Глава 4. Александра

– Надоел этот город. Завтра пройдёт благотворительный приём у Захарова, и поедем в Египет. Хочу солнца и горячего песка. Эта слякоть уже поперёк горла… О! Смотри! Рейтинги «АнимеОрг» снова упали! А я предупреждал, что стоит мне уйти от них, и они скатятся в дыру. Никто к ним не пойдёт больше, и лучше меня им не найти…

Голос мужа тягучим потоком проникал в воспалённый мозг, выжигая мои собственные мысли. Не могу его больше слушать. Понимаю, что это его работа – говорить, но, чёрт возьми, не столько же! Запрись ты в своей спальни и читай там стихи, но не насилуй мне уши!

Кинула салфетку в пустую тарелку и встала из-за стола. Не хочу больше и минуты находиться рядом с ним.

– Куда ты собралась?

– На работу.

– Ещё рано, – он демонстративно посмотрел на свою руку с золотыми ролекс и нахмурился, а я уже направлялась выходу. – У тебя полно времени.

– Приеду пораньше.

Он тоже встал и направился за мной. Ясно. Ссоры не избежать.

– Я тебе вообще не интересен, да? Встала посреди разговора и пошла по своим делам. Не извинилась, не дослушала. Неужели так сложно проявить хоть немного уважения? Я понимаю, что между нами только брак, но хотя бы попытаться наладить дружеские отношения ты же можешь?

Я надела пальто и посмотрела на него.

– Дружеские отношения должны основываться на общих интересах. У нас их нет. Я не собираюсь играть роль всем довольной жены, Олег. Оставь это.

– Ну уж нет! Я требую уважения к себе! Я твой муж, в конце концов!

– Это поправимо.

Какое-то время он изучающее смотрел на меня, а потом фыркнул.

– Ты не настолько глупа, Алекс. Развод со мной лишит тебя всего.

А его лишит экзотической зверушки под боком и тогда голосовой актёр станет не так востребован, как раньше. По пути на работу осмысливала случившееся. Олег думает, что я цепляюсь за то, что даёт мне этот брак. Думает, я не пожертвую делом отца ради свободы, но он ошибался. Папа вложил в фабрики свою жизнь, и когда дела шли не так уж и хорошо, ему пришёл на помощь отец Олега. Николай Станиславович чётко выставил свои требования, и теперь, если подам на развод я, все фабрики отойдут Олегу, а если он, то я получу большую часть акций холдинга его отца. Сам Олег не владел ничем. Даже его машины записаны на папочку. Я, конечно, во многом тоже подстраховалась и переписала многое на брата, открыла счета с его именем и скидывала туда приличные суммы каждый год, но фабрики… Отец любил своё дело настолько же сильно, как и нас. Они действительно были мне дороги, но не стоили моей свободы.

В кабинет влетела, словно ошпаренная, поздоровалась с Вадимом, даже не помня этого, но одинокая ромашка заставила меня остановиться. Замереть истуканом, потому что в груди снова проснулись те чувства. Тепло, надежда, любопытство. Почему-то внимание Чернова пробуждает во мне давно уснувшее. Но он ещё молод. У него впереди целая жизнь, полная радостей и любви. Я только испорчу ему всё. Да и что из этого может выйти путного? Ему веселиться надо, тусить в клубах, встречаться с красивыми девушками, строить карьеру. А что могу из этого дать я? Я старше его на пять лет, и мечтаю о супруге, который запрёт меня в четырёх стенах, чтобы я научилась готовить и занималась им и домом. Я мечтаю иметь своё любимое хобби, убираться в нашей квартире, и ходить в спортзал по желанию, а не изнурять себя после работы. Карьера? Мне она не нужна. Я хочу нормальную семью – любимого и любящего мужа, маленьких детей. Я хочу счастья.

