Глава 6

Близились новогодние праздники, а вместе с ними и недельные каникулы. Академия преобразилась самым волшебным образом. Разноцветная мозаика на стрельчатых окнах сменилась морозными узорами-иллюстрациями легенд Норленда. В коридорах летали кентианские призрачные бабочки – сверкающие, почти неосязаемые создания, которые возникали, будто из ниоткуда, и могли раствориться в воздухе в любой момент. Их полёт сопровождался шлейфом серебристой пыльцы, и считалось, что тот, чьей одежды она коснётся, будет удачлив в новом году.

Отовсюду доносились задорные смешки и восторженные перешёптывания. В воздухе витали ароматы ванили и аниса, отчего мне всё чаще казалось, что ректор пригласил в академию фей.

На первом этаже появилась пушистая елочка, украшенная разноцветными игрушками, алыми, малахитовыми, серебристыми и лазурными, под стать четырём стихиям. Преподаватели наложили какое-то заклятье, и колючие длинные иголочки заиндевели. Да так, что снег в тепле не таял.

Анри со своими азартными приятелями как-то ночью на прошлой неделе прокрался в вестибюль и попытался растопить серебристо-снежную пыль, чтобы «вернуть ёлке естественный вид». Да они даже справочник по огненным чарам притащили, когда перепробовали все подходящие заклятья из собственных арсеналов! Но толку ноль. Лесная красавица оказалась не только заиндевевшей, но и огнеупорной.

Да… Это был сильный удар по самооценке Анри. Весь следующий день он ходил со стопкой конспектов к руках, остервенело восполняя пробелы в знаниях.

Мы же с Виктором большую часть времени проводили либо в их с Марком комнате, либо в зале для тренировок: готовились к презентации. До неё оставалась всего пара дней, а наши чары по-прежнему плохо сплетались. Я волновалась, что мы опозоримся, и готова была практиковаться до посинения. Зато Виктор оставался невозмутим. И когда замечал, что я начинала пошатываться от перегрузки, порталом перекидывал в наше с Ари и Сэлл обиталище.

– Мири, ты слышала, что в Академии завелся лепрекон? – влетела как-то вечером ко мне в комнату Анги и устроилась рядышком на кровати.

– Ты шутишь! – неверяще переспросила я. – Но откуда?

Лепреконы – крохотные создания, обладающие своей особой магией. Они редко показываются людям, и даже в мире волшебников встретить кого-то из их племени считается невероятным везением.

– Думаю, ректор уговорил одного из них перебраться к нам на время зимних праздников. Даже боюсь представить, чего это ему стоило. Наверное, половины содержимого своего бара лишился, – хмыкнула подруга, а затем зашептала с маслеными глазами: – Представляешь, Клем вчера во время отработок у завхоза услышал стук молоточков в подвале. Сказал об этом Анри и Вину, после чего ребята рванули на кухню. Хотели уговорить миссис Эппи сварить для них глинтвейн поароматней. Но, как оказалось, она мастерски орудует скалкой. Так что парням пришлось добывать приманку в другом месте.

Я рассмеялась, представив, как эта шальная троица сначала жалобно клянчила горячительное, а потом уворачивалась от весомого «аргумента» тетушки Фай. Вот авантюристы!

– Где? – уточнила я, отсмеявшись.

– Так у Чахнущего Росточка! – озорно подмигнула подруга, а я уставилась на неё, ожидая пикантных подробностей. – Ребята решили, что на глинтвейн лепрекон не позарится, и стали думать, где взять что покрепче. А там мимо Сэм проходил. Оказывается, он недавно приобрёл элитный «вискарик», чтобы задобрить Гриддека перед зачетом по боевой магии. Но парни, здраво рассудив, что профессор несгибаем, а Росточку лишние тренировки не помешают, решили превратить его взятку в свою приманку. Пробрались к нему в комнату, обнаружили искомое на подоконнике и стащили. Ещё и записочку оставили:

Сэмюэл, милый, жду не дождусь твоего очередного хита. А бутылочку я пока заберу и припрячу. Чтобы росточек не пропадал… Целую, мой сладкий. Твоя самая преданная фанатка.

Я снова расхохоталась, а Анги следом.

– А дальше? – поинтересовалась, вытирая слёзы.

– А дальше они понеслись обратно в подвалы, – охотно сообщила подруга. – Разлили «вискарь» по стаканам и блюдечкам. Стаканы закончились, – пояснила она, перехватил мой вопросительный взгляд. – Устроились на бочках и до глубокой ночи травили анекдоты в надежде своими байками и элитным напитком приманить лепрекона и выклянчить у того горшочек с монетами.

