Тайна кукурузного поля

Я всегда интересовался потусторонним: верил в призраков и демонов, Бога и дьявола. Окружающие считали меня сумасшедшим, родители запрещали своим отпрыскам общаться со мной, ровесники называли меня – Чокнутый Рик. Неприятно? Наверно. Но самое ужасное было не в одиночестве, а в том, что никто мне не верил. Даже собственные родители смотрели с недоверием и иронией. Однажды я слышал, как отец говорил маме о необходимости показать меня специалисту. Она тогда смогла убедить его, что я просто ребенок с бурной фантазией и обязательно перерасту это. Ребенок. А мне, между прочим, было уже 15! Но спасибо ей за это.

В тот вечер мой единственный друг Джимми приехал ко мне крайне взбудораженным. Джимми было 17, и он являлся одним из тех, кого подростки называют «отбросами общества», со всеми классическими признаками: он был настоящим «ботаником», маленьким, толстым, заикался, носил огромные очки с толстыми стеклами (благодаря чему выглядел лупоглазым), боялся девчонок, а в довершении всего вышесказанного, обладал «завидной коллекцией» прыщей по всему лицу. Но ведь все это не делает человека плохим, правда? Джимми был интересным собеседником и настоящим другом, на него можно было положиться в любой ситуации: от неприятностей на контрольной работе до психологической поддержки в 3 часа ночи. Да, парням тоже иногда требуется поддержка. Он не верил в мистику, но и не осуждал меня, не считал ненормальным или больным. Считал, что я воспринимаю какие-нибудь естественные, природные процессы за что-то мистическое. Считал, до того дня. Итак, мой друг приехал, но выходить из авто не торопился, он сидел с выпученными глазами и смотрел куда-то вдаль. Я прождал его на крыльце около 10 минут, затем не выдержал и спустился:

– Джимми, что-то случилось, – спросил я, подойдя к его старенькому «Доджу». Джим не реагировал. Казалось, он даже не слышит меня. Я повторил своей вопрос – снова никакой реакции. Наконец, я постучал по наполовину открытому окну водительской двери. Джим вздрогнул и, наконец, обратил внимание на меня:

– А, Рик, здравствуй, Рик, – проговорил он как-то задумчиво, словно мысли его находились в каком-то другом месте.

– Что случилось, Джим?

– Случилось? Да. Что-то определенно случилось. Слушай, Рик, ты должен это знать, – Джим действительно был не шутку озадачен, – только ты сможешь в это поверить. Приятель, ты же разбираешься во всей этой…во всем…в странностях, в общем.

– В странностях? Каких странностях? Да что случилось? Ты меня пугаешь, Джимми.

– Да, да. Я и сам напуган. Присядь. Присядь в машину, Рик. Мне нужно рассказать тебе кое-что.

Взволнованный происходящим, я поспешил к пассажирской двери, через пару секунд я уже сидел на велюровом сидении:

– Ну же, Джимми. Ты заставляешь меня нервничать.

– Наверно, ты единственный, кто не сочтет меня сумасшедшим, приятель. Даже не знаю как это сказать. В общем, я видел Элиссон.

Элиссон училась с нами в одной школе и пару дней назад пропала. Честно говоря, репутацию она имела неважную, поэтому все решили, что она просто сбежала из дома. Тем более, такое уже случалось ранее.

– Эллисон Кларк? Ну и что здесь удивительного? Я так и думал, что она просто сбежала. Нужно сообщить ее родителям. Где ты ее видел? Бедняжки, они так волнуются…

– Нет, Рик. Я видел Элиссон, но не Элиссон. Понимаешь?

– Что? Как это? Я не понимаю. Кого же ты видел?

– Я ехал к тебе по 31-му шоссе.

– Это то, что проходит параллельно кукурузному полю?

– Да. В общем, я ехал и в темноте увидел девушку, она стояла на обочине. Присмотрелся – Элиссон. Я остановился и окликнул ее, девушка обернулась: лицо ее было бледным, глаза заплаканными, из запутанных волос торчали травинки. Я спросил, все ли у нее в порядке, нужно ли подвезти ее до дома. Она расплакалась и закивала. Я поторопился открыть для нее дверь и пригласил присесть. Тут-то все и началось. Элиссон села и я стал заводить машину – никак. Пробую еще и еще – никак. Я уже вышел, заглянул под капот – все хорошо. Не возьму в толк, почему она не заводится. Там был небольшой спуск и я решил толкнуть ее, снял с ручника и…она не поехала. НЕ ПОЕХАЛА, Рик. С горки. Наконец, обессилев я сел в машину и застал Элиссон в слезах.

– Это из-за меня, – произнесла она. Я отвернулся, чтобы закрыть свою дверь, а когда повернулся к девушке, чтобы попытаться утешить, увидел пустое сиденье. Пустое! Нет, она не выходила из машины…точнее дверь не открывалась. Я обомлел. По-моему, моя нижняя челюсть слегка опустилась, когда на обочине я вновь увидел ее. Элиссон стояла на том самом месте, что и час назад. Только теперь она смотрела на меня. Пристально так, не моргая. Наконец, девушка развернулась и стала удаляться вглубь поля. В темноту. Она почти пропала из вида, но внезапно и резко остановилась, обернулась, бросив на меня прощальный взгляд, затем снова отвернулась и исчезла из поля моего зрения.

