III. Сад Прозерпины

Здесь было тепло, мягко и уютно. Полный штиль – никакого ветра. Казалось, я дышала не воздухом, а вином – вязким и опьяняющим. Чистое небо цвета сизого бархата, каким был обит мой гримуар, источало искрящийся свет. Его жидкий янтарь пролился на мою кожу и затопил собой весь мир. Этот же янтарь держал мое тело в объятиях, заставлял плыть в невесомости. Два серых глаза напротив – единственное, что выделялось на фоне прекрасной золотой вселенной.

– «Здесь, где цветов и злаков не выбьется росток, растет лес мертвых маков, безжизненный осок. И Прозерпина в чащах трав тех, дурман таящих, для непробудно спящих готовит сонный сок»^[3], – прочитал Джулиан, раскрыв томик Алджернона Чарльза Суинберна на коленях. – Ты знаешь, куда он везет тебя, милая Прозерпина?

Я фыркнула, подложив руки под голову, и с разочарованием взглянула на Джулиана:

– А тебе какая разница? Лучше продолжай читать.

Как всегда, сделав все наоборот, Джулиан захлопнул книгу и плюхнулся рядом – на податливую и упругую поверхность моего сна.

– Зачем ты выпила настой из маттиолы? – продолжил мучить меня расспросами он. – Я изощрялся, в чай ее подмешивал, с медом и розовым маслом толок… А можно было, оказывается, прямо сказать, что я собираюсь тебя отравить, и ты бы сама у меня кружку из рук выхватила!

– Твои шутки неуместны, – огрызнулась я, отворачиваясь в противоположную сторону, лишь бы не смотреть на эту улыбку, копирующую мою; эти волосы, цвет которых принадлежал мне, и эти черты лица, что я буду видеть в зеркале каждое утро до конца своей жизни. – У тебя никогда не было человека, которого ты поклялся вести за собой и защищать, но не уберег.

– Хм, разве? – Джулиан заворочался за моей спиной, и я вслепую пнула его в коленку. – У меня было даже несколько таких людей… Пока я их всех не убил. Однако твоя забота о Зои очень трогательна. Спустя столько времени… Лучше поздно, чем никогда, верно? Зои-Зои, бедная Зои…

От этого имени, повторенного моим мертвым братом-близнецом трижды, на сердце заскребли кошки.

– Она в Ордене, – прошептала я, наблюдая, как пальцы проваливаются сквозь золотое нечто. Чувство спокойствия уже начало таять, как и сновидение, – самый приятный эффект настойки подошел к концу. – Я должна была попасть туда любой ценой, Джулиан. Любой…

– И попадешь, – пообещал брат. – Но выберешься ли?

Его рука вцепилась в мои волосы, разворачивая к себе, как в ту самую ночь, когда я попробовала маттиолу в первый раз. И тогда, и сейчас он заставлял меня смотреть ему в глаза, а сам улыбался – дико, нездорово. Я скосила глаза на его ладонь, прижавшуюся к моей щеке: она липла к коже, мокрая. Вода стекала с Джулиана, будто он только что вынырнул из бассейна, и меня скрутил озноб. Прекрасное молодое лицо с кошачьим разрезом глаз и островками светлой щетины на подбородке вдруг посинело.

– «Здесь сонные долины, их не найдет весна. В чертогах Прозерпины лишь черный мак для сна. В свой срок сомкнем мы веки, в свой срок уснем навеки. В свой срок должны все реки излиться в океан», – прошептал Джулиан мне в губы.

О, это прекрасное лицо… изуродованное эгоизмом нашей матери, а потом мной.

– Что ты там бормочешь, ведьма? – сказал Джулиан, но уже не своим голосом. – Очнулась? Как-то слишком быстро. Неужто Микай попутал дозировку…

Следом за водой с Джулиана потекли краски, словно кто-то поднес к сливочному маслу паяльную лампу. В конце концов образ Джулиана растаял и исчез во тьме. То было пробуждение сознания, но физическое тело все еще дремало. Конечности, налитые свинцом, не позволяли мне пошевелиться, однако слух вернулся, как и способность мыслить. Если бы от этого еще был толк…

– Извини, – сказал Дарий откуда-то извне, по ту сторону кокона, не пускающего меня в реальность. – Немного не рассчитал.