– А как же мистер Хопс? – изумилась я, пытаясь понять, как они умудрились всё это провернуть под самым носом у завхоза.

– Никак, – озорно отозвалась девчонка. – Эти безмозглые приобщили к поискам сокровищ моего братца вместе с его «отремонтированным» артефактом невидимости. – Анги сделала пальцами соответствующий жест – кавычки, и мне сразу же стало ясно, что произошло дальше. – Фой им клятвенно обещал, что никаких сбоев, как в прошлый раз, быть не должно. Но в самый ответственный момент артефакт не сработал – и они попались.

– И? – насторожилась я.

– Мистер Хопс был в бешенстве, что кто-то посмел обшаривать его святилище. Вкатал отработок – до самых праздников не разгребутся, а потом потащил к ректору.

– А он что? – нахмурилась я.

– А он добавил, – фыркнула Анги. – Чтобы было неповадно. А потом предложил заключить сделку. Если ребята смогут найти лепрекона и выманить у него серебряную неразменную монету, то наказание отменяется, и они смогут отравиться домой на праздники. Если нет, то их участи не позавидуешь. Так что теперь парни носятся по всей академии, пытаясь отыскать зелёного человечка.

– Сурово, – хмыкнула я, представив всю абсурдность ситуации.

– Дальше – больше, – воодушевлённо продолжала Анги. – Парни настолько отчаялись, что захотели приобщить к делу тебя. Мало ли, придумаешь что-нибудь необычное. Но Виктор случайно услышал их разговор… – Я насторожилась, уже догадываясь, что скажет подруга. – В общем, остаток вечера они думали не о лепреконах, а о том, как унести ноги от файеров. – Анги расхохоталась, но, заметив выражение моего лица, добавила: – Не волнуйся. Все целы. Твой Дракон в последнее время на удивление в благостном настрое.

Да, Анги была права. Виктор, как и я, был счастливым, расслабленным, и время для нас будто бы остановилось. Мы жили, как в пузыре, сотканном из нежности, любви и довольства. И, несмотря на то, что, в отличие от других парочек, прилюдно в губы не целовались, наши полные неописуемых эмоций взгляды, молчаливые улыбки и прикосновения рук казались гораздо интимней.

Мне нравилось, как небрежно переплетались наши пальцы, когда мы шли по коридорам академии или стояли рядом и о чём-то говорили с друзьями. Порой они соприкасались лишь кончиками. И это было волшебно.

А та магия, что возникала между нами, отражалась и на моём даре. Сила стихий. Что-то с ней было не так. Я отключалась в объятиях Виктора всякий раз, как мы с ним прятались в нашем тайном убежище или валялись на кровати в их с Марком комнате в перерывах между тренировками. А когда просыпалась, чувствовала себя удивительно бодрой и отдохнувшей. Было ужасно стыдно, но я ничего не могла с этим поделать.

– Всё нормально, Лисёнок, – мягко говорил Виктор, перебирая длинными пальцами мои золотистые пряди, когда это случилось в очередной раз. – Ты сильна, но я всё же сильнее. К тому же, ты вымоталась. Потому так и реагируешь на мою магию.

Я заёрзала в теплых объятиях, подняла на него глаза и тихо сказала:

– Я чувствую твою магию.

Виктор задумчиво на меня посмотрел и так же тихо сказал:

– Знаю.

Глава 7

Сегодня была запланирована презентация нашего с Мирандой заклятия. Пока Лисенок прихорашивалась в своей комнате, я носился по замку, решая на пару с Гриддеком и ван Веррени организационные вопросы.

– О, пап, и ты здесь, – произнёс я, заметив отца около портоплит. Подошел к нему ближе, и мы обменялись рукопожатием.

– Приехал посмотреть на презентацию твоего нового заклятья. Оно и вправду способно разрушить заговорённый фринит? – уточнил он с явным интересом. Наверное, Уилл ему в красках описал, какой мы с Лисёнком устроили за прошедшие дни погром в академии.

Я улыбнулся.

– Правда. Только его Миранда придумала. Я немного помог усилить и стабилизировать чары, но моя заслуга невелика.

– Миранда… – с многозначительными интонациями протянул отец. – Твоя новая девушка, про которую ты ничего не рассказываешь родным.

– Я не… – открыл рот, чтобы сказать, что о наших с ней отношениях известно как минимум Уиллу и как максимум всей академии, но отец, лукаво прищурившись, меня оборвал:

– Познакомишь?