Сжала чёртов цветок в кулаке и швырнула его в урну. Вадиму нужны ни к чему не обязывающие отношения или просто перепих, а я от этого устала. Мне со своей жизнью бы разобраться, а не любовников заводить. Села за стол и вжала пальцы в виски. Больно. Чувство будто обруч надели и стягивают его с особым удовольствием.

Отпила такой желанный кофе и так и замерла со стаканчиком у рта. Снова эта Галя из отдела по контролю продаж и закупок. Она была красивой девушкой, а рядом с Вадимом смотрелась шикарно, но смотрела я только на Чернова. Он стоял перед столом, облокотившись об него бедром и скрестив руки на груди. От улыбки на его красивом лице во мне проснулась ревность. Руки так и чесались нажать кнопку телефона и оборвать их воркование. Эта дура Галя, которая с недавних пор не может вовремя донести пару бумаг до меня, то заливалась румянцем, то смущенно опускала в пол свои бесстыжие глазки, пытаясь разглядеть нет ли у Вадима стояка на её чересчур открытое декольте. Уволю, к чёртовой матери уволю это стерву!

Так, Саша стой! Это не твоё дело с кем он флиртует. Но как это чертовски злит! Он хоть понимает, как выглядит в своём костюме, который не из дешевых, между прочим. Даже не думала, что в «ОМОН» платят так хорошо, что бойцы могут позволить себе такие вещи. Чёрный пиджак отлично подчёркивал его широкие плечи и узкую талию, брюки выделяли стройность накаченных ног, открытые верхние пуговки тёмно-бордовой рубашки открывали вид на красивые ключицы. Как же он хорош! Чем дольше смотрела, тем сильнее он мне нравился. Если не знать что он работает силовиком, то с лёгкостью можно предположить, что хозяин жизни в этом здании именно Вадим.

От созерцания флирта моего нового помощника и скорее всего экс-секретаря Свята, меня отвлёк телефонный звонок с одной из фабрик. Что теперь-то?

– Да?

– Александра Александровна, здравствуйте, – затараторил мой заместитель, явно нервничая. – У нас ЧП! Один из работников получил производственную травму. Что делать?

Да чтоб тебя…

– Вызвать скорую. Я сейчас буду.

Сбросив вызов и подхватив сумку с пальто, направилась к выходу. По крайней мере, один плюс тут имеется – я, наконец, прерву их милый, выводящий меня из себя, разговор. Конечно, на фабрике Вадим мне не особо нужен, но фиг я оставлю его наедине с этой вертихвосткой.

Господи, Саша! Да что ж ты делаешь? Как собака на сене – и сам не гам, и другим не дам! Проследив, чтобы парень взял с собой необходимое, направилась на выход, игнорируя Галину и её попытки извиниться. Не до неё сейчас. Нет, сама по себе ситуация не такая уж и страшная. Да, работник, наверное, пренебрёг техникой безопасности и пострадал на одном из станков, но моя обязанность была оплатить ему лечение и оказать необходимую помощь. С этим, конечно, могут справиться и мои замы, но каждый раз я тряслась от страха, что у человека будет не просто перелом или порез. Меня приводила в ужас мысль, что на работе кто-нибудь может лишиться ноги или руки, глаза, а может и вовсе помереть.

Я боялась боли. Я ужасно боялась боли. Даже уколы для меня были сравнимы с удалением аппендикса без анестезии, а всё потому что я видела как умерла моя мать. Моя семья была идеальной. Родители очень сильно любили друг друга и меня с братом, но мама, так же как и мы, была альбиносом. Во время войны было трудно следить за здоровьем таких как мы, и мама заболела. Рак кожи. Любое прикосновение к ней оставляло ожоги. За несколько месяцев мама просто сгорела, потому что во время бомбардировок на первом месте были пострадавшие от взрывов. На отца было страшно смотреть. Казалось, он погибал вместе с мамой, а когда её не стало, и вовсе чуть не сошёл с ума.