Я хотела бы уточнить, что он имеет в виду, но лоб, запульсировавший от боли, расставил все по своим местам. Кажется, Дарий приложил меня головой о дверцу машины, пытаясь запихнуть на заднее сиденье. Аккуратность – точно не его конек.

– М-м…

– Что-что, ведьма? – усмехнулся с издевкой Дарий, которого я не видела за неподъемными веками, но прекрасно слышала. – Говори громче!

Убаюкивающая качка и теплый воздух, обдувающий лицо. Запах мятной жвачки и кожаных сидений. Задорный голос ведущего по радио, даже не подозревающего, что один из слушателей его прогноза погоды – потомственный убийца. Да, мы определенно ехали в машине: кажется, мои ступни упирались в дверцу. Где-то в багажнике позвякивало оружие, подпрыгивая вместе со мной на кочках.

Собрав всю волю в кулак, я попыталась открыть глаза, но тщетно. Совсем ватная и беспомощная – делай со мной что хочешь! И как я только решилась пойти на это?

Выражая мычанием протест против фирменных новоорлеанских коктейлей и всего происходящего, я вяло дернула рукой, нащупывая край сиденья. Джутовая веревка не дала пальцам далеко уползти, удерживая мои запястья вместе.

– Ко… – снова попыталась заговорить я, еле-еле ворочая онемевшим языком. – Ко…

– Говори же, дорогая, я весь внимание!

– Козел.

Дарий хмыкнул, продолжая вести машину. Я буквально чувствовала его взгляд в зеркале заднего вида. Он походил на прикосновение, грубое и не спрашивающее разрешения. Будто жуки забирались под одежду.

– Почему… – выдавила я, борясь со слабостью из последних сил, чувствуя, как тьма вновь наваливается мягким кошачьим пузом, не оставляя шансов. – Маттиола…

– Почему не транквилизатор? – догадался Дарий, и я услышала громкий гудок соседнего автомобиля, когда он внаглую подрезал кого-то на трассе. Машина вильнула в сторону, и я едва не скатилась под сиденья. – Раньше мы использовали фенобарбитал, но нынче его трудно добыть. Да и просыпаетесь вы чересчур быстро… Видимо, дело в вашем суперусиленном ведьмовском метаболизме. Маттиола оказывает на вас более долгий эффект. Кое-кто из ваших научил нас правильно ее готовить. Правда, сложно замаскировать вкус так, чтобы вы его не узнали, но «Сазерак» прекрасно справляется с этой задачей! Разим ведьм их же оружием. Надежно, быстро, иронично! Девиз охотников двадцать первого века.

Будто в подтверждение его слов, на меня накатила вторая волна снотворного. Чувствуя, что эффект маттиолы возвращается, я сдалась и позволила сознанию затухнуть, вслушиваясь в шелест дождя за окном. Другого выхода все равно не было – только отдаться судьбе и позволить Дарию везти меня туда, куда не должна была ступать нога ни одной ведьмы.

– Джеф, я уже еду… Ой, не начинай! Почему ты вечно недооцениваешь меня?! По-твоему, я бы не понял, что она… Ага-ага, конечно… Все, увидимся!

Сумбурное бормотание на заднем фоне. Мобильный звонок и ругань Дария. Незнакомые имена.

Сложно было сказать, сколько времени прошло, – я совсем потерялась, балансируя на грани сна и яви. В какой-то момент звуки дороги и ворчание Дария, явно не славящегося навыками вождения (нас постоянно мотало из стороны в сторону), сменились на хруст гравия. Несмотря на то что сонный паралич вернулся, я по-прежнему могла думать. Могла слушать. И проклинать себя за то, что мне хватило ума оказаться здесь. В конце концов машина встала. Я мысленно зашипела от грубости мозолистых рук, схвативших меня за лодыжки после того, как открылась дверца.

– Вот мы и дома, принцесса.

Ветер облизал лицо, как приветливый щенок, – все еще теплый и знойный даже зимой. Очевидно, мы оставались в пределах штата Луизиана, и это успокаивало: Тюльпане будет проще выследить нас, если пристанище Ордена поблизости от Нового Орлеана. Тем временем Дарий перекинул меня через плечо, как спортивный ранец, и мое пальто нелепо задралось до самой поясницы.