– Конечно, пап, но… Тут такое дело… – Я замялся, подбирая слова, взъерошил волосы на затылке. – Не говори ей, что мы родственники.

Отец многозначительно вскинул брови, намекая, что ждёт пояснений. Я тяжело выдохнул и продолжил:

– Миранда не сильно расположена к особам королевских кровей и если узнает, что я к ним принадлежу, то начнёт прятаться от меня по углам, как от Уилла. Она не из нашего круга, но мне очень нравится. Не хочу отпугнуть. Знаешь, она забавная и такие шуточки отпускает по поводу моих ужасных манер и вообще…

– Да, Викториан, ты умеешь мастерски забывать про свое воспитание и вспоминаешь о нём крайне редко, – хмыкнул отец и вкрадчиво уточнил: – И как так получилось, что девушка не в курсе твоей родословной?

– Ну, она иностранка… – снова замялся я. – Язык плохо знает. И её никто не брался просвещать по этому вопросу. Наверное, не могли и предположить, что она ни о чём не знает. – Я бросил косой взгляд на отца и по выражению его лица понял, что этого недостаточно. – Ладно, когда мы с ней познакомились, я удивился, что она не в курсе, что мы с Уиллом братья, но промолчал. А потом мы стали общаться. И когда я смекнул, из-за чего она избегала Уилла, то решил лишний раз не поднимать эту тему.

– Викториан… – Отец укоризненно покачал головой, но в его голосе ощущалось веселье. – Нехорошо обманывать девушку.

– Знаю, – согласился я. – И обещаю, что признаюсь ей во всём позже. Когда найду подходящий момент… Только ты ей пока ничего не говори.

– Хорошо, – хмыкнул отец. – Так и быть, я тебе подыграю. Но учти: мама интересуется, – произнёс он с намёком.

– Мама интересуется? – переспросил, живо представив, чем для меня могло обернуться это неприятное обстоятельство.

– Да. Попросила меня посмотреть на «очередную авантюристку, которая вцепилась в нашего мальчика», – охотно сообщил отец, и я услышал в его интонациях голос мамы.

– Даже так?..

– А как ты хотел? Ничего Кристабелле не рассказываешь, хотя знаешь, насколько она любопытна. Отмалчиваешься. В отличие от лэрис Алоизии дей Соррен. У них с твоей мамой на днях состоялась весьма занимательная беседа по поводу пикантных обстоятельств, которые заставили тебя сойтись с некой юной особой не из нашего круга.

– Но ведь мама терпеть не может лэрис дей Соррен!

– Именно. Поэтому и попросила меня во всём разобраться.

Я нахмурился, потёр пальцами переносицу.

– Ясно. Скажи маме, чтобы она не верила сплетням. Уверен, Миранда понравится и ей, и тебе.

Отец улыбнулся.

– Очень на это рассчитываю. Ладно, иди готовиться к патентации. Мне ещё надо переговорить с твоим ректором по поводу одного вопроса. Встретимся в зале для демонстраций.

Отец постучал меня по плечу, и мы попрощались.

***

Зал для демонстраций сегодня был полон. Ещё бы! Такое событие! В первых рядах сидели виднейшие люди Норленда, а на трибунах и яблоку негде было упасть.

Я стояла возле колонны рядом с профессором ван Веррени, оправляла складки на юбке, теребила косу и слушала его напутственную речь. Гриддек возвышался за спиной коллеги и, якобы незаметно, закатывал глаза на особо пафосных речевых оборотах. И если бы не это, я бы точно вдарилась в панику. Потому что слова профессора, которые по идее должны были меня замотивировать и взбодрить, имели прямо противоположный эффект.

Я до одури опасалась оконфузиться перед лэром Максимилианом и его сыном Адрианом – высоким статным брюнетом в дорогом чёрном костюме, от которого веяло властью и скрытой силой. Взгляд насыщенно-голубых глаз был мягче, чем старческих бледных. Да и черты лица не такими колючими, острыми. Но всё же в присутствии этого человека я волновалась не меньше, чем в обществе его отца. И радовалась тому, что воспользовалась советом Гриддека, который он дал нам вчера с Виктором.

– В чём вы планируете отправиться на презентацию? – любезно поинтересовался профессор, выловив нас в тренировочном зале.

Я пожала плечами.

– Наверное, в своих рваных джинсах и свитере. А ты? – обратилась к Виктору.

– Как обычно.

– Я так и думал, – тяжело выдохнул Гриддек. – Присядьте.

