездом.

Киваю, затем откладываю приборы. Глаза почему-то начинают слипаться, а голова пустеет.

– Меня клонит в сон, – с удивлением замечаю.

– Вы, наконец, расслабились, – улыбается Давид.

Факт. Стоило нам обговорить мой переезд, как что-то внутри меня перестало испуганно сжиматься.

Неужели я приняла всё, как есть?..

– Я покажу вам, где ванная комната, Анна Андреевна. Она совсем рядом с вашей спальней, – Давид поднимается и галантно помогает мне встать.

– У меня к вам просьба… можно не звать меня по имени отчеству? – прошу, пока мы идём в спальное крыло, – Мне очень неловко – ведь я, кажется, младше всех вас. И прислуга… мне не по себе от того, как ко мне обращаются.

– По поводу прислуги – сомневаюсь, что это возможно, – аккуратно отвечает Давид, – а мы будем звать вас так, как вы захотите.

– Тогда зовите меня Аней, – предлагаю, останавливаясь у двери.

– Давайте сойдёмся на Анне, – с лёгкой улыбкой предлагает в ответ Давид.

Кажется, его улыбка заразна. Или мне просто смешно, что любое мое предложение в итоге изменяется до той степени, которая приемлема в этом доме.

– Хорошо, – в итоге киваю, – спокойной ночи, Давид.

– Спокойной ночи, Анна.

Неожиданно просыпаюсь от желания попить воды. Смотрю по сторонам и осознаю, что сейчас глубокая ночь, и я сплю в своей новой спальне… удивительно, как быстро меня вырубило!

Поднимаюсь и запахиваю на теле шелковый халат, выбранный вчера почти с закрытыми глазами. Не могу босой ногой найти тапочек на полу, поэтому решаю идти босиком – полы тут не холодные. Открываю дверь в коридор и бесшумно продвигаюсь вперёд…

Тусклый свет из столовой заставляет меня притормозить на середине пути. Кто-то ещё не спит? В такое позднее время?.. Прохожу по коридору и останавливаюсь у приоткрытой двери; уже тяну руку, чтобы войти, как застываю на месте – через небольшой проём виднелся стол и чья-то спина, а также лицо человека, стоящего напротив. Это был Исайя.

– Как всё прошло? – негромкий голос Давида заставил меня немного расслабиться.

Рядом с ним становилось спокойнее. Даже в присутствии того странного молодого человека.

– Спокойно. Я вернул всё на место, – звучит ответ.

Присматриваюсь и замечаю Яна, стоящего рядом с тем, кто был ко мне спиной.

– Глаза? – вновь голос Давида.

– Можешь не беспокоиться, – отвечает… Марк?..

Так вот, кто стоит передо мной!

Выходит, эти двое уже вернулись?..

– Они либо идиоты, либо совсем отчаялись, – сложив руки на груди, произносит Ян.

– Может, не думали, что камеры будут проверять? – предполагает Давид негромко.

– Либо проверяли нас… – замечает Марк.

– Сай, – Давид поворачивается к Исайе, – разберись.

Тот кивает и выходит из моего поля зрения.

Быстро отхожу от двери и опускаюсь на пол за креслом – тень человека выскальзывает из столовой ровно через секунду, пересекает комнату и в следующее мгновение скрывается за поворотом.

Боже, у меня сердце стучит так громко, что, я боюсь, за стенкой услышат!

Что тут вообще происходит?!

И с чем по приказу Давида пошёл разбираться Исайя?..