Цитаты из книги «Заберу тебя, девочка»

– Как-то слишком много всего мне, – улыбаюсь я, но медведя принимаю. Он огромный, мягкий и пахнет холодным зимним воздухом. – Спасибо. И за цветы, пирожные и шарики тоже спасибо. – Тебе понравилось? – пытливо спрашивает Лекс. – Я просто вообще не в курсе, так или не так надо. Никогда не делал такого ни для кого. У меня перехватывает грудь от нежности и собственнической радости, но я не тороплюсь бросаться Лексу на шею, хоть мне и ужасно этого хочется.

Я точно слышала какой-то шум, взрыв и крики, а сразу после этого меня сбили с ног вместе со стулом, к которому я была привязана, и это… кажется, это был Лекс. Я не видела, но почему-то мне так показалось. Если это была не полиция, то могла приехать другая группировка, которая хочет спасти Лекса? Мог приехать Грин? Или он тоже предатель, как и Соник? Нет. Нет! Он не мог.

Но сейчас я вижу эту кривую лыбу и понимаю: нихуя. Это другой человек. И я проебал тот момент, когда он таким стал, и из-за этого проеба меня пристрелят. Но это не страшно. Мне похер на себя. Но Ярослава… Моя девочка с золотыми глазами, в которые посмотрел – и пропал нахер. Моя упрямая, моя смелая, моя смешная, моя ласковая… Моя. Просто моя. И чтобы какая-то мразь посмела трогать мою девочку, пугать ее, привязывать к стулу и заклеивать скотчем рот… Я сдохну сам, но не позволю этого. Внутри плещется густая черная ярость. Но прямо сейчас я ничего не могу сделать. Ничего. Только тянуть время.

А я смотрю, Ярослава, жизнь тебя ничему не учит, – кривит губы в какой-то неприятной усмешке Лекс. – Тебя рыжий отдал нам за бабки – хер знает кому, каким-то левым пацанам! – а ты взяла и пошла, потому что типа все люди хорошие и друзьям надо помогать. Так? Я молчу. Вроде крыть нечем и вроде Лекс прав, но…

Лекс, подходит ко мне, по-хозяйски проводит рукой по спине от шеи до талии, будто кошку гладит, а потом притягивает ближе и на ухо мне шепчет: – Скоро уже поедем, Ярослава.

Лекс оборачивается ко мне, а я в этот момент как раз облизываю измазанные шоколадом пальцы. Его взгляд на мгновение останавливается на мне и вспыхивает так жадно

– Если бы ты была моей девочкой, Ярослава, – голос Лекса становится ниже, в нем появляются хриплые нотки, а в глазах вдруг вспыхивает мрачный огонь, – я бы порвал любого, кто к тебе прикоснется. Тебя бы не посмел тронуть никто. Ты была бы только моей. Моей. И точка. В груди что-то екает, и я особенно остро ощущаю, что в машине нас сейчас только двое. Что Лекс меня сильнее, что он мужчина и что он… кажется, интересуется мной. Очень интересуется. Мало мне было проблем, да? – Крепостное право давно отменили, ты в курсе? – выпаливаю я и прижимаюсь к спинке кресла, чтобы Лекс не протянул руку и не коснулся меня. – И ты же обещал, что ничего мне не сделаешь! – Не сделаю. Пока сама не захочешь, – четко очерченные губы Лекса изгибаются в усмешке. – Обещаю.

Но тут Лекс вдруг резко добавляет: – Но мне поебать уже и на него, и на бабло, если честно. Ты стоишь больше, чем полмиллиона. Я судорожно сглатываю. Мне не нравится, куда зашел наш разговор. – Рыжий твой – мудозвон и ссыкло, – продолжает Лекс, тяжело глядя на меня. – Нахер тебе такой, девочка? Серьезно нравится ложиться под того, кто может тобой прикрыть свой зад? Кто ценит бабло больше, чем тебя, и за пол-ляма может отдать тебя двум мужикам, чтобы они тебя пустили по кругу?

– Не дергайся, Ярослава, сказал же, что не трону, – губы Лекса кривятся в усмешке, и он неторопливо разжимает пальцы, выпуская из плена мою ладонь. – Пока сама не захочешь. Кончики его пальцев успевают последним движением скользнуть по моей коже, и это касание вдруг ощущается обжигающим. И… приятным? Я вспыхиваю и закусываю губы, а Лекс небрежно добавляет: – Я не насилую, это не по моим понятиям. Мне и так охотно дают.

Когда до меня доходит, что за руку меня держит Лекс, который своими угрозами и вызвал у меня истерику, я пытаюсь выдернуть свою ладонь, но он не дает. Крепко сжимает руку и смотрит на меня пристально, прищурив холодные светлые глаза. А потом вдруг медленно проводит кончиками пальцев по моей щеке, стирая слезы. Это касание так ошарашивает меня, что я вздрагиваю всем телом. Хотелось бы сказать, что от страха, но это чувство сложнее, чем страх. В нем и волнение, и неловкость, и благодарность, и стыд, и интерес…Но и страх, да. Слишком сложный набор эмоций вызывает у меня этот бандит. Или все же не бандит?