Глава 2

Циания. В тереме рода Цветущих лиан.

– Родэн, ну наконец-то! Где тебя дриады носили? – воскликнул Меллоун.

– Я тоже тебя рад видеть, брат! – с кривой ухмылкой сказал я.

– Почему так долго?

– Возникли некоторые трудности с последним цветком лианы, – неохотно стал рассказывать я, попутно снимая с себя эти тяжёлые и неудобные земные зимние вещи, – его долго никто не хотел покупать.

– И чьей ветки был этот цветок? – заинтересовался Меллоун.

– Тезария.

– Ого! – присвистнул брат, – хочешь сказать, что в этот раз тебе удалось продать его цветок? А он сам об этом знает?

– Я тебя, Мел, не понимаю! Как он может знать, если я вернулся только сейчас при тебе?! И вообще, что ты мне голову морочишь? Что такого особенного в его цветке?

– Думаю, что пришло время тебе рассказать эту историю.

– Оказывается, от меня в этом доме ещё и секреты есть?! – несколько обескуражено воскликнул я.

– Тише ты, разбушевался! – шикнул на меня брат, – когда это всё произошло, ты Родэн, был ещё совсем мал, это сейчас ты подходишь к точке своего совершеннолетия, сколько тебе сейчас? Сто десять или сто одиннадцать лет?

– Сто тринадцать, – зло буркнул я, – хоть ты и брат, а совсем не следишь за мной.

– Не злись! Доживёшь до моего возраста и сам начнёшь путаться, помяни моё слово. Получается, что тебе осталось до первого твоего цветка всего лишь семь лет…

– Да, но ты хотел мне рассказать про что-то другое!

– Это, можно сказать, связано между собой. Когда Тезарию исполнилось сто двадцать лет, то в Великий день расцвёл его первый цветок, мне тогда исполнилось ровно сто лет, и особенно было интересно наблюдать за наследником правящей ветви. В те дни мы ещё не были дружны с Тезарием, наша дружба началась несколько позднее.

– Значит, мне в то время было всего тринадцать лет? – перебил я Меллоуна.

– Да, ты ещё сидел у юбки матери и не помышлял ни о каких тиали, – со смешком сказал брат, – так вот, когда расцвел первый цветок на лиане Тезария, многие свободные нимфы пробовали стать его тиали, представляешь, даже в очереди стояли к его лиане, но цветок оставался равнодушен ко всем. Прошли положенные семь суток, оставшиеся цветы срезали, запаковали и приготовили к переправке в параллельный мир. Бросили жребий среди несовершеннолетних в возрасте от ста до ста девятнадцати лет. В тот раз я впервые принял участие в жеребьёвке и мне повезло! Именно мне предстояло отправиться на Землю для продажи цветов. Как сейчас помню, мне нужно было продать двенадцать цветов и время было зимнее, только одежда была другая и никаких сотовых телефонов и электроники ещё не было. Первые десять я продал довольно быстро, а вот с последними двумя помучился – тоже никак девушки не шли. Замерз страшно, да ещё до самого темна стоял, пока не удалось продать последний цветок сердобольной служанке. Как ты, наверно, уже догадался, последним цветком оказался знак лианы Тезария. Я не надеялся на успех, редко кто с первого раза мог получить свою тиали, и уж тем более это сделать наследнику ещё сложнее. Но я ошибся, эта служанка появилась в наших лесах спустя положенные три месяца. Напуганная до полусмерти и с явным знаком, что лиана Тезария её приняла на роль тиали. С земными девушками всегда было тяжело, трудно было их приучить к нашему образу жизни и нашим реалиям.

– Но я никогда не слышал, чтобы у наследника была тиали! – вклинился я в рассказ Меллоуна.

– Потому и не слышал, – со вздохом сказал Мел, – эта история закончилась плохо, об этом не принято говорить вслух. Девушка не смогла осмыслить своё положение и наличие параллельного мира. Она всех боялась, шугалась, называла бесами и нечистыми, беспрестанно крестилась… В общем, она начала сходить с ума, это продолжалось пару лет, прежде чем она спрыгнула с Голубого утёса и разбилась о камни.

Мел сделал паузу, помолчал, словно припоминая события тех давних дней, а потом продолжил:

– Тезарий был безутешен, он до последнего надеялся, что Лив одумается, примет его любовь, но не случилось. Я был тогда молод, многого не понимал, не понимал и от чего Тезарий, после этой истории, на пять лет закрылся в своем личном тереме и не выходил никуда. А когда всё-таки вышел из добровольного заточения, то стал совершенно иным нимфом, от прежнего улыбчивого Тезария не осталось и следа. Его глаза прежде были цвета летнего неба, а теперь цвета низких свинцовых туч. Некогда золотистые волосы полностью побелели, став похожими на земной снег. Его губы больше никогда не улыбались, а во взгляде и по сей день сквозит боль и тоска. Понять сотую долю того, что он испытал я смог только когда обрел свою тиали. И знаешь, Род, я счастлив, что Верния оказалась из наших, из нимф. Если бы со мной случилось такое, как с Тезарием, я точно не выжил бы, бросился вслед за тиали с Голубого утёса, только желая не испытывать эту постоянную боль и одиночество. А он не только выжил, но ещё и закалился, стал жёстче и кроме работы больше ни на что не обращает внимание. Он погрузился в свои обязанности с головой, порой складывается впечатление, что благодаря работе он только и держится, – этими словами Мел закончил говорить.