Во время своего рассказа Джим продолжал смотреть прямо перед собой, словно описывает то, что видит впереди. Не скрою, меня это очень заинтересовало, ведь, несмотря на всю веру, мне ни разу не удавалось столкнуться с чем-то необъяснимым лично. Не раздумывая ни минуты, я произнес воодушевленно:

– Поехали туда. Покажешь.

– Что? Вернуться? Не-е-е-е-т. Нет! Ни за что. Не знаю, что там, но это очень странно. Меня пугает это, Рик.

– Послушай, но ведь тогда мы ничего так и не узнаем. И потом, она же не причинила тебе вреда, да и не собиралась, не так ли?

На несколько секунд Джимми погрузился в воспоминания, характерно отведя глаза в правый верхний угол, затем посмотрел на меня, впервые за этот вечер, и изрек:

– Пожалуй, ты прав. Она была безопасна. Ладно. Я поеду, но из машины больше не выйду.

– Хорошо.

После моего согласия, Джимми повернул ключ зажигания и «Додж» нехотя затарахтел. Развернувшись перед домом, мы отправились к кукурузному полю. 31-ое шоссе было темным и пустынным. В темное время суток по этому отрезку дороги почти никто не ездил. Нет, не из-за какой-то мистики, просто не было такой необходимости. Дело в том, что отсюда начинались поля, и до ближайшего мотеля было далековато, поэтому все старались остановиться чуть раньше, переночевать и продолжить путь утром. Дорога была немного мокрой, после дневного дождя, поэтому Джим ехать чуть медленнее обычного. Спустя 20 минут мы оказались не том самом месте, где стояла Элиссон. Она снова плакала.

– Вот видишь, все как я и говорил, – произнес с облегчением Джим, затем добавил, – ты ведь видишь ее?

Я усмехнулся и ответил:

– Разумеется.

Затем, я аккуратно открыл пассажирскую дверь, вышел из авто и медленными шагами направился к девушке. Было ли мне страшно? Нет, наверно, нет. Во-первых, я до сих пор не был уверен в чем-то необычном; во-вторых, я так давно этого ждал, что радостное волнение перебивало все прочие чувства. Элиссон меня заметила, повернулась и перестала плакать. Вытерев слезы рукавом рубашки, она спросила:

– Отвезешь меня домой, Рик?

В тот момент я почти потерял всяческие сомнения, ведь это была просто Элиссон. Та самая ученица, которая пропала пару дней назад. Но почему она просто не пойдет пешком? Ведь здесь не так далеко.

– Конечно, Элиссон, конечно. Поехали.

Неожиданно девушка снова расплакалась и произнесла:

– Я не смогу вернуться домой, я никогда не смогу уйти с этого проклятого поля.

После этих слов она направилась вглубь поля, все как рассказывал мой приятель. Немного поколебавшись, я отправился за ней. Я должен был узнать всю правду. Я слышал, как Джим кричал мне что-то вроде предостережений, но я не слушал. Наконец, дверь «Доджа» хлопнула, и я услышал шорох шагов позади себя – Джимми. Я всегда знал, что на него можно положиться в любой ситуации, даже в такой…необычной. Я шел на несколько шагов позади Элиссон, Джим шел на несколько шагов позади меня и без конца причитал. Еще в начале пути, я почувствовал странный запах, и чем глубже мы заходили, тем сильнее воняло. Я не знал что это. Наконец, Элиссон остановилась и…исчезла. Растворилась в воздухе. Я бросился к месту исчезновения и запнулся обо что-то.

– Эй, Джимми, здесь что-то есть. Дай фонарик.– Я знал, что он не выйдет из машины без света.

– Куда она девалась? Что здесь, черт возьми, происходит?

– Просто дай фонарь, Джим. Скорее. Эта вонь…она идет отсюда.

Друг протянул мне ручной фонарик на батарейках, я направил свет на препятствие – там была куча сваленных стеблей кукурузы. Не без брезгливости я раздвинул их и отшатнулся. Не столько от жуткого запаха, ударившего в нос взрывной волной, сколько от причины этой зловонности. Там, под пожелтевшими стеблями лежало тело Элиссон. Оно было в ужасном состоянии. Удивительно, что всего за несколько дней смогло сделать палящее летнее солнце и мухи. Не буду вдаваться в подробности, скажу одно – я этого не смогу забыть до конца своих дней. Я попятился, наткнулся спиной на Джима, вздрогнул и обернулся, тот стоял в полном шоке от происходящего.

– Рик, пойдем отсюда…

В этот раз я был как никогда согласен с ним. Мы наутек бросились к припаркованному авто. На обочине по-прежнему стояла она.

– Мне жаль, что ты увидел, Рик, но больше никак.

Много позже я догадался, что бедняжка пыталась показать, что с ней стало, чтобы обрести покой самой и внести ясность в жизнь своих родных. Ты спросишь, почему же она не сказала? Понимаешь, «та» сторона нам совершенно неизвестна. Думаю, она по какой-то причине не могла этого сделать. Разумеется, мы обратились в полицию, Элиссон похоронили и никто больше не видел плачущую девушку на 31-ом шоссе. Что касается расследования произошедшего, мне неизвестно, так как через пару месяцев мы переехали в другой город.

Конец ознакомительного фрагмента.