– Да-да, знаю, тебе неудобно, – прокомментировал Дарий, когда я недовольно заерзала: какая-то из косточек его мускулистого плеча впилась мне в живот. – Потерпи немного. В темнице куда комфортнее!

Это звучало совсем не обнадеживающе, и я вновь затихла, решив поберечь силы. Пробуждение от маттиолы всегда было таким: рваным и похожим на спуск по реке. Ты ныряешь под воду, успев лишь задержать дыхание, а затем тебя выталкивает наверх и припечатывает лицом о камень. Ты гребешь, но не можешь добраться до берега, потому что бурный поток никак не кончается. Вспышка. Сон. Вспышка. Сон. И так по кругу.

Реальность разбилась на фрагменты. Вот Дарий несет меня, а уже в следующую секунду ковыряется ключами в замке, сбросив меня на пол и даже не пожалев мои расшибленные коленки. Спустя еще мгновение я услышала гулкое эхо собственного дыхания и скрежет цепей, что заменили джутовую веревку на руках. Здесь было промозгло, как в могиле, и пахло не лучше. Где-то пищали крысы, и на миг мне почудилось, будто одна из них – шерстяная тяжелая тушка – сорвалась откуда-то с потолка и упала мне на голову.

Я беззвучно вскрикнула и распахнула глаза, сбросив с себя изнурительную дрему. Наконец-то.

– Проклятье! Микай все-таки ошибся с дозой. Осточертело ждать!

Судя по тому, что с моих волос и носа капала ледяная вода, Дарий действительно потерял терпение. Железное ведро упало и покатилось у меня между ног.

– Где я?

Но стоило глазам привыкнуть к темноте, как все стало понятно и без слов: стены из серого камня, необлицованные и покрытые пушистым мхом от влаги; тесная комнатушка на пять квадратных метров без какой-либо мебели, за исключением стула, на который меня и посадили. Сложно было разглядеть что-либо снаружи за кованой решеткой: несколько плоских светильников под потолком едва справлялись со своей задачей, освещая коридоры так скудно, что это место напоминало винный погреб. Где-то там, вдалеке, у пустующей соседней камеры мне почудились очертания бочек. Может, действительно заброшенная винодельня?

Мороз свел судорогой мышцы. Здесь было настолько холодно, что дыхание почти клубилось. Холод этот источали сами стены, и я постаралась представить, насколько глубоко под землей мы можем находиться. Хоть и одурманенная, я отлично помнила, как у меня закладывало уши: Дарий точно спускался по крутой лестнице, тянущейся бесконечно-бесконечно вниз.

– Ну как? Очухалась?

Все то время, что я приходила в себя и полусонно оглядывалась, сам Дарий вальяжно сидел напротив. Он будто испытывал меня, не моргая: буравил взглядом и ждал, когда же я расплачусь и начну молить о пощаде. Но едва ли это место было страшнее, чем то, в котором я провела целый месяц, заточенная в собственном сознании. Ох нет… Я лучше бы прожила полгода в камере Дария, чем вернулась в Ведьмину башню еще хоть на один день!

Так и не дождавшись от меня испуга, Дарий разочарованно выдохнул. Перевернув свой стул, он поставил подбородок на спинку и раскрутил в пальцах нож – маленький, явно метательный, с обтекаемой формой и зазубренным кончиком, чтобы, врезаясь в плоть, оставаться там навсегда. Кажется, мой старший брат Маркус называл такие ножи «кунай». Я сглотнула неестественную сухость во рту, отдающую цветочной горечью, и многозначительно повела бровью:

– И?

– Что «и»?

– Как называется то, что ты сейчас делаешь? «Пытка зеленой тоской»? Если так, то молодец, ты справился. Давай что-нибудь повеселее.

– Ты хочешь повеселее? – переспросил Дарий. Его актерское мастерство было не таким совершенным, как мое, а потому ему не удалось выдать удивление за насмешку. – Что же… Можем пропустить аперитив и сразу перейти к основному блюду. Значит, ты родом из Вермонта, да? – И, дождавшись, когда я позволю себе немного приподнять брови, выражая согласие, Дарий спросил в лоб: – Ты из ковена Шамплейн?

