Глаза Ширли округлились, она сделала несколько шагов назад и закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Перед ее глазами стояла Салли, ненавистная ею Салли, вся в крови. Кровь стекала по ее длинным волосам, по щеке, а на правом виске зияла неровная дыра. Ширли продолжила пятиться, пока не запнулась за стоящий сзади диван, обернулась на пару секунд, затем снова посмотрела на Салли, которая в недоумении смотрела на нее. Никакой крови не было и в помине.

– Я плохо себя чувствую. Продолжим этот разговор завтра, – промолвила Ширли и удалилась в сторону стеклянной двери.

– Вечно с тобой что-то не так. Тебе лишь бы не работать, – прокричала ей вслед Салли.

Ширли не обратила на нее никакого внимания. У нее перед глазами стояла картина, на которой девушка вся в крови. Наконец, Ширли поняла, что за запах ей чудился: запах крови, резкий с металлическими нотами.

Салли и Ширли работали вместе в одной небольшой компании, занимающейся страховыми услугами. Они постоянно вздорили, и не могли найти общего языка. На самом деле, с Салли никто не мог найти общего языка, она пришла работать в компанию совсем недавно, но уже успела перессориться с большей частью коллектива. Несмотря на то, что должность девушка имела довольно низкую, она пыталась командовать своими коллегами и постоянно спорила с вышестоящими лицами. Более того, работником она была довольно посредственным, но при этом позиционировала себя настоящим специалистом. Разумеется, Мартш, ты задаешься вопросом, почему ее до сих пор не уволили. Дело в том, что она была близкой подругой начальницы, которая привела ее в офис для получения необходимого опыта. Избавиться от нее было невозможно. С тех пор, как в компании появилась Салли, в некогда слаженном и дружном коллективе начался разброд, работа перестала ладиться, клиенты уходили. Можно было подумать, что она агент какой-то конкурирующей страховой компании, но это было не так. Она просто такой человек: склочный, зловредный и глупый.

Ширли приехала домой в странных и тяжелых чувствах. Нет, она не волновалась за Салли, не волновалась за состояние своей психики, дело было в другом. Придя домой, она не стала есть, пить, не стала смотреть вечернее шоу или любимый сериал, только покормила двух своих кошек и отправилась спать. Прошла через гостиную по мягкому бежевому ковру в дальнюю комнату. Это была ее спальня. Посреди комнаты – круглая кровать, застеленная черным хлопковым бельем, Ширли подошла к ней и плюхнулась на нее, как в бассейн, расставив руки в стороны.

– Что это было? Какое тяжелое чувство. Вина? Да нет, откуда. Досада? Тоже нет. Безысходность, безвыходность, обреченность. Вот что. Все уже решено. Все решено, – думала Ширли, пока не погрузилась в долгий сон.

Утром она проснулась, как ни в чем не бывало. Нет, даже лучше. Открыла глаза – за окном светит яркое утреннее солнце, на кровати спят кошки, из гостиной доносится приятная музыка (она всегда ставила таймер, чтобы утренний подъем был не так ужасен). Ширли встала и отправилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, оттуда она вышла уже с гораздо более свежим лицом и пошла одеваться. По пути заглянула на кухню, чтобы насыпать кошкам их любимого корма из коричневой картонной коробки и наполнить поилки свежей водой. На звук ударяющихся о миски кусочков корма прибежали Латси и Мейси, кошки Ширли. Нет, они не стали есть, скорее просто продегустировали, После чего Мэйси лег около мисок, а Латси начала тереться о хозяйку, в знак любви и привязанности. Ширли немного повозилась с кошками, погладила, почесала, собиралась даже поиграть, но взглянув на часы, поняла, что выйти из дома ей полагалось еще 10 минут назад. Бегом пронеслась в комнату, надела первое платье, что попалось на глаза, и пошла к выходу. Около двери быстро надела туфли, взяла светлую сумку-клатч и выбежала на улицу.

Дорога до работы заняла привычные 20 минут, но Ширли все равно опоздала минут на 15. Около входа в здание стояли полицейские автомобили, не менее трех.

– Решение свершилось, – пронеслась непонятно откуда взявшаяся мысль. Девушка поспешила внутрь здания. На входе полицейский:

– Извините, девушка, сегодня агентство не работает.

– Я сама работаю здесь. Что случилось?

– Работаете? Тогда проходите. Может, поможете чем, – безразлично произнес полицейский.

Ширли вошла в здание и поняла, что звуки доносятся из-за стеклянной двери, из того отдела, в котором работала ненавистная Салли. Девушка поспешила туда. Каблучки туфель ритмично цокали, Ширли почти бежала. Стеклянная дверь открыта. Полицейские, сотрудники агентства, а на полу…да-да, на полу в луже крови лежит Салли, а в правом виске у нее зияет рана.

– Что здесь произошло? – обратилась Ширли к одному из полицейских, – ее что, убили?!