Мне было девять тогда. Отец помешался на нашем здоровье. Он запирал нас в тёмных комнатах, чтобы лучи солнца не развили ту же болезнь, что и у мамы, и не выпускал на улицу, чтобы нас не забрало воспаление лёгких или пневмония. И он полностью ушёл в работу. Открывал всё больше фабрик, офисов. Но после окончания войны на улицах каждого города начал процветать криминал. С отца требовали деньги за «крышу», а, не имея сильных покровителей, ему пришлось плясать под их дудку, пока не объявился Орлов-старший. Он дал папе деньги, защиту, но забрал меня для своего сына. Тогда-то я и поняла, каково быть экзотической зверушкой – тебя кормят, поят, лелеют, но когда говорят сидеть, ты должна сидеть, потому что твой отец попал в ловушку.

Он тоже сдался, как и я. Как только узнал о раке мозга, так и перестал бороться не только за меня, но и за собственную жизнь. Я осталась одна, потому что война в любой момент могла отнять и брата. Но он выжил. Вернулся с поля битвы, но когда немного пришёл в себя… Я до сих пор не знаю, где он, что с ним, жив ли он вообще. Сколько прошло времени с момента нашей последней встречи? Года три, наверное.

– …Саша!

Я очнулась от мыслей и растерянно посмотрела на Вадима. Парень нахмурился и всматривался в моё лицо, будто был напуган.

– Да, да, пойдём, – растерянно пролепетала я, мотнув головой.

– С тобой всё в порядке? – спросил он уже внутри лифта, стоя напротив меня.

Я так же рассеянно кивнула, наблюдая, как меняются цифры этажей над дверями. В и без того маленьком пространстве стало ещё теснее от его присутствия. Раньше эти высказывания казались мне такими странными, но сейчас ничего подобного и рядом не было. Вадим был на голову выше меня, несмотря на то, что я на каблуках и рост у меня сто семьдесят пять. Я мельком пробежалась по его статной фигуре и крепким рукам, которые открывали закатанные до середины руки рукава. У него была тату на правой руке. Ее я рассмотрела ещё тогда. От кисти до локтя сплошное чёрное пятно, которое переходит в густой ряд деревьев, а над ним была луна и Млечный путь. Рисунок был сделан только из чёрных красок, но так красиво и искусно, что завораживало. Звёздное небо и Иерусалимской дороги*. Ночное светило плавно исчезало где-то на плече, прячась за полупрозрачными облаками. Не те беспорядочные кляксы и цифры, что сейчас модно набивать у молодёжи, а именно что-то цельное, гармоничное, осмысленное.

Впервые в жизни пожалела, что сдерживаю себя рамками работы и чисто человеческими качествами. То, что он сын моей помощницы не давало мне покоя. Мне казалось, я предаю её желая этого парня. Да и мой собственный брак не давал мне свободы. Было и страшно что-то менять в своей жизни, и так желанно избавиться от гнусных обязательств и присутствия Орловых вокруг меня.

Прикосновение к волосам вывело меня из мыслей. Щекотно. Приятно. Но нельзя.

– У тебя мягкие волосы.

Я повернула к нему голову и утонула в его глазах. Светлые, чистые. Он оценил не внешний вид моих волос, что мне очень понравилось, а качество. И я растерялась. Опять. Что мне ему ответить? Поблагодарить? Попросить, чтобы прекратил оказывать мне знаки внимания? Зачем он вообще это делает?

Но лифт открылся, являя нас миру и ещё двум работникам холдинга. Вернее моему свёкру и его помощнице. Чёрт. Вот его мне только не хватало.

– Саша? Куда-то собралась?

Николай Станиславович отличался прямотой и неумением следить за смыслом слов. Вот и сейчас мне показалось, что, по его мнению, я собралась на блядки, а не решать его, между прочим, проблемы.

– На одной из фабрик ЧП, – ответила, выходя наружу и пропуская Вадима. – Я еду его решить.

Седовласый мужчина в сером костюме и с мощным авторитетом вместо живота, смерил Чернова заинтересованным взглядом, но быстро потерял к нему интерес.