Это было ожидаемо, ведь я сама сказала о Вермонте лишь для того, чтобы поймать Дария на крючок. Несмотря на это, внутренняя дрожь так и норовила выдать меня с потрохами. Зубы почти стучали. Но я, как и прежде, невозмутимо солгала:

– Нет. Ты что, не слышал? Этот ковен давно вымер.

– Правда? А твоя подружка Зои-Мари сказала, что она именно оттуда… – Дарий сделал драматическую паузу, наблюдая за моей реакцией, и придвинулся еще ближе. Ножки стула оставили на отшлифованном полу две длинные бледные черточки. – Он бы не стал подсовывать ее нам просто так.

– Кто «он»?

– Верховный колдун Вуду, – ответил Дарий без запинки.

– Вы сотрудничаете с ведьмами?

– Да, иначе вас невозможно было бы выследить. Это жертва, которую приносили еще наши предки: один живой колдун против десятка истребленных. Простая математика.

– Хм. – Я опустила глаза, обдумывая то, что, собственно, давно сама подозревала, и заметила с сомнением в голосе: – Не боишься сдавать свой источник?

– А ты правда надеешься выйти отсюда живой? К тому же хочется ведь с кем-то языком почесать. Мой напарник сейчас в отъезде, а твоя подружка нынче и двух слов связать не может… Ты же новенькая, интересная. Ещё в трезвом уме.

Дарий пригладил пятерней встрепанные смоляные волосы и улыбнулся так, будто мы ужинали в ресторане и он пытался обаять меня, чтобы продолжить свидание в более укромном месте. Если бы не цепи на руках и отсутствие сервированного стола, я бы даже поверила, что действительно ему нравлюсь.

– Так вот, Шамплейн… Нам известно, что почивший ковен-то снова жив, цветет и благоухает, как майская роза. Ты знаешь, где найти его Верховную ведьму? – неожиданно спросил Дарий, и в черноте его глаз я увидела собственное лицо, белое как полотно. Выпитая маттиола совсем изжила румянец, а услышанное – все веселье. – Верховная Шамплейн… Кто она? Как ее зовут?

Живот скрутило.

– Понятия не имею, – выдавила я. – Но ох, бедняжка, мне уже ее жалко. Как же повезло, что я – не она!

Дарий измученно застонал и, кажется, поверил мне. Решив, что не воспользоваться откровенностью Дария будет кощунством, я осторожно спросила:

– А зачем вы ее ищете?

– Видишь ли… Верховная Шамплейн припрятала у себя кое-что, что охотники выслеживают долгими тысячелетиями. Точнее, кое-кого.

Заинтригованная, я едва сдержалась, чтобы не проявить неуместный напор, который мог бы перечеркнуть все мои старания. Вместо этого я поставила в голове галочку и подняла запястья, скованные железом. Ржавчина на нем царапала нежную кожу, заставляя меня гадать, уязвимы ли ведьмы для столбняка.

– Видимо, у тебя совсем голова этим Шамплейн забита, раз ты забыл о соли.

– Что? О соли? – переспросил Дарий, резко придвинувшись ближе и часто-часто заморгав.

– Да, морской, которую вы, охотники, втираете во все подряд, чтобы нам было больнее. Разве цепь не должна быть смочена в соленой воде? – принялась допытывать его я. – Ты ведь должен знать, что соль – наша слабость. То есть, если мы заговорим ее и примем внутрь, она сделает нас сильнее на время, но вот обычная соль и ее прикосновение к телу… Ух, это очень неприятно!

– Хм, я как-то упустил этот момент, – признался Дарий, постучав пальцем по подбородку. На нем была белая майка с неотстиранными пятнами чего-то темного, багряного… Рабочая одежда. Она оттеняла его бронзовый загар и розовые шрамы, испещряющие ключицы и руки с проступившими лозами вен. – Джеф часто говорил про соль, но мы давно не обновляли запасы, так что… Погоди-ка. – Оливковая ветвь, вытатуированная на шее, будто разрасталась, когда Дарий качал головой. – Ты сейчас даешь мне совет, как тебя пытать?!

– Ну сам же ты явно не справляешься, – подметила я, осторожно обернувшись. За моей спиной оказалась двухъярусная тележка, похожая на чайную. На поверхности ее, однако, был разложен совсем не чай, а изощренные инструменты – не то садовые, не то маникюрные. – Слышала твой телефонный разговор с «другом» в машине. Он не верит в твои способности, да? Сколько тебе лет? Двадцать? Наверняка еще маловато опыта в пытках… А у меня его предостаточно.

