В небольшом пространстве салона я почувствовала себя пойманной в ловушку. Близость Орешкина показалась теперь и вовсе невыносимой. Она кружила голову, будоражила воспоминая, от которых так хотелось избавиться. Жар с новой силой взялся за меня. Каждый нерв в моём теле замкнуло, требуя разрядки. Я не могла дышать, непрерывно боролась с противоречивыми мыслями. И всё-таки сдалась, не выдержав изнуряющей пытки. В тот момент, когда моя рука потянулась к его, вспомнился анекдот про ворону, выщипывающую из себя перья, которой царь зверей пообещал устроить подобную экзекуцию, если она не перестанет ругаться бранными словами.
Я положила ладонь на его правую руку, и он молча переплёл наши пальцы, не позволяя мне её выдернуть. Вскоре Орешкин припарковал у обочины машину, включил аварийные огни и развернулся ко мне.
– Ты ведь опоил меня чем-то? – вымолвила я прежде, чем он успел произнести хоть слово.
– Да, – без утайки ответил босс, и я тотчас выхватила из плена свою руку. Значит, не по своей воле нарушила установленное правило.