– Сама справишься или попросить Олега с тобой съездить?

Я приложила очень много усилий, чтобы не скривиться от глупости данного заявления. Свёкр уже давно лелеет надежду внедрить сына в бизнес, но Олег совершенно не приспособлен к подобному. У него на уме обложки модных журналов с его фотографиями на главной странице, а не договора и проблемы с закупкой материала.

– Я справлюсь.

Поспешила к выходу и на улице выдохнула. Его общество всегда меня угнетало. Каждый раз появлялось ощущение, что он ждёт от меня гораздо больше, чем я могу дать. И это правда. Могу. Но не хочу. Они не моя семья. Мою семью забрал рак.

– Всё в порядке?

Я вздрогнула от голоса Вадима и поспешно кивнула, направилась к ожидающей нас машине. Спину холодило чужим взглядом и к Чернову это точно не относилось. От его взгляда у меня закипала кровь.

Когда садилась в салон, заметила, как Вадим смотрит в сторону входа в холдинг. Его взгляд был хмурым, и что-то ещё было в нем, что мне трудно было понять. Недовольство? Настороженность? Враждебность? Или всё вместе? Этот парень для меня такая же загадка, как Артур для Санта Клауса. Так хочется знать, что в его голове.

До нужной фабрики доехали в молчании. Полчаса по пробкам, и перед нами двухэтажное здание из окон. На первом располагались станки – пресс, резак, шлифовальные столы. Все очень больших размеров, поэтому и потолки под пять метров. На втором – кабинеты, раздевалки, столовая. Но направились мы не внутрь, а к всё ещё стоящей скорой помощи во дворе, и увиденное повергло меня в ужас.

Одного из рабочих в полубессознательном состоянии несли на носилках к задней стороне машины. Весь бледный, а нога… боже мой! От неё почти одна кость осталась на икре. И хуже всего этот человек проработал у нас с момента открытия этой фабрики.

– Что случилось? – налетела я на начальника смены, а тот руками разводит.

– Мы говорили ему не лезть под лезвия, а он «надо поправить, надо поправить». Ну вот.

Дурак! От него ничего путного не добьёшься! Повернулась к своему заместителю, который был явно напуган.

– Приготовь все документы на оказание выплат. Я поеду за машиной.

– Мы можем не делать этого. Пацан нарушил технику безопасности…

Так-то он прав, но мной сейчас руководили другие порывы. У этого сорокалетнего «пацана» только недавно родился сын. Первенец. Его семье нужна поддержка. Да! Дети моя слабость.

– Ещё хоть одно слово и всю помощь будешь оказывать ты. Делай, что я сказала!

Он закивал, а я опять направилась к машине. Вадим снова открыл для меня дверь и сел сам, когда я уже была внутри. Приказав водителю следовать за скорой, начала перечислять своему помощнику, что нужно будет сделать:

– Надо подготовить документы, если он подаст на нас в суд. В цехах есть камеры наблюдения, нужны будут копии, – я нажала на треугольник между бровей. Голова просто невыносимо болит. – Ещё я хочу, чтобы ты завтра навестил его и поговорил с ним о его самочувствии и узнать, нужна ли какая помощь его семье. Меня в городе не будет три дня, в Крогово открывают новый филиал, я обязана там быть. Чёрт!

От нахлынувших эмоций ударила по ручке двери и уставилась в окно. Боже. Там столько крови было. А если он не выживет? Если погибнет? Орловым ничего не угрожает, но у мужчины сын! И жена! Как она будет совсем одна?

– Саш.

Посмотрела на Вадима, а он взял меня за руку и… И стало спокойнее на душе. Тише. Умиротворённее. Будто он разом стёр все мои переживания своим прикосновением тёплой, твёрдой руки.

– Всё будет хорошо. Я всё решу.

И ведь так оно и будет. Он действительно все решит сам. Во всем. Более того. Он уже всё решил.