– А как же потом? Его лиана больше не давала цветков? – пристал к брату с расспросами я.

– Первые лет пятьдесят не давала, мы все, да и он сам считали, что это всё, больше не будет у Тезария тиали. Но время шло, и в один из Великих дней его лиана дала знак, только никак не получалось больше найти тиали: ни одна из нимф не подходила, а на Земле его цветок покупали редко, да и в итоге сам знак не признавал девушку и в положенный день она не появлялась в Циании. Последние лет десять так даже и продать не удавалось, не выбирали девушки его цветок. Поэтому я и удивился, как тебе удалось это сделать.

– Мел, ты же знаешь какой у меня дар…, – начал я издалека.

– Конечно, Род, я знаю, что у тебя есть небольшой дар предвидения, а при чём тут это?

– А при том, брат, сегодня там, на Земле, он у меня неожиданно сработал, благодаря предвидению я точно знал какой девушке продать цветок Тезария.

– Не может быть! – поражённо прошептал Мел, – ты уверен?

– Уверен, разве я хоть раз ошибался?

– Нет, не ошибался. Это так неожиданно, что я растерялся. Ты ещё кому-нибудь об этом говорил?

– Мел, ты опять? Я же при тебе с Земли прибыл, кому я мог там рассказать, разве что голубям.

– Ну да, ну да. Ты никому и не говори, не нужно раньше времени досужих сплетен.

– А самому Тезарию?

– Ему тем более не нужно, пусть он спокойно проживёт эти три месяца, а то мало ли, что с ним статься может от такой информации. А мне нужно подумать, как постепенно подготовить наследника к появлению в его жизни тиали. После Лив, он не захочет никому открывать своё сердце. Ладно, отдыхай, а я пойду обдумывать полученную информацию.

Мел вышел, оставив меня в комнате перехода одного, пока я слушал его рассказ, успел окончательно раздеться и разложить вещи по полкам, сохраняя их до следующего года и до следующего выбранного жребием. Обычно, лианы давали свои знаки раз в год в великий день всем тем, у кого ещё не было тиали, но бывало, что лианы могли пропустить год или даже несколько лет, почему так случалось, точно никто сказать не мог. Старейшины предполагали, что лианы каким-то образом чувствовали, что для этого конкретного нимфа пока нет подходящей девушки.

Мне повезло родиться во второй ветви нашего рода Цветущих лиан, мы ближе всего к первой – правящей ветви, а значит нам больше уважения и привилегий, если привилегиями можно считать возможность участия в собраниях разных родов и получение информации из первых рук. Хотя я сам, в силу небольшого возраста, право голоса ещё не имею, но меня отец всё равно берет на такие мероприятия: будь то дружеские визиты или же переговоры, он говорит, что мне нужно учиться, перенимать опыт старших. Я и пытаюсь, только мне всегда ближе были активные действия, такие как отогнать стадо бурзонов от наших границ, или пусть даже долгая и однообразная обработка лиан от маленьких пожирателей, чем эти нудные разговоры взрослых… Я со вздохом оглядел комнату, проверяя, всё ли я за собой прибрал, убедившись, что всё хорошо, я вышел и зарастил комнату. Сейчас доложу Тезарию о своём возвращении, и можно будет поужинать, думал я, идя по зелёному коридору терема.

Наследник предсказуемо нашёлся в своей комнате, он был поглощён работой: перед ним стоял горшок с месячным ростком игольчатой лианы, лежала россыпь камней-хранов, закрытая колба со спорами чёрной гнили и накопитель магической энергии.

– Добрый вечер, Тезарий, я вернулся с задания.

– Как всё прошло? – спросил он, прекратив магическое воздействие на лиану и переключив внимание на меня.

– Хорошо, замерз только, но было очень интересно узнать, что же такое зима воочию.

– Цветы все продал или нет? – ровным, без тени эмоций в голосе, спросил меня наследник.

Я заколебался, на пару секунд задержавшись с ответом, этот вопрос мы с Мелом не успели обсудить, но и соврать я тоже не мог.

– Да, я продал все знаки.

Тезарий прищурил глаза, вглядываясь в моё лицо, как бы ища зацепку, что я лгу, но на моем лице не дрогнул ни один мускул, я смотрел спокойно и прямо.

– Ты у нас получается герой! За несколько лет первый, кому удалось не вернуть домой ни одного цветка. Посмотрим, какие плоды принесет твоя сегодняшняя работа. Обычно к нам попадают одна – две девушки, которых признают знаки, если же будет в этот раз больше двух, то я тебя награжу. Спасибо за хорошо выполненную работу, можешь идти, я хочу продолжить своё занятие.

Я коротко поклонился и, не прощаясь, вышел из комнаты. Вот он так всегда, вместо того чтобы по-дружески похлопать по плечу, сказать, что молодец парень, отлично справился, я горжусь тобой, Тезарий всё сводит к сухой статистике и награждению. Награждение – это, конечно, не плохо, но я, как и любой нимф, больше ценю дружеское и положительно окрашенное отношение. Весь наш народ только и держится такой крепкой общностью из-за невозможности прожить без эмоциональной подпитки друг от друга.

Мелу я склонен верить и ему ни к чему меня обманывать, но я не представляю, чтобы Тезарий был таким же эмоциональным, как и обычный нормальный нимф. Это что же? Я только что назвал наследника ненормальным? Надо это дело прекращать, негоже так говорить, пусть даже и мысленно.

Махнув рукой на свои думы, я отправился прочь от комнаты Тезария.