– Да нет, какое убийство. Обыкновенный несчастный случай. Похоже, она разлила воду и поскользнулась.

– Поскользнулась…а откуда же рана?

– Обыкновенно. Она поскользнулась, упала и ударилась правым виском в аккурат об эту тумбочку, – полицейский указал на низенькую тумбочку для приготовления чая и кофе.

– Это невозможно! Нет, этого не может быть, – бормотала Ширли.

– Вы так переживаете. Наверно, вы были друзьями?

– Нет, нет, мы не дружили. Просто…неважно. Просто мне нехорошо.

– Понимаю. Трупов боитесь. Я, помнится, на первом году службы…

– Извините, – прервала его Ширли, – я правда, пойду.

– Да-да, – скучающим голосом произнес полицейский, – идите, только оставьте свои контакты Крису, – он указал на невысокого худощавого паренька. Уверен, что они не пригодятся, но так положено.

– Хорошо, я оставлю.

Ширли подошла к Крису, оставила свою визитку, после чего поспешила выйти прочь.

– Что это было? Я ведь только вчера видела…видела ее такой. Как это возможно? Нет, нужно больше отдыхать, – думала она.

Подойдя к парковке, девушка снова почувствовала странный запах: но это была не кровь, это было что-то другое, похожее на смесь грязного тела, гнили и чего-то еще. Чем ближе она подходила к своей машине, тем сильнее становился запах, шаг за шагом. Ей становилось страшно. Наконец, боковым зрением, она уловила фигуру, идущую параллельно с ней в соседнем ряду. Фигура была желто-серого цвета, с взъерошенными волосами, ну знаешь, как из тех фильмов о зомби, и издавала страшную вонь. С ужасом Ширли поняла, что оно направляется к ней:

– Эй, Ширли, привет, – изрекла фигура звонким и бодрым, кажется мужским, голосом.

Она медленно повернула голову и увидела сущность, которая когда-то была клиентом их агентства.

– Я приехал уточнить пару моментов, а у вас форс-мажор какой-то. Что случилось-то?

Ширли стояла и смотрела, не могла вымолвить ни слова.

– Случилось что-то серьезное, да? Какая-то ты напряженная. Ты слышишь меня, Ширли?

Ширли зажмурилась так сильно, как могла, так что в темном пространстве забегали цветные мурашки, затем снова открыла глаза и увидела перед собой мистера Долина. Обычного мистера Долина, веселого и здорового.

– Здравствуйте, да, да случилось. Кажется, случившееся даже хуже, чем я могла подумать.

После этих слов Ширли открыла дверь машины и уже собиралась присесть, но на несколько секунд замерла, затем повернулась к мистеру Долину и сказала:

– Эй, знаете, будьте осторожнее. Кажется, вас ожидает тяжелый день.

– В каком смысле.

– Ни в каком. Просто пойдите прямо сейчас домой и до конца дня не вставайте с постели. Может и обойдется, – изрекла Ширли, села в авто и уехала, оставив мистера Долина в большом недоумении.

Картина смерти

Ты веришь в судьбу? Я тоже раньше не верил. А сейчас…сейчас мне очень страшно. Пишу эти строки и не знаю, успею ли рассказать эту историю, успею ли предостеречь тебя.

Несколько лет назад я посетил выставку-продажу картин молодых художников. Были и смешные и интересные работы, абсурдные и глубокие, странные и понятные, дорогие и подешевле – на любой вкус и карман. Среди прочего, мое внимание привлекла необычная картина молодой художницы с причудливой фамилией Дэфволкер. Происходящее на картине относилось, наверно, к началу 20 века. На заднем фоне было изображено крыльцо старого дома, входная дверь немного покосилась, ступеньки были ветхими и потертыми. На этом крыльце стояла девочка лет шести-семи. С первого взгляда – обычный ребенок, но если присмотреться… Первое, что бросалось в глаза – это некий диссонанс между крыльцом и внешностью девочки. На ней было надето светло-голубое платье с белым фартуком и кружевными оборками, белые гольфы из легкой тонкой ткани и белые туфли с небольшим каблучком. Ее светлые волосы были завиты в крупные локоны. Голубые глаза были широко распахнуты и смотрели куда-то вдаль. Уголки розовых губ не были тронуты улыбкой. В руках она держала какой-то цветок. Просмотр этого полотна оставлял неприятный осадок, настолько неприятный, что я даже не захотел смотреть картины дальше, а развернулся и ушел домой. На следующий день мне вновь захотелось взглянуть на эту странную картину. Она манила меня своей омерзительной таинственностью. По прибытии на выставку я обнаружил, что полотна нет. Оказалось, что его вчера купили. Это странно, но от этой новости я испытал некоторое облегчение. В тот момент мне бы следовало задуматься, но нет…я не понял ни своих чувств, ни знаков судьбы. В знаки я вообще не верил…ни в знаки, ни в судьбу, ни в мистику. Наивный глупец! Подумать только, этого всего могло и не быть, я мог избежать этого кошмара.