Мы с Виктором переглянулись и заняли ближайшие свободные стулья. Профессор молча прошёлся по кругу, потом остановился и пристально посмотрел на нас:

– Видите ли в чём дело. То заклятье, которое вы готовитесь презентовать, обладает невероятной разрушительной мощью. Викториан, поправь меня, если я ошибаюсь, но даже лучшие оперативники Серпентейлиума вряд ли сумеют подыскать что-то равнозначное ему в противовес.

Виктор едва заметно кивнул, и я метнула в него изумленный взгляд. Откуда он столько знал о секретной военной организации? Впрочем, его отец работал в самой Кафре – вместилище Тайн. Кто знает, что он обсуждал с сыном?..

– Так вот, – продолжал нагнетать Гриддек, – если ваша презентация пройдёт успешно, то вы автоматически окажетесь владельцами одного из самых опасных секретов в стране, а может, и в мире. Как думаете, обрадуются ли члены комиссии, осознав, что заклятье, которое может проломить любую преграду, любой магический щит, оказалось в руках не просто слюнявых юнцов… – Виктор изогнул бровь, мол, это кто здесь слюнявый юнец. Профессор закатил глаза, но поправился: – … хорошо, не просто молодых людей, а бунтарей.

Я озадаченно посмотрела на Гриддека. Изначальные, он был прав!

– Никто понятия не имеет, что вы, Миранда, представляете из себя, как человек, – напряжённо вещал профессор. – Может, вы одарённая, но неуравновешенная волшебница с тягой к насилию? Или легко поддаётесь чужому влиянию? Или не выносите текущую власть? Кто знает?.. Всякое может быть… А если учитывать ваш взрывной нрав, Викториан, и напряжённые отношения с лэром Максимилианом, то ситуация складывается довольно опасная.

Я мельком глянула на Виктора. Его поза оставалась расслабленной, но взгляд сделался цепким, холодным. Видно, прекрасно понимал, что имел в виду Гриддек. Даже больше – думал об этом не раз.

– Мой вам совет: никаких модных джинсов, распущенных волос и расстёгнутых рубашек. Наденьте парадную форму, наглухо застегнитесь, сотрите косметику, чтобы выглядеть, как пай-ребятишки. Ни у кого из зрителей не должно даже закрасться мысли о том, что вы способны взять со стола пирожок без разрешения, не то, что совершить что-нибудь незаконное. Иначе… Последствия могут быть непредсказуемыми.

Я вынырнула из воспоминаний. Парадная форма (белая блузка, чёрная юбка и тёмно-синий пиджак), причудливая коса, которую заплела для меня Ари, полное отсутствие макияжа – всё это было прекрасно. Вот только мне отчего-то казалось, что навязанная маскировка не могла скрыть сути того, что таилось за ней.

– Другого такого шанса вам не представится! – услышала окончание монолога ван Веррени и снова разнервничалась.

А потом увидела приближавшегося к нам Виктора. Поймала его ободряющую улыбку и почувствовала себя немного уверенней. Всё-таки на этом «празднике жизни» мы будем прикрывать спины друг другу.

– Не трусь, Лисёнок, – прошептал он мне на ухо, когда преподаватели, пожелав нам удачи, откланялись. – Всего-то и нужно, что разнести какую-то плиту. Неужели мы на пару не справимся? – Я вяло улыбнулась. – Ну что, ты готова?

– Нет, – честно ответила я.

– Ну вот и отлично. Идём, – хмыкнул Виктор и потащил меня за собой на импровизированную сцену в центре огромного зала.

Стоило лишь там оказаться, как преподаватели синхронно взмахнули палочками – и нас окружил белёсый защитный купол. Стандартная мера предосторожности, необходимая для защиты зрителей от непредвиденного действия чар. Но сегодня иллюзорная поволока была гораздо толще, плотнее, чем прежде. Ведь если я промахнусь, и наше заклятие срикошетит от плит из заговорённого фринита, выставленных полукругом, кого-то из зрителей может ждать верная смерть.

– Давай обойдёмся без шоу? – тихонько попросила я, с тревогой взглянув на Виктора, чей силуэт утопал в волшебном тумане. – Бахнем разок – и по-тихому разойдёмся?

Виктор ухмыльнулся, отрицательно покачал головой.

– Нет, Лисёнок. Без шоу нам никак. Патентация – тот же концерт. И чем эффектней мы себя преподнесём, тем большего сможем добиться. Всё, хватит болтать. Полезай на стул.