Удивительно, как ровно звучал мой голос – ни одной срывающейся нотки, ни одного намека на то, как быстро у меня билось сердце. Я не боялась боли, пыток или смерти – я боялась того, что последует за ними, если я так и не смогу отыскать Зои. Ведь стоило Дарию переступить порог подземного убежища со мной на плече, как что-то внутри оборвалось – и соединилось заново. Вернулось чувство связи, нить которой была протянута между мной и Зои, даже несмотря на разорванный ковенант и многокилометровое расстояние. Она определенно находилась где-то здесь.

«Помоги мне, Одри. Найди меня».

Я попыталась заглянуть Дарию через плечо, привстав со стула и вглядываясь в темноту за решеткой, но он одним грубым толчком вернул меня на место.

– А у тебя-то откуда опыту взяться, ведьма? Ты не старше меня, – сощурился он, и его рука, протянувшись мне за спину, принялась рыться на подносе. – Ах да, точно, вечно забываю: юный лик – старая душа. Черт разбери, сколько вам на самом деле лет. Сто, двести…

– Двадцать один исполнилось в мае, – язвительно сообщила я. – Но опыт имеется, да.

– Как и опыт во лжи, полагаю?

Взгляд Дария потемнел, и я поняла, что мое актерское мастерство было вовсе не таким блестящим, как мне казалось. Но это уже неважно.

– Да, – согласилась я, опустив голову. – Как и во лжи. Вот почему никогда нельзя забывать о соли. Rhyddid!

Я закрыла глаза и потянула запястья в разные стороны. Цепи натянулись и загромыхали, настолько тяжелые, что у меня начинали ныть плечи. Я услышала, как захрустели звенья, но…

Они так и не сломались.

– Какого… – начала я, забыв, как дышать, и судорожно повторила заклятие разрыва. Звенья цепи лязгали, но не более того – магия будто не могла пробиться в металл, чтобы подчинить его себе и освободить меня. Чувствуя, как вместе с жаром в груди поднимается паника, я метнула непонимающий взгляд на Дария. Тот сидел, барабаня пальцами по спинке стула, и даже не пытался мне помешать. Просто знал, что ничего не выйдет.

– Стены, – пояснил он, обведя подбородком свод камеры. Я запрокинула голову, вглядываясь в темный ребристый камень, безжизненный и пустой – во всех смыслах этого слова. Такой же пустой он делал каждую ведьму, угодившую в его плен. – Надо отдать должное древним охотникам: они не просто возвели по замку в каждом городе, где обитало больше всего ведьм… Они закалили все камни собою. Говорят, охотников хоронили прямо в фундаменте – это не позволяло магии просачиваться внутрь крепостей. – Дарий мечтательно вздохнул: – Раньше мы были неимоверно сильны! Магия не просто не действовала на нас – она вымирала там, где ступала наша нога. Мой учитель Джеф говорит, что эта способность слабела с каждым поколением охотников, но у нас есть шанс вернуть ее. Если будем очень стараться. И много убивать.

Дарий улыбнулся, и что-то на подносе за моей спиной снова загрохотало. Я успела лишь плотно стиснуть челюсть, чтобы зубы не вылетели изо рта: одним ловким движением стащив с подноса чугунные щипцы, он вскочил, замахнулся и ударил меня ими по лицу. В ушах зазвенело. Не притупляй боль маттиола и воспоминания о Башне, я бы вновь отключилась, харкая кровью себе на колени.

– Еще раз попробуешь колдовать… – прошипел Дарий мне на ухо, запрокинув мое лицо к своему за подбородок. Его большой палец не то случайно, не то намеренно оттянул мою нижнюю губу, разбитую и быстро опухающую. – Еще хоть одно заклятие вырвется из твоей грязной пасти… И этими щипцами я начну отрывать от тебя по кусочку, пока ты не забудешь их все до последнего! Шривпорт до утра будет слушать твои визги и думать, что кто-то режет поросенка. Ты поняла меня, Дарси? Или как там тебя зовут. Отвечай! Ну!

– Поняла, – выдавила я хрипло, и вместе со словами наружу брызнула еще одна багряная струйка.

– Замечательно.